По Тверской-Ямской с колокольчиком

Москва – феноменально уродливый город. Понятное дело, что когда говорят об архитектуре Москвы, Парижа, Берлина, подразумевают исторический центр без учета разросшихся окраин. Наша центральная улица – Тверская – напоминает сигмовидную кишку. Кривая, темная. Тем более оригинально, что оканчивается она Кремлем.

В песне поется: «Москва найдет для деревца хоть краешек земли» На Тверской такого краешка не нашлось. Какие там ясени. На Тверской даже борщевики не растут, которые скоро вырастут даже в Сахаре и Гоби. А зачем деревья? А парковаться как? Вспоминается Некрасов – и нива выжжена, и праздно дремлет стадо, склонивши голову над высохшим ручьем. Зачем деревья? Чего доброго, пешеходы замутят бузу – надумают укрываться в тени дерев… Карету мне, карету – прочь с Тверской. Негде посидеть и передохнуть. Ближе к ночи из всех переулков выползают отбросы общества. В переходах витает запах урины, который нельзя устранить даже атомной войной. Нет урн – боимся террористов, поэтому и деклассированные элементы, и интеллигенты уравниваются в своих желаниях: одни сорят на тротуары по велению сердца и естественному движению своей души, а другие попросту вынуждены, скрепя сердце.

Поперек улицы перетянуты грязные простыни объявлений. Похожая ситуация была после распада СССР, когда у Кремля, на Васильевском спуске население сушило своё нищенское исподнее. А то вот еще в бедных кварталах азиатских городов так сушат бельишко. Снимаете фильм, где надо «по дешевке» воссоздать одесский колорит - пажалте на Тверскую, мадам…Порывы ветра возбуждают эти позорные рекламные перетяжки, а когда движение воздушных масс ослабевает, эти простыни вянут, как сами-знаете-что. Про общее художественное впечатление и говорить нечего.

Что за кошмар виден в районе Белорусского вокзала? О поле, кто тебя усеял этими урбанистическими отходами жизнедеятельности и проектотворчества? Что-то сегодня вспоминается Некрасов – не так ли ты. Продажная краса, себе желая блеск придать фальшивый, старательно взбиваешь волоса на голове давно полуплешивой… Где тот человек, который шарахнет кулаком по столу и скажет: «Ну-ка, лядины дети, убрали эти простыни куда подальше! Перетяжки – долой, щиты – на свалку, псевдодизайнерские ублюдочные вывески – на помойку. Все должно быть строго и продумано. Одним шрифтом. Скажите спасибо, если не церковнославянским!»

Однако есть столица государства, которое раньше назвалось БССР, а теперь это Беларусь. Минск даже иностранцев (в частности, немцев) поражает стерильной чистой. Его главная улица - праспект Незалежнасці – повод для гордости. Вот уж где действительно видна независимость и твердая рука градоначальника! Тут и деревья, и чистота, и объем. Применен принцип золотого сечения Кваренги. Это означает, что расстояние между домами равно сумме их высоты. То есть, если эти дома «свалить», то они соприкоснутся крышами. Таким образом достигается ощущение свободы, независимости и счастья, на которое имеет право каждый человек. Я не про политику. Я про город. Про чистоту и уважение , которое он вызывает вместе с народом, который там живет и горорит с нами на практически одном языке.

А есть и Париж. Существует даже понятие «османизация Парижа», связанное с (именем градоначальника) бароном Османом (сер. XIX века). Если говорить кратко, то этот человек сравнял с землей все постройки, что были в центре, и выстроил «безвкусные, пошлые и гадкие коробки» - так считали его современники. Однако сейчас именно эти здания, эти места считаются самыми пафосными, фешенебельными и дорогими в Париже. Этих зданий – тьма, а не то что на Невском в Петербурге. Там не окна, а окнищи, каждый балкон – произведение искусства, а не эта блеклая серость Петербурга. Это показывает и отношение граждан, проживающих в этих городах. Да, питерский климат, конечно, не подарок, но почему тогда в бюджете города нет средств на устранение проблем, связанных с умеренным континентально-морским климатом?!

Возвращаемся к Москве. На Тверской (главной улице, напоминаю!) этого нет. Это психиатрическая лечебница, где и без того критическое состояние пациентов лишь усугубляется, но никто не стремится устранить ни первопричину их страданий, ни вылечить страждущих. Ни болезнь не лечат, ни больного.

Москва монструозна. Это чудовище, город-Франкенштейн. Я рад был бы сказать, что хуже не будет, но вспоминая примеры из кино (которое есть отражение жизни), понимаешь, что еще как может! Небоскребы, соседствующие с разлапистыми «царскими» дворцами, блоковые коттеджи и домишки из переработанных материалов, мигающие цветами радуги казино, крякающие мигалки, лохматые барбосы, гуляющие по Александровскому саду, ссаные и драные трусы, которыми будет увешана Тверская – все это скоро будет. Жду не дождусь. Карету мне, карету.