Девочка Бронни

Отдохнувшие за два дня верблюды послушно и налегке следовали за мной. Самец по кличке Ванька, провезя меня километров пять по австралийскому бушу, категорически отказался идти дальше под седлом, но позволил мне совершать пеший, ведя его под уздцы.
При подъезде к городу Тентерфилду меня встретила Хэзел Пиллар, мать стригаля Джеймса, в доме которого я ночевал по дороге сюда. Узнав, что у меня кончились запасы табака, она съездила в табачную лавку и привезла пачку крепчайшего табака «Черный бык». Пока я набивал и раскуривал трубку, журналист Артур Рами поведал мне, что Тентерфилд славится ежегодными фестивалями фольклорной музыки, являясь австралийским аналогом города народной музыки Нэшвиля в США. В этом городке родился и прославил его в песнях звезда фольклорной музыки Питер Аллен.
Хэзел решила поместить нас на ферму друзей на северной окраине города. Я посадил ее на Ваню, и моя чичероне с удовольствием прокатилась по центральной улице, приветствуя друзей и знакомых со спины верблюда. Она работала секретарем в школе, так что проезжавшие в автобусе школьники с энтузиазмом ей кричали приветствия. Хэзел после прогулки договорилась с директором, чтобы на следующий день я прочел школьникам лекцию о путешествиях по их родине.
Фермерский дом семьи Дауд устроен на холме, с которого открывается вид на плодородную долину, расчерченную засеянными и убранными полями. В этой благословенной стране фермеры могут собирать в год два и даже три урожая.
Нас встретил бородатый хозяин фермы Рэй с младшей дочкой Бронни, было ей лет двенадцать и очень хотелось прокатиться на Ванечке, а тот впервые сам опустился на колени, чтобы ей легче было забраться к нему на спину. От этой девочки исходила всемирная доброта и непосредственность, хотелось ее погладить, да и она сама ластилась к людям. Наверное, это было наследственным, ведь у ее отца тоже было доброе и открытое лицо человека, готового помочь всем вокруг.
После разгрузки багажа Рэй поручил работнику отвести верблюдов в загон, а меня пригласил в дом, чтобы показать предназначенную для ночевки комнату. К тому времени подъехала и его жена Джулия, пампушка лет сорока, полная юмора и жизнерадостности. Она еще была и главной кормилицей семьи, поскольку владела магазином по продаже сувениров местных ремесленников. Кроме этого Джулия вела курсы рисования, вязания и вышивки в студии, устроенной рядом с домом.
У них был еще сын Пол тринадцати лет, спальня которого находилась на втором этаже. Разделял он ее с пятым членом семьи, Яном, которого взяли в дом год назад из агентства по устройству детей из неблагополучных семей. Мать его была алкоголичка, оттого Ян родился недоношенным, учился в специальной школе, мог читать и даже немножко писать, но самостоятельно жить обучен не был. Мать его умерла от передозировки наркотиков, и семья Дауд решила взять Яна на ферму. Рэй учит его обращению со столярным и строительным инструментом, кроме того, Ян помогает ему устанавливать забор вокруг пастбища и участвует в перестройке дома. Государство платит Яну пенсию по инвалидности и снижает налог с семьи Дауд, так что им не обременительно воспитывать больного сироту.
Кухарские обязанности в доме выполняет Рэй, Джулии попросту недосуг заниматься хозяйством, настолько она занята в магазине и художественной студии. К ужину он поджарил лаптеразмерные шницели и подал их с тыквенной кашей и зеленым горошком. Я еще раз отметил, что здесь, как и в большинстве австралийских домов, не читали обеденной молитвы, столь обычной в американских домах.
Вино типа слабого портвейна мы пили после ужина, устроившись на веранде. Мне вспомнилось, что английские джентльмены также пьют порт, коньяк, либо виски после обеда. Австралийцы гордятся тем, что их предки были преступниками, которых привезли на Зеленый континент для исправления. Каждый принимавший меня по дороге хозяин старался найти хоть капельку преступной крови предков.
Рэй раньше работал шофером, но несколько лет назад попал в аварию и серьезно покалечил ступню правой ноги. Поскольку он не мог больше водить машину, ему дали пенсию по инвалидности. Так что у него было достаточно времени для работы по дому и ферме.
Несколько лет назад он завел стадо оленей, которых разводит для получения пантов. Рэй пожаловался мне, что раньше это был хороший бизнес, но подорвал его препарат «Виагра», таблетки которой значительно дешевле экстрактов пантов, но тоже повышают мужскую потенцию. Мне не приходилось воспользоваться ими – недосуг в экспедиции женщинами заниматься. Кажется, раньше не было у меня проблем с потенцией. С годами я все щепетильнее становлюсь в отношениях с женщинами, да и они ко мне уже не бросаются с открытыми объятиями.
Рэй был счастливый человек, у которого все было рядом, и он никуда не спешил. Мне тоже некуда было спешить, поскольку результаты анализа крови верблюдов еще не были готовы, поэтому я решил посвятить следующий день прогулкам по городу, а также лекциям для школьников.
Я всегда с удовольствием встречаюсь со школьниками и рассказываю о верблюдах и своей экспедиции. Вопросов было немного, больше о том, чем верблюды питаются, и где я ночую. На сей раз снова никто не спросил меня о России, наверное, оттого, что была она для них далекой и чужой страной, куда они не собирались ехать. Япония, да Индонезия с Новой Гвинеей им казались ближе, роднее, интереснее. Мы-то привыкли считать Россию пупом земли, страной, если не первой, то второй после США по значению в мировой политике. А для этих школьников она вообще отсутствовала, что всегда грустно воспринимать.
Рэй тоже не очень твердо знал местоположение нашей страны, где-то недалеко от Англии. Следующей после школы остановкой была недавно реставрированный и превращенный в музей железнодорожный вокзал. Уж 15 лет, как он не действует, и сомневаюсь, что его превращение в музей вдохнет новую жизнь. Ничего особенно примечательного в старых вагонах, скамейках и тормозных колодках нет, а железнодорожные станции Австралии похожи друг на друга. Только на этой станции вагоны переставлялись на тележки другой ширины. В прошлом веке строившие железную дорогу английские умники приняли разные стандарты ширины колеи для штатов Квинсленд и Новый Южный Уэльс.
Аналогичная глупость случилась и у нас в России, где колею решили сделать шире, чем в других странах Европы. Считалось, что это затруднит вторжение армий противников на нашу территорию. Да не помогло это: немцы исхитрились за четыре месяца дойти до Москвы. Наш Иван под дулом автомата за его спиной, да еще Дед Мороз только и смогли их остановить.
Тентерфилд горд тем, что здесь 24 октября 1889 года премьер министр Нового Южного Уэлса Генри Паркер произнес речь, в которой заявил о намерении создать независимое государство Австралию. Его мечта стала реальностью 1 января 1901 года, когда федерация английских колоний была объявлена независимым государством. Житель Тентерфилда Генри Паркер сделался первым премьер-министром Австралии. Одно время рассматривалась возможность сделать Тентерфилд столицей страны, но выбрали Канберру. Как бы в утешение Тентерфилд сделали столицей фольклорной музыки.
Я зашел в седельный магазин, воспетый Питером Алленом, и почувствовал себя причастным к истории этой страны, поскольку сто лет назад здесь сиживал самый известный австралийский бард Банжо Патерсон. Он для австралийцев то же самое, что для нас Сергей Есенин или Владимир Высоцкий.
Традиции являются живой тканью истории. Я убедился, что в Тентерфилде они соблюдаются фермером Полом Петри. Мы заехали к Полу на конюшню, где он содержит 20 лошадей тяжеловозов породы клайдесдэйл. Я влюблен в этих красавцев еще со времен путешествия по дорогам США. У них могучая конституция, темно-коричневая шерсть и роскошные белые бабки на ногах. За такую красоту в нынешние времена используют их в Европе для рекламы пива, ну а поскольку я люблю пиво, то я люблю и клайдесдейлов. В поездке по США телегу тащил тяжеловоз бельгийской породы и тоже красавец. Оставил я его возить туристов в городе Сиэтле. Может, соберусь как-нибудь проехать с ним по Канаде.
В отличие от меня Пол прочно стоял на этой земле и знал, зачем живет. Такие люди и являются столпами любого общества. Он строил новую конюшню, к которой будут примыкать ресторан и зал, где предполагается устраивать вечера народных танцев.
Пол рад был гостям и пригласил нас на веранду выпить кофе с кексом. Мы неспешно отхлебывали кофейную горечь, а он рассказывал свою историю горечи и сладости жизни. Всего лишь пятнадцать лет назад был он обычным работягой на стройке. Так бы и доработал до пенсии, но заболела жена, раком. Жизнь перевернулась, растрескалась, расползлась. Семь лет умирала жена и с нею Пол, а когда он свез ее на кладбище, то и сам чуть за ней не последовал. С ним случился сердечный приступпадок, и Пола отвезли в больницу на «скорой». Пришлось сердце шунтировать, и приказано было врачами менять образ жизни — отказаться от сигарет и выпивки, сесть на диету. Не мог он вернуться на прежнюю работуработу, и нужно было искать работу по силам.
Вспомнил Пол молодые годы на ферме, где помогал отцу ухаживать за скотиной. Тогда еще доживали на ферме оставшиеся с прежних времен лошади тяжеловозы, красивые и благородные свидетели прежнего жизненного уклада. Пол любил запрягать их в старинную карету, чтобы прокатиться и ощутить, как его предки передвигались когда-то по этой земле. Все давно ушло в прошлое, а сейчас решил возродить породу клайдесдейлов, разведением которых славился Тентерфилд в XIX веке. У Пола имелось пять гектаров земли, на которых он и создал лошадиную ферму. Нашел он и ту старинную почтовую карету, в которой ездил в юности — почивала она благополучно в сарае новых хозяев его фермы, никому не нужная. Купил он карету за пару сотен долларов и отреставрировал с тщанием и любовью. Засверкал экипаж полированными ручками и поручнями, красные лакированные двери открылись, чтобы принять пассажиров. Лошадей Пол купил в соседнем штате Квинсленд, где осталось несколько ферм по разведению клайдесдейлов.
Оказалось, что жители его города ждали, когда можно будет покататься в карете, подобие которой видели только в фильмах. Ее заказывают для свадеб и других торжеств, Пол возит также туристов по городу и рассказывает о его достопримечательностях. Забыл он о своих болезнях и сердца не чувствует — лошади вдохнули в него новую жизнь.
Мы попрощались, Пол подарил мне свое фото и подписал: «Анатолий, доброго тебе пути. А с лошадьми не бывает плохих дней. Бывают только хорошие или очень хорошие дни». Мне вспомнилось, что на противоположной стороне глобуса, в Канаде, конный полицейский сказал мне аналогичную фразу.
Мы вернулись в дом Рэя к прощальному ужину. Вся семья хотела дать мне что нибудь на память. Рэй нарисовал в журнале чудесного медвежонка коала, жена его Джулия подарила собственноручную акварель, изображающую цветы Австралии, но больше всего меня обрадовала прелестница Брони. Она не только нарисовала мой портрет и верблюдов, но еще и поэму посвятила. Приведу начало (в моем переводе):

Был однажды человек под названьем Толи.
Путешествовал он век, не признавая боли.
А верблюдов он своих тешил и кормил,
Ну, а сам по вечерам портвейшок он пил.

Утром Рэй решил проводить меня от своего дома до границы с Квинслендом. Он договорился со своим другом Бренданом Кузаком, жившим рядом с пропускным пунктом, и тот согласился принять меня на ночь. Рэй знал обходную дорогу, так что не беспокоили нас многотонные грузовики, не пылили трейлеры и не трещали мотоциклы.


Рецензии