Притворщик. ч. 5. гл. 5

           За кофе беседа пошла несколько живей. Всё выглядело так, словно они нарочно  условились не говорить больше ни о чём таком, что наводило бы на серьёзные размышления. Это несколько расслабляло и даже создавало эффект «двух попутчиков», разговор которых ни к чему не обязывает, и вся цель лишь скрасить часок-другой, вот и всё.

            Так всё и шло. Они обменивались коротенькими репликами, о чём-то вспоминали, что-то рассказывали – и всё это спонтанно и как бы невзначай. Наконец это даже стало приобретать вид лёгкого флирта, а  из уст Елены даже проскользнуло несколько весьма двусмысленных замечаний, брошенных ею как бы вскользь и невпопад, что, однако, заставило Крапивина насторожиться. Во второй уже раз за эту встречу. К тому же он отметил, - причём это получилось как-то машинально, - что, чем легче и непринуждённей складывалась их беседа, тем заметней менялась и сама Елена. Возможно, она слегка опьянела, и именно это делало её более раскрепощённой – возможно, что и так. Хотя, как ему показалось, она слишком уж преувеличивала влияние на неё алкоголя. И делала это, кажется, сознательно. Складывалось даже впечатление, что ей будто бы хотелось ему внушить, что в сущности она - девушка вовсе не таких уж строгих правил и, быть может, не вполне даже та, какой он привык её себе представлять.   

            С другой стороны, размышлял Крапивин, Елена вовсе не наивная девочка. К тому же она чертовски заманчива и, кажется, вовсе не прочь поколебать его устои. А почему нет? В конце концов, она молодая женщина, с самыми обыкновенными, здоровыми инстинктами. И что, собственно, такого уж страшного, если они и позволят себе слегка забыться? Разве это кому-нибудь повредит? Опять же, вряд ли они успеют друг к другу привязаться, даже если бы такая угроза и была.

             Разумеется, сам он ничего предпринимать не собирался, - да и сноровки у него за последние годы сильно поубавилось, - но, когда б Елена сама проявила инициативу, тогда он, пожалуй, упрямиться бы не стал.

             И всё же что-то его во всём этом смущало. Это не разница в возрасте и даже не семейный его статус - нет, тут было что-то другое. Быть может, всё дело в инерции - в инерции воздержания, которую он вырабатывал в себе годами, уверив себя, что ничто не остаётся безнаказанным, а связь с женщиной и тем паче. Ведь не напрасно же он культивировал в себе этот страх, рисуя его в самых ужасающих видах. Для этого ему, собственно, и стараться не было нужды - достаточно было вспомнить про Оксану, и во что вылилась их связь.    

             Так не к стати вспомнив о ней, он помрачнел и пошевелился в кресле. А пока он размышлял, Елена сходила и поставила новую кассету. На этот раз это была группа «Скорпионс». Что ж, ей нельзя было отказать в хорошем вкусе. Во всяком случае, тут их пристрастия совпадали.

             - А давайте ещё потанцуем? – вернувшись к столу, предложила она. В её улыбке он прочитал нечто новое.

             - Хочешь потанцевать? – Он смотрел на неё задумчиво.

             - Да, очень. А то мы всё разговариваем, разговариваем...

             - А что, пожалуй.
 
             На этот раз близость девушки произвела на него более ощутимое действие. А, кроме того, ему показалось, что она ещё сильнее опьянела. По крайней мере держала она себя, пожалуй, даже слишком свободно. Один раз она даже коснулась губами его шеи, впрочем, как бы ненароком. Всё, однако, закончилось без эксцессов, и он проводил её до места. Правда, садясь в кресло, она довольно высоко поддёрнула юбку, открыв тем самым ноги далеко выше колен – опять же как будто ненароком. 

             Говорить ни о чём не хотелось. С минуту они молчали. Елена опять взялась теребить кончик пояса, усиленно думая о чём-то своём. От этих дум у неё раскраснелось лицо, а губы слегка приоткрылись, показав ровную полоску зубов. Украдкой наблюдая за ней, Крапивин всё ещё терзался сомнениями. И снова мелькнула мысль, встать и поскорее уйти - но на сей раз как-то уж слишком отдалённо и не всерьёз.   

             - А во мне, - вдруг как бы через силу выдавила Елена, отпуская пояс, – во мне вы тоже не видите женщину?

             - В тебе? – Крапивин почесал висок. - А почему ты спрашиваешь?

             - Просто интересно, - Она отвела глаза и потупилась. Румянец полыхал на её щеках.

             - Ах, интересно, - пробормотал он. - Знаешь, мне действительно пора идти. - Он поднялся, но Елена вдруг оказалась рядом и положила руки ему на плечи.

             - Не уходите, - попросила она. – Ну, зачем вам уходить? А я, правда, я больше не буду... только не уходите.

             Она заставила его опять сесть и, опустившись на корточки, принялась гладить его руку. От её волос шёл тонкий аромат - он дурманил, заставляя путаться мысли. У него вдруг пересохло в горле, глаза застилал туман.

             - Что ты делаешь? – пробормотал он, почти не слыша своего голоса.

             - Я?.. Я ничего. – Она взяла его руку и прижала к губам. – Я только немножко... Но, если вы не хотите... Но ведь вы же хотите, я чувствую...

             - Да, но...  - Крапивин встал и попытался высвободить руку. Девушка тоже встала и, не выпуская его руки, вдруг качнулась к нему. Он обхватил её за талию и привлёк к себе... 

             Прошло время. Дождь давно закончился, солнце, словно прощаясь, заглянула в окно.

             Откинувшись на спину, Крапивин лежал на кровати и задумчиво рассматривал светящиеся на обоях квадраты. Они медленно бледнели, превращаясь из ярко-оранжевых сначала в розовые, потом и вовсе сделались лиловыми, и комната погрузилась в полумрак.

             Елена лежала рядом. Её повлажневшие на концах волосы разметались по подушке, дыхание было ровным и спокойным. Прикрыв глаза, она чему-то улыбалась. Тянулись минуты...

             Наконец она перевернулась набок и, придвинувшись к Крапивину, положила голову ему на грудь. Он провёл рукой по её волосам, потом по спине, не отрывая взгляда от того места на обоях, где ещё недавно светились квадраты. Теперь о них напоминали лишь тускло-серые блики. Елена судорожно повела плечами, спина её покрылась мурашками.   

             - Ой, щикотно! - засмеялась она, уворачиваясь от его руки. – Вы опять? Опять меня дразните? Смотрите, сами же потом пожалеете. – Она поймала его руку и крепко прижалась к ней щекой. – А знаете... - начала было она, но замолчала.

             - Ну что? Что ты хотела сказать? – Он скосил на неё глаза и вздохнул.

             - Да так, ничего. Не стану я вам этого говорить.

             - Вот как? Почему?

             - А потому... потому, что вы сразу загордитесь.

             - Тогда правильно, лучше не стоит. - Он погладил её по голове и улыбнулся.

             - А я вот всё-таки скажу.

             - А стоит ли? Я и без того натерпелся страху.

             - Страху? Это почему?

             - Ну, а ты как думаешь?.. Молодая девушка, а я уже бог знает, сколько не был с женщиной. А вдруг, думаю, опозорюсь. Это у вас, у молодых, всё как с гуся вода, а мне, в мои-то лета... Это ж был бы срам до конца моих дней.    

             - Это вы-то опозоритесь? - тихо засмеялась Елена. – Смешно даже слушать. Да вы... вы вообще были бесподобны! Нет, правда, правда.

             - Что, всё-таки не удержалась, да? – укоризненно заметил Крапивин. – Но ведь я же просил.

             - Да ладно вам. Уж будто бы вы и сами не знаете... Даже странно, обычно я не теряю над собой контроль, а вот с вами... Да, ещё б немного и вам пришлось бы меня откачивать - вот, что вы со мной сделали. А ещё прибедняетесь.

             - А как же без этого? Странная ты, я ведь должен хоть чуточку набить себе цену?

             - Зачем, это?

             - А так, про запас. Мы, стареющие мужчины, в этом крайне щепетильны, имей это в виду.

             - Ах, вон, вы оказывается, какой.

             - Вот-вот, - подхватил Крапивин. Он бодрился, хотя в душе его царили мрак и разочарование. Не Еленой, нет – она была прелестна – а собой. Он словно бы порушил в себе что-то такое, что так долго и бережно выстраивал. Теперь же от всего от этого остались сплошные руины. Вот он и думал, а хватит ли ему сил, хватит ли решимости, отстроить всё наново?   

             Елена смеялась, запрокинув голову, а он дотянулся и поцеловал её в грудь. Она вся вздрогнула и сжалась. Потом обхватила его за голову и вся прижалась к нему.

             - А всё-таки жаль... жаль, что вы уезжаете, - чуть слышно пробормотала она, обжигая его дыханием. 

             - И всё-таки не понимаю, - помрачнев, сказал он.

             - Что вы не понимаете?

             - Я не понимаю, зачем тебе понадобилось меня соблазнять?

             - Мне?

             - Ну, а кому же? Впрочем, я тоже хорош. Да, вот не думал... Хотя опять вру, и обо всём-то я думал, так что нечего теперь...

             - Жалеете, да?

             - Да нет, о чём теперь жалеть? И глупо... и поздно. Да, видно, чему быть, того не миновать... А ты потрясающая, правда. Впрочем, об этом не трудно было догадаться. Я ещё в первый раз, когда увидел тебя в кафе... Гм, да.      

             - Так это что же? – Елена приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его лицо. – Так вы, значит, с самого начала смотрели на меня, как на женщину? Нет, правда, что ли? Странно, а мне казалось...

             - Как тебе сказать? – помедлив, отвечал Крапивин. - Ну, в общем, наверное... Хотя я никак не думал, что дело дойдёт до этого. 

             - А вот и дошло, - весело рассмеялась Елена, откинувшись на спину. – И всё-таки вы действительно притворщик.   

             - Притворщик?! - Крапивин вздрогнул. Нечаянно брошенное слово вдруг напомнило ему о Розе.

             - Конечно, притворщик. Да ещё и какой. Ну почему же вы раньше-то?.. Ой, что это с вами? – Она приподнялась и посмотрела на него с беспокойством. Её локоть больно давил ему на рёбра.

             - Ничего. А что? – Он поморщился и отодвинул её руку.

             – Но вы так сразу напряглись. Я что-то не то сказала?

             - Да нет, всё то. Просто... просто, Леночка, мне пора.

             - Как пора! – заволновалась она. – А разве вы не останетесь?

             - Нет, не останусь. То есть, я бы, конечно, с удовольствием, но не могу. Видишь ли, мне ещё сегодня должны звонить. Это очень важно. Мне непременно надо быть у себя... Ну вот. Ну, что ты сразу загрустила?

             - Да нет, ничего. – Она перебралась через него, слезла с кровати и накинула на себя халат. – Так бы прямо и сказали...

             - Да, что сказал-то? – опешил Крапивин.

             - А то, что вам со мной не понравилось. Только не говорите, что это не так.

             - Послушай, не болтай чепухи. Да, как тебе не стыдно? – Он скинул ноги с кровати и начал одеваться.

             - И ничего мне не стыдно. А что же вы сразу... то никуда не надо было, а тут вдруг сразу и понадобилось?

             - Но мне действительно надо. Я ведь не развлекаться сюда прилетел, как ты не понимаешь. Ну хорошо, раз ты так, даю тебе честное благородное слово. Или моё слово ничего для тебя не значит?

             - Ну почему, значит. Но всё равно...

             - Ладно, если хочешь, давай, встретимся завтра?

             - Нет, не хочу, - насупив брови, отвечала Елена. – И вообще, я завтра работаю.

             - Ну, послезавтра?.. Я ведь буду ещё здесь, так что мы вполне сможем встретиться.

             Включив торшер, она ходила по комнате, собирая и раскладывая по местам разбросанные вещи. Задержавшись возле Крапивина, который уже застёгивал на рубашке пуговицы, она улыбнулась.

             - Хорошо, я завтра буду вас ждать. Приходите после девяти вечера, хорошо? Только обязательно, слышите?

             - Ладно, договорились.

             Елена проводила его до двери, и он ушёл, поцеловав её на прощанье.
 
             Выходя из подъезда, он увидел  всходившего на крыльцо молодого человека. Лампочка над дверью осветила его лицо, и это лицо ему показалось знакомым. Тот был явно не в себе и к тому же, кажется, пьян. На последней ступеньке он запнулся и, верно, упал бы, если б не подставленная Крапивиным рука.

             - Чёрт! Проклятые ступеньки, - выругался парень. - А ты, кто такой? – вырвав руку, уставился он на Крапивина. Он был бледен, глаза его бессмысленно блуждали.

             - Я? – усмехнулся Крапивин. – А тебе не всё одно?

             - Шляются тут... - пробурчал парень, хватаясь за ручку двери, чтобы не упасть снова. Справившись с дверью, он проник, наконец, в подъезд.

             Пересекая пустынный двор, Крапивин пытался вспомнить, где он мог видеть это лицо. Наконец, уже у самых ворот он вдруг вспомнил. Ну конечно, это был тот самый парень, который приходил к Елене в кафе. Так, стало быть, это тот самый Рома и есть? Это открытие неприятно поразило его.

             Выйдя со двора, он остановился и закурил. Потом стал искать глазами окна Елениной квартиры. У неё горел свет только на кухне; шторки были раздёрнуты, но её самой не было видно.

             Он курил, продолжая наблюдать за её окнами. Зачем он это делал, он и сам толком не знал. На душе его и без того было пакостно, а тут ещё этот парень. А, интересно, пустит она его или нет? 
 
             В это время он услыхал хряск хлопнувшей двери. На крыльце нарисовался Роман - расхристанный, изрыгающий проклятия. Спотыкаясь и чуть не падая, он спустился по ступенькам и, пнув подвернувшуюся под ноги коробку, зашагал к воротам.          

             Проходя мимо Крапивина, он даже не глянул в его сторону и всё что-то бормотал себе под нос. У тротуара его ждала белая «Тойота». Он долго возился с ключом, потом открыл, наконец, дверцу, уселся за руль и запустил двигатель. Машина с визгом рванулась с места. На дороге её сильно занесло, но затем она выровнялась и на бешенной скорости помчалась к мигавшим вдали светофорам.

             Крапивин обернулся, взглянул ещё раз на окна Елены. Ему показалось, что в одном из окон промелькнул её силуэт. Он вздохнул и зашагал к гостинице.
               
                Продолжение: http://proza.ru/2010/07/15/173