9. Чай с кальяном

Осень пришла как-то вдруг, как-то сразу. Словно бы за один день посерело и осело небо, пожухла трава, разгорелась листва - красная, желтая, оранжевая. Вот так, вдруг...

Земля еще дышала теплом, и Алиса устроилась под каким-то деревом, достаточно старым и толстым, чтобы к нему можно было удобно привалиться спиной. Над головой, на мощной боковой ветви устроился Чеширский Кот, щурясь на неяркое, но еще теплое осеннее солнышко, и улыбаясь непонятно чему.
- Грустно. Как-то все грустно. Не так как-то, - задумчиво сказала Алиса.
- Осень, - ответил Кот, как будто этим все объяснялось.
- Ну, осень? И что с того?
- Все не так. Все обнажается до сути, а это не всегда приятно. И всегда грустно: как будто загадка пропадает, тайна раскрывается, и всё не так уж волшебно, как казалось.
- Ничего мне не казалось! Все и было волшебно. А почему раньше здесь не было осени?
- Была. Просто очень давно. Никому она не понравилась, вот и не стало ее больше.
- А мне осень нравится... Красивая она.
- Я же объяснял: всё обнажается до сути. А кому охота знать о себе всю правду? А еще меньше охота, чтобы ее знали другие.

Алиса задумалась. Мысли, странные какие-то - взрослые, что ли? - мысли теснились у нее в голове и вызывали непривычное беспокойство. Не то, чтобы она раньше не беспокоилась, да просто не о том.
- Скажи мне, я свободна?
- Конечно! - ответил Кот.
- И я могу отсюда уйти, когда захочу?
- Конечно, можешь!
- А вернуться? Я смогу вернуться?
- Это непросто. Хотя, теоретически, можешь вернуться. Только этого еще никому не удавалось.
- Почему? - удивилась Алиса.
- Там другая жизнь. Там время идет по-другому, там осень через каждые девять месяцев, там свои законы и правила. Здесь свои.
- Но я же здесь, хотя раньше была там! - возразила Алиса.
- Неважно, что ты была там, пока ты не попала сюда. И если снова уйдешь, тоже будет неважно: это все на одном витке спирали. Ты-то, вон, совсем не повзрослела, и никто не постарел, заметила?
- Да...
- Ну вот. Пока ты здесь, время там не движется. А уйдешь отсюда, время пойдет, и потом просто не сможешь отыскать вход. Или, что скорее,  не захочешь.

Алиса какое-то время молча обдумывала услышанное.
- Как там мои родители, сестра, кошечка моя Дина? - вздохнула она, наконец.
- А точно так же, как ты их оставила: у них с тех пор не прошло и секунды!
- И, значит, они обо мне даже не беспокоятся?
- Они даже не знают, что ты ушла!
- Получается, им все равно? Получается, я им безразлична?
В голосе звучали слезы. Да и глаза увлажнились.
- Безразличие – это всего лишь степень свободы,  которая тебе предоставлена: чем безразличнее ты окружающим, тем свободнее ты в своих поступках. Но твои про тебя просто ничего не знают:  у них-то время не движется!
- Вот всё у вас как-то…  Не так, как должно быть!
- Никто ведь не знает, как должно быть. Оно и идет, как идет. Правильно, по-моему, идет!
- Почему ты решил, что правильно?
- Когда добро вознаграждается, когда зло наказуемо, когда время не расходуется по пустякам, а всяких пустяков, тем не менее, в жизни полно, когда солнце встает на востоке, а садится на западе, то это означает, что все идет правильно. Ну, или почти правильно!
- И это даже когда гусеница курит, кот улыбается, кролик носит часы, и все не в своем уме?!
- В своем уме побыть успеешь. Даже надоест. А вот не в своем – не каждому такая удача!

Они еще долго беседовали. Пока солнце не стало садиться на том самом западе. И тогда Кот, по своему обыкновению, растаял в прозрачном осеннем воздухе, а Алиса отправилась пить чай с Мартовским Зайцем и курить кальян с Синей Гусеницей. Все по-прежнему шло, как надо…