Ледяная симфония

               
 Жизнь Егора Андреевича начиналась ровно в семь часов утра. Хотя физически она началась еще сорок лет назад , смысл она приобретала с приходом на службу пять раз в неделю, с двумя выходными и ежегодным отпуском, который Егор Андреевич не любил и пытался избежать. Служил он  (а свою работу он называл именно службой и не иначе), в небольшом дворце культуры расположенном между симпатичным парком и пустырем на жилом массиве с суровым названием Северный. Должность занимал электрика осветителя, чем немало гордился. Егор Андреевич любил на вопрос о том, где работает, ответить, - Хм. Я служу электриком осветителем в Дк на Северном. Зажигаю северное сияние. Хотя обязанности его были заметно скромнее, чем зажигать полнеба, а именно следить за своевременной заменой перегоревших электроламп и раз в год под веселое заклинание детворы – елочка зажгись, включить рубильник зажигающий гирлянду на Новогодней елке, работой своей он гордился. Ему нравился  женский шепот за спиной, - смотри – святитель наш пошел, ему нравилось то, что в коллективе дворца культуры всего два мужчины, и не обижался на прозвище электрик святитель. Свое рабочее время он заполнял надоевшими всем сотрудникам телефонными звонками.
- Алло. Хм. Варвара Петровна, электрик осветитель говорит. Егор Андреевич.
- Да я вас узнала,  Егор Андреевич.
- А скажите , как там в подвале возле электрощитовой, починили кран?
- Егор Андреевич, я хотя и директор Дворца культуры, но извините , у меня есть другие важные вопросы. К тому же вы уже спрашивали тоже самое полчаса назад.
- Спасибо Варвара Петровна.
- Алло. Хм. Татьяна Герасимовна, электрик осветитель говорит. Егор Андреевич.
- Да я вас узнала,  Егор Андреевич.
- А скажите, ваш нагреватель не перегрелся?
- Да кто ж его знает. Он же нагреватель. Очень горячий , а все равно на складе холодно.
- Хорошо, если перегреется – звоните, примем меры.
Так проходили дни и недели. Егор Андреевич изо всех сил старался найти место подвигу в своей нужной, но совершенно не суровой службе, и к его сожалению мощные короткие замыкания и умышленные повреждения электропроводки не происходили.  Для важности он иногда притворялся выпившим и громко хохотал, но женщины, которые  как известно все и обо всех знают, не реагировали на такие проделки, так как знали, что спиртное Егор Андреевич не употребляет.
Перемены, произошедшие с Егором Андреевичем , заметили не сразу. Ушла на  больничный гардеробщица Мария Андреевна, и замещать ее пришла внучка, Зина. Тоненькое, нежное создание,  она незаметно притаилась в гардеробе Дворца культуры и все время вязала. Она вязала с каким то ожесточением, спицы мелькали в полумраке гардероба  созидая новые вещи. На  Зине пожалуй только туфельки были фабричной выделки, все остальное вязаное. И шарф и шапочка, и, как казалось Егору Андреевичу ,нижнее белье было, наверняка вязаное. Из за полумрака царившего в гардеробе глаза Зины слезились  и выглядели огромными и усталыми. Этот полумрак был прямым следствием недосмотра Егора Андреевича, так как из положенных шести ламп, гардероб освещали всего две.
Заметив Зину Егор Андреевич потерял покой. Он перестал сдавать свое пальто в гардероб, хотя каждое утро непременно подходил к гардеробной стойке, и когда Зина откладывала вязание и подходила, говорил – Пожалуй я не буду сдавать пальто. Повешу у себя в кабинете. Оно, Зиночка такое тяжелое, не буду вас утруждать. Женщины в клубе решили что Егор Андреевич боится  и успокаивали его. – Егор Андреич, да никому ваше пальто не нужно. Кто на него позарится? Да и Зина всегда на месте. На что он отвечал – Оно тяжелое. Сотрудницы пожимали плечами и шли заниматься своими делами.
Егор Андреевич потерял аппетит. Боже! Какие томные , влажные глаза. Сколько нерастраченной эротики и женственности. Да ради такой хрупкой, беззащитной женщины я готов на все. Но как , как мне с ней заговорить?  Егор Андреевич видел Зину только утром, вечером и при посещении туалетной комнаты. Гардероб был расположен рядом с туалетом, и естественная причина чаще видеть Зину была найдена. Он стал мотаться в туалет каждые пять минут. Там постояв у зеркала, он набирал полную грудь воздуха, и проходил мимо гардероба косясь на Зину. Зина тоже заметила этого в целом симпатичного, но странного человека. Жаль, такой вежливый, безобидный и незаметный мужчина ,наверное чем то серьезно болен. Ведь он бегает в туалет постоянно. Ему бы поехать на воды, подлечиться, а он ходит на работу. Говорят, мужчин в таком возрасте подстерегает простатит. Говорят, он не женат. Бедный. Почему  порядочные всегда отдуваются за всяких негодяев? Так, размышляя Зина обращала клубки ниток в неведомое и сожаление, родившееся в нежной душе переросло в сострадание. Она даже придумала, если бы она была сотрудницей Дома культуры и чем то страшным заболела, и получила путевку в санаторий, она бы подошла к Егору Андреевичу и подала бы ему эту путевку. Нет. Она бы в кабинете директора сказала бы – Варвара Петровна, спасибо, но мне уже не помочь, я хочу отдать право на бесплатное лечение тому, кто в нем нуждается. Нашему электрику осветителю. От таких мыслей Зина чувствовала себя сильной, волевой и бескорыстной. Такой боевой подругой, которая подставит плечо. Которая не выдаст и еще и еще.
 Егору Андреевичу не спалось. Он видел в любом темном месте своей комнаты, полные нежности влажные глаза. Это наваждение не было сил прогнать, не помогали даже мысли о токах Фуко и электромагнитной индукции. Егор Андреевич рассматривал очертания фикуса стоявшего у окна, в темноте его листья складывались в огромную бабочку.  – Полярная бабочка – подумал он. А разве на полюсе есть бабочки? С этой мыслью он заснул. Сон приснившийся этой ночью был цветным. Потом Егор Андреевич решит, что он влюблен. Так как раньше не видел цветных снов. Сон и вправду был необычен.
 Сияющее солнце резало своим лучом огромную глыбу льда. Всюду,  на сколько хватало взгляда расстилалась искрящаяся снежная равнина. На утесе возвышающемся над океаном сидела молодая лайка.  Она была напряжена, всматриваясь в неведомую снежную даль, она поворачивала ушки и прижимала нос к груди  пережидая порывы ветра. Ее шерсть искрилась будто усыпанная драгоценными камешками. Она неподвижно застыла, ее поза выражала томительное ожидание неведомого.  Лайка устремляла взгляд  вдоль огромной трещины во льду, идущей к самому центру Арктики. Она не замечала молодого пингвина резвящегося внизу. Он выделывал невероятные кульбиты, подныривал под лед и долго не всплывал, переворачивался с живота на спину, полз как раненый,  затем лихо вскакивал и несся на айсберг. Лайка его не замечала. Она ждала. В небе кружила огромная полярная бабочка.
   Утро выдалось хмурым. Егор Андреевич долго не мог прийти в себя и первый раз в жизни забыл побриться.  Придя на работу, он прошел через вестибюль , поднялся по лестнице в свой кабинет и заперев дверь на замок закурил…
 Первой заметила его отсутствие Зина.  Наверное ему плохо. – решила она. Всегда перед кризисом любая болезнь временно отступает, готовясь нанести удар. Он сегодня ни разу не вышел в туалет. На всякий случай Зина проверила телефон. Работает. Вызову скорую если что то произойдет.
 В голове Егора Андреевича происходила грандиозная битва. Злые, плохие, покрытые льдом мысли сталкивались с добрыми и режущими лед  мыслями о Зине. Томная. Нежная. Одинокая не обогретая душа. Как мне ее отогреть? Какими словами дать понять ей, что она больше не одна. Что она может положиться на него, открыть свои тайны! Друг настоящий и искренний, вот же он. Стоит заметить, что Егор Андреевич слегка лукавил. Дружба его никак не устраивала. Только испепеляющая вечная любовь снимет оковы с  Зиночкиной  души. Бедная девушка сидит в гардеробе как собака на привязи…… О! Сон! Сон! Я ПОНЯЛ! Да! Это Зина добрая лайка. Милая, пушистая хранительница очага. Она хранит, она следит, она вяжет мягкие теплые вещи, она это семья, она это очаг в ночи. Милая добрая лайка. Пушистая, стройная лайка. А я пингвин! Добрый, отважный, снедаемый тягой к путешествиям, но всегда возвращающийся к очагу, к своей доброй лайке пингвин! Вещий сон! Я непременно расскажу его Зине. Немедля!
 Зина плакала забившись в угол гардероба. Плакала по детски, не закрывая лица, вцепившись пальцами в коленки и согнувшись. Слезы капали на носок ее туфельки.
- Зиночка, что детка, что с тобой? –над Зиной склонилась Тетя Надя, уборщица первого этажа.
- Деточка, что случилось? У тебя что то болит?
- Не-еет. Егор Андреич, всхлипывала Зина.
- Ах он негодяй. А я говорила директрисе не берите его на работу. Не пьет, не курит, подозрительный тип. Так что этот гад сделал? Он тебя обидел? Святоша. Зина!
- Не ет. Я дала ему пощечину у у. – рыдала Зина. Он такой добрый, больной человек. Ему у на воды нужно. Поехать. Лечитьсяяа. А я ему пощечину.  Не помню. Даже наверное две. Я не специально.
- Ну так правильно Зина! Так и надо их, гадов! Молодец. Постой. А за что ж ты его? Что он сделал? Зиночка! Что он сказал?
- Он, он сказал, что я соба-ака…..

И.Захаров  2001-2010.