Славный трофей промышленного шпионажа

Слуцкий пояс… При этих словах взволнованно сжимается сердце каждого белорусского патриота. Этот, казалось бы, чисто утилитарный предмет в XVIII–XIX веках был более важным средством социальной и общественно-политической идентификации белорусско-литовской элиты, чем ныне авто престижа – Hammer или Bentley. В ХХ веке слуцкие пояса – сокровище, за которым охотились как музейщики, так и грабители всех мастей: от «черных археологов» до ответственных сотрудников НКВД и СС.
Их судьба трагична в той же высокой степени, каковой определяется их художественная, историческая и, конечно же, материальная ценность. Еще бы! Ведь в одном слуцком поясе категории премиум, как его обозначили бы сегодня, содержалось до 800 граммов чистого золота.
На рубеже XVII–XVIII веков аристократия Республики двух народов (Речи Посполитой), подобно элитам многих европейских стран, начинает активно интересоваться своей историей и происхождением. В трудах античных историков и в древних летописях ее представители ищут мифологических пращуров и находят их. Литовско-жемайтская шляхта выводит свою родословную от римских аристократов, а польско-русская – от воинственных сарматов, под чьим неудержимым натиском обращались вспять проникавшие в Северное Причерноморье римские легионы. И хотя обе генеалогические версии не имеют под собой никаких объективных оснований, они формируют шляхетское самосознание и оригинальную художественную традицию.
Многие, разумеется, слышали о сарматизме и сарматском портрете. Но нас  в данном случае интересует только то, что сарматы когда-то жили в Северном Причерноморье и что триста лет назад эти территории входили в состав мощнейшего государства, главного перекрестка мировой торговли – Османской империи. Высокая Порта османских султанов в то время простиралась от Марокко до Ирана (Персии). Став геополитическим преемником Византии, это государство диктовало моду и распространяло культуру по всему Старому Свету. Неудивительно, что сарматские портреты магнатов и шляхты этого времени демонстрируют массу вполне восточных элементов. Главным среди них, безусловно, является пояс.
В то время Турция была основным поставщиком текстиля высшего качества на европейский рынок. Здесь же в глубочайшей тайне сохранялись секреты высокохудожественного ткацкого мастерства, копившиеся столетиями в странах Малой Азии. Ажиотажный спрос на роскошные восточные пояса у знати Речи Посполитой превратил их производство в сверхдоходный бизнес. Разумеется, несмотря на «массовое промышленное производство», секретами изготовления поясов владели немногие. Более того, вывоз уникального ткацкого оборудования (технологическое ноу-хау) за пределы Высокой Порты был строжайше запрещен и карался смертной казнью.
И все же шила в мешке не утаишь! Князья Потоцкие были первыми, кто решил снять сливки с реализации программы импортозамещения по одной отдельно взятой категории из тогдашней «номенклатуры ВЭД» Речи Посполитой. История умалчивает о том, какими посулами им удалось прельстить армянского подданного турецкого султана Доминика Миссиоровича, но он согласился возглавить первую в Европе мастерскую восточного текстиля – «персиярню» в Станиславе (ныне – Ивано-Франковск, Украина). Более того, для производства поясов Миссиорович контрабандой вывез из Турции специальный станок – магел. Операция осуществлялась по всем канонам промышленного шпионажа: станок разобрали на части и в таком виде переправили в Европу через различные участки турецкой границы.
Инициативу Потоцких на белорусской земле подхватили Радзивиллы, между которыми развернулось настоящее соревнование по строительству персиярен. В 1730-х годах Иероним Флориан Радзивилл открыл мастерскую по производству кунтушовых поясов в Слуцке, а к началу 1740-х годов аналогичное предприятие появилось и при несвижском дворе его старшего брата Михаила Казимира.
Кстати, название «кунтушовых» пояса получили в Речи Посполитой из-за того, что ими подпоясывали кунтуш – верхнюю одежду с глубоким вырезом и откидными рукавами, надевавшуюся поверх жупана. Подобный костюм целиком теперь называют традиционным для так называемой эпохи сарматского барокко. Однако в нем можно проследить весьма существенные эволюционные изменения, связанные с превращением ныне забытых восточных поясов в знаменитые слуцкие. Во времена тотального импорта неотъемлемых атрибутов шляхетского гардероба узорчатые шелковые пояса повязывались так же, как это делалось на Востоке, – скрученная в жгут ткань оборачивалась вокруг талии, а концы завязывались на животе в затейливый узел. Однако носить подобным образом драгоценные «литые» пояса с плотными слоями тяжелой золотой или серебряной нити и бахромой на концах было невозможно. Поэтому произведенные на белорусских мануфактурах пояса носят в соответствии с местной традицией – концы пояса аккуратно расправлены и свободно свисают, демонстрируя роскошную вышивку.

Вставка 1: Слуцкие пояса – изделия белорусского ручного ткачества второй половины XVIII – первой половины XIX вв. Название получили от города Слуцк, где в 1740-х годах было организовано производство поясов, заменивших привозные восточные пояса и ставших принадлежностью богатого белорусского, польского, украинского и русского мужского костюма. Слуцкие пояса ткались из тонких шелковых, золотых и серебряных нитей, очень длинными (2–4,5 м) и широкими (30–50 см); по сторонам украшались узорной каймой, а по концам – пышным, главным образом растительным орнаментом, в котором народные узоры сочетались с восточными мотивами. Подобные изделия, сохранившие название слуцких поясов, производились также в Несвиже и Гродно (Беларусь), Варшаве и Кракове (Польша), а также в Лионе (Франция).

У истоков слуцких поясов стоит… армянин Ованес Маджарянц. Он родился в Стамбуле в начале XVIII века. Там же получил образование художника-текстильщика. В 1750-х годах Ованес Маджарянц перебирается на станиславскую мануфактуру Миссиоровича. Здесь он знакомится с присланными на обучение из Несвижа ткачами Томашем Хаецким и Яном Годовским. Это знакомство привело к тому, что в 1758 году Михаил Казимир Радзивилл «Рыбонька» приглашает талантливого армянина в Несвиж и предлагает ему возглавить местную мануфактуру.
Ованес Маджарянц меняет не только «прописку», но и имя. Теперь его зовут вполне по-белорусски – Ян Маджарский. Между партнерами подписывается договор, по которому мастер обязуется выпускать «всякие материи» (прежде всего кунтушовые пояса) по собственным эскизам, а также берется обучать радзивилловских мастеров секретам восточного ткачества. Радзивилл, в свою очередь, кроме собственно оплаты разрешает мастеру в свободное от княжеских заказов время изготовлять пояса и другие художественные ткани на продажу «для собственного дохода».
В отличие от украинской персиярни Доминика Миссиоровича, где развивались и сохранялись традиции стамбульских армянских мастеров, Маджарский-Маджарянц в Несвиже идет на смелые эксперименты. Нарушая каноны восточного шелкоткачества, он использует в орнаменте мотивы из западноевропейских стилей барокко, рококо, классицизма, а также элементы белорусской народной художественной культуры.
Под его руководством радзивилловская мануфактура осваивает производство «двухосновных» поясов, в которых отличными по цвету были не только стороны, но и половинки каждой из сторон. В зависимости от того, на какую сторону складывал его хозяин и как повязывал вокруг талии, пояс мог быть парадным (золотая или белая половинки), повседневным (зеленая, красная половинки) и траурным (черная или лиловая половинки). Обязательной частью поясов становится и длинная бахрома на концах, которая специально пришивалась к ткани. Это была дань белорусской традиции, в которой пояс обязательно украшался бахромой.
В 1760-е годы обе ткацкие мануфактуры Радзивиллов объединяются в одно предприятие, разместившееся в Слуцке. Кароль Станислав Радзивилл «Пане Коханку» в 1776 году окончательно передает свою персиярню в аренду Яну Маджарскому. И именно здесь, в Слуцке, мастер осуществляет свое самое смелое творческое нововведение. Используя традиционный декор армянских, турецких и персидских тканей, он разрабатывает новые композиции для концов поясов, а его сын Лео делает то же самое с орнаментами средней части пояса. Семь новых типов орнаментации с образными названиями «гвоздика», «рассада», «китайское облачко», «василек», «букет», «цветущие пни» и «венково-медальонный» окончательно превратили восточные пояса слуцкой мануфактуры в знаменитые слуцкие пояса.

Вставка 2:
Стоимость слуцких поясов колебалась в зависимости от размера, художественных достоинств и количества драгоценной пряжи. Она могла доходить до 50 золотых дукатов – годового жалованья офицера в армии того времени.

На этом в нашей истории о персидско-турецко-армянском происхождении драгоценных слуцких поясов можно было бы поставить точку. Но хочется отметить несколько любопытных моментов, связанных с тем, как пояса стали нашей национальной реликвией.
Семейство Яна Маджарского довольно быстро и органично влилось в шляхетное общество своей новой родины. Это подтверждает тот факт, что правнучка прославленного ткача Елизавета – мать знаменитого композитора и дирижера Станислава Монюшко. Поэтому неудивительно, что ее дед Лео Маджарский, приняв от своего отца в управление слуцкую мануфактуру, продолжил вплетать в орнаменты поясов местные реалии.
А они были невеселы – под тежестью шляхетских вольностей («Шляхтіч на загродзе (в своем поместье. – Прим. авт.) роўны ваяводзе!») и агрессии трех европейских монархий Речь Посполитая развалилась на куски. Самые жирные из них достались Российской империи. Жизнь под царем казалась невыносимой предкам нынешних белорусов – бывшим гражданам Республики Двух Народов, где принимать участие в выборах короля имели право до 25% (!!!) населения.
Символом общественного протеста против новых порядков стали так называемые «позитивки» – кунтушовые пояса, выдержанные в серебристо-зеленой цветовой гамме. Этот цвет надежды у жителей Речи Посполитой ассоциировался с принятой в 1791 году первой в европейской истории Конституцией. На балы и светские рауты оппозиционно настроенные аристократы повязывают позитивки в знак солидарности в восстанием Тадеуша Костюшко.  Лео Маджарский же выпускает пояса, растительный декор которых дополнен символикой Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского – изображением всадника в латах с высоко поднятым мечом.
В дальнейшем слуцкие пояса разделили судьбу своих хозяев – участников национально-освободительных восстаний. В 1793 году российские власти запретили ношение позитивок. А после Варшавского восстания 1831 года было официально запрещено ношение традиционного шляхетского костюма, неотъемлемой частью которого был богатый пояс. Два последних слуцких пояса были вытканы на персиярне Радзивиллов в 1846 году…