Ист. 24 Гид не дал с Ханом...

    Гид не дал с Ханом толком подосвиданькаться. Торопил, поглядывая на часы, всем видом показывая, как медленно все шевелились.
- Если уедешь первым катом,  завтра ночью будешь на границе Придола. А следующий только через шестнадцать часов….  Как можно собираться дольше пяти минут, когда у тебя всё на тебе? – возмущался он.
   Хан, истомившись за ночь и поэтому плохо соображавший, вяло давал советы, приставал с вопросами  и допытывался о причинах столь скорого отъезда:
-Что за внезапные решения? Погостили бы. А завтра  или послезавтра я сам Бума отвезу куда надо.
   Но Гид отмахивался и подгонял:
-Надо быстро.  Наши пути временно расходятся. Ты свои хвосты подчищай и приезжай в Инхей через пару недель. А на счет фиолетового – успокойся. Сам к тебе прибежит…. Неужели нельзя быстро запихнуть кота в рюкзак? В чём сложности?
    По дороге на станцию Бум спросил, «на кой фиг» они так долго возились с магом, если ему  срочно нужно уезжать? И предложил отправить себя самолетом, потому что он уже два раза летал и это намного интересней, чем ехать, тем более собой можно располагать, как заблагорассудится. От такого предложения Гид даже затормозил:
- Ты совсем обнаглел? Решил не считаться с законами? Мол, всё тебе позволено?
    То есть про самолеты Буму надо забыть, а следовать инструкции и быть пай-мальчиком.
     На станции Гид перепоручил Бума попутчику – усатому дядьке, практически - дедке, наказав пересадить его на границе домов Модеста - Лавинг в кат, идущий к  Придолу. Не отказал в удовольствии и разыграл слезливую сцену прощания, упав на грудь почему-то попутчику и рассказывая, какая разнесчастная сиротинушка Бум. Усатый  дядька-дедка  успокаивал и клялся матерью всего сущего Артимиссой, приглядывать за мальчиком во все глаза. Так как попутчика Гиду показалось мало, на выходе из вагона он припёр к стенке вагоновожатого-контролера, и, рыдая в казенный серый носовой платок, выспрашивал, как часто тот бывал в авариях и катастрофах. Узнав, что ни разу,  устроил настоящий экзамен на знание контролером инструкции о «действиях вагоновожатых в экстремальных случаях при спасении пассажиров». Спас несчастного лишь сигнал к отправке. Уже в дверях Гид прокричал через весь вагон Буму:
-Не забывай писать…И читать. Подумай на досуге.
     Но в дороге времени для размышлений не оказалось.  Попутчик был человеком ответственным – вывалил на стол полкурицы, буханку хлеба, шмат сала, десяток вареных яиц, пластиковую бутыль сока, жменю карамелек, пакет с пирожками, две плитки шоколада, одна из которых была надкушенной….  Для аппетита, отсутствием которого Бум не страдал, сдабривал всё это рассказами о своей жизни:
-…и от этого у бабы моей голову совсем снесло. Правду говорят, что бабки внуков любят больше. Это мелкий поганец сел ей на шею и свесил ножки, а она ему: по утрам – завтрак в постель, днем – три обеда, а вечером – персонально – сладенькое.
-Завтрак в постель? – с придыханием прошептал Бум, запихивая кусок сала за одну щеку, а шоколад – за другую, - Да он прямо как рис в масле катался.
В рюкзаке ловец заорал басом, негодуя, что едят без него. Получив разрешение разделить обед с котиком, Бум расстегнул рюкзак.
-Какой большой, - уважительно отметил усатый, - У нас кошки намного мельче. Это, наверно, лесная кошка.
-Кот, - деликатно поправил Бум, удерживая ловца за задние лапы, что бы тот на стол весь не залез, а то с попустительства Хана взял моду – по столам ползать. Но коту хватало и первой половины тела, что бы дотянуть до большинства продуктов. Он работал челюстями с производительностью комбайна, а когда съестное в радиусе досягаемости закончилось,  задумчиво поглядел на обертку из-под курицы. Усатый попутчик вздохнул и пододвинул круг колбасы. Из-за этого лакомого куска между Бумом и ловцом вспыхнула небольшая свара. Естественно, ловец победил. Схватил колбасу и смылся вниз, в  багажное отделение. Тем временем усатый дедушка продолжал свою исповедь:
-… обленел до такой степени, что не то что сделать, попросить помочь его было нельзя. Я говорю старухе – опомнись, ты со своими так не цацкалась, и нормальные выросли. А она – он ещё маленький.  Вот и подумал, пора с этим кончать, пока она его окончательно не испортила.  Вызвонил дочь….
     Буму было очень интересно слушать, единственное, что его тревожило, подозрительный хруст снизу.
       Через четыре часа подъехали к границе дома Лавинга. Так что, к большому сожалению, с дедушкой пришлось расстаться. На прощанье,  в знак признательности за завтрак и  компенсацию за возможный ущерб, причинённый ловцом, а ущерб был, в этом Бум не сомневался, он незаметно подсунул в дедовский багаж всю имеющуюся наличность.
       Усатый  перепоручил поднадзорного некой озабоченной тетке, но та службу несла не так рьяно – угощать не спешила, поэтому Бум  воспользовался советом Гида и подумал.
    Сначала он и не собирался этого делать, но мысли, под ровный и монотонный гул ката, пришли сами, сложились и упорядочились.
      Вспомнилась школа. Не она непосредственно, а обрывки из предмета «Правила адаптации и условия существования в подведомственных областях. Общие законы». Когда-то давно Бум на этот предмет ходил, что бы поспать или гадостей кому-нибудь поделать, а, поди ж ты, что-то да запало.
        Вспомнив пару уроков, стало  понятным, почему Гид рекомендовал ему не сильно увлекаться аморфом с телом. Аморфность в вешке со стабильными законами  уменьшает время эксплуатации существующего образа, если это не предусмотрено и не оговорено отдельно. Частота использования аморфа зависит от опыта и личного ресурса.  Он своими опытами с телескопическими руками сам себе крылья подрезал,  ведь ему четко сказали ещё на границе, что здесь он вправе пользоваться только лунём. Кроме того, Гид наверняка морфировал вовсе не директора пиратского радио, а намного реже используемого змея… То есть змей косил под директора, поэтому и плыло всё.
 «Вот баран! Удлиняющуюся  конечность иметь захотелось…  Как есть – баран».  Бум не смог придумать другого определения для себя, достаточно  уничижительного, но не  слишком оскорбительного….
 -Тупой безголовый баран, - сказал ловцу Бум и добавил, - это я про себя.
     Следующее озарение было про «гляделки». Тут всё оказалось ещё проще. Когда в вешке используется категория совести, то достаточно подтянуть и вскрыть тонкую информационную составляющую, а уж она быстро напомнит хозяину все мелкие грешки. Даже не надо заглядывать в прошлые жизни, у любого индивидуума найдется куча неприятных моментов, о которых он предпочел бы забыть.… А  дотянуться до тонкой составляющей легче именно через хрусталик…. И после этого, если у тебя нет необходимости в самоубийстве клиента,  лучше подождать результата, так как первый приступ самый острый. Когда рыльце не сильно в пушку, то человек и сам справляется, а если кругом виноват – суицид гарантирован. Потом растревоженная совесть не позволит фиолетовому магу уйти в отказ от обещания Гиду всё рассказать о зомбировании старшего брата… Так что у Хана будет всё нормально. 
      Бум улыбнулся.
-Тебе что-то надо? –  выглянула из-за компера озабоченная тетка .
-Нет. Всё хорошо.
       Кат проходил через весь Лавинг часов за двадцать. Десять из них Бум провел в спокойном и благостном переваривании завтрака деда. Но на одиннадцатом они с ловцом переглянулись. На редких остановках ката по станции ходили продавцы пирожков и соблазняли разной вкусной снедью.
-Смотрите, какие булочки понесли, - намекнул Бум.
 Ловец с рассеянным видом, будто это не он, а совсем посторонний кот, надкусил обивку кресла…
-Вам с собой вообще никакой еды не дали? – заволновалась тетка, поправляя очки, и наблюдая за ловцом. Тому обивка пришлась по вкусу, и он звонко ею хрустел, -
И пусть кот прекратит портить имущество!
-Это очень ценный кот, крайне редкой и неизвестной науке породы, - заявил Бум, - У него режим…. Кушай, маленький, раз больше нечего…. Я несу за него ответственность. Вот сдохнет он? Кто отвечать будет?
      Тетка подхватилась «А что он ест?» - «Всё» и скупила у пробегавшего мимо лоточника, всё. Она бы и лоток прихватила, если бы продавец не успел его из  рук вырвать. 
-Жрите. И что бы я вас больше не слышала.
    Сейчас. Не на того нарвалась. Минут через пятьдесят заскучали.
-А у тебя, я смотрю, нет опыта, с детьми возиться, - решил завязать светскую беседу Бум. Тетка что-то буркнула, и спряталась за компер. Но Бума пробило на общение:
-Вот ты что делаешь сейчас?
Тетка раздраженно сообщила, что она сейчас работает – пишет поучительные рассказы для самых маленьких, и очень не хотела бы, что бы ей мешали.
-Ну, давай, читай, - разрешил Бум.
      Уже с первых строк, он вынес приговор, что «мура это собачья», и так писать нельзя, потому что скучно. Детская писательница растерялась:
-Как это нельзя?
       Бум объяснил, что про умную гусыню может читать только сама умная гусыня, а детям нужно другое:
-Пиши, -  разрешил он, - В одном, очень интересном месте жил-был Бог.
-Кто? – растерялась тетка.
-Бог. Ну, этот, который возвышенный и всё сующий.
-Всевышний и вездесущий?
-В самую точку. И был у него народ. Как положено, с царем в голове и законами.
      Это была почти правдивая история, которую Бум безыскусно сложил из гекаинса, черного старика, привидений, доброго вокзального волшебника, старинного замка и некоторых приключений в других вешках. Необходимость конспирации уводила далеко в сторону, и писательница периодически  его перенаправляла в нужное русло. Иногда пугалась почти по-настоящему:
- Ужасная страшилка. Откуда ты её знаешь?
-Ребята из пятьсот двадцать восьмого квартала рассказали…. Ровно в полночь из шкафа выкатывался гроб на колесиках. Оттуда выходил зомби и начинал искать непослушных детей. Хватал  и прятал в гроб. Но однажды он схватил Малию. Девочку. Но это увидел другой мальчик и сказал другу, другому мальчику….
-Какому другому?
-Дружку Малии, ну, как дружку…- Бум вскрыл очередную пачку чипсов и поставил перед ловцом. Тот начал выедать жареный картофель, и вскоре вся его голова скрылась в упаковке. А Бум продолжал:
-… он, как узнал об этом, то сразу побежал в Архив и прочитал, что всех похищенных детей прячут в Мэт-ре.  Тогда он подговорил команду, и они пошли  спасать девочку. И других девочек и чик. Сначала спустились глубоко под землю по шахте лифта. Потом пошли. Шли они, шли. И тут – бах – сзади обвал, а потом – бах – и спереди обвал. Это зомбя из гроба на колесиках подговорил привидений, и те подстроили. Тогда пришел добрый волшебник…
-Секунду, я не поняла, откуда волшебник взялся?
- Так бог послал. Всесторонний и вседержащий…. Он ещё им послал кота в помощь.  Да, это был не добрый волшебник, а кот - проводник. Приходит кот и говорит…
-Кот? Говорит?
-А что? Гусыне, значит, можно разговаривать, а коту нет?...
     Когда Бум добрался до дома, в котором жили плотоядные растения «сожрали всех теплокровных!», детской писательнице пора было выходить. То есть на одну станцию раньше, чем Буму. Тот провожал её до дверей. Следом брёл ловец с упаковкой чипсов на голове и звонко тыкался во все двери. Бум  добродушно пожелал тетке мужа хорошего и детишек побольше, а так же рекомендовал купить новую одежду:
-У меня бабка веселей одевается…
      Пассажиры, не поставившие перегородки, с интересом наблюдали за домашней сценкой.
-Если ты немедленно не сядешь на место, я тебя сдам первому же попавшему инспектору.
-Так я пойду, - предложил Бум.
-Ступай, родной, - почти по-матерински разрешила писательница и улепетнула.
      Она написала книжку, не было в ней привидений и зомби, остались только говорящие цветы и кот, рассказывающий на ночь детям нудные поучительные сказки… про умных гусынь.
     Ловец где-то потерял пакет, но расселся на столе среди огрызков и грозно рычал.
-Да хоть обожрись, - отмахнулся Бум, разложил кресло и провалился в сон.
     Если бы не кот, закативший скандал, когда выскочило предупреждение о том, что пора выходить, Бум пропустил бы станцию. Кое-как спросонья собрался, поискал, осталось ли что-нибудь после ловца, не нашел и вышел в чистое поле. Как таковой станции на этой границе не было. Конура без окон, дверей и людей, именуемая приграничным контрольным пунктом - и всё. 
    Кат сделал петлю и умчался разноцветной гусеницей в сторону Долиля – столицы дома Придол.
-Чуешь, какой воздух? – спросил Бум, втягивая ноздрями некую пыль, - Воздух свободы!
    Только в этот момент понял, как он по всему этому соскучился. И, не смотря на откровенное желание ловца провести остаток ночи в приграничном пункте, бодро пошел в сторону гор. 
     Вскоре трансформировался в луня и полетел. Медленно. Ловец, сообразивший, что снова возвращаются славные времена охоты, трусил следом. Расчет Бума, что зашлакованный фильтр притягивает привидений, оправдалась почти сразу. Только перевалили за пару холмов, как увидели первое. Он стоял на пороге нежилой лачуги и был настолько не похож на призраков, с которыми Буму приходилось иметь дело раньше, что тот, не подавая знака ловцу, рванул вперед. Безо всякой там таинственности,  на ходу переходя в тело человека, вскочил на пустое крыльцо, силой инерции вышиб дверь и оказался в холодной, сырой и вонючей комнате. Почти в центре на полу лежал мужчина. Из глубокой рваной раны на боку сочился гной, и торчало ребро. Её одной  хватило бы для скорой и быстрой смерти, но это было не единственнjt повреждение. Мужчина был скорее мертв, чем жив. Ввалившиеся щеки, землистая кожа… А запах! Бум решил пока воздержаться от дыхания.
-Что тебя держит? – спросил он, - Ты умирай, а потом мне скажешь. Или покажешь…
    Мужчина дернул пальцами. Он  что-то сжимал в кулаке, но разжать руку не мог.
Бум вытащил предмет. Это была инфо-карта.
-Что-то важное? Надо кому-то передать? Властям? Там написано? Я передам.
     Раненый делал ещё какое-то судорожное движение пальцем.
-Надо что-то достать? Из кармана?
     Пошарил по карманам. Нашлась карточка. На ней была запечатлена счастливая семья: молодой смеющийся парень (с трудом, но можно было догадаться, что это он и лежит), молодая женщина и девчушка лет десяти.
-Твоя семья? Сказать им, что ты умер?
     По лицу мужчины прошла судорога, из чего Бум сделал вывод, что угадал правильно, потому как получить ответа на свой вопрос он всё равно бы не смог – раненый умер. Его призрак стоял рядом с телом и печально смотрел. Что в таких случаях положено делать, Бум не знал и  вызвал Гида. В конце концов, пусть он решает, как быть дальше: лететь на конезавод или разыскивать неизвестную семейку.
     Гид окинул комнату взглядом и удивленно небрежно поднял бровь:
-Как ты умудряешься постоянно наступать на одни и те же грабли? Ну, хоть бы грабли были разными?
-Мы с ловцом  охотились, - оправдывался Бум, - И случайно так получилось, что я нечаянно пообещал помочь. Но, раз он уже умер, может, такие обещания не считаются?
    Гида аж перекосило:
-Всё считается.
     Он выставил Бума из комнаты, приказав держать ловца на коротком поводке, а заодно и могилку вырыть:
-Хоть киркой, хоть лопатой, хоть доской. Этот труп теперь на твоей совести.
      Копать пришлось действительно доской. И было это крайне неудобно.
      Вскоре Гид улетел, кажется, не один, в сторону гор. Вернулся часа через четыре.
-Ты ещё не похоронил тело?
    И как Бум не пытался объяснить, что никаких указаний на счет похорон не получал, всё равно оказался виноватым. Выгнали ловца из ямы, где он искал тень. Солнце уже взошло и палило нещадно, даже не верилось, что ещё несколько часов назад здесь было довольно холодно.
-Парня звали Гейдер. Тебе повезло. Знаешь, кем он был? Конюхом при Халдее – вместо надгробной речи сказал Гид, - А Халдей – это темная лошадка. Мой пятый туз в рукаве… - он помолчал. Однако вспомнив, что стоит над свежей могилой, патетически произнёс, - Спи спокойно, Гейдер. Мы выведем всех подлецов на чистую воду и сурово накажем.
    И только после этого снизошел до объяснения.
    Грязные аэродромные делишки – обычное дело. Но в Инхее лет шесть назад появилась группа нехороших товарищей, именуемая «бандой папаши Шам», и к обычным подтасовкам, безобидным, обоюдовыгодным, а потому  приемлемым сговорам с жокеями и владельцами лошадей и прочей закулисной борьбе, прибавились шантаж и открытые угрозы . Благодаря этому количество договорных забегов значительно увеличилось. Но, что самое противное, папаша Шам ни с кем не делился, подминая под себя судейство и администрацию. Некоторое время Гид в аэродромные дела не встревал. Просто в расчетах забегов делал поправку на банду. Однако, теперь дела обстоят несколько иначе. Гид стал планировать свою игру и рассчитывал сорвать солидный куш. Как об этом проведал папаша Шам – пока не известно, но вдруг в спешном порядке стали разыскивать владельца Халдея. Так как найти его не удалось, а соответственно договориться,  то обратились к конюху, с просьбой несколько испортить лошадь. Тот от предложения отказался, отправил жену и дочь к родителям, а сам перегнал ипоэроба в конюшни на озере Истор, где находится что-то вроде лошадиного профилактория бердаутского конезавода. Когда возвращался назад, ребята папаши Шам  его отловили, но допрос повели настолько грубо и некорректно, что вскоре допрашивать было практически некого. Это они так подумали и уехали. А парень пролежал с инфо-картой, на которой записано нечто очень важное, ещё сутки. Пока его не обнаружил Бум.
-Тогда надо написать, что здесь лежит Гейдер – верный конюх Халдея, убитый бандитами папаши Шам, - сказал Бум. Гид согласился, что это разумно. И на доске, ещё несколько часов назад бывшей лопате, вывел «Гейдер. Хороший человек, конюх и отец. Погиб от рук папаши Шам. Спи спокойно, друг, мы отомстим»
-Я бы хотел приписать ещё несколько строк, но они не помещаются.
     Гид использовал обе стороны и переживал, что так расточительно писал большими буквами. А Бума волновал совершенно другой вопрос:
-А кто владелец Халдея?
    Гид улыбнулся:
- Через подставных лиц, сам понимаешь!..  Ведь как букмекер, я не имею права  делать ставок и быть владельцем. Так что владелец - пиратское радио. Мы все в неоплатном долгу. И я разбираюсь с бандой папаши, а ты лети за конем. Ты теперь мой доверенный конюх и наездник.
     Гид достал из кармана бумажку, что-то на ней написал, тиснул ладонью печать.
-И вот ещё, - нахмурившись, сказал он, - Держи.
      Тут Бум почувствовал, что вот оно – счастье – Гид протянул ему свой супербич.
-Ты хоть пользоваться им научился?
-А то, - очень уверенно ответил Бум, воздержавшись от воспоминаний, что стало с его другими бичами, которыми он владел. С этим он ни за что не расстанеться!