Письмо

Здравствуй, друг! Ты на расстоянии тысячи километров, и мне не хватает тебя. Я радостно представляю, как ты идешь по главной улице своего города и, закрывая глаза, улыбаешься капризному солнышку. Я за тебя очень рада. А вот у нас осеннее утро не будит - пасмурно. Тихо на улице - одиночество душит. Я пишу, пишу, задыхаясь. Потертый стол скрепит, и лампочка тихо подрагивает в такт моему сердцу. Выгляни в окно! Что ты видишь? У нас хмурое утро, исподтишка моросит дождик. Листва мигрирует с деревьев и противно прилипает, как скотч, на асфальт. Люди топчутся по мертвым листьям, все ищут глазами чего-то. Чего? Наверное, чувства. На улице одиноко, но вот на углу появилась темная фигура  женщины, которую я очень хорошо знаю. Она моя соседка. Надежда Евгеньевна. Женщина лет сорока.  Ни темные, ни светлые волосы, лишь бледный рыжеватый оттенок. Сколько ни всматривалась  в ее глаза, не могла понять, какого они цвета: то ли серые, то ли голубые. На щеках Надежды Евгеньевной редко проступает румянец, щеки болезненно бледны. Черты лица простые и правильные, но правильные настолько, что не говорят ничего конкретного: не то грусть, не то тоска, не то тупое спокойствие. Работает эта женщина бухгалтером. Я постоянно вижу, как она приносит какие-то документы в старых папочках цвета дешевой карамельки или темных опилок. На них написано «Дело №…», и завязываются они всем до боли знакомыми белыми шнурками. Место ее работы - это скромный кабинетик в здании Трамвайного управления. Каждый день она переходит через одинокие рельсы, по которым тарахтят трамваи, покрашенные в красно-белый цвет. Движутся из конца в конец, они никогда не уходят в горизонт навсегда.
Еще молодой Надежда Евгеньевна пришла в свой скромный кабинетик, наивной, готовой работать, но постепенно работа стала разочаровывать. Из года в год она надеялась, что вот-вот сменят мебель, изменят часы работы - вот-вот и жизнь на работе станет лучше. Еще чуть-чуть и документы на серой некачественной бумаге не будут внушать пессимизм. Но лучше не становилось. Только душило. Только ограничивало. Ей бы современную технику с профессиональными программами - работа делалась бы в считанные дни, а это бы сулило уже и премией, повышением зарплаты или, на худой конец, похвальной грамотой. Но всего этого не было. Все это - розовое облако мечты. Махни - рассеется. Отсутствие хоть каких-нибудь чувств, засуха в душе.
И вот сейчас Надежда Евгеньевна медленно идет на работу, как будто вслушивается в крики улетающих птиц, неуклюжие звуки старых трамваев; как будто вглядывается в два киоска с облезшей краской, в здание Трамвайного управления, вокруг которого ровная степь и сеть проводов и рельсов, не дающих спокойно дышать. Тесно. Ах, если бы было улучшение «условий труда»! Провода и рельсы тогда бы не сковывали, а указывали вперед, в небо. На лица многих прилетели бы снова птицы-улыбки, вернулись бы эмоции, и вся страна бы залилась позитивным зеленым цветом, никто бы не выходил с плакатами на улицы. Нахлынуло бы и сильное желание жить, творить, работать, не пропускать ни одной секунды. В воздухе появилась бы мощная сила, которая двигала бы страну, как громадный корабль, к новым просторам на всех парусах. Редко вспоминалась бы серость. Каждый из нас делает свой вклад, только позвольте его сделать. Дайте хорошую метлу, современную технику, хорошие здания. Дайте возможность и вы узнаете своих героев. Дайте возможность и вы узнаете, что такое Россия. Я верю, мой друг, что когда-нибудь мы будем дышать полной грудью. А ты как считаешь?

15.02.2009