7 этажей

Обычный серый дом. Таких тысячи, если не больше. Но почему-то я решил зайти именно в этот. 
Обшарпанная дверь явно указывала на возраст строения. Промозглый ветер вперемешку с дождем дул в спину, как бы подгоняя меня вперед. Сигарета еще не докурена, время есть, и, пожалуй, мне некуда еще торопиться, да и незачем. Все идет как идет… или же я иду, как шел… 
Приоткрыв дверь, я осторожно заглянул внутрь. За дверью, к сожалению, ничего необычного. Подъезд как подъезд, грязный, пустой и немного одинокий. Откуда-то из-за угла несло запахом экскрементов. На стене следы местного фольклора, преимущественно в стихотворной форме. Стены, выкрашенные в розовый цвет, если честно, слегка раздражали. Потолок, покрытый типичной для таких строений белой известкой, уже успел получить свою порцию спичек. Но, несмотря на все это, в подъезде было тепло и как-то по-своему уютно. 
Я вспомнил, как в детстве поднимался по похожей лестнице домой. Там меня всегда ждали, там было тепло, сухо и светло. С кухни пахло вкусной едой, отец сидел на диване и смотрел телевизор, мама что-то гладила. И было в этом нехитром быту что-то волшебное, простое и родное одновременно. Помню, как любил, забравшись под одеяло, нацепить старенькие наушники от огромного «маяка» и уткнуться в книгу. Так незаметно проходил вечер, так незаметно прошло мое детство.. Это было давно. Это было тогда, когда я еще помнил, что такое дом… 
Войдя внутрь, я прикрыл за собой дверь. Немного постояв на пороге, сделал первый шаг по направлению к лифту. «Лифт не работает» - гласила весьма красноречивая надпись на нем. «Ну что ж, на лучшее рассчитывать и не приходилось, придется идти пешком» - мелькнула мысль. Поднимаясь до второго этажа по необычно длинной и широкой лестнице, я так погрузился в свои мысли и чтение настенных художеств, что не заметил, как очутился на месте. «Среди гавна вы все поэты, среди поэтов вы гавно» - последнее, что запомнил, покуда не поднял глаза и не двинулся дальше… 
На лестничном пролете сидели четверо. Они увлеченно что-то обсуждали, играли в карты и пили. Поначалу я хотел пройти мимо, но внутренний голос настойчиво просил меня подойти к ним. Ну что ж… 
Мы достаточно быстро познакомились. Игра и правда увлекла меня, мы весело смеялись и шутили, и время как-то неспешно текло сквозь нас - или же мы сквозь него. Мельком я прочитал название на бутылке, зажатой в вытянутой в мою сторону руке одного из моих новых знакомых: «Дружба». И я, не отказавшись, сделал большой глоток. 
Напиток, что они пили, оказался приятным и легко пился, оставляя приятный привкус и легкий хмель в голове. 
Периодически они вставали и уходили в свои квартиры. В каждой из них я всегда был желанный гость, мне не отказывали ни в еде, ни в месте для сна. Я никуда не торопился, они тоже. Неспешно мы поднимались выше, может быть, преодолевая по ступеньке в день, а может быть и в год. Не знаю, время для меня не имело значения, порой кто-то спотыкался, но сильные руки идущих рядом не давали ему упасть. Мы все так же пили из горла, и дна все не наблюдалось.
Мимо проходили жильцы дома, их гости. Кто-то задерживался с нами, но позже шел дальше. Кто-то здоровался и просто проходил мимо. Сколько прошло времени - я не знал, но мы все шли и шли. Смеясь, я обернулся назад, чтобы еще раз глотнуть этого чудного напитка…и обнаружил, что стою один. На ступеньке позади меня стояла бутылка с мочой. Больше ничего и никого рядом не было. Я посмотрел на сосуд: надпись на нем уже поистерлась, и я даже не сразу понял, что это та самая бутылка, впервые протянутая мне пролет назад. Как-то странно: мне не было грустно или же легко. Просто никак, и это больше всего настораживало меня. Я достал сигарету и, закурив, уселся на ступени… Переутомление или усталость – хочу, во всяком случае, все списать на нее… Так проще. Лучше, чтобы кто-то был виноват, чем ты сам. Не знаю, устал как-то не то чтобы физически или морально. «Холодно и одиноко», как-то так.. 
Бывает так, идешь по жизни, по пути к конечной цели ты встречаешь кого-то, он идет рядом, и даже шаг в шаг. Тебя радует это - не важно, откуда он пришел, и куда идет сам. А потом – оп, и он свернул, в другую сторону, как-то резко так. И ты опять идешь один, лишь махнув рукой вслед ему. Порой ты сам подходишь к кому-то и идешь с ним куда-то, и так же тонешь в тумане, слыша вслед: «удачного пути»…
Иногда дорога сводит вас вновь, иногда нет. Неважно. И вот ты идешь, идешь. Останавливаешься прикурить, смотришь по сторонам, и понимаешь что один, по настоящему один. Кто-то проходит мимо, толкает плечом, кто-то на ногу наступит. И не заметит тебя вовсе. Ты жалобно посмотришь в глаза очередному прохожему: «мол, можно я с тобой?», а там лишь холод и пустота. Тебя тут никто не знает. И поздно стенать, что заблудился, или один остался - сам знал, куда, с кем и зачем шел. Вот пришел, а рад ты этому или нет - дело тут десятое, на самом деле. 
Остается только докурить, вздохнуть и сделать новый шаг. Прохожих много, быть может кому то по пути? И если учесть весь абсурд конца жизни, лишь те, кого мы встречаем по пути, делают ее интереснее…
- Молодой человек, мочиться в бутылки в подъезде - это конечно лучше,чем на стену, но все равно не очень хорошо – приятный женский голос вырвал меня из размышлений. 
- Да я как то… если честно и не мочился в нее – все что пришло мне в голову. Разговаривать мне не очень хотелось, я уставился на пройденные ступеньки.… 
- А ты забавный – в голосе появились веселые нотки – какой то у тебя голодный вид, если честно, быть может зайдешь ко мне? Я как раз ужин приготовила, а одной, если честно, уже невыносимо.
Я поднял глаза. Передо мной стояла красивая молодая девушка. В ее глазах сияла искорка веселья, длинные каштановые волосы опускались ниже талии, но главным была ее улыбка… Она была теплой и какой то доброй. Я невольно улыбнулся в ответ. 
- А ты всех подряд приглашаешь к себе поесть? – язвительно спросил я.
Она слегла надула губы:
– Нет конечно, просто ты оказался в нужное время в нужном месте. Но если ты не хочешь…. 
- Этого я не говорил – поднявшись, вежливо и все так же улыбаясь, сказал я – ну что, куда идти?
После ужина я остался на ночь. А за ней пришла еще одна, и я остался вновь…. 
Сколько прошло времени, я по-прежнему не знал. Странно, но обычно у меня хорошее чувство времени. С тех пор, как я зашел в подъезд этого семиэтажного дома, оно покинуло меня. Я все так же жил у этой девушки, мы даже были счастливы вместе. Но со временем ее улыбка сияла все меньше, мы стали соседями друг для друга. Не потому что хотели, так вышло, а может и надо было? Мне все чаще хотелось выйти на лестничную клетку, подышать, подумать, и встретить новых прохожих. 
- Ты решил? 
- Пожалуй, да – не поворачивая головы, сказал я
- Но… 
- Нет.
- После всего, что было между нами, неужели я не достойна того, что бы увидеть твои глаза на прощание? 
- Я не хочу, чтобы ты видела слезы в них – и я шагнул на ступеньку вверх.
Поднимаясь вверх, я слышал ее голос, повторяющий мое имя, но чем дальше - тем тише. Хотя, если прислушаться, я и сейчас могу его услышать, но это всего лишь эхо. Ее там уже давно нет. 
А я все так же поднимался вверх, шаг за шагом, все выше и выше. Наверное, я прошел много этажей. За все то время, что я поднимался, я встретил немало людей. С кем-то я задерживался подольше, мимо кого-то проходил, не запомнив лиц. Порой кто-то шел рядом со мной, но в итоге все они сворачивали, кое-кто из них звал меня с собой. Но я упорно шел вверх, не смотря ни на что, я решил для себя дойти до самого конца.
Борода, если честно, очень мешала: она клочками свисала и путалась в одежде. Длинные седые волосы тоже радости не добавляли. Если бы знал, что у этого дома такой большой чердак, то взял бы из квартиры на седьмом этаже бритву и ножницы. Я довольно долго плутал по его темным задворкам, и вот, наконец-то нашел выход. Старое тело поддавалось с трудом. Стертые колени, обшарпанная и линялая одежда. Седые волосы, сплетенные в косичку на затылке, морщинистый лоб и грубая дубленая кожа. Судьба и путь наверх не были ко мне особо милосердны. 
Осторожно открыв дверь чердака, я выглянул наружу. На небе были серые тучи. Как же я соскучился по ним! Дружище ветер весело зашевелили мои волосы: «Я тоже рад видеть тебя, дружок. Давненько не виделись, не правда ли?».
Я с опаской ступил на насыпь камней и рубероида, покрывающих крышу… Выйдя наружу, сделал глубокий вдох, и, как мог, выпрямил плечи. Все же тело мое уже не то. Видимо, немало лет миновало с той поры, как я вошел в этот дом. Крыша была пуста, ни души… Оглядевшись вокруг, я подошел к краю и, сев на него, оглянулся по сторонам. Вокруг стояли одинаковые дома: серые, семиэтажные, в окнах горел свет, на балконах кое-где стояли люди. Я достал сигарету и закурил. Напротив меня стоял такой же дом…и на его крыше я увидел человека. Приглядевшись, я увидел его лучше. Это был седовласый старик, с косой на затылке, в линялой одежде, вытянутыми коленями и морщинами на лбу. Он сидел на краю и, свесив ноги, смотрел куда-то вдаль. В правой руке его была сигарета, лицо его отражало усталость прожитых лет, и, наверно, не малый опыт. Глаза его уже не светились тем ярким светом, как когда-то. Со щеки скатилась слеза, всего лишь ветер, всего лишь он…
Я наверху… я поднялся… всю свою жизнь я стремился подняться. Скольких я оставил позади? Я не помню: главное, что добрался, покорил вершину. Старик напротив сделал затяжку и расхохотался. 
Я обернулся назад, холодный пот прошиб меня. Позади стоял семнадцатиэтажный дом, а за ним еще выше и еще…. Грустная улыбка невольно исказила мои губы. Ну что ж. Я вряд ли осилю еще одну высоту… да и смысл? Я слишком устал, чтобы куда-то идти, да и зачем? Уже не имеет значения.
Это не время идет, это всего лишь мы проходим мимо… Я сделал последнюю затяжку и, что было сил, оттолкнулся руками… 
Старик, сидящий напротив меня, спрыгнул с крыши. Пока он летел вниз, я успел разглядеть грустную улыбку на его устах. «Я добрался до вершины. Сколько я оставил позади, не имеет значения» - читалось в ней. Ведь вершина - это же главное в жизни? Или же не вершина, а… 
Я так и не успел закончить эту мысль. Старик, летевший напротив меня, достиг земли.