Собаки

Нас было у мамки пятеро: Злой, Большой, Чёрный, Средний и сестра. Ещё был отец, но его мы увидели чуть позже, когда на улице было уже не так холодно и февральские морозы остались позади. Мамка отца недолюбливала, близко к нам не подпускала, так что может отец и  рад был подарить нам свою ласку, но грозный рык матери обрубал все его попытки. Да и мы в общем-то не стремились к нему, никто не видел нас играющими с ним.
 Жили мы хорошо. Наш дом был старый заброшенный сарай с полузавалившейся дырявой крышей, но снежная шапка снега почти до конца февраля оберегала нас от сквозняков. К тому времени мы уже подросли и  гулявший ветер по сараю был уже не так страшен.
Но до весны было еще далеко. На улице мы ещё ни разу не были. Только слышали  завывание ветра и кукарение петуха из соседнего сарая. В один из таких дней к нам пришла Она.

   Найда.
Было около полудня. Сквозь сон я услышала Её шаги. Вчера она тоже ходила возле сарая, и я подумала, что и сегодня она пройдет мимо. Но Она шла именно сюда к нам.  Мои малыши спали крепким сном, свернувшись клубочками подле меня. Я помолилась, чтобы она не заметила нас в сумраке. Кто знает, как Она отнесется к тому, что мы живём у неё. Дверь с трудом открылась  из-за завалившего ее снега, Она протиснулась внутрь и стала осматриваться. Через пару минут, освоившись в полусумраке, она подняла несколько поленьев дров, развернулась и пошла к двери. Я с облегчением отвернулась – не заметила. Но вдруг стало тихо. Холодок страха и отчаянья проснулся в моей душе. Сегодня как никогда стоял мороз, еды вчера я не нашла, и если сейчас меня выкинут с детьми на улицу, то я не знаю где мне приютиться с ними, где было бы так спокойно. Медленно оглянулась на дверь. Она стояла в проеме двери ко мне спиной и также медленно, как  и я обернулась.  Две женщины встретились глазами. В каждых из них стоял свой страх. Я видела ее страх, он был совсем другой, чем мой. Мы смотрели друг на друга, время замерло вокруг нас, стало тихо так, что было слышно как бьются наши сердца. Она отступила назад и упёрлась спиной в дверь. Я поняла, что она боится меня и набравшись смелости приветливо ей махнула хвостом, как  я это делала прося милостыню.  Она улыбнулась и прошептала: «Боже». Так мы стали подругами.

   Чёрный
Я ее почти не помнил. Лишь где-то  в закоулках души теплится воспоминание ее голоса. Познакомились с ней, когда мы были еще слепыми, и каждый раз, что она приходила к нам, мы встречали ее дружным грозным рычанием, но она смеялась над нами и совсем не боялась, ловила нас бросавшихся в рассыпную по сараю, тискала и говорила, говорила, говорила. Я ей нравился больше всех, Она сама призналась. Но мне было тогда все равно, от страха  замирая в ее руках. И слушал  мечтательные рассказы, что возможно именно меня она оставит у себя, но не понимал о чём она говорит.  Спустя месяц, когда она приехала на очередные выходные, соседские мальчишки рассказали, что меня задавил трактор. Сидя на облачке я видел, как она растерялась от услышанного, а потом ночью как плакала. Я слышал ее мысли, но теперь она не слышала меня.

 Большой
 Меня она выделила среди остальных, потому что я был  чуть крупнее своих братьев. Сестра же была нас меньше всех. Мы дружно лаяли на каждый ее приход,  но она приходила каждый раз с едой, горячей жидковатой кашей на мясном бульоне. Мы дружной компанией порычав с пару минут, всё-таки не выдерживали манившей вкусным запахом ароматной каши и потихоньку подбирались к миске все ближе и ближе. Я понял, что кто быстрее подойдет к миске тот больше и съест. Было страшно, но голод брал своё. Черного уже не было и теперь она меня, как самого доверчивого, хватала на руки и я улавливал какие-то грустные нотки в её голосе, от которых хотелось выть, поэтому мы стали прятаться от нее по сараю, как только съедали всю кашу.  Но я был крупнее и  застревал в щелях, в которые так легко проскальзывали мои братья. Так в очередной раз она меня поймала, но не отпустила, а почему-то понесла прочь из сарая. Она посадила меня в коробку, что стояла в подножии переднего сиденья, впорхнула за руль и… И больше я никогда не видел ни своих братьев, ни мамки, ни того сарая. Ехали, как мне казалось вечность, это только потом, встретившись со своими младшими братьями на небесах, я узнал, что жил я свою новую жизнь в соседнем селе, и тот путь, что показался мне вечностью, был всего лишь 10 минутным путешествием. Я уже не рычал, даже не пытался выбраться из коробки. Я смотрел в ее глаза и молил ее о пощаде, я плакал. Она сначала говорила как-то утешительно, а потом вдруг стала просить у меня прощения. Странная Она. Ведь я прожил счастливую жизнь, что подарила мне она. Для щенка бездомной собаки я даже очень хорошо устроился, я стал членом новой для меня семьи.
 
Злой и Средний.
Мы были близнецами. Но она нас смогла различить все же. По характеру. Я был самым злым и недоверчивым. Пока мои братья и сестра навертывали кашу  я в стороне лаял на Нее,  я даже в отличие от них не ел с её рук. На мой лай Она отвечала заливистым смехом, на что я злился еще больше и старался лаять еще громче, думая, что должен ее победить хотя бы тем что лаю я дольше и больше, чем она смеётся.
Меня она не выделяла, ей был интересен Черный. Его она любила, это было видно сразу. Конечно, Чёрный был у нас красавчик, его окрас был благородным и единственным, а мы четверо были в мамку – песочные комочки. Когда не стало Черного, Она  чаще всех ловила из нас Большого. Я-то увертывался ловко из ее рук. Через месяц она его увезла. А спустя пару недель пришла за нами – мной и Средним. Почему-то сестра наша ее не интересовала. Нас ждала та же коробка, в которой она увезла Большого, это мы поняли по запаху, но только вот путь оказался бесконечным. Среднему стало плохо, его вырвало почти сразу, как только мы отъехали. Нас никто раньше не катал на машине, не отбирал у мамки. И мы не знали, что нас ждет впереди. Страх, отчаянье, надежда. Всё что мы чувствовали тогда. Где-то через час машина остановилась и Она ушла, забрав с собой Среднего, попыталась и меня, но я зарычал и оскалил зубы, показав своё намерение её укусить. Через некоторое время она вернулась,  также прижимая к груди Среднего, но не одна. Бережно положив затихшего моего брата она схватила меня и какой то дядька почему-то в белом ущипнул по очереди мои задние лапы.  Дальше дорога показалась бесконечностью. Мы с братом почти все время проспали в непонятной дремоте. Иногда просыпаясь, мы смотрели на нее, заглядывали в глаза,  а она ласковым голосом говорила несколько фраз и мы снова впадали в забытье. Ехали так долго, но вот к концу нашего непонятного путешествия какая-то смутная тревога разбудила нас. Она плакала. Говорила, что нам осталось быть вместе всего лишь час, что больше никогда нас не увидит и просила прощения. Я не знал, что она говорит, но чувствовал, что- то важное для меня и не только для меня, но и в целом для того огромного мира, который  я никогда не видел таким огромным, что он есть на самом деле. Она говорила, что это хорошо, что у нас с братом будет свой, дом, свой хозяин, что нас будут любить и нам будет кого любить, что нас не будут обижать называя бездомными, но почему тогда она плакала, если нам повезло? Почему?

   Сестра.
 Я ее не любила. Все мои братья исчезали из моей жизни как мне казалось из-за неё. С ними мне было тепло и весело. А она их всех увезла. Хотя мамка говорила, что Черный ушел сам в «никуда» Но я не верила. Мамка дружила с Ней. А я нет. Я лаяла при каждом ее появлении, перестала брать еду из ее рук. Я чувствовала, что ее это расстраивает и это была моя маленькая месть.  Меня она никуда не увезла.  Когда летом Она снесла сарай мы с мамкой ушли. Отец плелся рядом. На улице тепло и жить можно было везде, под каждым  кустом. Иногда мать приходила к ней и Она кормила ее. Я выросла и стала такой же бездомной сукой, как моя мать. И однажды я поняла, что мне настало время ощениться. На улице стояли лютые морозы и души людей словно тоже заморозились. Я знала, что сарая давно нет, но я пришла к Ней. Она узнала меня и пустила меня в новый сарай.  Ночью помогла мне разродиться и я стала матерью четырех щенков. Она внимательно осмотрела каждого и с облегчением сказала: «Мальчики» и глядя мне в глаза произнесла: «Теперь ты знаешь, почему я не увезла тебя из всех». И я поняла, что она сказала. Я впервые поняла, что сказал человек. Раньше я только чувствовала намерения людей, а теперь поняла, словно Она это сказала на моем собачьем языке.
Моих мальчиков, когда они подросли, она также увозила, как и моих братьев. Когда через год я принесла ей снова четырех щенков, среди которых  оказалась девочка, она внимательно посмотрела мне в глаза и сказала, «будем искать». Она не утопила ни одного моего щенка. Я это чувствовала. И через год дарила ей новых. С моими дочками, как Она признавалась, была самая морока, ведь с охотой брали только кобельков. Однажды Она не смогла пристроить одну из моих дочек и так у нее стали жить две собаки. Так случилось, что через год я ушла жить на облачко и теперь наблюдаю, как она увозит уже моих внуков. Жаль, что люди берут только кобельков. Но ведь мы, суки, тоже  хотим быть чьими-то. Тоже хотим Вашей Любви.