Луч света с диска луны. Застава. Глава 43

Глава 43. День жатвы.

Шакал вернулся невеселый:
-- Покон-Старший видимо не сможет выйти на арену. Его должен будет кто-то заместить. Упрямый он — не хочет уходить. Как будто это его решение на что-то повлияет.
-- Властитель может обвинить в нарушении законности — Покон-Старший должен остаться. А мы — должны победить. - Элкон в задумчивости играл желваками. Тот юношеский пыл — непременно погибнуть в бою, куда-то исчез. - Но как мы сможем выстоять? Из двух щитов соорудить ряд против четырех у нас не получится.
-- Сын! Это они будут строить ряд. Для нас — это недопустимо. Также, как недопустимо им дать идти единым строем. Ну мы же тренировались: смотрим — кто торопится; заставляем его дальше отделиться от ряда;  ловим того, кто спешит ему на помощь. Ведь все — как обычно!
-- Они ведь тоже не первый день меч в руках держат!
-- У них нет того, что есть у нас.
-- Хагич-а?
-- Нет — я толкую про свободную волю! - Чем ближе к смерти, тем возвышеннее мысли. Однако в непосредственной близи большинство из них все равно заменят инстинкты.
-- Послушать вас, то мы сейчас решаем, кто из всех должен будет пасть, а кому — жить. Давайте лучше отдохнем перед боем.
-- Сонным тебя и растопчут!
-- Это вряд ли — я то пришел сюда победить! Хоть без щита это будет сложно, но все же. К тому же, когда я с вами вместе тренировался, то понял, насколько вы хорошо подготовлены. И если бы мне пришлось выбирать, быть ли на той стороне, или на вашей — то я бы ни секунды не сомневаясь, примкнул бы к вам. - Сейчас важно не оставлять недосказанности, поскольку пафос воспринимается естественно — как более короткое изложение мысли, тогда как времени остается не так уж и много.
-- Ты думаешь? - Шакал с Элкон-ом в немного разгладили лоб.
-- Еще бы! Я в вас уверен — как в себе: мы с вами выживем и второго поединка уже не потребуется! - Вдохнул уверенности в свой голос, а после — уже не знал, почему мне эта фраза перед тем как вылететь из моих уст, сперва показалась неискренней, настолько она воодушевила моих друзей.
-- Воины света за нас! - Шакал повторил как магическую формулу.
-- Воистину!
-- А эти чего так стоят?
-- Кто их знает? Видимо что-то нечистое готовят для нас. - На это я лишь усмехнулся.
-- Пойду, вздремну...
-- Рассвет уже скоро, сейчас не время прохлаждаться. - А также не время спорить, кто насколько устал, и почему это одним выпадает бодрствовать, а другим — лениво лежать на спинке и почесывать брюшко. Поэтому пожав плечами и стащив попону у одной из лошадей — улегся посреди вооруженной стражи, что окружала нас по периметру плотным кольцом.

Многоголосый гомон слышался за стеной, и только поначалу думал, что оное обстоятельство не даст мне уснуть.

---

Когда проснулся, край неба был светел. Повсюду возбужденно гудели голоса, средь которых я различил голос и Покон-Старшего, который напутствовал бывшего десятника в своей сотне. Выглядел он получше: как контуженный, а не как труп.
-- Солнце скоро взойдет! Готовьтесь к его встрече! - Оглушительно прозвучал голос глашатая.

Взглянул на противника — четверо стоящих рядом в центре арены за все время не сдвинулись ни на шаг. Проходя мимо, Шакал кинул на колени светлую кожаную робу без рукавов, и светлые же штаны:
-- На вот — переоденься.

Спорить не стал. Кинжалы остались в моей старой одежде. Перевязал пояс — теперь я готов.
-- Сейчас сюда запустят народ. Поэтому постарайся выглядеть пободрее.
-- На себя сперва посмотри! - Хмыкнул в ответ. - А что, они платят за вход?
-- Платят те, кто хочет занять место на ступенях амфитеатра. Потом запустят остальных.
-- Но не золотой же! - Увидел, как из рук в руки перешла монета такого достоинства.
-- Это наверное те, кто хочет сидеть в первых рядах, чтобы лучше ощутить брызги пота и крови на своем лице. Они могут заплатить и такую цену.
-- Мда! - Древний Рим — вот что мне это только что напомнило. Откуда одежда?
-- Пока ты спал, я раздобыл у ворот через нашего общего знакомого — Зайца. Это чтобы нас могли отличить горожане.
-- Мне нравится! Только тебе не кажется, что она слишком легкая и тонкая?
-- Кожа теленка! - Радостно кивнул Шакал.
-- Её же запросто проткнуть или прорезать мечем.
-- Так раньше дрались на арене. Это дань традициям!
-- С другой стороны, - задумчиво потеребил рубаху, - в ней не будет настолько жарко.
-- Ну что, пойдем к своему подвигу навстречу?!
-- А Элкон где? - Мне отчего-то стало жарковато, и пот заструился по лопаткам.
-- Ждет нас во-о-он на том краю. - Увидел его, с щитом и мечем, которого сложно было различить из-за похожих рядом стоящих силуэтов стражи.
-- А эти все так и стоят?
-- Не шелохнувшись! - У меня появилось первое чувство тревоги.
-- Я бы так не смог.
-- Они теперь не люди больше... Они теперь могут многое. - Тревога осталась лишь отголоском — тот свист, что как ураганный ветер приминает траву, также клонит людей к земле, мне не был страшен. Способность простоять всю ночь не шелохнувшись — тоже ни о чем не говорила, кроме громадного занудства с их стороны.
-- Когда нам выходить?
-- Как только объявят начало жребия богов. Там на стене сейчас человек смотрит, чтобы не пропустить восхода. По его сигналу все и начнется.
-- Может они откажутся от поединка?
-- Они видимо потому вышли на арену, чтобы никто не ожидал от них этого.

Глашатай вышел вперед, и сильным голосом привлек к себе внимание как занявших круг на арене, так и вновь прибывающих зрителей:
-- Ныне Шакал отказал в праве властителя Тоэнон-Вкрадчивому! Его вызов был поддержан в лице десятерых достойнейших! Тоэнон-Вкрадчивый отверг спокойный отход от бразды правления и возложил весь исход на жребий богов! Вместе с ним на стороне исконного права будут стоять Гаципал-Многорукий, Мухдасар-Тучный и Сароний-Дикий! - Глашатай устремил указующей рукой на мрачную группу в центре арены. - Властителем первым среди достойнейших был объявлен Шакал, ибо он посмел принять под свою левую руку Хагич-а — известного в этих землях под кличкой Николай! Под правой рукой будет сражаться Элкон!

Мы вышли напротив, в центр арены.
-- Да начнется бой по моему сигналу!

Поглядел в ничего не выражающее лицо властителя, который наверно уже смирился со своей участью. А я уже начинаю привыкать к дракам на мечах. Даже в какой-то мере — нравится все это. Нет, действительно нравится: на меня смотрят как на самого сильного и ловкого в этих краях. И никто не пытается это оспорить. Вот и в этой драке чувствую, что один бы справился. Шакал рвется к власти, это оно понятно. Понимает, что ему ничего не угрожает, пока я нахожусь рядом с ним, вот и решил рискнуть.

Это вызывает прям негодование — может подставить их всех? Я ведь уцелею — не из таких передряг выкручивался. Зато потом никто не будет мне говорить, как поступать...

---

Сон, это или просто брожение ума, мне не сразу удалось распознать. Но теперь стало ясно, что замершие напротив не столь недвижимы и не столь тщедушны — похоже они как-то влияли на меня, и мои мысли были плодом их воздействия на мой разум. Покопавшись внутри себя поболее обнаружил темный ухмыляющийся образ, после того как его обнаружили жалобно заголосил в моих ушах...

Пришел в себя опираясь одним коленом в землю. В нос дал перенасыщенный запах жженых автопокрышек — шумно выдохнул и спекшаяся кровь с фонтаном брызг свежей, вылетела, окрасив первым пятном дно арены. Теперь я полностью пришел в себя, подымаясь успел заметить, что Тоэнон-Вкрадчивый не пытается остановить или стереть кровь, бегущую через его глаза. Одно чувство, которое осталось во мне от надиктованных — ненависть. Ненависть и ярость к многоголовому чудовищу, что живет в этих уже мертвых телах. Я как бы на секунду побыл в их шкуре, и вернувшись — осознал всю их мерзкую сущность.
-- …ты как? Приходи в себя скорей!
-- Восход! Бой да начнется!

Четверо выступили на два шага вперед, и столкнулись щитами, заставили отступить наших на два шага. Укол в щит легко был отражен, но вот удар плечом в щит видно никто не ожидал — это было опасно, и даже глупо — второй раз уже они бы ожидали подобное, но теперь строй разорвался, и я бросился не на тех, что стояли по одиночке слева и впереди, а на тех, что все еще смыкали щиты рядом — правый бок ближайшего ко мне был очень заманчиво открыт.

Отражая выпад фронтального противника с уводом лезвия вверх, обратным движением перевернув кистью лезвие назад, нанес укол с разрезом пониже чуть повыше поясницы, держась за крестовину вернул меч в исходное положение и отошел вместе со всеми.

То, что произошло дальше, повергло в шок — все четверо заорали как раненные звери: когда затихал один, другой только начинал свой рев.

Подраненный противник стал припадать на правую ногу — отошел несколькими шагами назад, оставляя за собой алый след. Потом развернулся и выронив щит и меч из рук меланхолично побрел прочь вдоль круга арены, ковыляя на обе ноги. Наш противник отошел назад, прикрывая Мухдасар-Тучного, пока тот не запнулся, так и оставшись лежать, перед этим даже не попытавшись смягчить свое падение.
-- Теперь я начинаю верить, что мы победим! - Элкон, стоящий от меня справа, толкнул щитом в руку.
-- Это только начало! - Кивнул на приближающийся строй восковых фигур.

Маневр остался без изменения — сшибившись щитами, они рассеяли нас по разные стороны, заставив очень быстро отступить. Мне удалось избежать зажатия между стеной, ровно как и Шакалу. Как только Элкон постарался выручить нас, переформировавшись строй был обернут против него. Элкон, уходя все время влево, подставлял под град ударов свой щит, не решаясь контратаковать. Когда мы с Шакалом попытались отвлечь внимание, строй развернулся уже на нас, заставляя уходить чуть ли не бегом, уворачиваясь телом от метких уколов, что грозили сперва Шакал-у, а теперь меня прижимая к противоположному краю арены.
Зрители сидели молча. Некоторые наблюдали широко с раскрытыми глазами и незатворенным ртом.

Как только на меня перестали наседать, решил подобрать оброненный щит. Тут же услышал:
-- Берегись! Сзади!

Одновременно с этим мелькнула тень за спиной. Разворачиваясь, одновременно пытался перехватить мчащееся лезвие мне навстречу. Мечем в левой руке, что двигалась параллельно земле, направил вниз удар идущий в поясницу, одновременно отступая, и мечем в правой руке распарывая колющим концом сонную артерию. Бурым пятном кровь окрасила шею вроде уже один раз убитого Мухдасар-Тучного. Одновременно с этим почувствовал толчок в правое бедро и острую боль, отозвавшуюся во всем теле. Выронив меч из правой руки, глядя, как медленно угасают глаза моего противника старался сдержать давление падающего тела на колотую рану. Эфесом в левой руке толкнув в подраненный бок падающее на меня тело, вторым ударом отрубил кисть, удерживающее причиняющее мне боль оружие.

Пока вытаскивал лезвие из раны, все вокруг побелело, как при ядерной вспышке. Боль на миг заставила позабыть, как дышать. Посмотрел туда, где все еще шел бой: трое наседали на моих измотанных друзей. Если бы не это обстоятельство, я бы уже забылся.

Подобрал щит, встал в один ряд с только что подошедшими компаньонами.
Строй защитников исконной власти представлял из себя монолит, который было невозможно проломить в лоб. Они хорошо натренировались — сшибая своими щитами с ног, и только после этого пытаясь достать мечами стоящего в полуразвороте. Мы успешно уходили только потому, что привыкли обходиться без строя, но это сильно изматывало — порхать вокруг них по широкой дуге, тогда как им достаточно одного шага, чтобы ты снова стоял перед их развернутым фронтом.

Боль молила о передышке. Брала на измор, частью перейдя на лоб, распространяясь на глаза, вышибая слезу.

Теперь с щитом в руке мог связывать двоих, обманывая их на каждом шаге, давал перестроится нашему строю. У каждого уже было по несколько резанных ран, в виде рассеченной кожи, что случалось при движении вскользь, иногда даже ловя свой же меч плашмя на бицепс, чтобы уменьшить возвратный ход, и снова ужалить хотя бы в руку или ногу — тело противника было надежно прикрыто щитом.

Все попытки выманить на бой хотя бы один на одного провалились. Враг быстро переключался с одного на другого, не делая лишних шагов и лишних выпадов. Вот и сейчас нас поджимали, разбивая наш строй на каждом шаге. Теперь мы старались выправить свой строй, научится контратаковать. Рубящие движения легко блокировались. Один из вариантов было прижать их строй к стене, или заставить одного из них бежать — чтобы разобраться с ними по одиночке. И такой случай представился...

---

Мы отходили одним флангом, заставляя их двигаться неравномерно вперед. Отразив выпад стоящего напротив меня Гаципал-Многорукого, выбив щитом меч сперва вверх, а когда он пошел вниз — кромкой щита ударил по запястью, внутренней поверхностью — по мечу, тем самым выбил меч из руки. Тот постарался уйти, обнажив левый бок своего товарища по оружию — того самого Сароний-Дикого, которого мне при встрече уже приходилось делать хромым.

В ход сперва пошел удар щитом, от которого их строй совершенно распался, и пока Сароний пытался обрести равновесие, его уже впечатали в землю, несколько мечей последовательно вонзились в него, не оставляя вопрос его выживания на волю случая.

Гаципал-Многорукий тем временем обзавелся новым мечем и старался напасть на строй сзади. Мы перестроились треугольником, бок-о-бок, защищая щитом свою левую сторону, и спину обоих. Когда нас пытались обойти, строй быстро разворачивался в линию. Наверное расслабившись от спада накала первоначальной борьбы, Шакал получил ранение в руку, и видимо удар еще пришелся вскользь по груди. Подпрыгивая, он зашел нам за спину, пытаясь рассмотреть повреждение. Насколько успел увидеть — неглубокая расширяющаяся рана располагалась на внешней стороне плеча сверху вниз, продолжая свой след на выделенной коже жилета.
-- Скотина! Я ж его... - Шакал молча подумал о том, что я уже нашептывал как проклятие, ощущая жгучую боль в ноге.

Удар, на выпад, уход, чтоб увлечь за собой и тем самым — заставить открыться с другого бока. Но эти два соперника теперь ведут себя осторожно, не давая себя прижать к стене, и не теряя надежды окончить поединок в свою пользу. У меня такое впечатление, как будто появились глаза на затылке. Но теперь не для того, чтобы уйти, а чтобы своим напором сломать атаку и заставить отступить противника хоть на два шага назад. Изматывающий бой продолжался пятнадцать минут. Теперь мы стояли друг напротив друга, прерывисто дыша, изредка делая выпад, и тут же блокируя направленный в свой адрес.
-- Я, властитель Чейндра, заявляю, что ты выбрал достойных людей в защиту, Шакал! Может мы договоримся, что вы отступите за золото из моей казны?
-- Ты же знаешь, что жребий богов закончится лишь с твоей смертью! Да и ни к чему мне твое золото?
-- Жаль, а ведь мы могли бы поделить власть. Теперь же один из нас умрет.
-- Где двое из твоей свиты? Посмотри на них! Ну ничего, и тебе уже скоро... очень скоро... - Шакал ухмыльнулся.

Диалог прервался. Гаципал-Многорукий вместе с Тоэнон-Вкрадчивым выбрали своей мишенью Элкон-а. Тот отступил, на его место встал Шакал, умело потеснил противника обратно. Немного запоздало включился и я, подныривая под удар пытался достать голень, виднеющуюся из-за нижней кромки щита, после неудачи сшиб щит в щит только что переступившего с ноги на ногу Тоэнон-Вкрадчивого, что вывело того из равновесия. Тут же передо мной возникла фигура Гаципал-Многорукого — теснил меня, пытаясь закрыть собой своего хозяина. Подоспевшие с боков Элкон и Шакал несколько раз нанесли ему колотые раны, прежде чем тот перестал размахивать мечом: в очередном замахе назад он выпрямился в коленях и плашмя упал на землю.

Тоэнон-Вкрадчивый лежал на спине, врозь от меча боясь пошевелиться. Голос из почти сомкнутого рта напоминал скрежет несмазанной машины:
-- Не думайте, что вы меня одолели! Вы даже не подозреваете о моей истинной силе! Но если оставьте мне жизнь, то я клянусь, что дам вам каждому власть над всеми городами мира...
-- Ну это уж вряд ли! - Шакал подойдя вплотную опустил меч сквозь грудную клетку, пригвоздив того к земле. Казалось, что Тоэнон-Вкрадчивый хотел еще что-то сказать...

Мы стояли в поте и пыли, переглядывались, не веря, что мы прошли сквозь это всё. Как славно, что все закончилось! Это был самый грязный бой, в котором пришлось принимать участие.

Шакал выбросил руку с окровавленным мечем вверх:
-- Ур-р-ра! Ур-р-ра! Ур-р-ра! - Пронесся крик среди зрителей, и с каждым новым криком прибавлялось еще сотня луженных глоток.

Я ощущал себя как в невесомости. Вот оно — счастье! Когда мир среди людей восстановлен! Когда в этом ты принял участие, и отдал частичку своих сил! Когда последний бой остался позади, а впереди — будет много дней без вражды и лжи. Ведь это — последние сутки с самой продолжительной ночью, и каждому понятно, что дальше его нелегкий путь отныне будет только светлей и легче!

Выйдя к центру арены стража составила нам почетный эскорт. Глашатай тем временем установил тишину, подняв руку в верх:
-- Жребий богов свершился! Достойнейший из нас, Шакал, стал новым властителем по праву. Пусть же воля властителя и воля его народа теперь также неразрывно связаны между собой, как его кровь и кровь его соратников пролившись на почву под нашими ногами теперь навеки принадлежит этой земле!
-- Ур-р-ра! Ур-р-ра!... - Не переставало греметь.
-- Правая рука, Элкон, ныне займет свое место рядом с возвысившимся. Ратоборная сила будет слушаться его слова, как слова самого Шакал-а. Левая рука, Хагич — первейший советник, и заместитель в делах важных, касающихся суда и другого правления над людьми, будет замещать правителя и помогать советом, когда того потребует властитель.
-- Ур-р-ра!...

Когда вновь установилась тишина, глашатай провозгласил:
-- Властитель по праву, Шакал! Прими же символы власти на этой земле!

Один разряженный страж в сверкающий золотом доспехе нес на руках обернутым мехом куницы золотой шлем округлой формы, в котором что-то белело. Другой, следующий за ним, нес отделанный золотом посох.
-- Прими главу этой земли — главу прародителя этого града! Пусть же его глаза никогда не увидят угасание делов своих. - Только теперь увидел, что это инкрустированный золотом череп. В глазницах были вставлены изумруды.
-- Прими же жезл стойкости и незыблемости твоего правления во весь отпущенный тебе срок, дабы ты прошел свой путь ни разу не оступившись. - Посох перешел по правую руку.
-- Обязуешься ли ты, быть честным и справедливым властителем в этом граде, с тем, чтобы земля цвела и плодоносила, а люди жили в мире меж собой и не знали вражды меж своими домами?
-- Клянусь, что покуда буду жив — да будет так!
-- А вы, его советники и ближайшие соратники, обязуетесь ли следовать указаниям вашего властителя, как следуете собственному разумению?
-- Клянемся!
-- С этих пор нет иного властителя земель этих! Если кто считает, что память предков была попрана, пусть выскажет это сейчас, иначе пусть же замолчит навечно! - По моему эта фраза — «замолчит навечно» несет в себе несколько более зловещий смысл, чем используется на свадьбах.

Длительное молчание стало ответом. Когда же все это закончится? Нога все это время не давала о себе забыть.
-- Что ж! Коли нет никого, кто отказал бы в праве — новое владычество свершилось!
-- Ур-р-ра! - Гулко пронеслось еще много раз над землей.
-- Люди мои! - Заговорил Шакал. - Я рад, что власть Туруха-Ман-ный подошла к концу! Но еще более рад служить вам и этой земле, как служил ранее! Мы с вами положим начало городу, который запомнится надолго всем нашим потомкам! А былинщики — сложат песни об этом времени! Ур-р-ра!
-- Ур-р-ра! - Столь частные крики немного напрягают. Сейчас бы отдохнуть немного, но кто знает, какая часть ритуала полагается мне для исполнения?

Шакал стал подыматься по ступеням. Мы с Элкон-ом тенями по бокам ступали следом. Народ протискивался вперед, хорошенько рассмотрев нас склонив голову отступал, уступая место другим. Только один не склонил головы — это был седой Лель-Еран.
-- Приветствую тебя, о новый властитель по праву города Чейндра — Шакал. Я явился сюда по решению Собора Лягушачьей Кожи!
-- Приветствую и я тебя, Лель-Еран! Что за дела тебя завели сюда в столь неурочный час?
-- Узнав новости из этих мест Совет решил, что Хагич, которого в других местах также знают по имени Тьерн-Михалыч, должен предстать пред их судом.
-- Зачем это?! - Шакал угрожающе навис вместе со скипетром над казалось хлипкой фигурой старца, но тот ни на шаг не отступив, продолжил.
-- Ты знаешь, что по договору между городом и Советом, ты не можешь мне ничем возразить! Ты должен уважать и исполнять наши требования!
-- Мы пока даже не оправились от изматывающего поединка. Будь гостем у меня — завтра поговорим, и найдем решение, что устроит нас обоих! - Примиряющим тоном попросил Шакал.
-- Нам нечего обсуждать — все давно решено. Или ты не склоняешься перед Советом Лягушачьей Кожи?
-- Это мой человек, и я за него ручаюсь перед всем Советом!
-- Еще раз повторяю — решение уже принято и я не могу противится его исполнению, чтобы я сам об этом всем и не думал! - Это мне что-то напоминает!
-- Хагич, скажи, что ты сам думаешь обо всем этом? - Шакал загнанно смотрел в мою сторону. А я сейчас даже разозлиться не могу.
-- Отпусти нас обоих из города, только через разные ворота. Лель-Еран — как ты смотришь на это?
-- Ты надеешься скрыться от меня? Ха-ха! Мне нравится твой задор! Что ж, Шакал — я согласен: коль это поможет тебя избавить от чувства вины, то так мы и поступим.
-- Я уйду северными воротами, а он пусть выбирает свой путь сам! - Ни у кого нет коня, который хоть частично был похож на Черный Огонь. Так что я совершенно точно смогу уйти от него.
-- Снарядите лошадь для Хагич-а! Живо!
-- Черный Огонь — стоит в конюшне что у западных ворот... - Подробно описал стойло, где последний раз с ним общался. Вот и все — снова в бега.
-- Слышали!? Ну что, Лель-Еран, пойдешь ко мне в мой новый дом? Видать ты с дороги, и к тому же, лучше в этом мне поверить на слово, тебе все равно ни за что не угнаться за Хагич-ем с его черным дьяволом вместо лошади.
-- Ха-ха! Из уважения к тебе не стану с тобой спорить! - Лель-Еран до последнего следил за мной своим единственным видящим оком, прежде чем его увлекли в особняк.

Элкон с сожалением качал головой:
-- Не хотел бы я побыть в твоей шкуре и на минуту. Теперь понимаю, почему ты избегаешь людей.
-- Подскажи, где найти такую страну, где мне можно было бы не прятаться?
-- Кто знает?! Говорят на севере к таким как ты народ попривычнее относится. Жаль, что ничем не могу помочь, вот только — твоя одежда и старый меч с кинжалами, а сможешь бежать — присылай кого-то с ножом Покон-Старшего, такие только он делает, и этот — уникальный. С этим посыльным проси чего будет необходимо: золото, людей или одежду, или инструмент какой.
-- Слушай, сможешь передать через старосту села Верхние Поля одежду и шкуры для выделки одежды. И денег — сколько можешь выслать, вышли с тем же посыльным. Это все попроси передать Галитань.
-- Все запомнил — сделаю!
-- Ну всё — дальше задерживаться не буду...

Черный Огонь без подсказки тут же зашагал, после поворота у внешней стены переходя на рысь.