Зазеркалье

«Сядьте как-нибудь вечером перед зеркалом, потушите свет и посидите полчаса спокойно. Присмотритесь внимательно к тому, что увидите вокруг своего отражения. Да не бойтесь, никто оттуда не выскочит и вас не утащит!»
Юля прикрыла зачитанную до дыр книжку с пентаграммами, песочными часами и женским именем на мягкой обложке, зажгла свечу в подсвечнике, поставила ее на трюмо и удобно устроилась в кресле напротив.
- Ничего себе, не уродина, - с удовольствием подумала она, глядя на себя в зеркало. – Глаза большие, волосы черные, губы пухлые… Впрочем, не будем отвлекаться. Что там в книжке-то сказано? «Вокруг отражения»? Посмотрим!
С трудом оторвав взгляд от своих глаз, в глубине которых сверкали два язычка пламени, она стала внимательно рассматривать комнату в зеркале. Огонек свечи дрожал от ее дыхания и отбрасывал в темноту неровные, трепещущие блики. На стенах, на потолке, на занавесках причудливо громоздящиеся тени боролись со слабыми лучиками света, наступали, отступали, наступали вновь, пытаясь погасить свечу и погрузить комнату в непроглядный мрак.
Сколько она так сидела, она не знает. Трепетное пламя перед ней и игра теней в зеркале, казалось, стерли время. Иногда ей казалось, что она не сидит в кресле перед трюмо, а блуждает по какому-то странному лабиринту с постоянно меняющимися огненными, но в тоже время, совершенно холодными стенами. А иногда – что сидит в кресле и смотрит, как в зеркале блуждает кто-то другой, похожий на нее. Причем похожий только потому, что ему, этому самому незнакомцу почему-то так хочется. Пару раз, когда фитиль свечи трещал и вспыхивал особенно ярко, ее отражение меняло облик на столько сильно, что, казалось, из зазеркалья на нее смотрит не девочка шестнадцати лет, а сорокалетняя женщина с усталым ожесточенным взглядом. Внезапно, ее внимание привлекли странные тени на стене за ее спиной. – Ну, это круглое – это моя голова, - подумала она, а что это за ленты вокруг? Пожалуй, даже не ленты, а какие-то щупальца!
Она резко обернулась и глянула на стену – только ее профиль дрожит в свете свечи. Глянула на зеркало – опять щупальца. – Что за черт? – недоуменно подумала она и коснулась розовым пальчиком с черным маникюром зеркала в том месте, где над ее отражением клубился особо плотный комок сплетающихся теней. Зеркало было прохладным… Нет, холодным, ледяным! Настолько ледяным, что холод от кончика ее пальца стремительно поднялся по руке вверх, дальше, дальше, и, казалось, за секунду погрузил ее в какое-то странное оцепенение. – Как белку из Ледникового Периода, - успела подумать она, и в этот момент ледяная волна накрыла ее с головой!
…………………………………………………………………………………………….
- Юля, хватит сидеть в темноте, отец пришел, пошли ужинать! – раздался женский голос, дверь в комнату отворилась, и возникший сквозняк затушил слабое пламя свечи.
- Хорошо, мам, - негромко сказала она (над интонацией еще надо поработать, хотя, для первого раза – очень неплохо), потом встала и посмотрела на свое отражение в зеркале:
- Господи, наконец-то! После десяти лет скитаний! Хорошо, что эта дура зажгла свечу! А то ни в жизнь бы дорогу не найти! А теперь.. Снова молода, красива… Больше – никакой магии. На выстрел не подойду!
И, уже повернувшись, чтобы уходить из комнаты, увидела на трюмо свою книжку, ту самую, первую. – Наивная была, да,- подумала она. – Однако кое-что угадала верно… к сожалению!
А сколько бы она могла написать теперь, после десяти лет скитаний в тех местах, где воздух твердый, стекло – дым, огонь – холод, а люди – совсем…. не люди! Мда, ну ладно, посмотрим… Пока надо поработать над сходством с бывшей обитательницей ее нового тела, этой, как ее, Юлей.
- Юль, ну ты идешь, или как? Остывает же все! – В комнату вошла полноватая краснолицая женщина в халате.
- Иду, иду, мам (куда более уверено и громко). – И, уже выходя из комнаты, прощальный взгляд на зеркало, в котором исчезала маленькая фигурка девочки с расширенными от ужаса глазами, уходящая в мутное зазеркалье под руку с тем, кого не только мамой, но и вообще человеком можно было назвать с большой натяжкой.