На Волге

Июнь, двадцать третьего дня.
Блеск солнца и ветра порывы.
Большое село Городня,
Над Волгой крутые обрывы.

Купаются вёсла в реке,
Рубахи в разводах от соли.
На чьей-то уставшей руке
Уже пузырятся мозоли.

Простой деревенский причал
Рассыпал бетонные плиты
И лодки на волнах качал
На отмели здешней открытой.

Тропа убегала наверх,
К источнику нас выводила,
Снимая усталость и грех,
Святою водою поила.

У края заросшего рва,
Где сверху осыпались корни,
За кронами храм Рождества
Звонил со своей колокольни.

Быть может, пятьсот лет назад
Здесь плыл Афанасий Никитин,
Подняв на ладье паруса,
Крестился на эту обитель.

Когда-то соседняя Тверь
С Москвою за трон воевала;
И, как крови жаждущий зверь,
Степная Орда лютовала.

Под ветром, летевшим с реки,
В день летний, погожий и росный,
Вёл мимо на север полки
Иван - царь Великий и Грозный.

Но бедам не кланялись ниц,
И в летопись мысли и дела
Вписали немало страниц
Монахи тверского удела.

Звучала мудрёная речь,
Мелькали кресты и вериги,
А в кельях, при сумраке свеч,
Писали иконы и книги.

Любили, как только могли.
Творили, как только умели.
Пусть сами быльём поросли,
Но строили, будто бы пели.

Пусть ныне другие слова,
И песни не те уже стали.
Но смотрится храм Рождества
В зеркальные волжские дали.