Нонна из Ашдода

               

- Это я, Нонна из Ашдода. Я вам выслала бэ.
- Какая Нонна, - спрашиваю, еще не поняв кто мне звонит.- Что за бэ?
- Как вы не помните? Я в прошлом году купила у вас картину "Старый Тбилиси", а сейчас хочу заказать еще. Я вам выслала бэ.
 Да, кажется, я ее вспомнил. В прошлом году она приходила ко мне с одной женщиной.
- Вы Джованни, мне не давали ваш адрес, но я сумела все же его достать.
- Очень приятно, - отвечаю учтиво.
- Я была здесь в салоне. Этот нахал директор, - начала она,- так грубо со мной разговаривал. Мне понравилась ваша картина, а директор отказался немного уступить в цене. Я Нонна, Нонна из Ашдода, а это моя соседка, она живет здесь в Тбилиси, у нее хороший вкус.
 При этих словах, сопровождающая ее женщина скромно, но с достоинством, улыбнулась.
- Я так хотела купить вашу картину с дождем, но этот грубиян, ваш директор, не захотел уступить.
- Мне очень жаль, - отвечаю я, - чем могу быть полезен?
- Я хочу купить вашу картину, такую что видела в салоне, но не совсем такую, а другую. Я не хочу, что бы у кого-нибудь была такая картина как у меня. Я ее повешу у себя в квартире, в Ашдоде. Что-нибудь, такое, что за душу берет. Через неделю, я уезжаю в Ашдод и хотела бы забрать с собой вашу картину.
 Я начинаю перебирать в памяти, что у меня есть подходящее и на ее счастье (а на мое несчастье), нахожу одну работу, тоже Тбилиси, тоже дождливый пейзаж, но другой вид. И довольный, что могу удовлетворить клиента, показываю ей картину.
- О, какая прелесть! - восклицает Нонна, - именно такое  я и хотела. Я знаю, куда ее повешу в своей квартире в Ашдоде. А вы не уступите мне немного в цене, - вдруг жалобным голосом и с некоторым кокетством заявляет она.
- Да, но я еще не называл цены, - удивляюсь я.
- Все равно уступите, вы же не такой жадный как ваш директор салона.
- Хорошо, я дам ее значительно дешевле, чем в салоне.
- Как я вам благодарна, вы такой порядочный человек, таких сейчас мало, - сделала мне Нонна комплимент.
 На следующий день, она вдруг заявляется  с моей работой в сопровождении своей соседки и говорит взволнованным голосом: - Вчера я целую ночь не спала, все переживала, не знала, как вам сказать. На вашей картине фаэтон заезжает за угол дома и лошадь не видна. Я хотела бы, чтобы фаэтон шел сюда, и лошадь была бы видна. Если вам не будет трудно, не могли бы вы повернуть фаэтон.
- Повернуть, так повернуть,в чем проблема, будет сделано,-успокаиваю я капризного клиента и начинаю жалеть,что продал ей картину.
 Я повернул фаэтон к большой радости Нонны и ее соседки. Забирая работу, Нонна попросила меня дать ей на память несколько фотографий моих работ, в чем я ей не отказал, будучи благодарен, что она уезжает и оставляет меня в покое.
 А сейчас вернемся к тому телефонному звонку, о котором говорили в самом начале. Итак, где мы остановились.
-........я вам выслала бэ.
- Что за бэ? - интересуюсь я.
- Я хочу вам заказать картину. Там должны быть полуобнаженные женские фигуры на природе. В стиле Боттичелли, вы же видели его картину "Примавера".
- Нет не видел, - притворяюсь я,- Кто такой Боттичелли, это что, художник из Ашдода, первый раз слышу.
- Как вы не знаете Боттичелли, не может быть- удивляется Нонна, - вы так на него похожи.
- Неужели, не замечал.
- Я хочу, чтобы было как у Боттичелли, но в вашем стиле.
- Но где вы видели у меня обнаженных или полуобнаженных женщин, что написать их в стиле Старого Тбилиси- пытаюсь отделаться от этого кляузного заказчика.
- Джованни, неужели вы не рисовали обнаженных женщин, все художники их рисуют, и к тому же я уже выслала вам бэ. Пойдите и получите, я их выслала на ваше имя по wеsternunion.
 Ничего не поделаешь, деньги высланы, надо приступать к заказу. Я написал для Нонны картину. Это было нечто среднее между Джованни и Боттичелли. А Нонна между тем звонила из Ашдода и справлялась на счет картины:
- Джованни, как идет мой заказ? Когда закончите, позвоните к моей соседке, она придет и посмотрит. Я доверяю ее вкусу.Она вам заплатит остальное, и заберет картину. Сделайте ей золотую раму, не скупитесь, я ее оплачу.
  Когда картина была готова, я созвонился с соседкой, вкусу которой так доверяла Нонна (вполне возможно, что эта соседка проявила свой вкус, когда они вместе выбирали какие-нибудь туфли или люстру для квартиры в Ашдоде). Соседка с видом эксперта или искусствоведа посмотрела строго на картину и высказала свое заключение:
- Видите ли,-начала она,-ваши деревья назади очень темные, нужно было бы сквозь веток пустить солнечный свет, и трава должна быть освещена солнечными лучами. Нужно показать голубое, чистое небо.
  Мне ничего другого не оставалось, как только соглашаться с ее замечаниями и обещать принять их во внимание. Я внес изменения, о которых говорила соседка, и получилось нечто среднее между Джованни, Боттичелли и импрессионистами. Когда работа была откорректирована, соседка сдержанно ее восприняла сказав:
- Пускай сама Нонна решает, я не могу брать на себя такую ответственность.
  Ответственность брать не хотела, а работу все же взяла, хотя денег не заплатила. А вот раму уже я не захотел заказывать, боясь брать на себя такую ответственность. Мы с соседкой решили, пускай Нонна, когда вернется с Ашдода, все сама решает. Но время шло, а Нонны не было видно, ни ее, ни денег. Я в душе уже махнул рукой и на картину и на гонорар. Столько работ уже терял, пускай пропадает и эта.
И вот по прошествии двух лет, долгожданный телефонный звонок:
- Это Джованни, я Нонна из Ашдода, - слышу голос,который уже успел подзабыть,-мне надо срочно вас увидеть.
- Жду,-коротко ответил я,ничего хорошего не ожидая от этой встречи.
Как и предполагал, Нонна пришла в сопровождении своей соседки, с которой как видно никогда не расставалась, находясь в Тбилиси. Пришла с соседкой и ...моей картиной.
- Джованни, я так расстроена, - начала она жалобным голосом,- я совсем не этого ждала. Разве это я просила вас нарисовать.
- А что?- пытаюсь защитить свое детище,- в стиле Боттичелли, почти как "Примавера", и в стиле Джованни, правда, с некоторыми импрессионистическими нюансами, по совету вашей уважаемой соседки.
- Что вы со мной сделали,- начала возмущаться Нонна,- я не хочу эту картину, я не повешу ее в своей квартире в Ашдоде. Продайте ее кому-нибудь. Я вам прислала бэ, и сделайте мне другую картину.
- Что вы мне заказали, то я вам и сделал. Откуда я знаю, что у вас в воображении, я же не сижу у вас в голове, чтобы читать ваши мысли. Единственное, что могу сделать, забрать свою картину и вернуть ваш бэ.
- Как вам не стыдно,- начала упрекать меня Нонна,- я столько хорошего рассказывала о ваших картинах в Ашдоде моим знакомым, что они о вас подумают.
- Что хотят, то и думают. Забирайте свое бэ,- возмущаюсь я.
- Вы должны нарисовать мне натюрморт, вы меня так огорчили.
  Я часто ловлю себя на том, что бываю очень сентиментальным и уступчивым. Таким я оказался и в тот раз. Когда натюрморт был закончен, я дал ей знать, и она явилась со своей соседкой. Посмотрев на натюрморт самым недовольным взглядом, Нонна заявила:
- Это чем вы написали, это что, масляные краски?
- Да, а что, разве не видно? - удивляюсь я.
- Я не хочу этот натюрморт,- сказала Нонна чуть ли не плача.
  Я уже не знал, что делать и готов был отдать все что угодно, лишь бы она оставила меня в покое.
Вдруг на мое счастье, ее взгляд упал на один из моих этюдов, который висел на стене.
- Я хочу это. Дайте мне этот пейзаж, я его повешу в своей новой квартире.
- Где, в Ашдоде? - спрашиваю я, снимая этюд со стены.
- Нет в Тбилиси. Вчера я купила здесь квартиру и у меня кончились все деньги, осталось только, чтобы доехать до аэропорта. Я не смогла бы доплатить за ваш натюрморт. А эту работу уступите мне в счет бэ, что я вам прислала,- сказала Нонна и добавила,- Джованни, я ваш клиент, мы скоро вновь встретимся.
-"Типун тебе на язык",- подумал я

Эпилог.

Возвращаясь сегодня с одной выставки, я подумал про себя "приду домой и напишу рассказ о Нонне из Ашдода". Не успел я подумать об этом, как вдруг споткнулся обо что-то и грохнулся на мостовую, сделав в воздухе какое-то сальто-мортале. Я разбил себе колено и порвал штаны. Вот вам и финальный аккорд рассказа о Нонне из Ашдода. Да, кстати, забыл сказать, город Ашдод находится в Израиле, и я там еще не был.