Кузнечик

                Ботфортом попираю вечный хаос,
                Там, где стою, там начинается вселенная,
                Расправится, мерцая, алый парус
                Сплавляясь с хаосом, горит мечта нетленная.
                Там, где ступлю - рождаются мечты,
                вновь преломляясь в новое рождение,
                Прозрачной тайны новые черты,
                молчу, благославляя, откровенье.
                Расправив крылья, полетят мечты
                над Хаосом и новым мирозданьем,
                открыв галактик Полог, возведя Мосты,
                быть может, встречу я твое Созданье.
               
                Имманенс ( Маг Рун )

               
                В одном из дальних периферических центров цивилизации была объявлена повышеная готовность. Посты ранего оповещения были выдвинуты далеко за пределы изученных мест. До первой мало-мальски населенной планеты лежала вечность. Вселенная и существа, ее населяющие, научили осторожности.
                На каждом таком маяке-навигаторе было лишь двое наблюдателей, сменявшихся через каждые пол-года. Им было запрещено покидать помещение Навигатора, вступать в бой, заниматься наукой...Их главная и единственная задача-успеть передать весть о вторжении, вне зависимости от степени угрозы. Для этого на маяках-навигаторах было все, что успела создать наука, а наблюдатели не дремали, они даже спали по очереди...И неудивительно, еще не прошло и 150 лет со времени Большой Бойни.

                С одного из таких маяков и пришло сообщение:
                В полдень, по времени Порты, контролируемый сектор пересек инопланетный корабль, так как трудно себе представить, что такую скорость может иметь природное разумное существо.
                Вид типологизации представлял из себя один из вариантов описанных Джокшем: Пять отростков, на одном из них сенсорные и физиологические устройства, примерно в 5 фарлалах, еще два физиологических фрагмента...
                По виду корабль пришельца был похож на рихордию-множество невероятно быстрых ножек, ощупывающих пространство, большая скорость, часто насекомое прыгало, особенно, на добычу...
                Корабль на невероятной скорости выпускал "лапки", напоминая пушистый шарик, а потом ...оказывался за сотни парсеков

                Получив сообщение об "пушистом шарике", на Вануату начался большой пререполох. А что прикажете думать цивилизациии только недавно, с трудом, выжившей в большой войне?
                На сигналы и запросы не отвечает, способ передвижения недоступный, мощь, прикладываемая к каждому прыжку, колоссальная. Цель и намерения неизвестны.
                На Вануату -дальнем периферическом центре цивилизации, реакция была самой предсказуемой. Полк  подпространнственников был поднят по боевой тревоге.Выбрав лучших, навстречу опасности были отправлены 10 боевых машин и 6 научно-контактных. Впрочем, упражняться в боевых стрельбах никто не хотел, до сих пор демография не радовала. И хотя, 6 научно-контактных кораблей точки соприкосновения достигали раньше, ни ученых, ни психологов, ни тем более защитников, не покидала одна очевидная, и жгучая в своей очевидности мысль:
               -Разведчик.., разведчик.., разведчик...

               ...Действительно, в центре "пушистого шарика" находилось существо светлого-коричневого цвета, обладающее срединным массивным телом и пятью отростками от него. Впрочем, четыре отростка были попарно симметричны, как и у них. Их условно назвали "руками" и "ногами". На их ноги и руки эти омерзительные придатки хоть и походили, но с трудом. Уродливый пятый, так похожий, на тыкву бофон, действительно имел глаза, дикие и странные, был оснащен щелью с зубами, так непохожими на их собственные.
            
                Но чего не сообщили наблюдатели, так это того, что существо беспрерывно двигалось под ритмичные и не очень звуки. Вокруг пришельца двигались фантомы-изображения, члены его видовой группы, издававшие весь этот звукоряд. Были и другие звуки, звучащие в унисон, видимо, это были музыкальные инструменты.

                В общем и целом, выяснялась ошеломляющая вещь:
                Инопланетянин, не подчиняющийся сигналам, явно понимающий их, под песни самок и самцов своего вида, в сопровождении музыкальных инструментов, получая наслаждение, может быть, находясь под действием кшора, игнорируя все и вся, пересек границу и имел явные намерения двигаться дальше...
               
                Маршал Гтух, получив сообщение, хотел было пройтись крупной морской галькой по руководителю экспертной группы, но перечитав сообщение и вспомнив своего сына, передумал. Его светло-зеленое лицо потемнело, а рот приоткрылся, обнажая 120 острых, как пила зубов.
                -Генерал,- обратился он к командиру боевой группы,-ну-ка пугните его хорошенько. Целиться в него не надо, но в чувство приведите! Как поняли?
                -Я понял, маршал Гтух. Сейчас встряхнем.
                Генерал, чувствовавший себя до этого не в своей тарелке, сразу оживился. Это была работа. Здесь он был в своей стихии.

                Дураков на периферии старались не держать, так что генерал сразу уловил суть происходящего. Инопланетянин перебрал кшора, плевать хотел на все и вся, и, если, так пойдет и дальше, то наворотит гхуш знает чего.
                -Ребята, встряхнем его! Приведем в чувство! Уничтожение исключено, но чем ближе, тем лучше. И залпами, залпами!
                Через связь донеслись кашляющие рычания-светлозеленые удлиненные лица старались не выдать смеха.
                Трудно сохранить веселость, когда колеблется пространство и время, рвется размерность мира.., но пришельцу все это было, как меренну булыжник-кидай, не кидай, а эта туша даже не шелохнется...
                Он только участил ритм, да ,светящиеся голубым, пакеты информации, почти неразличимо замелькали в его руках. Время о времени он застывал, словно статуя, а потом вакханалия продолжалась. Он покрылся каплями влаги, что аборигенам было не свойственно.
                - А ведь он не похож на веселящегося,- с неприятным холодком скользнула мысль,- надо доложить маршалу.
                Генерал ощутил присутствие сознания командующего:
                -Маршал Гтух, сын Вилии и Артдаха, потомок рода Зуа,-начал генерл.
                Светлозеленое лицо маршала стало стремительно бледнеть, напоминая цвет брюха швунга, так обращались в особых случаях, когда всякие шутки и улыбки отбрасывались напрочь.
                -Атакуйте его,- взревел командующий.
                Группа сделала все возможное, но удержать в поле влияния пришельца не смогла, "пушистый шарик" сделал шаг. Вануату и край стали напоминать рой мургхов-корабли отправлялись в пространство и подпространство. Маршал приказал пустить в ход подавители жизни при первой же возможности. Он повернулся к большому экрану и стал навытяжку, тяжелое чувство беды навалилось на него. Он был вынужден доложить в Порту о случившемся.
                -Прощай перевод,-с тяжелой обидой в груди, он послал призыв,-печальному вестнику не видать Порты, как своих ушей. Ну, разве что только в зеркале.
                Маршал горько усмехнулся. Но вместо Центрального Маяка он увидел на экране Врата и ...пришельца. Тот собирался вступить на Торный Путь.

                Торный Путь-это сеть устройств оставленных неизвестной дрогхам цивилизацией, секрет устройства которых еще не был познан до конца. Тем не менее самым важным было то, что Путь работал. Он отправлял и принимал корабли за миллионы октопарсеков. Это был самый важный стратегический объект, и теперь пришелец вознамерился воспользоваться им, а то и разрушить...Маршал замер...

                Маршал и верил, и нет. Путь был сродни очень эмоциональному существу, тонкому, чувственному, доброму. Его доброта оказалась не чуждой народу Гтуха, а может быть доброта дрогхов понравилась Торному Пути, и он их пустил на свои тропы. Именно так. Примет ли Путь пришельца?! Гтух и верил, и нет...
               
                Музыка сменилась. Пришелец раскинул руки и запел. Сомневаться в этом не приходилось. Он вспыхнул жемчужным светом. Немного погодя, засияли врата. Маршал не донес ногу до пола-Врата запели в унисон с пришельцем. Запел весь Торный Путь, вся эта бесчисленность парсеков. О таком Гтух, сын Вилии и Артдаха, потомок рода Зуа не слыхал.
                Командующий ждал заключения экспертов, дыша в проран, практически в уши каждого  эксперта, а спину ему жгли взгляды с Порты. Все Приказывающие дышали ему в спину. Маршал Гтух ждал, но в выводах не сомневался, он не мог ошибиться в услышанном.
                "126 запасной пехотный полк в походе"-вот что пел пришелец, а с ним и весь Торный Путь. Полк был расформирован, как утерявший знамя, как неподчинившийся приказу об отступлении, как сборище отпетых ненормальных,как...-там было много определений, но хуже всего было неподчинение приказу-немыслимое для дрогхов действие, из чего и было сделано заключение, что они невменяемы.
                Несколько дрогхов, оставшихся после тех событий, были отчислены из армии и подвергнуты гражданской казни и абструкции.

                Там, где они сражались, действительно были найдены многочисленные уничтоженные структуры врага, но поверить, что это сделал один полк, пусть и ценой своей жизни..?! Хотя были и сомневающиеся в официальной версии, и это было самым неприятным. Случившееся с полком и выжившими вошло во все учебники, и эту историю все прекрасно знали. Нельзя сказать, что оставшихся сильно презирали - полк так просто не погибнет. Но история была темной и смутной.., а уж неповиновение приказывающим было за гранью разумного.
                Маршал хотел повернуться, но в это время пришелец подмигнул, и командующий мог поклясться, что это движение глаза пришельца было предназначено ему. И сразу же заработал дешифратор:
                -Доргой маршал, мне жаль, что я доставил беспокойство всему вашему народу, но поведение ваших странноприемных служб весьма странно, а я не очень понимаю почему. Я полтора года прожил на Цитре, до этого почти двести моих лет я прожил в подпространстве... так получилось. Между прочим, защищая ваши жизни, я попал в такой водоворт. Я пропустил одну важную дату, теперь другую, но разве дело в этом?! Мне не позволяют встретиться с дорогими мне дрогхами, с которыми вместе я имел возможность и честь умереть. Я, мягко говоря, возмущен...

                Тут из динамиков полились такие звуки, что маршал сразу понял, что пришелец не поет, не смотря на разницу в происхождении видов, органов слуха, зрения, устройства мозга...Пришелец во всю крыл матом...Маршал сразу почувствовал родство с этим уродом-хотя рот его ничтожен, зубов мало и они мелкие, а суть одна и та же - вон как рычит...А когда пришелец обогатил знания маршала несколькими дрогхскими устаревшими цветистыми выражениями, на глаза старого вояки набежали слезы...

                Визатор погас. Торный путь во все горло распевал песню 126 запасного пехотного полка.

                В двухстах миллионах парсеков от Порты, вокруг оранжевого солнца, кружится планета Витра. Кмонгх, сын Тягха и Жигоны, рода Сацов, как его уже давно никто не называл, сидел в центральной комнате, своеобразном дворике, своего дома. Идти ему было некуда. Кмонгху назначили пенсию и запретили появляться в общественных местах. Он писал-его не печатали, он рисовал-не было зрителей, он сочинял музыку-имя его не упоминалось...Он -изгой, пехотинец 126 запасного пехотного полка. Ему некуда было податься во всей вселенной-весь народ, вся цивилизация отторгла его и товарищей-всех, кто остался в живых. Конечно он мог эмигрировать. Было несколько систем с иными цивилизациями, живших в сходных с дрогхами условиях. Вот именно, сходными, но иными. И Кмонгх улыбался своим мыслям. Он не чувствовал своей вины, ее не было, а родней этого народа и этих мест он не знал. Кмонгх - патриот, но он не привык бросаться таким словами.

               Когда ему запретили говорить о пришельце -неземноводном виде, запретили рассказывать о моменте неповиновения-самом страшном и удивлявшем постоянно и его самого моменте жизни, лишили права бороться за цивилиизацию, трехметровый потомок здешних земноводных рептилий, только хмурился. Иногда он словно повисал в невесомости-как они могли пойти против приказывающих, пойти за чужаком, уродом, который был почти по пояс им?! Они не выполнили приказа?! Об отступлении. Только это абсолютно неважно! Не выполнить приказ старших, это как оказалось, было почти невозможно.

               Каждый дрогх в своем развитии проходил несколько этапов, перестраивавших мозг и организм . Каждая перестройка подымала выживаемость самого дрогха, и чем больше перестроек он пережил, тем более был способен обеспечить выживаемость свего рода. Остальные, слепо и нераздумывая, должны были подчиняться старшим. Условия на Порте раньше были такими, что только немедленное следование за приказывающими, обеспечивало выживаниие. Те, кто проявлял самостоятельность, как правило, гибли, а потому любителей самодеятельности среди дрогхов не было.

              Кмонгх качал своей длинной вытянутой головой, зевал огромным ртом-синие-пресиние глаза обегали в который раз, знакомый, до мельчайших трещин, дворик. Журчала вода по многочисленным стокам, родная стихия, откуда вышли его предки, били фонтаны,  среди зелени и цветов, щедро усыпавших дворик. Он приподнялся было со скамьи, рудиментарный хвост, над которым, время от времени, посмеивался пришелец, вышел из отверстия в скамье, как вдруг, зазвучала музыка.
              Кмонгх, ошеломленный, присел. "126 пехотный полк"-песня громко разносилась по всему дому, она, казалось, неслась с улиц, с синего неба. Захлопали двери, затрещали под тяжелыми ногами галька и гравий-домочадцы неслись со всех ног к нему-ну, кто еще мог учудить такое?!
              -Как и всегда, не для поздравлений,-хмыкнул бывший солдат.
              -Ты что, в клинику захотел..???!!!- начала было, возглавлявшая строй сыновей жена, но осеклась. Было явно видно, что это не проделки ее ненормального супруга, но так как подчиненное положение муж занимал весьма долго и прочно, она все же сочла нужным добавить:
              -Смотри у меня!
              Сыновья, недовольно хмыкая, ушли за ней...

              Песня лилась отовсюду, казалось, ее источал каждый булыжник...В Кмонгха вселилось беспокойство, странное чувство, редко посещавшее дрогхов. Ночью, против обыкновения, он поднялся на крышу дома-Торный Путь ритмично колыхался и светился-он мурлыкал запрещенный походный марш.
              Изгой из рода Сацов плохо помнил, что с ним произошло. Он пришел в себя, осознав, что во все горло орет вторй куплет из походной песни. Природа крепко поработала над его предками-почти исчез хвост, удлиннились задние и , особенно, передние лапы, меньше стала длина рта, но огромные легкие так и остались...
              Он не остановился, хотя и осознавал все возможные последствия. Он не знал, что случилось, но величие момента не почувствовать не мог. Когда поет Торный Путь-поет вселенная.
              Вниз, за тщательно спрятанной военной формой, Кмонгх спустился не сразу-на лестницах, в комнатах, переходах его ждали все старшие члены семьи-жена, сыновья, дочери, затья и невестки...Природа запретила дрогхам схватки между собой, она и так щедро косила их в многочисленных катастрофах, но рептилии нашли выход.
              Взгляд, короткий или более продолжительный, глаза в глаза-побежденный терял сознание...Ряд неподвижных тел указывал путь сына своего народа к его комнате...

              Спустя три дня, он услышал чужие ритмы, чужие для дрогхов, но не для него и остальных оставшихся в живых. Пришелец часто говорил ему:
              -Раз ты не выдерживаешь " Ласковый май" ,бедняга, кстати, не ты один, то потерпи Чака Берри, рок-н-ролл - замечательный ритм, а то уж совсем нехорошо выглядишь. Когда Кмонгх отвечал, что эту какафонию, а в этом слове первая часть слова очень верная и очень правильная, способен выдержать только такой кузнечик, как пришелец, тот не то что смеялся, а ржал, и отвечал, что у Кмонгха на ушах потоптались три морских слона, и о чем говорить...

             Имени пришельца Кмонгх выговорить не мог и звал его Кузнечиком, а когда слышал, как тот зовет его по имении, сильно перевранном, но узнаваемом варианте его имени, то только улыбался. А когда вспомнил, как они по очереди тащили друг друга из горящего корабля, по очереди теряя сознание, заплакал. Впервые за сто лет. Время от времени, музыка смолкала и вселенную пронзала дрогхская речь:
             -Кмонгх, сын Жигоны и Тягха, рода Сацов...Кмонгх, сын Жигоны и Тягха, рода Сацов.., и имена остальных шестерых выживших. 126 запасной пехотный-я твой солдат...126 - я твой солдат...Я-Кузнечик...Я-человек...Я-твой солдат...
            
             Пришелец временами терял направление, но уверенно шел к Витре. Как он ориентировался, как чувствовал, было неизвестно...Так кнугф чувствует лишь одну молекулу во многих мегалитрах воды, может и это существо чувствовало своих подобным образом...во вселенной...

             -Белые розы, белые розы, беззащитны шипы, что с ними сделал снег и морозы..,-зазвучало однажды утром рядом с домом Кмонгха, сына Жигоны и Тягха, рода Сацов.
             Пришелец зашагал к дому, тщетно стараясь сдержать шаг, а увидев Кмонгха побежал навстречу...Потомок земноводных и потомок бесхвостых приматов плакали, обнявшись. Рядом стоял флаг 126 запасного полка-прозрачный бочонок с водой Порты-колыбели народа. Колыбель -самое дорогое, вместилище чувств, нравственности, гуманизма, можно носить, и прижав к груди.
              -Чем лучше флаг у нас, людей?-говорил Кмонгху Кузнечик.-Вот мы вздымаем его над собой. Что это? Кусок ткани с буквами? Или символ-символ того места, где я родился, того, как я жил, любил, смеялся и плакал-жил, нашей общности, нашей готовности настоять на нашем понимании жизненных ценностей, готовности отстоять жизнь своего народа? Так чем твой символ лучше или хуже?!

               Они сели вместе-все восемь солдат 126 запасного пехотного полка. Война -это необычная работа, работа тяжелая и страшная, работа на грани жизни и смерти. Война -это усилитель, самый мощный и самый точный. И если, вам повезло найти на войне друга, то он бывает так дорог, как никакой другой. А как на борту стальной громадины вам нужны друзья детства и юности, мысли о них лезут в голову непроизвольно. Что, где, как?!
               И если вы обрели друзей в битве, то они ближе всего, что есть на этом свете.

               Они сели все вместе на центральной площади мегаполиса, в круг, как принято и у одного, и у другого народа. Они не пили кшора, но вели себя, словно малые дети: говорили без конца, без конца обнимали и касались друг друга, бесконечно обсуждали одни и те же эпизоды, много смеялись, вставали, садились...
               Сквозь их детскость проступали другие черты, и они казались вполне способными не выполнить приказ наставников...
               Они беспрерывно хлопали по плечам друг друга, словно желали выбить остатки пыли из формы. Кузнечеку доставалось больше всех, но он не обижался и беспрерывно повторял свой рассказ о всплеске вышвырнувшем его со знаменем 126 запасного на громадную петлю. В свою очередь он распращивал их, и рассказы длились до бесконечности...

               Кузнечик поселился в доме и Мета-жена Кмонгха, с веселым недоумением смотрела на это существо. Он был  на 4 фарлала ниже Кмонгха, а ей был по пояс. Он был вежлив и уступчив, как настоящий дрогх, и ее сомнения только возросли. Как это существо могло повести за собой остальных?! И однажды она бросила ему вызов, хотя Кмонгх установил свое старшинство и души не чаял в своем друге...
               Кузнечик сначала улыбался, видя такое необычное внимание в ее глазах, но потом улыбка стала спокойней...
               Мета хорошо запомнила его взгляд и суть: да, физически он много слабее, но в глаза ему лучше не смотреть, и дело вовсе не в его необычных глазах...

               В последний день, в полдень, ровно в 23.00, Кузнечик и Кмонгх сидели во внутренней комнате-дворике и ревели охрипшими голосами "126 запасной пехотный полк в походе..,126-я твой солдат.., ты - мой дом, ты - моя плоть, ты-моя крепость...
               Потом, они пели песни "Ласкового мая" и "Цикл Порты".., и признавали, что лучше песен и быть не может...
               Они пели, улыбались и страшно боялись момента разлуки, но разве скажешь об этом прямо, пусть, самому близкому другу...Да и что говорить, когда друг все и так читает по глазам...

               Что  мне сказать, когда последние объятья,
               терзают сладкой болью, расстояньем счастья,
               когда ты знаешь-путь далек и долог,
               а друга вновь закроет пыльный полог?
             
               Навечно может быть. Вселенная, ты так безмерна,
               и пологов твоих несосчитать, из них одних, наверно,
               Ты состоишь? Ну, что же ты молчишь? Дай мне надежду,
               Пожалуйста! Я долг верну. Я знаю долг. Я не невежда! ( Имманенс )

               ...Каждый год Мета убирает хрупкие и непрочные вещи подальше. Кмонгх, одев военную форму становится совсем другим...Кузнечик тоже преображается...И кажется ей, что что-то большое и важное меняет их всех вместе, что оно появляется лишь, когда они все вместе. Все восемь солдат 126 запасного пехотного...
               Они все чаще сидят вместе и просто молча глядят друг на друга, то что не выскажешь глазами и словами...Им так хорошо вместе...

               Они садятся на городской площади, и даже не приняв кшора, выглядят способными не выполнить приказ наставников...

         Имманенс ( Маг Рун ), в этой реальности Шурховецкий Петр.