37. Среда, ближе к вечеру

Кудрявые облака упорно ломились с севера на юг, как стадо овец в узкие ворота бойни. Козлина-провокатор уже, поди, получал свои тридцать серебреников (или сколько там сейчас, в условиях кризиса и инфляции?), а те всё шли и шли. И конца им не было. Точнее, конец-то был – еще какой конец!
Чеширский Кот наблюдал за исходом облаков, не жмурясь и не мигая. Даже, кажется, не дыша. Казалось, вот-вот и его подхватит ветер, вовлекая в небесную отару. Что-то происходило там, наверху, к чему он не имел отношения. И мог только наблюдать. А хотелось быть причастным. Так смотрят разжиревшие за лето домашние гуси на пролет над птичьим двором своих диких сородичей по осени: и ведь что-то зовет туда, в небо, но уже не сбросить лишний вес, не оторваться от полной кормушки. Остается провожать глазами улетающую на юг стаю, а по ночам плакать в подушку. Или куда там обычно плачут домашние гуси? И еще мечтать о Рождестве, потому что, по словам Старого Козла, ни одно Рождество без гусей не обходится.
Было ли это всё в голове у Кота или пролетало где-то рядом, вместе с облаками, не поймешь. Да и не нужно.
Алиса спала, подложив под щеку кончик чеширского хвоста, самый кончик, и улыбалась во сне. Иногда улыбалась. Ей было тепло, ветерок ее не беспокоил,  и сны навещали один за другим, каждый новый интереснее предыдущего.
Подошла Птица Додо. Накрыла девочку пледом и улеглась, подобрав под себя ноги. Если бы не длинная шея и нос флюгером, она походила бы на серый валун, каких на поляне было множество. А так она была похожа на серый валун с ручкой.
- Отпустил бы ты ее, Кот, - сказала Птица Додо.
- А я и не держу! – ответил Чеширский Кот.
- Нет, держишь. Она привязалась к тебе.
- И я к ней привязался.
- Как же тогда ты можешь ее обманывать? Она же тебе так верит!
- Я не обманываю. Вообще, не приведи Господь обманывать того, кто верит каждому твоему слову.
- Но ведь и правды не говоришь!
Кот вздохнул:
- Какой правды? Что нет никакой Страны Чудес? Нет ни тебя, ни Герцогини, ни меня?.. Ты этой правды хочешь?!
- Когда-нибудь она всё равно поймет.
- Но сделает это сама. И тогда, когда я ей уже не буду нужен.
- А сейчас ты ей нужен, считаешь?
- Нет. Но она уверена, что да.
- Скажи ей правду.
- Твоя беда в том, что ты думаешь, что кому-то твоя правда нужна…
- А разве нет?
- Конечно, нет! Каждому нужна своя правда. Правд вообще много: у каждого своя, а то и несколько… Это истина бывает только одна. Но она никому не ведома. Кроме Бога. Да и ему не ведома.
- Ты считаешь, истина выше Бога? – удивилась птица Додо.
- Истина и есть Бог. А себя никто до конца познать не в силах. Потому даже Богу истина не ведома.
- Когда-нибудь тебя сожгут на рыночной площади! Не боишься?
- Чего мне бояться? Меня же нет!
- Верно. Нас никого нет. Есть только она. Без нее мы не существуем. Что нам с этим делать, Кот?
- Принимать.
- Как принимать?!
- Как данность: по-другому не будет. Никогда.
Подошел Мартовский Заяц с посудой. И Шляпник с самоваром. И Соня с креслом-качалкой, куда тут же забралась и заснула. Затем прибыли Алиса и Базилио, соответственно, лиса и кот. Потихоньку на дым самовара стали подтягиваться и остальные.
- Что у нас сегодня? – спросил Шляпник.
Мартовский Заяц достал часы из чашки с остывшим чаем. Поглядел на циферблат, протер рукавом и снова поглядел:
- Кажется, осень.
- Спешат! – возмутился Шляпник.
- В самый раз! – возразил Белый Кролик. 
Посмотрел на свои часы и добавил:
- Среда, ближе к вечеру.
- Лучше пятница бы, - попросил кот Базилио.
- Да тебе-то что?! – удивилась лиса Алиса. – Всё одно не работаешь.
- А всё ближе к зарплате!
- К твоей, что ли?
- Нет. Но всё-таки! А там, глядишь, и в трамвае повезет, и чья-то моей станет…
- Мало тебя били! – фыркнула Алиса.
- Зато на своих хожу, без костылей!
Лиса взвизгнула и врезала коту своим костылем промеж лопаток. Тот рванул в ближайший кустарник. Лиса Алиса оказалась дамой проворной, а с костылем в лапах еще и опасной: вопли Базилио удалялись, не прекращаясь ни на секундочку.
Мартовский Заяц ёрзал на табурете.
- Ты-то что такой? – удивился Шляпник.
- Да темнеет уже. Заблудится ведь в очках!
- Снимет.
Заец замер, пораженный.
- Я бы не догадался…

А девочка спала, и снилось ей что-то. Наверное, ужасно приятное. Она улыбалась. И щечки были розовые, как закат. И все вдруг посмотрели на Алису, и она проснулась:
- Привет! Вы здесь? Я так вам рада!
Солнце село, а никто и не заметил…


Рецензии