Две копейки

                Две копейки

История, о которой собираюсь рассказать, случилась в не в тот самый год, когда дотошные журналисты, а вслед за ними и все прочие смертные стали задаваться вопросами – куда девались соль, спички, а, вероятно, несколько раньше - или позже.  Произошло она в эпоху тотального дефицмта.
      В борьбе с ним, работникам и служащим госучреждений тогда приходили на выручку профсоюзы, но, конечно, не везде и не всегда, тем не менее, в городском статуправлении города Н-ска тяжкую ношу обеспечения сотрудников продуктами возложила на себя Лариса Кабацкая, корректор ведомственной типографии и председатель профкома.
Обычно в понедельник она составляла список кому что купить, во вторник с утра отправлялась по базам на пазике и закупала заявленное. Не подумайте, что  это были какие-то особые деликатесы или сегодня недоступные продукты. Они были самые обычные: куры, рис, макароны, масло сливочное, растительное даже соль и спички. Многое из перечисленного можно было купить в гастрономе на соседнем углу, но народ предпочитал скупаться у Кабацкой. Во-первых, лишний раз не надо идти в магазин и стоять в очереди, а, во-вторых, почему бы не поддержать добрые начинания профкома, к тому же упрочить коллективистские связи организации.
Привоз продуктов Ларкой Кабацкой сопровождался небывалым эмоциональным подъемом, ажиотажем, радостной толчеей у двери корректорской, превращавшейся на несколько часов в раздаточный пункт. Каждый спешил  вовремя занять очередь, чтобы выбрать цыпленка получше, сахар, рис, макароны взять в целой упаковке. Правда, сам момент прибытия Кабацкой с продуктами проходил в деловой тишине до тех пор, пока Ларка не начинала кричать во всю глотку, есть ли в  управлении мужчины, способные помочь водителю Григорию затащить привезенное на второй этаж. Тогда степенно выходили статисты и переглядываясь, спрашивали друг у друга, а где находятся техработники. Также степенно и основательно заносили ящики и коробки с продуктами. Затем наступали галдеж и веселье.
Женщины попрекали мужчин-сотрудников, что те не спешат оказать посильную помощь профкому, те либо отмалчивались, либо тихо, но внятно говорили, что так бы Ларка звала их за бесплатными путевками в санаторий, как на перенос синюшных кур. Начиналась вялая перебранка, завершавшаяся примирением и обещанием организовать в ближайшую субботу выезд на природу.
Затем, когда продукты уже были на руках, Ларка подсчитывала деньги и опять взывала к мужской половине о взаимовыручке, обещая каждому по бутылке пива за отвозку пустой тары на базу. И начинался процесс раздачи, вернее обмена денег на продукты.
И вот как-то подсчитывая профсоюзные деньги, отданные на базе за продукты и подлежащие возврату в виде денег сотрудников, Кабацкая обнаружила недостачу, порядка пяти рублей. Как быть? Отдавать свои кровные Ларке не хотелось. –Это почему же, ведь никто не хотел помочь, ей одной приходится мотаться. И тогда Кабацкая предстала перед нетерпеливо переминающимися коллегами и заявила:
-Так, уважаемые сотрудники, в связи с обнаружившейся недостачей на 4 рубля 86 копеек, по решению профкома, с каждого закупщика будут взыматься дополнительно к сумме две копейки.
Толпа на мгновение смолкла, переваривая информацию. И тут  вперед выступила радостная  библиотекарша Веерка Смолкина:
-А я не буду платить. Кто-то обмишурился, а, может быть, решил на нас нажиться, а я – плати. Не буду! – Верка сказала озорно, даже притопнув ногой и уперев руку в бедро, обтянутое в цветистую материю платья.
-Ладно, как хочешь! – Ларка побронзовела лицом.
-Я за твое головотяпство отвечать не собираюсь.
-Кто еще не будет платить две копейки? – сурово спросила Кабацкая.
-Да что ты, Лара! Подумаешь, две копейки… Два коробка спичек. Раз по телефону позвонить. Даже на трамвае не проехать. Давай отпускай!
-А я не буду! – также  упрямо повторила Веерка.
Следующий понедельник народ снова потянулся в корректорскую к Кабацкой с заказами. Пришла и Веерка. Она беззаботно болтала с подругой, подходя к столу, за которым сидела Кабацкая.
-А у тебя заказ не приму, проходи дальше! – не поднимая головы и не повышая голоса, проговорила Ларка.
-Почему?
-Потому что…
-Не имеешь права.
-А вот имею…
-Девочки, это что такое? Почему она себе позволяет?
-Покиньте помещение и не мешайте работать! – В голосе Кабацкой непреклонность и угроза.
  Смолкина вспыхнула и выскочила за дверь. Через пять минут явилась Романова, ее подруга:
-Лара, я забыла сказать, что мне еще надо: макароны, масло и…
-Нет, Смолкиной ничего везти не буду…
Неожиданно распахнулась дверь и со слезами  в голосе Верка закричала:
-Как ты смеешь, я буду жаловаться…
-А хоть в ЦК… Выйди и не мешай работать!
В следующий раз Кабацкая категорично отказалась записывать Веерку с сыном  «на природу» и Смолкина рыдала неутешно в голос.
За нее приходили вступаться подруги заведующие отделами; Ларка была неумолима. Потребовалось даже вмешательство начальника управления, чтобы примирить предпрофкома и библиотекаря.
- Лариса Евгеньевна,  в чем дело? Почему вы отказываете члену профсоюза?
- Она, Семен Иосифович, не соблюдает устав организации, - сухо отвечала Кабацкая.