Мироходы, часть 2, глава 5. Возвращение

               
                ( П Р О Д О Л Ж Е Н И Е )

      Окружающий лес удивлял огромными вековыми деревьями. Николай с Софьей, пораженные открывшейся картиной, то и дело замедляли шаг. Задравши голову, они с удивлением разглядывали вершины гигантских елей, контрастно выделяющихся на осеннем, голубеющем небе. Свежевыпавший снег искрился мириадами драгоценных самоцветов и похрустывал под ногами мерно шагающих людей. Было тихо. По лесу разливался пьянящий аромат наступающей зимы. Легкий морозец пощипывал  не защищенные шапками  уши, носы и обнаженные кисти рук.
      - Коля, а воздух здесь какой-то особенный. Пахнет еловой смолой и  чистым, хорошо постиранным и проглаженным постельным бельем.
      - Ну, Софья, нашла, с чем сравнивать! Просто очень чистый лесной зимний воздух.
      - Да, Коленька, нет у тебя никакой романтики.
      - Не переживай. Я предвижу, у нас впереди еще  столько будет романтики, что и представить немыслимо. Давай, Соня, перестраивайся на суровую действительность.
      Владимир, торивший тропу, на всякий случай держал на изготовке снаряженную пращу. И не напрасно. Вспугнутый матерый глухарь с шумом и клекотом взорвался вверх и в сторону от людей. Его тут же догнал меткий снаряд, пущенный из пращи.
      - Вот и ужин обеспечен, - порадовался Иван Ефимович, укрепляя заплечным ремнем пепельно-дымчатую огромную птицу. - Матерый самец  попался. По  годам-то он, пожалуй, мой ровесник.
      - Ничего, Ефимыч, лишь бы жевалось, да глоталось, а брюхо поворчит да и сварит
Идущий впереди Владимир резко остановился. Все тут же замерли.
      - Здесь недавно Смердяки прошли, - склонившись над каким-то следом, тихо сообщил он друзьям. – Похоже, пятеро. Трое в обутках, а двое босые. Очень спешили. Похоже, что даже  бежали,- продолжал он читать следы. Идут в сторону зоны.
      - Ясное дело, от холодов спасаются, торопятся в теплый хлев, под крылышко хозяев – Псов охранников. Ранней весной, по талому снегу, их снова выпустят на охоту за беглецами. Вот вам и Великий Разум, - ворчал Ефимыч, -  вот и верь в его благородство и Великую миссию! Да бог с ними, – махнул он рукой. – Пошли дальше. Теперь можно не опасаться, давайте, и мы добавим прыти. Похоже, мороз не унимается, надо поскорее добраться до зимовья.
      Шли без остановки до самых сумерек, благо лес был чистым, без бурелома и непролазных зарослей молодого подроста, и снег был чуть выше щиколотки. На прогалинах уже хорошо было видно белые от снега,  с густо-сиреневыми тенями  разломов и ущелий, вершины близких гор.
      У огромного выворотня вековой сосны решили заночевать. Густые корни, с не успевшей осыпаться землей, создавали защиту от холодного северного ветра, а  хорошо просохшие за лето сучья и ветки  поваленного бурей дерева, обеспечивали хороший запас топлива.
      - Федор и Соня, займитесь глухарем, а вы, Владимир и Николай, наломайте сучьев для костра.
      - Зачем ломать. У меня топорик есть.
      - Да ты что, правда?
      - Вот, пожалуйста. Николай, не торопясь, достал из рюкзака небольшой охотничий топорик в кожаном чехле.
      - Да это же богатство! – Федор, обнажив топор от чехла, пробовал пальцем остроту лезвия, довольно улыбался, - отличный инструмент!
      - Дай сюда, а то порежешься. Ты не отлынивай, ощипывай птицу, есть хочется. Успеешь еще наиграться.
      Федор неохотно отдал топор Владимиру и подошел к Софье.
      - Ну, подруга, давай начнем. Держи нож - кристалл. Сперва перо выщиплем, потом будем потрошить.
      - Какой интересный инструмент. Он что, минеральный? Ого, какой острый! А у меня есть табельный нож.
      - Правда, что ли? Да вы с Колей кладезь сюрпризов. А ну покажи. Что и у Николая тоже есть?
      - А как же. Нам положены десантные ножи. У него с пружиной. Более совершенный, стреляющий. С двумя запасными лезвиями. Такие выдают только очень опытным бойцам.
      - Ну, чудеса! Теперь у нас будет совсем другая жизнь. Нас слонги взяли совсем голенькими. Не только ножей и топоров, зубочистки при себе не было. Поверишь, на первых порах пользовались бобровыми зубами, привязанными ремешками к палке.
      За разговором быстро разделали глухаря. Для Софьи это было новым делом. Федор объяснял, показывал, и дело спорилось. Рядом уже пылал жаркий костер, Вскоре, насаженные на деревянные палки-шампуры, шипели и шкварчели, исходящие жиром, куски глухарятины.
       Утолив голод ароматным, местами подгоревшим на ярком пламени огня шашлыком, устроились вокруг костра. На еловом лапнике,    заготовленном для ночлега, было уютно и тепло.
      - Вовка, ты чего сбил глухариного цыпленка? Не мог покрупнее птицу добыть? Только голод раздразнил.
      - Да нет, Федька, глухарь был матерый. Это ты его так испек.  Мясо обгорело. Остались кости да головешки. Какая уж тут сытость?
      - Ладно, мужики, давайте о деле поговорим. Надо подвести итог, чем мы сегодня располагаем. Зимовка предстоит не легкая. Давай, Николай, докладывай, чем вы богаты.
      - Четыре банки говяжьей тушенки, две пачки чаю, десяток пакетов сухих концентратов разной каши, немного сахару и соли, мешочек сухарей. Что, Соня у нас еще есть?
      - Две плитки шоколада, конфеты, банка сгущенки. Вроде бы и все.
      -Это все еда. Причем такая, что может долго храниться. Объявим ее неприкосновенным запасом. Чем богаты еще?
      -Если из оружия – только два ножа, ну вот, разве что, топорик. Есть еще перочинный ножик, ложки, две кружки. Ну, мыло, в общем, все для туалета. По паре запасного белья. Да, вот еще у Софьи дорожная аптечка, да бутылка с какой-то жидкостью. По просьбе зоолога экспедиции с собой прихватили. Похоже какой-нибудь консервант для насекомых.
      - Нитки иголки?
      - Разве что дорожный пакетик. Две иголки, да чуток ниток.
      - И то хорошо. Вы же рыбачить там собирались. Небось, снасти   рыболовные есть?
       - Как не быть. Набор крючков, блесен, лески, ну и прочая мелочь.
      - Снасти! - обрадовался Владимир, - значит, с  едой  будет   порядок.
      - Это уже хорошо, - подвел итог Иван Ефимович, - теперь, что у нас осталось от былой «роскоши».
      - А чего там могло остаться? Один кристаллический ножик. Второй был у Василия, - ответил Владимир.- Из одежды - вся на нас. Все изношено, обтрепано. Разве что в пещере осталось. Там одна оленья, да десяток заячьих шкурок. Хорошо, что не выбросили.
      Ночь коротали, греясь у костра. Одежда согревала плохо, особенно меховая, надетая на голое тело. Сон не шел. Дремали сидя, урывками. Перед рассветом Иван Ефимович объявил: - Все, братцы! Хватит зябнуть. Согреемся на ходу.

                П Р О Д О Л Ж Е Н И Е       С Л Е Д У Е Т