Как я мышь спасала

Вчера ощутила себя добрым мышиным Богом.

Мышь уже дошла до той степени смирения, когда начинают вспоминать предсмертную молитву. Перед этим она долго боролась за жизнь. Настойчивая мышь попалась, спортивная. Бегала и бегала из кухни в коридор, ища пятый угол. Но везде её настигали беспощадные лапы и зубы неотвратимого мышиного рока, который повседневной жизни зовётся котом Пупсом.
Всё это время я сидела в комнате на стуле, на всякий случай, подобрав ноги к ушам. Делала вид, что занята  и не замечаю как нагло нарушается мой приказ котам: «Домой добычу не носить!!!»

Ага. Боялись они меня. Перед сыном они ещё трепещут. То ли от любви, то ли от страха. Достаточно одного сыновнего взгляда и кот в страстном порыве прыгает ему на грудь с радостным мурлыканьем. А кошка сразу забывает, что вообще-то она дама с характером и у неё есть когти. Сидит, такая вся плюшево-покладистая, желательно за диваном, где безопаснее.

Единственно, чего я смогла добиться в борьбе за «место под солнцем», чтобы эти бессловесные твари гадили только в специально отведённом месте.  Здесь я стараюсь ни на йоту не отступить от принципов. И бью больно. Прямо, мордой в горшок, если что. Кошка, как более умная согласилась с таким требованием. А вот её сын-Пупс позволяет себе где-то раз в месяц расслабиться под ванной.

Выбранное им место для меня особенно обидно. В эту комнату я иду наслаждаться исключительно ароматами душистых пенных гелей. Предвкушаю прочувствовать «неповторимый букет» (как меня заверил продавец) шампуня, купленного по баснословной цене в косметической фирме. Хочется хотя бы в конце дня почувствовать себя, пусть не дамой высшего света, но хотя бы просто женщиной. А тут, как плевок в самую душу.   К этим изысканным запахам вдруг нагло присоединяется душок кошачьего сюрприза.

От расчленёнки кота спасает только Данил. Бурча себе под нос какие-то ругательства, он выгребает всё из-под ванной, пока я нервно курю на балконе. Причем, недовольное бурчание адресуется почему-то мне.   А кота ещё жалеют и успокаивают, словно он спасённый заложник террориста, который вроде не пострадал физически, но стресс поимел в полной мере.

Но в целом  (не считая таких инцидентов) при сыне в квартире больше порядка было. Никто не бегал, не играл в догонялки, не точил когти о ковры. Да и горшки самоочищались до моего прихода с работы. Бывало, даже и ковры пылесосились от шерсти. Особенно, если построже прикрикнуть в телефон и вовремя бросить  трубку, чтоб не услышать отказ.

А сейчас коты распоясались. Данил ушёл в армию и свой строгий взгляд увёз с собой. Напоследок посоветовал мне в приказной форме, раскормить его любимцев до ожирения. Правда, весомую мотивацию к этому подсказал: «Чтоб не пролезали  под ванну и в дырку на балконе».
Про ванну уже понятно почему, а балконная дыра служит им порталом в блаженный мир охоты. Но мне это не сулит ничего хорошего. Последствия непредсказуемые. То мышь в подоле платья, приготовленного к одеванию, то лягушка в туалете, то птичьи перья хаотично разложенные по всей квартире.

У меня исполнение сыновнего приказа получается неважно.
С уходом единственного мужчины, в доме не только началась разруха, но и пропала куда-то еда. Дочка ест, как Дюймовочка—пол зёрнышка в день, да и то в основном в садике. Я—как три с половиной Дюймовочки. Вот еда и почувствовала себя в нашем доме лишней. Котам, как самым обжористым, варится кастрюля рыбы с  крупой. Но они категорически не хотят с этого толстеть. Да и едят не особо охотно.

Под ванну, правда, кот больше не лезет. Может инстинкт самосохранения шепнул ему: «Брось ты эту затею». А может из-за моей смекалки. Я там шуршащую фольгу по всей площади расстелила. Не расслабишься в тишине, как раньше.
А вот на охоту им ничто не мешает ходить. И ещё приносить свои забавы на дом.

Так я рассуждала, пока не затекли ноги. Мучительно захотелось кофе, а он наливается на кухне. Прислушавшись к звукам, я определила, что котовые пробежки стали происходить с бОльшим интервалом. Видимо, как раз к этому времени мышь смирилась с судьбой  и махнула на себя лапой.

С повышенной осторожностью я сползла со стула, нашла полотенце поплотнее и пошла в эпицентр событий. При этом мысленно напоминала себе о том, что Полина спит и визжать нельзя. Ну, разве что тихонько и если уж сильно припрёт.

Бедная мышь и не думала никуда убегать. Смиренно прощалась мысленно со своей многочисленной мышиной роднёй под тщательным наблюдением, развалившегося в позе победителя, кота. При виде грозной меня с полотенцем в руках, торжество в глазах Пупса сменилось разочарованием непонятого гения.
Набравши в грудь побольше воздуха, я метнулась  к мыши рукой, надёжно защищённой четырьмя слоями полотенца. И, словно длань господня, накрыла её своим покровительством.  Не понимая, что к ней пришло нежданное спасение, мышь очень бойко пыталась освободиться, омерзительно вздрагивая всем телом. Я, в такт ей, так же передёргивалась и сдерживала рвущийся наружу истошный крик. Но при этом не забывала передвигаться в сторону спасительного для нас обеих окна.

К балкону бежать было нецелесообразно, хоть он и был ближе. Котяра двигался за мной по пятам. И, выброшенная с балкона несчастная животина, уже через пять минут была бы на прежнем месте. Да и я тоже. Повторения мизансцены мне не хотелось.

Мужественно добравшись до окна, я взмахнула осквернённой мышами рукой, в ночь и только тогда выдохнула. Превратившись, с моей помощью, в летучую, измученная впечатлениями мышь, исчезла в темноте. Не знаю и не хочу знать, что с ней было потом (хоть это уже не по Божески как-то). А я пошла жалеть и утешать кота. Заодно и себя успокаивать об его пушистую мягкую  шерсть. И слушать его прощающее мурлыканье. Всё-таки он очень ласковый у нас. Не даром любимец сына.