Пикник на морозном облаке. Глава 5

Быть может, человечеству уже давно объявили войну какие-нибудь злобные инопланетяне, но не могут найти её в толще галактик и вселенных. Быть может, загадочные существа прогрызают путь к нам из параллельной вселенной, выбрасывая в небо облака дыма, от перегрева пространства. Но обязательно где-то в мире каждое мгновение вспыхивает такое счастье … по сравнению с которым даже смерть всего человечества не выглядит страшной трагедией. Радость детей, не научившихся контролировать свои эмоции. Детей, чья скорлупа мягкая, не зарубцевалась ещё шрамами жизни. Детей, что получили в подарок любимую куклу, или гладкую палку, на конце которой смешно покачивалась плюшевая голова лошади. Ради таких моментов порой и живёт человечество. Ради тех, кто ещё не научился контролировать себя.
Инис считал, что дети в возрасте Флеммы уже начинали понимать, как устроен этот мир. Точнее, научились не тратить на него всю свою энергию. Оставлять большинство эмоций себе. Но Флемма … ей ещё столько нужно было понять об этом мире. О том, что теми мальчишками двигала лишь жестокость и зависть. О том, что Альгор – не забавный человек, а очень опасный молчун. О том, что самой Флемме не выгодно улыбаться только одному Инису вот в данный момент. Когда она качалась на качелях. Когда вертелась вокруг него, словно …

Под этими небесами, с которых на планету сыпались пепельные лепестки, не происходило почти ничего. Город замер в холодной спячке, словно кто-то всемогущий начал играть в игру «море волнуется…» И холодный пар, выходящий изо рта, был единственным свидетелем приближения зимы. Единственным аргументом в пользу пушистых шарфов и плотных курток.
Единственным аргументом, чтобы продолжать движение была боязнь задохнуться. Единственным желанием были слова, что вырвутся, наконец, из горла, а не из глаз или мыслей. Сказать всего лишь несколько слов, чтобы покончить с этими неспокойными душами и сердцами. Как можно унять эту дрожь? Не уж то это так холод пробирает с улицы? Словно нервный озноб охватывает грудь, и заспанные инеем мысли при первом же касании заставляют вздрагивать. Или же уроки физической культуры так изматывают, что ноги дрожат и даже сидеть удаётся с трудом. Даже сны уставшие и слабые. И как можно понять эти небеса?
Над этими небесами плавают ангелы и подглядывают за этим обычным сонным городком, который с утра покрывается скромным молочным туманом. В котором людские души настолько же холодны, насколько и космические километры. Ангелы смотрят сквозь дыры на наши жизни и смеются над тем, что мы почти что не смотрим на облака. Не находим той красоты в звёздах, которые видят в них крылатые телохранители Бога. Парни дарят девушкам цветы на улице и ангелы смеются, когда видят, как дрожат их руки. Мальчики дёргают девочек за волосы и краснеют, словно помидоры на солнце, когда кто-то говорит, что их агрессия – всего лишь влюблённость. Ангелам не нужны телевизоры. Ангелы тоже когда-то были людьми, и им очень нравится всё это вспоминать. Вспоминать, какими они были глупыми.
Вот он вновь проплыл по коридору, заставляя всех малявок испуганно прижиматься к стенам. Прошагал с ненавистью в глазах на весь мир.
- Привет, Альгор!
Как всегда, он остановился, давая шанс Небуле заинтересовать его. Он смотрел на неё, словно на призрака. Словно единственный человек в мире, где остались только призраки.
- Всё в силе? Сегодня гуляем до самой ночи.
Он уже перестал на неё смотреть. Видимо, на полу узор был гораздо более интересный, чем её лицо.
- Ладно, - сказал он, и от его редкого голоса у Небулы пробежал по плечам холодок. Он настолько мало открывал рот, что его слова уже можно признать золотыми.

И тишина. Целыми днями мёртвая тишина унылым свистом кралась в приоткрытые двери. Из окон тишина светилась серым скучным небом. А голоса людей словно покрылись паутиной. Словно всё это уже было вчера и на самом деле эти парты и стулья уже давно спрятаны под белыми простынями. А если провести рукой по классной доске, то палец станет чёрным, а на зелёной поверхности засияет яркая полоса чистоты.
Альгор сидел через три ряда рядов одноклассников. Всё такое же лицо, как и год назад, всё в той же позе. Одновременно проницательное и скучающее. Ненавидящее и безразличное.
Если бы вселенная нечаянно пропустила этот день, то ничего бы не случилось. Люди бы вставали с постелей и смотрели на часы, на календари и органайзеры и думали бы, что пропустили день. Сначала удивление, но потом ровным счётом ничего. Что должно было быть вчера? Да, вроде бы ничего. Ну, значит, не страшно.
В такие дни идёт сражение за нашу реальность. Демоны внутри голов сражаются с этим мёртвым безразличным космосом, а ангелы беззаботно попивают свою амброзию и смеются над глупыми людишками. Качели выбирают время, чтобы не скрипеть и не жаловаться на жизнь, а с небес, сквозь одну неправильно пробуренную дырку, падает и скрывается в траве один маленький ржавый ключик.
И Альгор … что же случалось в его жизни такого до переезда сюда? Почему он не смеется над шутками вместе со всеми? Почему он смотрит на какую-нибудь бездвижную глупость, когда кто-нибудь встаёт и демонстрирует весёлую сценку? Почему он не замечает этот мир? Почему он замечает одну только Флемму, эту маленькую улыбающуюся чертовку?! Ведь, улыбка Небулы более красива. Ведь Небула уже знает, почему на неё так часто засматриваются парни. Кроме Альгора.
Альгор – дурак. Изнеженный аристократ, как кажется теперь уже многим. Опасный шизофреник, которому возможно уже скучны обычные развлечения. Вдруг, он начнёт убивать? Или пытать? Ведь его отсутствующий взгляд, как ничто лучше, характеризует его душевное равновесие. Да и та же Флемма – тоже сумасшедшая. Когда она не улыбается, она вероятно спит. Да возможно она даже во сне улыбается. Ей наверняка всегда снятся розовые пони и пряничные дома. Почему настолько натуральные лёд и пламя вечно вместе? Не уж то просто в какой-то момент Альгор увидел Флемму, а Флемма увидела Альгора, и они стали лучшими друзьями? Так не бывает? Не бывает и то, что почти уже взрослому парню может быть интересно с такой глупой пигалицей. Что они вместе делают? Играют в классики? Или едят мороженое на лавочках? Это глупо! Может, сердце Альгора любит Флемму, но разница в возрасте настолько отчётлива, что мозг согласен это принять? Может, ему без неё жизнь не мила, но он покорно ждёт, когда их отношения будут понятливы другим людям? И от того мир ему не реальность, а всего лишь кокон. Словно он знает, что всё это когда-нибудь исчезнет, и не стоит этот мир того, чтобы на него тратить свою энергию. Всё это исчезнет, а Альгор останется. Быть может, Альгор бессмертен?
Тогда вполне объясним его скучающий взгляд. Тогда понятно, почему он настолько умён и молчалив. Тогда есть правильная причина, почему Небулу так к нему тянет.

… Потому что для нас всегда необъяснима эта любовь. Когда любишь взгляд. Когда любишь выражение лица. Натуру. Когда любовь является всего лишь восхищением совершенной картиной. Я смотрю в твои глаза и вижу вселенную, взрывы звёзд и туманный ветер. Я люблю смотреть в твои глаза, но не люблю тебя. И снова холод подступает к плечам и запястьям. Снова мурашки бегут по спине, словно из лопаток вот-вот и вырастут крылья. Крылья, что унесут от холода. Ты не права. Просто ангелы восхищаются нашей глупостью…

На окнах остаются послания школьников. «Привет». «Я люблю…» «Школа - отстой». Дыханием жизни на стекле остаётся память. За границей здания стоит молчаливый холод, словно угрюмый дворник в пять часов утра, злобно косящийся на любого, кто способен встать и выйти на улицу настолько рано. Но мелодия школьного звонка – теплое одеяло. Любые, даже настоящие, морозы не сравнятся по силе с человеческой ленью.
Мелкими движениями. Короткими вздохами. Сухим кашлем. Мрачная атмосфера отравленных реальностью детей передвигается по подъездам, скамейкам и беседкам. Дым сигарет, запах дешёвого алкоголя. Мрачная музыка жизненной философии. Все мы так устали от жизни.
Быть может, Альгор даже не жил? Может, он на самом деле не интересен и загадочен? Может он – это просто он. То, что он показывает – это всего лишь оболочка. Неизвестно, пуст ли он.
Но так или иначе в компании своих вечных друзей – существ с циничным юмором и максималистскими мнениями о жизни – Небула ощутила почти то, она надеялась, что ощущал Альгор, мрачно спрятав лицо под капюшоном. Она тоже молчала. Впервые. Смотрела только на него, как он смотрел в центр их круга.

Дело в том, что каждая проблема человека – это конец света. Каждый раз умирает нечто ценное в личном мирке, под шкурой, оберегающей от внешнего мира. Рушатся здания, утопают корабли. А ангелы на небесах надевают солнцезащитные очки, потому что негатив светит гораздо ярче позитива. И каждое новое несчастье опаляет небеса. Вновь летят пепельные лепестки, остающиеся грязными следами на плечах.

Никогда ещё он так долго не смотрел на неё. Смесь холода, вопроса и смерти.
- Дура ты, - донеслось из ледяной пещеры.
Где-то на небесах сейчас сгорел ангел.
- Не интересно мне страдать этой глупостью.
Словно в сердце вонзён был красивый кинжал. Ноги сами подкосились и дёрнулись прочь от Альгора.
Где-то там, в пятидесяти шагах, шумела компания мрачных школьников. А где-то в миллионах световых лет от Альгора и Небулы кипели жестокие галактические битвы, умирали существа с благими намерениями и прекрасными мировоззрениями. Взрывались планеты. Разворачивались настоящие драмы. И всё же так растоптать лучшие чувства…
Она была уже далеко, по её следами вились лепестки пепла, а эхо шагов ещё долго отражалось в голове Альгора. Но он смотрел на то место, где она стояла всего несколько минут назад, и излучал глазами вселенскую тоску. Быть может даже не просто тоску, а пустоту. Быть может даже не просто пустоту. А грусть всего космоса от того, что за небесами так пусто и холодно.
- Небула, - сказал безразлично Альгор и ушёл в противоположную сторону, спрятав лицо в балахоне, а руки в карманах.
И если бы Небула услышала, как он называет её по имени, она бы невольно задалась вопросом, а говорила ли она ему своё имя?

Было так холодно. Всего лишь осень. Ни разу ещё не было такого, чтоб на мощёных дорогах в щелях между камнями забивался снег. Детям уже не терпелось лепить снежки, хотя при таком холоде они бы были сухими и неудобными. Стекла окон были чистыми, ровными, без морозных узоров. Но если приложить ладонь к поверхности, сразу же окошко вспотеет, и память тёплой кожи надолго запомнится на прозрачной глади.