Саботаж 401. Часть 1. Рассказ

    - Слышь, как там тя... у тебя коньячку не найдется... - Никас поднял брови, что должно было, по идее, превратить фразу в вопрос.
   Лаборант поелозил ладонями по заземленному переднику, чтоб снять статическое напряжение. Тонкие перчатки издали противный скрип.
    - Так нельзя ж вам... Сами знаете... Фиксация того... - Парняга поднес палец к мембране датчика мозговой активности на затылке испытуемого.
    - Поговори мне... сюда... давай... - Никас помахал ладонью, мол, не понял, почему стоим.
  Лаборант укоризненно покачал головой и извлек откуда-то из недр стерильного комбинезона малюсенькую фляжку, больше похожую на брелок, чем на практическую емкость.
 Никас Страй бесцеремонно заграбастал посудину и жадно потянулся губами к запретному допингу.
    - Да мне что... Вам же фиксироваться... Не меня в микронную пленку размажет... Пейте...
  Вот башка баранья, нахрена каркать. А то я не знаю и просто так здесь сижу.  Опьянение пришло мгновенно и Никас ощутил, как занемели, от нервного напряжения, ноги.
   Техник отсоединил клемму. Раздался глупый чпокающий хлопок и паренек опасливо покосился на человека в анатомическом костюме, опьяневшего, но от того не менее неприятного, чем изначально.
   С саботажниками связываться - себе дороже. Мерзкий народ. Да и люди ли они - вопрос. Сто процентов - отдельный какой-то вид, может, где на островах нашли затерянную популяцию... Или искусственно вырастили...
   Человек имеет хоть какую-то мораль. Даже самые гнилые из нас.
   Саботажники же - моральные роботы. Вряд ли подобного можно достичь тренировками. Такими уродами нужно быть изначально, от рождения, генетически, так сказать.
   Лаборант уронил тонкий провод и быстро нагнулся за откатившимся массивным штекером.
    - Не заменишь - я тебе глаз выдавлю. - Захлопнутые веки саботажника не тронуло ни малейшее движение. Он вообще казался каменным.
    - Да, конечно, конечно... - Лаборант засуетился нашкодившим школьником, отключил кабель и зубами распечатал новую упаковку.
   Испытуемый с неуловимой быстротой вскинул руку и точным аккуратным движением взял ученого дохлика за кадык.
    - На прыжке все должно быть иде-а-льно.
    - Не возражаю... - Прохрипел паренек и с трудом сдержал позыв к мочеиспусканию.
    - Это ты правильно. Закончил?.. - Живой смертник открыл глаза, но на белохалатного не взглянул принципиально.
    - Да... - Бедный парень скорее прошевелил губами, нежели произнес. Цепкие пальцы отпустили кадык.
    - Вали. Дальше я сам...
   Человек неопределенного возраста, в обтягивающем комбинезоне, откинул голову в глубокий подголовник.
     Лаборант воткнул штекер и испарился из стартовой консоли быстрее жидкого гелия.
     Игры закончены. Дальше вариантов - два. Точнее, один из них - совсем не вариант.
   Пуля не боялся. Испытывать столь постыдное чувство - позор. Вообще, каждое свойство его души и психики были проработаны с особой тщательностью. Сознание саботажника - это кристалл идеальной чистоты. С отрицательным, правда, знаком.
   Человек может выражать свое отношение к миру, событиям, обстоятельствам, обществу, другому человеку - позитивно, нейтрально или негативно. Остальное - вариации.
   Саботажник может реагировать только нейтрально или негативно. Дьявольская задумка властной мысли, основавшей касту саботажников и в течение десятков лет занимавшейся тщательным селекционированием нелюдей.
  Эти демоны - идеальное орудие для выполнения любой диверсионной задачи. Им неведомы сантименты, по крайней мере - в привычном, для людей, смысле этого слова. Начав крушить - саботажник способен нанести гораздо больше вреда, чем могло бы показаться достаточным. Острый ум тварей - заточен на террор, как основное предназначение.
   Пуля растер виски указательными пальцами. Гомеопатичное коньячное опьянение исчезло, только свистнул магнитный замок шлюзовода за ретировавшемся лаборантиком.
  Работать надоть.
  Страй поднялся из кресла, не обращая внимания на контактные провода, шагнул к столу и зацепил тонкими пальцами стопку электропластиковой бумаги.  Бриф операции был подан в стандартной форме.
   Но что-то с ним не так. Страй почесал лоб.

  " секретность: режим абсолют
     операция: саботаж
     полномочия: абсолют в пределах задачи миссии
     ID: 1547285 Никас "Пуля" Страй
     категория SBN: темпоральный прыжок
     дата синхр. времени: 1911, средн. давн, март, 15, 17.40 местн."

  Страй ковырнул бумагу большим пальцем. Просто так, но с внушительным усилием. По матовой белой поверхности побежали разноцветные трещины.
  Епта, как чувствовал. Все-таки темпоральный прыжок, паскуды. Почему я... гниды...
  Глупый вопрос с известным ответом. Ладони  похолодели от неуставной мерзкой дрожи, которую никакими кибернетическими методами не вытравишь из души, имеющей в основе человеческое происхождение. Да чтоб вас, такперерастактак...
   Любая, из сотен операций раньше - начиналась с лаборантика и телеметрических наклеек на живот. Типа, чтобы были готовы к прыжку в любой момент, психологически. Но, впервые, за двадцать лет, не повезло.
   Мелодичный сигнал вывел Никаса из нетипичной оторопи и переключил на привычное сладкое ощущение злобы - когда сознание приходит в тонус, а мозги вращаются, бешенные и гортанью чуешь предвкушение террора.
    Еще поглядим кто - кого.
   Звон повторился и Страй надавил круглую клавишу на поясе. Подождете, черти... Газетку почитайте... Провел над листом, прокручивая текст вниз.

 "объект миссии: White Star Line, Co, г. Куинс-Айленд, Ирландия.
  "предмет мисси: имущество объекта
   цель миссии: уничтожение, судно, водоизмещение 52310 тонн, номер по верфи 401

  Ого. Фигасе пароходик на полсотни тыщ тонн водоизмещения. Титаник, сцука, будем топить. Пуля ухмыльнулся.
  В самом низу электронного листа значилось:

  "ID цели: "Титаник".

Это была последняя строка на странице.

  Гы, вот и пошутил.... Страй озадачился.
  А нах им сдался корабль, который все равно, сам собой, потонет. Саботажник нахмурился. Непонятки - это плохо, мешают работать продуктивно. Он плюнул в ладонь, растер быстрым хватом и перелистнул экран.
  Дальше шла мутотень про явки, пароли, контакты, связи и прочее, что могло прийти на ум штабистам-теоретикам с богатой, но больной, фантазией.
  Хорошо бы, чтоб на четверть сложилось, как расписали, крысы.
  Настойчивый сигнал резанул снова и Страй медленно, не меняя выражения белого лица, отсоединил пояс с кругляшом сигнализатора отсрочки старта и - продолжая плавное движение - неожиданно, резко, что было мочи, швыранул сбрую в сферический объектив видеоглаза над столом.
  Давайте еще раз. Ну?!..
 В операторской скорее всего поняли, потому что мелодия оборвалась на полуноте и больше не повторялась.
   Никас по слогам втянул в себя бриф целиком, от корки до корки, профессионально запечатывая в память символы. В 1911 году, средней эпохи, мля, повторять, скорее всего, будет некому.
  Или оттянуть пытаюсь? Тогда это страх. А страх - это оплот слабости. Слабый не сможет ответить террором на террор. Это смерть слабого. А мы должны жить.
   Никас "Пуля" Страй, саботажник с двадцатилетним опытом физического воплощения, скомкал в мелкие осколки потерявшие ценность брифовые листы и откинулся в глубокое кресло.
   Странные понты, можно было бы и простую скамейку замастырить. Какая разница - на какой подставке гореть адским пламенем. Под жестким потоком протонов, разогнанных ускорителем, рассыплется в мельчайшие частицы все, что находится в стартовой капсуле. И лишь душа саботажника отправится в путешествие во времени. Если сумеет зафиксироваться на полупроводниковой стартовой подложке.
   Принцип темпоральной транспонации, или переноса информационного блока во времени - прост. И вместе с тем, реализуется всего в пятидесяти процентах попыток, если верить  официальной статистике. А верить ей нифига нельзя.
   Никас старался думать медленно, так медленно, как учили долгими циклами между физическими операциями. Нужно замедляться, с каждым шагом. Нужно расслабляться, все больше и больше.
    Совсем рядом с прыговой консолью, в каких-то двадцати метрах, за монолитным свинцовым защитным буфером, возле навигационного экрана, сгрудилось небольшое собрание.
    - Он фиксируется... - Прошептал мужичок в белом халате и старомодном пенсне, которое превращало обладателя в крайне комичного персонажа.
   Пожилой властный худой человек вскинул взгляд на экран.
    - Похоже на то... Телеметрия?..
    - Давдение падает... скорость нейронных реакций девяносто процентов... восемьдесят девять... восемьдесят пять... один... определенно фиксируется... - Пенсненосый покрылся испариной. Каждый раз, как в первый.
   Столпившиеся засуетились. Не столь часто выпадает наблюдать лотерею с человеческой жизнью на кону. Каким бы ни было отношение к происходившему...
   Худой вздохнул.
    - Как считаете, коллеги... Является ли наш поступок достойным проявлением памяти о  предках?.. - Пенсне-окий сгорбился по-стариковски, свесив тонкие руки плетями вдоль пузатого тела. - Вполне возможно, что этот саботажник прыгнет...
    - Месье Рини, ваше высказывание в контексте вашей позиции о темпоральных экспериментах - выглядит провокацией, по меньшей мере... - Худой шеф бросил на руководителя рабочей группы быстрый недобрый взгляд.
    - Вы утрируете, сэр. Не моя вина, что фиксироваться получается исключительно у саботажников. Коррекция исторических процессов необходима... Даже непременна! Нам дан подобный инструмент – и не пользоваться им было бы профессиональной глупостью...
    - Я не собираюсь с вами спорить, Рини... Я советую всем продолжать надеяться, что этот саботажник исправит исторические последствия, вызванные действиями саботажника предыдущего... Клин клином вышибают - отличный научный слоган... - Главный и не собирался скрывать сарказм. Он ни минуты не сомневался, что Рини стукач Ватиканского Ордена. Но ему было откровенно плевать...
    - Я повторюсь, сэр... Ничьей вины в том факте, что к прыжкам пригодны только саботажники - нет. Ситуация под контролем, и это ли не главное? - Рини выговаривал слова нарочито громко, явно для аудиозаписи.
   И хрен с ним...
  Старый шеф давно перестал помышлять о борьбе с системой. В конечном итоге - нет никакой гарантии, что потомки не корректируют нас самих столь же нещадно. Тот же Рини вполне может оказаться проекционщиком. А может и...
   Главный собрал складками лоб, пытаясь изгнать паранойю. На саботажника Рини точно не похож... Хотя кто знает, какими эти уроды станут в будущем.
    - Внимание... Реакции испытуемого десять процентов... девять... восемь...
   Пенсненосец внимательно следил за пальцами шефа, снимавшими блок пусковой клавиши отработанным движением. Три секунды... две...

   Сознание, на самом деле, имеет сходство с дымом. Или туманом, если больше нравится. Представления о сознании, как о некоей упругой замкнутой форме – наверное, обман восприятия, как вкус сладкого или теплота моря.
   Еще, сознание имеет логичное воплощение, в виде боли. Физической ли, душевной... Боль - исключительное свойство сознания.
   Боль была невыносимой. Причем - шла не от конечностей, поверхности кожи, мышц, или тела вообще. Она изначально была, а все остальное сейчас - являлось лишь ее придатком и следствием.
   Страй скорее осознал, чем разглядел серое пятно головы склонившегося над ним человека, который, сквозь туман, казался не более реалистичным, чем привидение.
   Боль утихала стремительной волной и Пуля, как только осознал свободу от кандалов - саданул локтем по расплывчатому лицу.
   Человек ойкнул от неожиданного прострела и плюхнулся куда-то вниз, скорее всего - на пятую точку.
   Пуля сел с надцатой попытки настойчивыми разболтанными движениями, свесил ноги и неимоверным усилием воли привел зрение в норму.
    В углу корчился внушительный детина, катался по полу и скулил жалостнейшим собачьим голосом. В помещении было темно и очень душно -  воздух казался весомым, точно свинец.
   Пуля машинально рванул ворот рубахи, промахнулся мимо голой шеи и блеванул с высоты стола на грязнючий, без того, слизкий, черный от копоти пол.
   В глазах двоилось и свистоплясило черными пятнами, а руки казались чужими - каковыми, впрочем, и являлись.
   Транспортнулся, гы. Страй усмехнулся. Стоило ли сомневаться в собственных силах... Разнюнился неудачником…. Все нормалек, но чего ж так хреново...
   К подобным ощущениям теоретически он был готов. К тому же, реакция сознания на боль разливала по телу любимою злость. В этом состоянии саботажник ощущал себя полноценно живущим.
    - Где я... Хватит визжать...
  Голос прозвучал непривычно высоко и Никас нивжисть бы не поверил, что проговорил сам - если б не физическое ощущение голосовых связок.
  Здоровяк заткнулся, пораженный не голосом, для него не новым, а тоном, ритмикой,  манерой говорить и передавать силу, которой невозможно было противиться.
    - Я повторяю вопрос. В твоих интересах на него ответить. Чтобы оказаться хоть как-то нужным. - Страй выпрямился и остервенело принялся сжимать-разжимать пальцы, пытаясь справиться с болючими мурашками.
    - Я верил... Верил... Ты оттуда... Я знал, что это ты...
   Страй поморщился, будто от вида фекалий.
  Понятно. Проекционщик.
  Прыжок обеспечивал не навигатор, а какой-то вшивый проекционщик. Которому, вообще непонятно как, транспонировали матрицу не живого человека - а просто набор искусственных догмационных таблиц. Энергетический сгусток с информацией, при попадании в мозг человека сквозь время, по идее, должен был вселить в объект новые знания и, как следствие, необходимость совершать определенные, запрограммированные действия. Но на практике почти всегда происходил взрыв башни какого-то случайного бедолаги из древних времен.
   Лабораторные эксперименты по транспонированию матриц-догматов на небольшую давность, при идеальных условиях проведения опыта - дают успешный исход лишь в тридцати процентах случаев.
   А тут пульнули на четверть тысячелетия. Как там ни считай поправки на своих супер-вычислительных системах - будто дробиной в облако комаров. Бьют из пулемета вслепую. Кого-то, да зацепит.
   Вот объект и сбрендил.
    - Че, совсем плохой? - Никас уже мог видеть достаточно хорошо и теперь разглядывал мужика в грубой робе. Саботажник оценивал портового работягу циничным холодным прищуром, пытался определить - нужно валить лишнего свидетеля сразу или он может оказаться полезным.
  Работяга судорожно икнул и слюни потекли у него изо рта, подтверждая лучшие опасения.
    - Я верил... что все не просто так! Что посланник придет... Бедненькие, они думали и кричали, что я поступаю плохо... Я им говорил, что это высшая доля, что я не изувер, что мне тоже больно и невыносимо... но я должен... - Здоровяк бормотал слаборазборчиво, рыдал, размазывал слизь по небритым щекам. Потом поднял лицо с рук и проговорил неожиданно четко, - Они хотели меня убить. Искали повсюду, недели две уж как. Но я знал, что должен.
    - Ясно. Они - кто?
    - Копы. Облава мама не горюй - порт отродясь таких не видывал... С собаками... Они нашли тела...
    - Ага. Сколько?
  Оборванец поднял на Страя испуганно-вопросительный взгляд.
    - Тел, говорю, сколько...
    - Пятнадцать... - Громила радостно закивал со счастливой улыбкой. - Ты шестнадцатый... то есть... я... это...
   Нифига себе. Меня транспонули сюда после пятнадцати неудачных попыток под проекционщика, который явно не дружит с головой. Ярость вскипела форсажем и Никас потянулся, щелкнув суставами. Вот так они нас ценят, твари. Саботажник - расходный материал, не человек ведь. Хоть с гавном размешай - их же куча, мля...
    - Тебя видели?..
    - Нет-нет... Конечно нет! - Мужик всплеснул руками и замахал ладонями в категорическом отрицании. - Они схватили Косого Джейна, в утренних газетах было, что убийца это он, и Куинс-Айленд, мол, отныне может спать спокойно... А тут и ты появился. Я так боялся, что опять умрешь... А оно - раз и получилось...
    Здоровяк, похоже, оправился от нервного потрясения и теперь трясся мелким смехом. Или  рыданием.
    - Тебя как звать?
    - Бо-о-обби-и-и... - Убийца,  в поиске которого сбилась с ног полиция города, заискивающе улыбнулся.
    - А это кто?.. - Страй показал на свою грудь большим пальцем. - Я имею в виду - был кто?..
    - Я не знаю... Я их никого не знаю... Вы все в парке... Я вас в парке ждал...
  Никас кивнул.
    - Совесть не мучает? - Саботажник спрыгнул с высокого стола и с наслаждением встал на послушные ноги.
   Убийца в рабочей робе заплакал столь искренне, что мог бы тронуть сердце любого, даже самого черствого человека. Не саботажника.
   Пуля осмотрел вновь обретенную оболочку. Негусто. Что ж ты хлипких таких выбирал... Сам - глянь какой лось. Смельчак, гы...
   Саботажник ударил ногой по лицу сидящего маньяка с такой силой, что заныла лодыжка, а голень едва не дала трещину. Работяга коротко ойкнул, сполз по стене на бок и задрожал в мелких конвульсиях. Только б ласты не свернул, мать...
   Никас проверил пульс гиганта, уловил сбивчивую нитевидную пульсацию и кивнул. Еще поживет малек. Нужно спешить, скоро очнется и не факт, что без агрессии.



    - Милейший Джим, рад видеть тебя безмерно. Вижу-вижу, южный воздух пошел тебе впрок... - Чопорный месье с усиками в безупречном костюме обнял прямыми руками за плечи гостеприимного хозяина дома. - Рассказывай, как там поживают миленькие горничные...
  Он уселся в кресло-качалку у камина и с наслаждением подставил жару подошвы ботинок ручной работы. Все-таки, что может быть лучше огня и...
  Гость вопросительно взглянул на хозяина.
    - Что тебе сказать... Карл... Не хотелось возвращаться, откровенно говоря! - Толстячок в халате китайского шелка рассмеялся в своей обычной неприятной панибратской манере. - Мистер Донатью, пунш гостю, будьте добры!
   Толстяк энергично ударил несколько раз в ручной колокольчик, скорее из любви к процессу, чем опасаясь не быть услышанным дворецким.
    - Карл, обрадуй меня! Ты и представить себе не можешь, насколько тягостно мне было возвращаться в эту мерзкую рутину... - Толстый совладелец "Уайт Стар лайн ко" скривил губы в капризном хныканье и плюхнулся массивной кормой на пуф по другую сторону пушистого ковра. - Как там на верфи?..
   Молодчик с тонкими усиками убрал от жара перегретые ботинки и иронично улыбнулся.
    - Все более чем хорошо, Джим. Практически - приступили к внутренней отделке. Я предлагаю начинать с кают первого класса... - Карл подбросил кончик трости мыском ботинка и ловко поймал опять. - Как считаешь, Джим?
   Толстяк сник. Именно этого он боялся больше всего на свете. Как переменчива жизнь… В самом начале этой безумной авантюры - он переживал, с нетерпением мечтал, когда уже, наконец, лайнер будет готов. Нудился медленностью работ, раздражался, когда рапортовали о той или иной задержке. А сейчас...
   Сейчас эта гигантская дорогостоящая груда железа была способна потопить бизнес со всеми потрохами. Смета превышена вполовину, один из главных кредиторов, американский банк, прикрыл транш и начал требовать через суд досрочного возврата проинвестированных ранее средств.
   Отделка внутренних помещений лайнера - по сметам должна встать в копеечку, а уж с нынешними тенденциями по сметному превышению - подумать страшно в какую именно.
    - Карл... Неужели тебя веселит… ситуация... Нам придется выпустить облигации и продать их на открытых торгах. С учетом... хм... потерь, понесенных ранее - у нас получится совсем не тот проект, на который мы рассчитывали. - Джим открыл табакерку и подхватил пальцем горсточку белого порошка.
   Усато-костюмчатый одобрительно следил за действиями тюфяка.
    - Это если их купят... на открытых торгах... Меня всегда умиляла, Джим, твоя страсть к иллюзиям. Слухи о положении “White Star Line” опередят наши векселя. Как только пойдет слух, что мы собираемся распродать компанию – акции не будут стоить и гроша. На "Олимпик" очередь не больно-то стоит. Босотой третьего класса рейсы не окупишь.
    - Да, Карл, да... Ты жесток, дружище. Я так ждал от тебя добрых вестей... - Джим тер занемевший нос, но долгожданное успокоение не приходило. - Скажи, ты собираешься паниковать, как делаю это я?
   Трость подпрыгнула на носке ботинка и вернулась на место, одновременно с появлением очередной улыбки на лице Карла.
    - Должен же кто-то из нас сохранять способность мыслить. Я банкротиться не собираюсь.
  Карл весело разглядывал партнера по неудачному, на сегодняшний момент, проекту.
  Джим тяжело вздохнул.
    - Тогда давай прикидывать, что имеем. Мы планировали уложиться в два миллиона, на внутреннюю отделку. Теперь мы понимаем, что меньше трех - нам, с этой чертовой верфью, не светит... Какую сумму ты готов достать из кармана, мой дорогой друг?..
  Вопрос повис в воздухе, точно риторический.
    - Экономить и искать инвестора. Не более, чем на четверть доли. Это единственный выход. - Толстый буржуй констатировал истину, как ему казалось.
   Карл нервно подбрасывал стильный аксессуар и внимательно изучал лицо компаньона.
    - Ну да, Джим! Ага! Сэкономим, как с "Олимпиком"... И будем возить трюмами третий класс по тридцать долларов с носа. Отличный бизнес! Тебе известно, какое сейчас заполнение кают второго класса? Двадцать процентов... - Голос Карла был невозмутим, будто он обсуждал плохо прожареный бифштекс. -  Давай построим еще один сарай. Может, вообще отделывать не станем? А просто посотенно их в трюмы загонять. По пятерке. А что...  Предлагаю пересчитать бизнес-проект. Так очень даже выгодно посчитается.... Не понятно только, с каких радостей туда самая лучшая в мире машина пошла, да корпус из листовой крупповской стали...  Кто громче всех кричал - вайт стар лайн вы-ы-ы-ыросла из мелкотоннажных судов?..
  Джим пошел пятнами от бешенства. Он глотнул воздух несколько раз, задыхаясь, и окончательно потерял лицо:
    - Ты!! Ты втянул меня в эту авантюру! Я изначально хотел только один атлантический лайнер! Только один!! Ты!... - Буржуй закашлялся вспенившейся слюной. - Это с твоей подачи мы гарантировали кредиторам нереальные сроки! Да, теперь как же! Сэкономишь! Ты по миру пойдешь и я вместе с тобой!!!
   Карл перестал дышать. Сдержаться любой ценой. Сдержаться. Мы с тобой еще поговорим жирный ублюдок. Сейчас - нам нужен мир.
   Как же переменчива человеческая совесть. Уж жирдяй-то не хуже компаньона знал, как финансировался проект. И куда тек немаленький ручеек от полноводной реки кредитных денег, выделенных именитыми банками фактически просто из уважения. Точнее, как раз с ожиданием банкротства еще на этапе строительства второго судна. Ведь коммерческий провал с рейсами "Олимпика" секретом вряд ли можно считать.
   Но не тут-то было, господа банкиры. Русские говорят в таких случаях - клин клином.
    - Ты все сказал? - Карл не переменил и обертона во вкрадчивом, но твердом голосе. - Способен выслушать того, кто спасет тебя от нищеты? Да и более того - от бесчестья...
  Толстяк шумно втянул с ногтя белую горку.
    - Вот только не надо этого деревенского пафоса... - Джим с хлопком извлек пробку из плоской бутылки и хлебнул прямо из горла, позабыв от стресса все свои родовые манеры. Несколько раз хватанул ртом воздух и мгновенно посоловел глазками. - Это ты банкрот. Я завтра продаю акции. За любые деньги. Я больше не собираюсь заниматься...
   Он закашлялся и глотнул еще виски.
    - Я с удовольствием выкуплю твой пакет. Пятьсот тысяч, отсрочка платежа полгода. Ты же понимаешь, что с открытых торгов столько не получишь. Хорошие деньги. - Карл улыбался с явным ехидством.
   Джим облил его холодной ненавистью и вновь открыл табакерку:
    - Поговори мне. Давай, какие у тебя там идеи. Захочешь купить мою долю - купишь на открытых торгах... Я слушаю, не тяни.
   Карл выждал максимальную паузу, в течение которой буравил собеседника изучающим прищуром.
   Джим багровел, но молчал. Наконец не выдержал:
    - Ну!!
  Карл улыбнулся.
    - Олимпик застрахован?
    - Не смей даже думать!! - Джим испугался до холода в паху. Всегда знал, что вшивый нувориш - натуральный сумасшедший. - Ты двинулся разумом окончательно?! Ты знаешь, кто страховщик?!
    - Платежеспособный.
    - Уж куда более.... Без меня, Карл.
    - Ты боишься?
    - Карл, я хорошо знаю этих людей. Там нет дураков.
    - Они не смогут ничего доказать.
    - Это ты так думаешь.
   Джим опустил руки. О чем говорить с идиотом... Что он может понимать в бизнесе, свинопас...
    - Ты искренне веришь, будто сможешь обмануть евреев?
 Карл пропустил мимо ушей иронию и продолжил, как ни в чем не бывало.
    - Мы не будем никого обманывать. Всего лишь воспользуемся законным правом на выплату страхового вознаграждения... Мне кажется, деньжата не помешают... э-э-э... нашей доблестной компании... - Карл смачно глотанул пуншу и удовлетворенно крякнул. - Когда подписываем отказную на твои акции?
  Толстяк Джим икнул. Кокаин накрыл разум резкой волной и собственная судьба не казалась теперь столь уж неминуемо-трагичной, как полчаса назад.
    - Поговори мне... Какой смысл губить "Олимпик" ради строительства еще одного такого же парохода? Шило на мыло - вряд ли можно назвать гениальной обменной операцией... А просто погнутый винт и выплата в двадцать тысяч фунтов тебя не спасут...
   Карл слушал с прикрытыми веками и жевал губами, смакуя великолепное пуншевое послевкусие.
    - Я вполне понимаю твое беспокойство, Джимми. Но также понимаю, что оно вызвано в первую очередь тем фактом, что ты не знаком с мистером Джоном Смитом. Я бы сказал даже, что любому финансисту, банкиру и, в особенности, страховщику - непременно следует водить хорошее знакомство с мистером Смитом Джоном, эсквайром. Однако, по счастливой случайности, в настоящий момент именно нам, и только нам, выпала честь быть представленными этому замечательному господину!
   Пафос речи щеголеватого судовладельца уж никак не гармонировал с его насмешливыми ямочками на щеках. Джим заслушался, раскрыв рот - от чего принял окончательно глупый вид и Карлу стоило немалых трудов, чтоб не рассмеяться.
    - Мистер Смит - настоящий художник... В душе... Судьба, к несчастью сделала его капитаном первого ранга, вместо того, чтобы сделать свинопасом. Впрочем, капитан Смит вопреки доле - нашел применение своим гениальным способностям.
   Ровный тембр голоса, проговаривавшего слоги и паузы равномерным полу-речитативом, странным чудодейственным образом окутал сознание толстячка. Он слушал, едва заметно раскачивался в такт вылетающим словам, и верил, верил безоговорочно.
    - Вопреки предназначению души моряка - водить суда, минуя скалы - наш доблестный капитан находит смысл существования как раз в том, что он эти суда мочит об... да обо что угодно...
    - Дак что ж здесь гениального... - Джим очнулся от анабиоза, вздрогнул и шумно вдохнул новую щепотку порошка с ногтя. Странное дело - чувство доверия не прошло. Впрочем, Джим не особо и печалился - лучше иметь хоть какой-то вариант, чем хандрить от неудачи, в которой, собственно, сам же и виноват.
    - О, гениальность мистера Смита, так и хочется сказать - сэра Джона Смита, заключается в том, что он все еще остается, при таком-то хобби, капитаном первого ранга... И ни разу не попал под расследование адмиралтейских комиссий... А! Каково! - Карл прихлопнул ладонями от восторга. - Потому что он великолепный капитан, и крушит суда не по слабости навыков, а из любви к искусству... Никак не подкопаться. Не мистер Смит виноват, а всегда - объективные сторонние факторы.
   Делец развел ладони в стороны.
    - Семь страховых выплат. Уж куда более лестная рекомендация... Схема объединения наших интересов и этого маниакального дестроера - очень проста.
   Лектор поднялся и быстрым шагом направился к столу с письменным набором. Макнул перо в чугунную чернильницу и заелозил острием по большому белому листу, из пачки, лежавшей на столешне. Джим, который точно сомнамбула, приплелся следом за поводырем, глазел на поле боя через плечо компаньона.
    - Олимпику как раз следует пройти плановый ремонт турбины одного из генераторов. Не вникай, это не важно... Так вот - вполне логично, что мы хотим делать ремонт на той же верфи, где строим "Титаник", с целью уменьшения накладных расходов. Там такой удобный фарватер, ха... - Карл чиркал пером безостановочно, подкреплял каждое слово линией, кривой, загогулиной или вполне осознанным символом в виде, например, фарватерного буя. 
   Теперь уж внимание Джима не терялось, он заворожено следил за разрастающейся, разумной и логичной, как ему сейчас казалось, схемой. - Капитан Смит вчера посетил "Олимпик" и в приватной беседе поведал мне, как его можно хорошо приложить об какой-нибудь буксир, который не успеет убраться с курсового маневра нашего гиганта. Причем, мистер Смит поклялся мне здоровьем своего указательного пальца, что ударит судно аккуратно и наружные повреждения будут минимальны.
    Карл умолк. Толстяк, по инерции, секунд десять посверлил стеклянными зрачками исчерканную белизну бумаги, судорожно дернулся и перевел взгляд на плечо лидера. Тот продолжил говорить, как будто ждал именно этого момента. Джим вновь уставился на бегающее перо.
    - Однако адмиралтейский акт о повреждениях нашего судна... э-э-э... скажем так - в насыщенных красках передаст необходимость ставить "Олимпик" в док минимум на шесть месяцев... Какая досада для “White Star Line Co.”, особенно если учесть, что никакой страховой выплаты за инцидент  им не положено, поскольку фарватер, где будет происходить шоу - не аттестован нашим страховщиком… увы… Я представляю, как он смахнет со лба холодный пот, когда его юристы раскопают сей прискорбный факт. Потому что если бы не пронесло - сто тысяч фунтов сменили бы хозяина, как пить дать. И с отеческим сочувствием нашему горю - он примет от нас хо-о-о-роший такой страховой взнос за "Титаник", самый роскошный, самый быстрый атлантический лайнер “White Star Line”. Который, вопреки прогнозам пессимистов и злопыхателей, сойдет со стапелей ровно через два месяца, считая от сегодня. Точно в срок, как мы и обещали кредиторам с самого первого дня... Как считаешь, Джимми, наши акции наберут в цене? Особенно, если учесть, что платежеспособность нашей компании будет подтверждена неимоверной страховкой.
    - Великолепно. Только не пойму - в чем смысл... траты, траты… одни траты… - Джим вышел из транса и по-телячьи грустно глядел в удалявшуюся от стола спину компаньона.
    - Смысл есть, мой дорогой друг. - Карл плюхнулся в качалку. - Вместо "Титаника" мы через два месяца спустим на воду "Олимпик", под фанфары и разбитое шампанское. Перекрашенный, обновленный и похорошевший – ну, потратимся, добавим шику в первый класс,  что-то перекрутим во втором... Прогулочную палубу очистим от этих дурацких шлюпок… А то у нас не люксовый лайнер вышел, а какой-то шанхай… Простор, стильная мебель, натуральные материалы... И скорость, скорость! Он должен стать самым быстрым океанским лайнером! Из Глазго в Нью-Йорк всего за двенадцать дней!.. Я знаю, какие мы нарисуем афиши и полосы во всех изданиях!... И я не дам тебе экономить и вытягивать деньги на нужды, не касающиеся вайт стар лайн…  На сей раз все сделаем правильно и мистер Смит законно займет место у штурвала нашего нового флагманского судна.
    - Опять?!
    - Да, непременно. И на первом же рейсе через Атлантику мистер Смит повторит... чудо... Он поклялся мне вторым пальцем, что во второй раз - страховщику не отвертеться... Нам выплатят три с лишним миллиона полновесных фунтов стерлингов… Что с лихвой погасит затраты на проценты, внутреннюю отделку и ремонт "Олимпика", точнее - на тот момент уже "Титаника", и разумную, экономически, отделку "Титаника"… который им зовется весьма временно и станет "Олимпиком", сойдя со стапелей через полгода. Причем, заметь –уж ему теперь не придется блистать особым шиком, потому как продолжит он возить табуны третьего класса.
   Карл самодовольно откинулся в качающемся кресле и сделал несколько широких амплитуд взад-вперед, пока вновь не поймал ногами пол.
    - А шикарный новый "Титаник" будет интересен именно платежеспособным клиентам, потому что его потрясающая непотопляемость,  подтвержденная первым же рейсом, уникальные скоростные качества, а также высочайший сервис и клубная атмосфера – как раз те факторы, которые удовлетворят запросы современного состоятельного господина. Рекламу я беру на себя!!!
   Джим часто моргал и тряс головой от радости. Мы спасены. Карл гений! И выход, он прав, только один… Да, от подозрений не уйдешь... Но и доказать они ничего не смогут. Страховая не пойдет против собственной репутации и решения любого суда - хоть Старого света, хоть Нового.
    - Я все-таки очень боюсь, Карл...



     Бобби очнулся, как и полагается здоровяку, гораздо раньше, чем надеялся Пуля. Впрочем, перехваченные мокрым кожаным ремнем запястья - не оставили пленному выбора. А кляп из куска протухшей материи - не дал возможности возразить неудобным обстоятельствам.
   Никас перевернул поверженного на пузо, уселся перед его лицом на шаткий стул и наступил ботинком на темечко - сильно придавил подбородок Бобби к дощатому полу. Детина жалобно заскулил, подтверждая, что усилия достаточно.
   Пуля ловко нагнулся вперед, не убирая ноги, и резко выдернул кляп - едва не лишив пациента зубов.
    - Давай договоримся сразу... Я повторять не люблю…. И ты будешь это помнить.... Ты жив - пока от тебя есть хоть какая-то польза. Если нет пользы от того, что ты мне сейчас расскажешь - безо всяких обид, я воткну это в глаз, насквозь через затылок. - Страй продемонстрировал подопечному двухфутовый кусок стальной проволоки с заточенными, по обеим сторонам, концами. - Это мгновенная смерть твоей физической оболочки. А поскольку ты, скорее всего, фиксироваться не умеешь и даже не знаешь, что это такое - то и смерть разума тоже.
   Бобби закивал лицом, всячески выражая покорность и понимание.
    - Молодец... Начнем... Ты сейчас расскажешь про себя. Будешь говорить все, что придет на ум... Все подряд про последние два года жизни. Раньше - не нужно... Говори, не останавливаясь, без пауз, без остановок, без обмана. Если ты замолкнешь раньше, чем я скажу, или я замечу малейшую ложь - наш договор отменяется, и ты больше не заговоришь никогда, вообще... - Пуля проговаривал слова методичным полу-речитативом, почти враспевку вытягивал слоги, и сознание поверженного гиганта затуманивалось нарастающим оцепенением, смысл каждого слова входил в душу неистовой верой. - Если я опущу прут вот так…  это означает - ты должен переменить тему… продолжать без остановки, рассказывать  факты из другой области своей жизни... Ты помнишь, с чего начался разговор?.. Рекомендую усвоить инструкции без предварительной тренировки... Начали.
   Пуля надавил ступней от себя, голова объекта откинулась назад, и подбородок приподнялся над полом - ровно настолько, чтобы тот смог говорить.
  Бобби оказался смышленым малым.  И весьма хорошо. Отпадает нужда в поиске оболочки для локального транспонирования. Более того, Бобби работал не просто в порту, а начальником смены монтажников на верфи - что означало прямой доступ к цели.
   Все-таки, некоторые расчеты дают хоть какой-то результат при проекционировании в прошлое, даже на столь высокую давность - штабисты не просто штаны протирают, под видом умников, а и полезными, оказываются хоть иногда.
   Саботажник помахивал прутиком, переключал каналы нуднейшего рассказа про никчемнейшую жизнь пролетариата и впитывал информацию.
  Неизвестно, сколько времени придется жить в его оболочке - нужна хоть какая-то привязка.
   Бобби проговорил полтора часа без умолку и осип столь сильно, что дальнейшая экзекуция напрочь лишила бы его голосовых связок на несколько дней.
    - Достаточно. Передохни. - Страй убрал ногу, подшефный плюхнулся щекой оземь, судорожно глотнул сухим горлом и заплакал. - Ты не рассказал, как тебе пришло навязчивое желание набрасываться ночами на граждан и волочить их сюда для умерщвления... Но и не нужно. Это базовая догмационная таблица. Все.
   Никас поднес большой палец к шее добычи, надавил на кадык, и Бобби мгновенно уснул.
   На этот раз без сознания он будет недолго. Нужно спешить.
   Пуля взял со стола нож, заблаговременно найденный в дебрях захламленной лачуги, и  перерубил ремень, высвобождая руки здоровяка. Затем перехватил нож и острием сделал аккуратный надрез на затылке объекта. Тело дернулось судорогой, но продолжило пребывать в отключке.
   Страй рассек кожу на своем затылке, улегся животом на широкую спину абонента и, отработанным движением, воткнул проволоку в кровоточащую ранку. Острие вошло на пару дюймов под затылочную кость и достигло нужной зоны мозга. Второе жало Пуля запихнул  в собственный разрез и сильно вдавил, отмеряя глубину пальцем, на ощупь.
   Фиксируемся. Расслабление. Нет тела. Сознание безразмерно. Оно везде. Меня нет, как отдельной части. Медленно. Медленно. Медленно...
   Саботажник фиксировался уверенно, как учили. Электрические импульсы в мозге замедляли бег, мышцы расслаблялись, сердце билось все реже и реже, а дыхание практически остановилось – это и есть необычайное умение отделять сознание от физической скорлупы. Никас сворачивался в невидимый энергетический пузырь, который уплотнялся с каждой секундой, пока тело не обмерло окончательно, лишенное жизни. Тугой электрический импульс метнулся по проволоке в новую оболочку.
  Снова пришла боль. Новое рождение привычно истязало душу - судороги крутили конечностями, из горла здоровяка прорвался фонтанчик слюны, распыляемый нечеловеческим хрипом. Заплывшие белками глаза застилали слезы, дыхание совпадало по частоте с галопирующим сердцем - транспонирование никогда не походило на увеселительную прогулку.
   Пуля осознал себя лежащим лицом вниз. На спину давило тяжелым, боль откатывалась волной и затухала. Страй скинул со спины весомый тюк чего-то мягкого, откатился в сторону и подтянул колено к груди для защитного удара.
   Тихо. Сквозь звенящую тишину можно было расслышать протяжные гудки и свист, доносившиеся из порта.
   Пуля подтянулся рукой за край стола, сел с видимым усилием и попытался успокоить сердце. Прошло не менее десятка минут, когда он смог подняться на подкашивающиеся ноги.
    Перед ним лежал худой паренек лет восемнадцати и мелко дергался в попытках борьбы с собственными легкими, которые сбивались с ритма и норовили задушить хозяина кашлем.
   Надо же... Выжил... Что странно, в общем-то, вероятность летального исхода при истечении транспоната  - девять из десяти. Счастливчик.
   Пуля присел на скрипучий стул. Прилегание гораздо лучше, чем в предыдущем скорлупе. Наверное, нужно его прибить. Было бы правильно, скажем так.
   Страй поднялся медленно, точно старик, и пошаркал ватными ногами в дальний темный угол, к комоду, где, еще до транспонирования, заприметил бутыль виски в галлон размером, не меньше. Ухватил толстое стекло, бухнул об пол и потащил к поверженному телу.
    Или прибить все-таки... Злобы не было. Может быть  -  из-за легкой адаптации в новом теле, а может, причиной тому стала эмоциональная усталость, которая копилась незаметно  - а сейчас нахлынула потопом. Больше всего на свете Никасу хотелось спать.
   Пуля несколько раз ударил открытой ладонью по груди паренька, убрал спазм и сбил судороги - живи, уродец. Выдернул проволоку из своего затылка, попутно отметив, что способность воспринимать боль вернулась не в полной мере, зубами откупорил бутыль, выплюнул пробку куда-то в угол и разжал зубы паренька.
   Подставив колено под высокое горлышко, Никас лил тонкой струйкой мутную коричневую жидкость в рот бедолаги, а проволочной петлей прижимал язык, чтоб не захлебнулся.
  Убедившись, что в желудок абонента попало не менее литра волшебства  - Страй весомо хлестанул парня по щеке. Тот замычал и открыл соловые глазки.
    - Да ты вкрай нажрался, молокосос... А платить кто будет?! У тебя деньги-то есть, сопляк, чтоб бухло лакать?!
   Паренек глупо улыбнулся и промычал что-то нечленораздельное.
    - Так я и знал... Сколько раз знал, что в кредит наливать нельзя!! А все равно! Ах ты паскуда! Я те покажу - бухать на дурняк!!! Чтоб ноги твоей никогда больше не было в пабе!
   Никас рванул ворот рубахи лежавшего парня, ткань не выдержала, треснула, пьяный заорал дурным голосом и забился в конвульсиях.
   Пуля потащил его к выходу, отвешивая тумаки по ребрам и лицу новоиспеченного забулдыги. Напоследок отвесил гостю смачного пинка под зад и с грохотом захлопнул массивную дверь.
   Все, теперь спать.


Рецензии
Многовато рефлексий для супермена.

Страничкин   12.12.2010 11:25     Заявить о нарушении
а он такой, нервный...

Гарри Веда   13.12.2010 00:23   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.