Глава 95. Садху

Уже вечером телега Кормчего подъехала к небольшому холодному железному забору, за которым находился интернат для особо одаренных детей. Меры безопасности диктовали Надэль и Кройксу выйти из телеги. Они стали ждать Кормчего снаружи.
- Отвезу мальчишке молочка и возвращусь скорехонько, - пообещал Кормчий и вместо того, чтобы вернуться через каких-то десять-двадцать минут, задержался на целый час.
- Что-то случилось, Кройкс, я чувствую это, - Надэль обеспокоено посмотрела на мужа.
- Будем надеяться, что простая случайность. Подождем немного, - ответил  тот и посмотрел в небольшую щель на стыке двух железных листов забора.
Его глазам представилось неприятное зрелище: на телегу Кормчего водружали гроб, в котором лежал мальчик-подросток. В нее же садилось несколько детей-сирот разных национальностей. Сопровождал их небольшого роста мужчина, судя по всему их воспитатель. Процессия двинулась к выходу и уже через несколько минут выехала из пределов интерната.
- Все, ребята, приехали, - тихо сказал Кормчий ожидающим его снаружи молодым людям, -  паренек, которому вез молоко, скончался.
- Мы пойдем за вами, - сказал Кройкс и пошел со своей женой за телегой. Дети сохраняли молчание, не в пример воспитателю, который был небольшого роста, имел круглую лысину, прикрытую одной черной прядью. Он сразу же обратил внимание на пару,  и попытался заговорить:
- А вы куда идете?
- На гору… - правдиво ответил Кройкс, - мы предлагаем и вам к нам присоединиться. Возможно, что в скором времени произойдет страшное событие… Вот мы и собираемся там.
- Что? -  человек небольшого роста и с залысинами посмотрел на Кройкса с ужасом, - вот и Садху, тоже говорил о конце света. Видите, что натворил – убил себя с помощью каких-то упражнений с жизненным воздухом.
- Это и есть Садху? – гнетущее чувство Кройкса не обмануло его. Он осознал, что худенький иссохший подросток, лежащий в гробу, и есть тот буддистский лама, который поведал Мамону о Кройксе, не зная его лично...
- Да, это Садху, жаль его, он был хорошим малым. Про покойников нельзя говорить худого… - он посмотрел на мальчика в гробу, - но, знаете,  - мужчина покачал головой, - он был очень и очень странным.
Старшие подростки, сошедшие с телеги и идущие следом за телегой, посмотрели на болтливого воспитателя с тайной ненавистью.
 - Он был святым! А не странным, - сказал двенадцатилетний мальчик, который поддерживал девочку и выглядел совсем взрослым.
 Когда процессия вышла далеко за пределы интерната, неожиданно одна из девочек с испуганными глазами подошла ближе к этому старшему из группы и сказала ему что-то. То, что в этой обстановке печали и траура заставило его встрепенуться и изумиться. После он сам стал внимательно наблюдать за лежащим в гробу мальчиком. И когда через секунду глаза того, кто был бездыханным, открылись, то все, кто провожал его в последний путь, вскрикнули от ужаса.
Сильно загорелый, почти обнаженный мальчик встал со своей последней постели и посмотрел на людей, шедших за телегой.
Мальчик ожил!
Некоторые из присутствующих упали без чувств. Кормчий, почувствовав неладное, обернулся и побелел как снег, что для него было нехарактерно и со всеми немыслимыми ругательствами спрыгнул с телеги.
- Садху, ты жив? – наконец спросил обомлевший мальчик, явный лидер среди присутствующих.
- Братья мои, я жив, - отозвался слабым и совершенно чистым голосом просветленный, - я просто спал. А вы подумали, что я умер?
- Д-да, к-как же это могло произойти? – выдавил из себя воспитатель, - это все наш бесполезный врач! Как ему попадет от меня… ничего себе, мальчишка был жив. А мы бы его закопали…
Когда все пришли в себя и поверили в реальность произошедшего, возгласы, поющие славу Богу, стали слышны на всю безлюдную округу. Дети гурьбой побежали к Садху и стали целовать его руки и лицо, обнимать и славить Бога, который позволил случиться чуду.
Кройкс с долей благоговения подошел к Садху, когда все его товарищи поприветствовали возвращение своего Учителя. Кройкс хотел было дотронуться до него, но тут же остановился. Тот был так свят и чист, и Кройксу стало совестно даже приближаться к нему.
- Здравствуй, Садху. Это я, христианин, Кройкс, помнишь, ведь это ты сказал обо мне Мамону? – спросил его молодой человек.
Мальчик-буддист обладал превосходными телепатическими способностями.  Его миндалевидные глаза говорили лучше его губ.
Именно так он решил разговаривать с Кройксом.
«Я все помню», - сказал он без слов, одними глазами и мыслеформами.
«Ты свят, а я нечист. Прости меня, я никогда не достигну Бога, ведь я привязан к женщине и к людям», - поделился Кройкс своими мыслями, не открывая рта.
Глаза спелых зеленых оливок с карминной поволокой отрешенно и спокойно посмотрели на девушку, которая сейчас  недовольно смотрела на них, думая, что нужность ее существования в жизни Кройкса опять поставят под сомнение.
«Аскетизм присутствует в двух религиях, которые находят место в моем сердце. Особенно он развит в индуизме*. Однако в буддизме нет порицания за несоблюдение строгих аскез. Сам Сиддхартха Гаутама, Будда после шести лет строгих аскез осознал, что совершенства можно достичь, лишь срединным путем. Ему не свойственны ни самоистязание, ни гедонизм. Будда оставил роскошь так же, как и аскетическую жизнь, считая, что умерщвление плоти, к сожалению, часто приводит к угасанию разума. Такой срединный путь нельзя назвать компромиссом; он предполагает благочестивый образ жизни», - передал информацию Садху.
«Но ведь я должен был посвятить всю свою жизнь только Богу!»
«А это не часть Бога?» - взгляд посмотрел на девушку, а потом охватил взглядом все вокруг.
«Если тебя так волнует женщина, то можешь быть спокойным. В индуизме и у Вишну была жена, как воплощение его творческой энергии. И у Шиву… У Верховного Брахмана не было, но так ведь Он полностью самодостаточен. Он центральный и первопричинный Бог. Человеку почти невозможно добраться до Него, даже с помощью практик и аскез. Ты  - лишь Его часть, но не Он Сам. Потому, то, что для Него легко, для человека – очень сложно. Потому что одна капля не может стать морем, а одна клетка – целым организмом, а одна звезда – всей Вселенной. Живи с миром и не тревожься. Если ты не можешь отказаться от женщины, не обманывай себя. Будь обычным грхастха – живя в семье с женой и детьми, ты можешь вести трансцендентный образ жизни, стремиться к познанию Истины. Даже Арджуна* был грхастха!
Это не так плохо, даже многие брахмачари уходят в мир, чтобы потом, выполнив свой отцовской и мужской долг, уйти обратно, домой, к Богу. Ты понимаешь меня?»
«Кто такие брахмачари, Садху?» - спросил Кройкс, понемногу успокаиваясь.
«Ученики, которые изучают духовную науку под руководством духовного учителя. Они хранят обет безбрачия до 25 лет. А потом часть из них уходит в мир и заводит семьи, но в пятьдесят лет возвращаются, другая же часть совершенно не покидает стен монастырей. Я выбор сделал. Ты знаешь».
«Потому что ты святой».
«Нет, потому что брак не записан в моей судьбе. Я не буду тратить времени, которым жертвуют грхастха на свою семейную жизнь. Но это не делает мне особой чести. Грхастха одаряются Господом детьми, но я не останусь одиноким и буду пребывать во Вселенной. Но такова моя судьба. Я достигну мокши*, как и многие грхастха, что живут по предписаниям Вед. Они приходят к Богу, покидая семью в третий период своей жизни».
«Расскажи мне, пожалуйста, об этом! Что это за третий период? Я что-то ничего не понимаю,» - мысленно сказал Кройкс.
«В жизни человека четыре периода: брахмачарья, грхастха, ванапрастха, санньяса. Брахмачарья – это первая ступень духовного развития, образ жизни неженатого ученика, соблюдающего обет целомудрия. Грхастха – вторая ступень духовного совершенствования по Ведам, это семейная жизнь человека, строящаяся в соответствие с благочестивыми помыслами и служению Богу. Ванапрастха – тот, кто отказался от семейной жизни; согласно Ведам, третья ступень духовного развития. Санньяса – отречение от мира, четвертая ступень духовного развития человека. Ты сейчас находишься на втором этапе. Наслаждайся и помоги женщине, роди ей ребенка, воспитай его, успокой жену, а потом, если захочешь, ты уйдешь и оставишь земное для того, чтобы всецело посвятить себя Богу. Это лишь один из путей служения. Выбрав любой из путей, хорошо подумай, не причинишь ли ты боли своим близким,» - он молча посмотрел на Надэль:
 – Сделай правильный выбор – сказал он вслух.
«Спасибо, учитель».
- Ты веришь в Бога Единого? – неожиданно вслух спросил Кройкс.
Мальчик, с миндалевидными глазами улыбнулся и сказал:
 - Мне приятны твои вопросы о Брахмане. Задавай их, уже слышать о них большое счастье, - Кройкс обрадовался как ребенок. Мало кому нравились разговоры о Боге…
- Прекрасно, только скажу кое-что Кормчему, - Кройкс молниеносно подобрался к возничему и шепнул что-то на ухо.
- Мы продолжим разговор в пути. Едем на Гору.
- Что вы говорите, безумец! Мы все возвращаемся в интернат! – завопил подслушивающий воспитатель, которого теперь никто не слушал.
- Я хотел вывести друзей из интерната, - признался позже Садху, - те, кто поверил священным книгам и моим воззваниям, сейчас здесь.
- Но методы, Садху, разве можно так? - сказал Кройкс, которой теперь шел рядом с буддийским мальчиком за телегой, где ехали дети и наконец-то расслабившаяся Надэль. Кройкс разговаривал с мальчиком и изредка бросал взгляды на свою возлюбленную, которая тут же принялась знакомиться с детьми и вместе с ними выбросила гроб из тележки.
Теперь в окружении детей Надэль была совсем другая, нежели тот безумный подросток, которого когда-то встретил Кройкс. «Какая она чудесная!» - подумал он, любуясь ею, как произведением искусства. Они с Садху немного отстали от телеги, потому прекрасно видели все, что там происходило. Там уже вовсю играли в какую-то народную игру, которых Надэль «насобирала» со всего мира. Она заметила взгляд Кройкса и повернувшись к нему лицом красиво и скромно улыбнулась: «Вот видишь, как все замечательно», - говорил ее блестящий в лучах солнца  взгляд.
 - Вот и сбылась твоя мечта, Надя!  - Кройкс не мог не сказать ей того, что ее мечта об интернате сбывалась наяву.
Между тем он так хотел поделиться с буддистом размышлениями последних дней. Они много говорили о Боге, немного о политике, которая мальчику оказалась крайне неинтересна, много о любви, которая, по мнению Садху имела, безусловно, божественную природу.
- А на счет кшатриев (политиков) я отвечу так. Раньше в Индии правители обучались у мудрецов, брахманов. Они советовались и понимали, что все решения на свете принимает только Бог, совсем не царь. Надо бы возобновить эту практику совета политиков и мудрецов, - сказал неожиданно мальчик-буддист.
- Это было бы верно со всех позиций, - Кройкс был восхищен мудростью, которой был пронизан «просветленный». Ему очень хотелось спросить у маленького Садху:  - А что ты думаешь о любви между людьми. Между мужчиной и женщиной?
- Я думаю, что ты уже знаешь ответ и можешь рассказать сам. Если считаешь это необходимым, - проницательность мальчика изумляла.
- Правда. Я почти уверен, что в жизни человека есть только две любви, одна из которых – сильная, но она от физики человека, не от Бога. Знаешь, однажды я страстно влюбился в темноволосую красавицу, которая была крайне похожа на меня самого. Слава Богу, что эта любовь так и окончилась на периоде становления. Плохое это чувство, но оно  неизбежно приходит в жизнь каждого человека. Это наваждение, самая страшная страсть… А потом… я встретил мою настоящую любовь – почти что полную мне противоположность. Внешне и немного внутренне. Мы такие разные, но мы как равные во всем люди, перетираем недостатки друг друга, делая лучше наши души.
- Есть в этом частица  правды, - глаза Садху улыбнулись.
- Любящие по-настоящему люди похожи на две плоскости крыла самолета. Верхняя часть крыла имеет форму с горбинкой, нижняя же часть, хоть и сделана из того же алюминия,  совершенно плоская. Они разные, но именно из-за их разницы формы, возникает разница давлений воздуха при прохождении его через крыло. Из-за эфемерной разницы давлений, которая не видна человеческому глазу, многотонный самолет держится на невесомом воздухе. Вот и любовь для человека – та же фантастика. Закономерность успешности взаимодействующей разницы.
- Мне интересны твои аналогии, но я не знаю, что такое «самолет»…
- А кто такой Арджуна?
- Это великий друг Кришны, одной из аватар, воплощений Господа. Он захотел стать брахманом, родившись кшатрием*.
- Ну, а может же быть, что люди достигают более высокого уровня, не смотря на класс, к которому они принадлежат?
- Да, это возможно, но как правило, это происходит в единичных случаях. Чаще всего не стоит требовать от шудры стать брахманом. Рано или поздно он может  почувствовать свою несостоятельность на пути к Знанию, сломаться или извратить учение, согласно той гуне, которая послужила основанием его природной жизни. Так, редкий человек не вносит в религию свои страсти и миропонимание. Я думаю, что каждый человек способен поклоняться Богу и пытаться, пусть даже частично, осознать Его.
- Я против каст, ты же понимаешь, что замкнутость каст приведет к упадку, на мой взгляд...
- А я и не призываю тебя к замкнутым кастам человеческого общества. Я признаю существование ненаследственных, естественно случайных каст людей, которые предназначены для разных видов служения. И если обычный гончар служит обществу своим делом с душой, я ценю его гораздо больше, чем мерзкого «ученого» лжеца в зале суда. Пойми это. Способности, заложенные в людях, очень разные, но все они служат посредством своих дел общей цели – Богу.
Мальчик в оранжевых одеждах открывал перед Кройксом новые неведомые горизонты. Какие-то мысли для него были высказаны впервые. Кое какие старые собственные рассуждения обрели новые одежды.
- Я против «одной гребенки на всех». Путь к Богу у каждого – свой. Сей добро на своих лекциях, как добрый землепашец, но не заставляй землепашца читать лекции. Если это его призвание – он сам придет к тебе изучить науки, чтобы стать ученым. Не насилуй природу людей. Это очень важно для человеческого общества. Если же ты кшатрий или брахман, который пренебрежительно относится к своим обязанностям просвещать свой народ, давать ему направление и свет, молиться за него – значит, ты попрал свой долг,  ты ленив, безверен и бездеятелен.
- Ты так говоришь, как будто бы это легко – вести людей за собой! Это очень ответственно, - возразил Кройкс.
- Потому-то кшатрии и брахманы не убивают все свои силы на поле, а сидят в чистеньких читальнях и беседуют на открытом воздухе о возвышенном. Мера ответственности здесь чрезвычайно велика, но мерилом любой идеи и направления должен быть Бог. Правильно ли идет тот или иной человек, можно сказать только если знать основную ось координат, знать, что положить в самую основу жизни. Кто по-настоящему служит Богу, тот достоин доверия и не собьется с пути. Решимости и мужества предаст ему его вера.