Электро-баян и туфли от армянов

Глава 1.

Когда мы пришли к тётке, она не плакала, но состояние было близкое к истерике. Шутка ли: ушёл старший сын служить в армию, и в самом финале службы прислал письмо, в котором сообщил, что должен жениться.

Сразу скажу, что кузен мой  всегда был разумным и последовательным. При внешней привлекательности вниманием барышень не избалован. И вдруг должен!

Главная интрига сюжета  в том, что выбора не было. Служил в Украине (тогда она была ещё союзной республикой, а не суверенным государством), причём не в столице, а самой, что ни на есть глубинке с замечательным названием деревня Хмелевое. Там, как в Иванове, невест много, а женихов не очень. Выручала географическая близость с военной частью. Барышни знакомились, и если повезёт, с кольцом на правой руке покидали отчий дом.  Кузен имел неосторожность влюбиться не просто в барышню, а в несовершеннолетнюю девицу. Её папенька не препятствовал их тесному общению, но в нужное время предупредил, что из этого дилижанса только два выхода: первый – в ЗАГС, второй – под трибунал. Но братец мой, как честный человек и отличник боевой и политической подготовки, не собирался обманывать барышню. Тем более его уверили в скором рождении ребёнка.

Делать нечего, надо ехать на свадьбу. Родственников было на ту пору много, а средств всегда не хватало, потому делегировали восемь человек. Состав такой: родители жениха Лев Андреевич и Раиса Петровна – будущие сваты; моя матушка Тамара Петровна – общее руководство процессом; двоюродный бат Александр – незаменимый тамада; его жена Елена – профессиональный повар; тётушка Любовь Петровна – потому что куда же без неё; я – как портниха любительница;    и десятилетний брат жениха Рома – какая же свадьба без младшего брата. Собрались в путь дорогу, накупили гостинцев, взяли нарядные одежды и поехали.

Глава 2.

На станцию назначения поезд прибыл в два часа ночи. Украинские ночи и так тёмные, а уж ноябрьские и подавно. Моросил лёгкий дождичек, ветрено. Нас встретили, (только мужчины), но, слава богу, целоваться не пришлось. Погрузились в машину и поехали. Казалось, что ехали очень долго. Кругом непроглядная темнота и видимо поэтому очень хотелось спать.

Наконец машина остановилась перед каким-то домом, забегали  незнакомые женщины. Тётушка моя тщетно искала глазами сына, как нам пояснили он в части, увольнительную дадут завтра. Мне же интереснее было взглянуть на невесту, но я никак не могла вычислить её в толпе снующих людей. Или ночная дорога так подействовала, но когда мы вошли в дом, то было странное ощущение того, что внутреннее его пространство гораздо меньше, чем он кажется снаружи. А ещё удивил пол, застеленный газетами. На вопрос: «А зачем это?», получила очень резонный ответ: «Ну, полы же вымыты, чтоб не натоптать»

Наконец столы накрыты, и в половине четвёртого (ночи или уже утра, я, честно говоря, затрудняюсь определить это время суток) предложили снять неловкость общения местной горилкой и немудрёной закусью.

И тут я разглядела невесту. Обыкновенная девушка, выглядевшая гораздо старше пятнадцати лет, но может к утру, сняв бесформенный фланелевый халат и сделав макияж, она помолодеет? 
На ночлег нас определили тут же, просто вынесли столы и стулья.  Будущих сватов положили на единственную в комнате кровать, остальным же на полу были постелены матрасы и перины. Но лечь и заснуть не представлялось никакой возможности. Сначала (пардон за подробности) очень хотелось посетить дамскую комнату, но мы не знали о месте её нахождения. Терпение дошло до той границы, когда становится всё равно у кого спрашивать «где находится уборная?», нам показали это благословенное место. Удобства были во дворе. Но на пути к нему ждало очередное препятствие в виде огромного и злого пса, отчего-то посаженного на цепь прямо перед туалетом. Мы с Ленкой, вернулись в дом с просьбой убрать собачку.
- Та ни чОго, - сказала будущая сватья, - Мишаня вас проводит.

Мишаней оказался старший брат невесты, недавно  вернувшийся из армии. Делать нечего: лучше один раз неловкое смущение, чем длительные проблемы с мочевым пузырём. Вернувшись, переоделись в более подходящую для сна одежду – в халаты. Только я успела запахнуть полы своего, как в комнату вошёл ещё один потенциальный родственников. Он был немолод, высок, пьян в телогрейке, зимней шапке и кирзовых сапогах. Увидев меня, манерно изобразил смущение, сказав: «Ой, вы така карасива, як артыстка», улыбнулся щербатым ртом и вышел. Я критически оглядела себя: «Может и на свадьбу в этом халатике пойти, раз он такое впечатление производит?»
К пяти утра наконец-то приняли горизонтальное положение, но спать не могли, потому что с пяти минутным интервалом заходил кто-нибудь из будущих родственников с вопросом: «Вам ны чОго нэ надо?» После седьмого захода всех начал бить истерический смех, моя маменька и тётушка Любовь Петровна, (как самые старшие из присутствующих там дам), деликатно и твёрдо намекнули о том, что надо бы выспаться. После этого всё, наконец, смолкло.

Глава 3.

А в восемь часов пришёл из части мой кузен. Увидев его, мы зарыдали, такой он был худой и измученный в этой болтающейся шинели и огромных сапогах. Он тоже слегка всплакнул (ему же было всего двадцать), не знаю, отчего: то ли от радости, что видит маму, то ли от внезапного понимания того, что мы всё-таки приехали, а он и не надеялся. В общем, когда схлынула первая волна эмоций, надвинулась реальность. А заключалась она в следующем: уборка помещения с расстановкой столов и стульев, подгонка костюма жениха и приготовление угощения.
Ну, по порядку.

Накануне вечером, мы не всё увидели. В красном углу комнаты в обрамлении вышитого рушника висела (как мне казалось) икона.  Каково же было мое удивление, когда при дневном свете это оказался не лик святого, а выгоревший постер с изображением некой полуголой наездницы, а ниже весь угол завешан открытками в стиле «люби меня, как я тебя». Пока выносили лишнюю мебель, маменька моя довольно бесцеремонно всю эту красоту ликвидировала, как класс.  Видя её решительность, никто не посмел возразить.

Я же в это время занялась подгонкой свадебного костюма жениха, ведь его покупали без примерки. Благодаря пропорциональной и стандартной фигуре кузена, работы у меня было немного. Закончив, по своей наивности, поинтересовалась у невесты, а что с её нарядом, всё в порядке? И во время, когда я увидела этот «золушкин» наряд, то выпала в осадок. Складывалось ощущение, что в этом платье уже семеро умерло: не новое и совсем не чистое, хотя и не плохого фасона.
- Откуда оно? – поинтересовалась я.
- Та, то батька у клуби на прокат, узяв – ответила невеста.
- Как на прокат? – не поняла я.
- Так, у нас усе так делают – последовал ответ.
- А туфли, какие? Каблук высокий?  - продолжала я.

И тогда мне их показали. Каблуков не было вообще. Это были не туфли, а картонные белые тапочки сорокового размера покрашенной золотым лаком. Видя моё недоумение, девушка искренне не поняла:
- А шо? То батька у армянов купыв! – с гордостью добавила она.

«Наверное, на вырост» - подумала я, ведь у невесты ножка не больше тридцать шестого.  Маменька моя, видя всю эту «красоту» тихонько мне сказала: «Я б в таких, даже в гроб ложиться не согласилась».  Тут подошла будущая свекровь. Тётушка обречённо посмотрела на меня с немым вопросом в глазах: «Что делать?»
- Платье я приведу в порядок, - обнадёжила я,- но вот туфли от армянов…. 
Не весть от куда взявшийся сват, сказал, что они едут в город, и тётушка тут же сорвалась с ним, прихватив будущую сноху. Вскоре они вернулись. Девушка светилась радостью, не выпуская из рук коробку с туфлями, таких у неё ещё не было никогда.

Для подгонки платья, невесте пришлось его примерить, видя её тонкую талию, тётушка моя Любовь Петровна, строгим учительским тоном вопросила: - А на каком ты сроке беременности?
- Та ни, - бесхитростно ответила невеста, - то  просто задэржка була, я нэ берэменная.
Мы ещё раз переглянулись, но ничего не сказали. Только я про себя подумала:
«Значит это любовь!»

Глава 4.

День клонился к вечеру, а у нас маковой росинки во рту не было. В связи со всеми приготовлениями, мы чётко понимали, что спать нам тут негде. Оказалось, что зря переживали, нас уже определили на постой к соседям, милым старикам, деду Милько и бабе Вере. Если ночь ещё была впереди, то кушать хотелось уже сейчас. Вдобавок ко всему, из летней кухни, на весь двор распространялись такие запахи, что голова шла кругом.  Там, шло поточное производство голубцов, котлет, холодца и прочей снеди к завтрашнему торжеству.  Брат мой Шура, человек прямой и не злой, но всё-таки мужчина, а потому путь и к его сердцу лежит по известному маршруту. Поэтому мы не сильно удивились, когда он злой и голодный вошёл в комнату   и чётко сказал, обращаясь к моей матушке:
- Крёстная, мы сегодня есть будем? Полный дом мяса, блин!  Дай мне сковородку я сам сейчас кого-нибудь зажарю!
После чего на столе материализовались тарелки с салом,  варёной картошкой и солёными помидорками. Хлебом, нарезан большими ломтями, а ещё  в кастрюльке был не то супчик, не то похлёбочка с огромными кусками  жирного мяса.  Венчала всю эту красоту запотевшая бутылка беленькой. Мы не заставили себя  долго уговаривать и принялись за еду.

Хозяева тоже присели перекусить, и если они были дома, и их ничего не смущало, то мы несколько замешкались оттого, что на столе не было вилок.  Их не было и вчера, но мы это списали на суматоху. Тетушка моя, Любовь Петровна, решила не церемониться и напрямую попросить столовые приборы. Оказалось, что их в доме всего пять штук, и некоторые из них уже потеряли по одному зубу. Будущий сват быстренько сориентировался и отлучившись ненадолго, вернулся с целым мешком алюминиевых вилок. На них тоже не всё накалывалось, но не ложками же сало есть.

Невеста, сидевшая с нами за столом и радушно угощавшая нас, видимо хотела показать, что уж она-то с вилками умеет обращаться. Взяла с тарелки сало рукой, а потом, нанизав его на вилку, пыталась оторвать от него кусочек зубами... 

Наконец, мы были сыты, и жизнь показалась замечательной. Дальше всё пошло своим чередом.

Глава 5.

Напомню, что мы тоже приехали не с пустыми руками, но по приезде отдали всё хозяевам, а те убрали гостинцы в погреб. Выудив содержимое обратно, принялись за нарезку и сервировку. Если с колбасой, сыром и прочей корейкой всё ясно, то, что делать с селёдкой никто не знал. Помните, какие главные холодные закуски были раньше на столе? Конечно же, салат «оливье» и селёдка под "шубой". Но мы подозревали, что при полном отсутствии в доме вилок, такая закуска может прийтись не по вкусу хозяевам.  У нас даже возник негромкий спор по этому поводу, мои маменька и тётушка настаивали на приготовлении, я же вяло сопротивлялась. Мы не обратили внимания, что сзади стоял и слушал всю нашу дискуссию Мишаня, заметив его, тетушка Любовь Петровна, решила обратиться к массам:
- Миша, как вы думаете, что лучше сделать с селёдкой? Кусочками нарезать или под "шубой" сделать?
- Конечно, под "шубой" – уверенно заявил Мишаня, а потом добавил - А как это?

Дороги назад не было, я принялась чистить рыбу.  Представляете сколько её нужно на свадьбу? И ведь не просто почистить надо, но отделить от всех косточек.  Сижу, чищу, руки практически по локоть в селёдке и рассоле. А я же на свадьбу ехала, потому на ногтях длиннющий маникюр ярко алого цвета. И вот, по мере того, как заполнялся тазик с начищенной рыбой, в комнате становилось всё больше и больше зрителей. Они с каким-то брезгливым трепетом смотрели на селёдку и мои руки, казалось, что меня саму никто не видит. Когда я закончила, сама не знаю почему, запустила руки в таз с начищенной селёдкой и сжала их в кулаки, пропуская между пальцев селёдочную массу. Толпа зевак не выдержала и бросилась врассыпную, зрелище было не самое красивое, маменька моя с укором посмотрела на меня:
 - Развлеклась? А теперь продолжай.

Единственным зрителем остался Мишаня.  Он наблюдал за всем процессом до самого конца.  Очень ему было интересно, как же я буду наряжать селёдку в шубу.  Но, по-моему, остался несколько разочарован, тем фактом, что шубой казался яично-овощной слой, а не мохнатая шкурка.  Вот столы расставлены, скатерти накрыты, приборы сервированы, усталые, но довольные мы отправились в баню.

Глава 6.

Не знаю точно, как определялась очерёдность посещения этого места, но мы точно были в конце списка. Может это такой обычай, что накануне свадьбы баню хозяев должно посетить всё взрослое население посёлка? Тем не менее, дело обстояло именно так. Но нам было уже всё равно, главное добраться до горячей воды и смыть с себя все волнения этого длинного дня.
Ждал ещё один сюрприз, а именно место нашего нового обитания. Дом деда Милько и бабы Веры, разительно отличался и комфортом, и чистотой, и почти городской обстановкой. Сами же хозяева, не смотря на довольно почтенный возраст, не испытывали никаких трудностей в общении с нами. Складывалось такое ощущение, что мы давно друг друга знаем, не надо напрягаться. И ещё, у них в доме были нормальные вилки!
 В общем, всё не так уж и плохо. Достали из сумок нарядные одежды, погладили и развесили их по всему периметру комнаты. Она, кстати, тоже была одна на всех, но после первой ночи на полу, нас это уже не смущало. Засыпая, всё никак не могли успокоиться, вспоминая уже вчерашние события, и фантазировали на тему: «А что ж будет завтра?» Больше всего занимал один интересный факт, о котором мы узнали ещё дома, из письма. Описывая то, как будет проходить свадьба, мой кузен упоминал о том, на торжество уже ангажирован электро-баян.  Все мы первый раз слышали о его существовании, и очень любопытно было посмотреть на этот чудо инструмент. Ночь прошла быстро и относительно спокойно.

Глава 7.

Утро пришло в с мелким дождичком, а ночью, оказывается, был лёгкий морозец, потому под ногами - каток.  Пока занимались последними приготовлениями в доме, нас это не пугало. Слегка отвлекали «экскурсанты», все кому не лень приходили посмотреть, как приезжие кацапы (в смысле русские) свадьбу готовят.
Совсем не стесняясь нашего присутствия, обсуждали, мол: «Та всё по-городскому: с салхветками, цветами в вазах, со скатертями на столах. Смотри, каждому тарелка стоит, да ещё и с вилкой! Ой, а чой-то на тарелках-то нарезано, колбаса какая-то или мясо? Глянь, глянь конфеты с яблоками зачем-то на столах в вазах?»
Много всякого говорили, но мы уже были в цейтноте, потому не реагировали. К полудню всё было готово. Предстоял ритуал выкупа невесты. Тут всё прошло тихо (я бы даже сказала вяло), пришли и купили, да никто особо и не торговался, цену назвали и тут же сговорились. Невесту вывели, она была хороша, как все невесты, может потому, что это особое состояние женской души, не зависящее от возраста и стоимости платья.

Вот тут с моими матушкой и тётушками случился первый приступ паники. А произошло это потому, что перед походом в клуб, где собственно и должен производиться акт гражданского бракосочетания, все присутствующие гости (да и хозяева тоже) решили, перекусить за праздничным столом. Может это конечно ерунда и формальности, но только не для моих любимых родственниц, они грудью стали на защиту основных декораций свадьбы. А я не нашла ничего лучше, как напугать непонятливых гостей сказав, что это очень плохая примета, если сесть за свадебный стол до росписи, то молодой гулять будет. Я и сама не знала какой эффект произведут мои слова. Все гости, как ошпаренные, кинулись прочь. Это я уже потом узнала, что будущий сват любитель на сторону поглядывать, вот они и испугались, как бы невесте участь матери не досталась.   

Нас тоже стали учить местным обычаям. На машинах в клуб тут никто не ездил, а шли пешком, но с разных сторон. Жених и его гости идут в одну сторону, а невеста со своими в другую. Так, обойдя всю деревню, обе процессии встречаются у клуба, где и происходит регистрация. Напомню, ноябрь месяц, ночью был мороз, а утром дождь, погодка та ещё, но жениться-то надо. И мы сделали так, как нам объяснили, а когда увидели колонну невесты, то не поверили своим глазам. Потому что все вокруг были одеты (причём по-зимнему) и только невеста шла в капроновом облаке фаты и платья, а на ногах у неё были, так понравившиеся ей босоножки на тонкой подмёточке и с тремя ремешками по стопе. Цвет её кожи приближался к голубому, а губы предательски дрожали, но она продолжала улыбаться.

По сценарию, старший боярин (а именно мой брат Шура,) должен обнять жениха за плечи и чинно, благородно подвести к невесте. Видя, что промедление бронхиту подобно, Шура очень быстро повёл жениха в нужном направлении, и как только дошел, снял с себя куртку и накинул на дрожащую девушку. Она испытала двойственные чувства: с одной стороны - уже замёрзла до опупения, но с другой стороны -  все должны видеть её невестой.
Две колоны гостей слились в одну и все дружно зашли в клуб.  Обряд формальный, с обычным набором: «Согласны, не согласны; наденьте кольца; поцелуйте друг друга»
Но потом всё пошло не совсем привычно: сначала бабушка невесты с иконой в руках, благословила молодых.  Потом, под пение певчих, посредством вышитого рушника, с молодыми совершили незнакомый ритуал: перевязывали им руки и водили по кругу, заставляли стоять на нём и совершать ещё какие-то манипуляции.

Обратный путь: теперь молодые шли во главе процессии, обходя всю деревню.  И вдруг, подойдя к очередному дому, мы увидели его хозяина с ведром воды в руках. Все остановились, подойдя к молодым, хозяин начал медленно лить на дорогу воду, которая тут же замерзала, превращаясь в лёд, и когда он вылил всю, остановился, лукаво глядя на жениха. Тот, взяв на руки невесту, осторожно ступил на скользкую дорожку. Пока он шел все ждали: уронит или не уронит? Не уронил! Хозяину наливали чарку и шли дальше. Пока добрались до дома, этот трюк моему кузену пришлось проделать ещё четырежды, и он с честью с ним справился.

Дальше всё привычно: родители с хлебом солью, кто больше откусит, плодитесь и размножайтесь.

Глава 7.

Толпа гостей хлынула за столы. Но отчего-то никто не тропился снимать верхнюю одежду, на замечание моей маменьки сделанное подружке невесты, та жеманно улыбаясь, ответила: «Та шо вы тётеньку, я так змэрзла, шо раздэваться нэ хОчу»
 
Славянское застолье видимо не имеет национальности, потому везде одинаково. Тосты, крики «Горько» и изобилие стола. После третьего тоста, стало скучно, и я принялась подглядывать за гостями.

Вот интересный дядечка с любопытством разглядывает вилку и спрашивает у соседа: «А на шо мэни вона?»
Вот раскрасневшаяся молодуха, влюблёнными глазами смотрит на моего брата Шуру, который совершенно освоился, непрестанно шутил и балагурил, исполняя роль старшего боярина (то бишь тамады).
Вот сваха приглашает гостей во двор плясать, там играют музыканты, но на улице льёт дождь и гости не хотят мокнуть, а сваха обижается: ведь время музыкантов оплачено и скоро они уйдут.
Вот молодёжь стайкой убегает куда-то, чтобы праздновать без надзора взрослых.

Все снова рассаживаются за столы.  Мы (во время перекура) заменили   приборы чистыми, а гости не понимают: «Я же тут сидел? У меня в тарелке ещё харч оставался? Куда он делся?»
Вот бабулька держит в руках конфету в золотой фольге, конфета большая, блестящая и бабулька, не зная, как её развернуть, кусает через обёртку.

Я вдруг поймала не очень весёлый взгляд своего дядюшки Льва Андреевича. Он улыбался, старался во всём участвовать, но взгляд его оставался грустным. Сам вырос в деревне и очень хорошо знал эту жизнь, но что-то тревожило его. А тут ещё одна неловкая тётка подавала голубцы и как бы «нечаянно» облила новый костюм маслом с блюда. Мне показалось, что она это сделала специально, уж для каких целей не знаю, может просто потому, что мы другие. А только дядюшка мой вышел, и я видела, что пока остальные пытались спасти его костюм, он украдкой вытирал слёзы. Не думаю, что плакал он из-за испорченной одежды, скорее это были слёзы безысходности, что всё сложилось так, как сложилось и от него уже ничего не зависело. 

Окончательно устав я ушла спать, а  свадьба ещё пела и плясала до самого утра, кто-то смеялся, кто-то плакал, в общем, каждый гулял по-своему.

Глава 8.

 Часам к трём  и мои родственники  добрались до спальных мест. Но принятый на грудь алкоголь и перевозбуждение не давали покоя. Мы вроде бы засыпали, но стоило кому-нибудь одному сказать слово, как все принимались бурно обсуждать свадебные события. Громко смеялись и наш хозяин, дед Милько, всё порывался к нам зайти. Он говорил: «Девки, ну шо вы никак не угомонитесь, вот я вас сейчас успокою» Но баба Вера, пресекала его поползновения: «Сиди уж успокоитель» - говорила он, и он отступал.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Разве, что мы, наконец, увидели вожделенный электро-баян. До сих пор не понимаю, в чём соль изобретения, но агрегат выглядел, как обычный баян со шнуром, воткнутым в розетку. Да, играл он громче обычного, но в этом не было особой необходимости, его перекричать никто и не пытался.

Потом наступил день отъезда. Целый день собирались, упаковывая местные гостинцы. Молодые с нами не ехали, кузену до демобилизации оставался ещё месяц, и они планировали вернуться к новому году. Мы, за эти дни, к счастью, нашли друзей и не нажили врагов, поэтому прощались с сожалением, ведь свадьба это такое мероприятие, которое сводит незнакомых людей всего на два дня.
Дед Милько и баба Вера плакали: «Девки оставайтесь, с вами весело».

Обратный путь показался короче. Мы вернулись к привычным делам и заботам.

 А молодые приехали, как и планировали к новому году. По началу я думала, что не уживутся, уж очень разная была у них жизнь до свадьбы. И все последующие события, подтверждали это. Но знаете, в прошлом году они выдали замуж свою дочку, а восемь месяцев назад у них родилась внучка.

Видимо электо-баян таки сыграл свою главную партию и не важно, что туфли от армянов так и сгинули где-то в глубине сундука.

Главное в том, что: раз есть до, должно быть и после.