Глава 76. Мадам Розалин

- Ну, съешь хоть что-нибудь, Надэль! Не будь такой упрямой! -  словно маленького ребенка уговаривала изможденную девушку мадам Розалин. Больная девушка, с выцветшими серо-красными глазами, плакала без звука.
- Я не хочу жить… не хочу жить больше,  - ответила девушка, которая лежа в кружевной постели мадам Розалин и была похожа, скорее, на больного ребенка, чем на человека, покушавшегося на  Мамона.
- Не говори так, моя дорогая. У тебя еще все может быть очень хорошо, - усталые глаза девушки с недоверием посмотрели на Розалин.
- Только не надо больше о Феликсе, – «счастливое» имя кольнуло «железом».
- Да-да, мы не будем о нем говорить. Моя дорогая, мы не будем долго разговаривать, пока ты не придешь в себя, - мягкая, нежная, почти прозрачная кожа пятидесятилетней мадам Розалин собралась в своеобразные кулисы доброй участливой улыбки.
- Почему я не в тюрьме? – спросила Надэль, и челюсти ее сжались как у бульдога.
Мадам Розалин опять улыбнулась, теперь уже снисходительно:
- Я приказала им никому не говорить о случившемся.
- Напрасно… - отозвалась девушка, которой нечего было больше скрывать, - я все равно сделаю то, зачем пришла.
Брови мадам, одетой в кружевное, ручной работы длинное пышное домашнее платье, нахмурились:  - Не надо об этом говорить здесь, дитя мое. Хоть я и жена председателя Коалиции, но и у меня…
- Могут быть крупные неприятности? – добавила изменившаяся после известия о смерти Кройкса, Надэль. Она ужом выскользнула из постели, - Зачем вы спасли меня?
- Ты мне нравишься, - прямой ответ был для мадам Розалин даже странен, она всегда скрывала истину за маской добродетели.
- А ребята, которые погибают каждый день в Горе-Горье, вам не нравятся? – Надэль впервые посмотрела на свою благодетельницу в целом, издалека, как чужая, - А голодающие лимитские дети, посмотрите же на них, может быть, и они вам понравятся? А как вы собираетесь спасать их?
Мадам Розалин надула губки и притупила взор, хотя никто никогда не мог вывести ее из состояния равновесия.
 Надэль скривила лицо, ей опять причинили боль:
- Как вы мне все надоели! Как вы мне осточертели. Вы, плавающие в блевотине наворованных денег. Какие же вы глупые и недалекие…  - ее сузившиеся глаза превратились в сверкающие точки, - Кройкс правильно умер… Он всегда был героем. И не только для меня. Он всегда останется здесь, - она ударила себя рукой там, где гудело ее сердце, - А знаете, что означает его смерть для вас?
Надувшаяся, как старинный увенчанный кружевами индюк, Розалин, с которой никто так не разговаривал, молчала. А Надэль ответила ей:
- Ваш мир не достоин спасения.