День 1

Я только защитил диплом, как меня после торжественной церемонии опять запрягли. Дело было с каким-то бумажками, уже не помню с какими. Я только ухмыльнулся, мол, завтра я буду уже не в вашей власти. И с дурру согласился. Когда я закончил, на часах была уже больше одиннадцати вечера. Проклиная тот день, когда я впервые помог в деканате, после чего меня частенько запрягали (хотя были плюсы: я себе мог первым выбрать интересную практику, и преподаватели были благосклоннее), я поплелся домой. Квартира, доставшаяся мне от тети, сбежавшей из Мегаполиса, была в противоположном конце города. А есть хотелось сейчас. К тому же будто меня дома в холодильнике ждала еда? В это время кроме дорогих ресторанов, на которые у меня не было денег, и ночных клубов, где нормально поесть нельзя, работало только одно достаточно скверное заведение. Выбора нет, и упрятав свою гордость в одно место, я быстро зашагал в конец Поганого переулка. История умалчивает о том, что здесь было раньше, но сейчас название соответствует содержанию. Здесь находились: агентство интимных услуг, ночлежка, стриптиз-бар, возможная штаб-квартира одной секты, скупка краденного, агентство ритуальных услуг «Спокойный клиент», несколько притонов и т.д. Полиция давно знала, что в Поганом переулка собирается весь свет (или вся тьма) наркобизнеса и криминала, но с облавой, которая бы разом заполнила все камеры с тюрьмах и все электрические стулья, они не торопились. То ли их кто-то с Поганого прикормил, то ли они знают, что день облавы может стать последним днем в истории полиции Мегаполиса, то ли, собрав всю дрянь в одном месте, они решили, что о большем и мечтать нельзя. Так или иначе, но Поганый по сей день является главной достопримечательностью нашего города. И полно… туристов. Вроде меня.
Я зашел в заведение, которое долго оставалось безымянным, пока сами посетители не придумали название. Их фантазии хватило на «Удар копытом по голове», что удивительно подходило заведению из-за его профиля. Кроме помоечной еды и омерзительного алкоголя, здесь предлагали на выбор: героин, кокаин, марихуану и кучу другой дряни, названия которой я не знаю. И все сходило хозяину с рук.
Спустившись по шаткой освещенной одной полуперегоревшей лампочкой с отсутствующими ступеньками лестнице, я оказался в подвале, который прожженные наркоманы называли «раем». А что? Наркоты вдоволь, цены не кусаются, и атмосфера приятная. Под самым потолком собирается дым, свет лампочек с трудом пробивается сквозь него, создавая красивые дорожки света, в сопровождении которых обычно появляются ангелы. В нашем случае ангелом была тощая официантка, которая с ленцой (или под кайфом) обходила посетителей, предлагая им билет в мир фантазии. В колонках играет то джаз, то что-то ревущее-металлическое. На мягких диванчиках наркоманы смотрят «мультики». Для ненаркоманов или не совсем наркоманов есть столики с приятными клетчатыми скатертями. На стенах висят почерневшие от дыма абстракции, нарисованные один завсегдатаем этого заведения за несколько граммов порошка. Давят на меня эти художества, порожденные умирающим разумом.
Я сел за столик лицом к барной стойке, чтобы разглядывать стаканы, а не абстракции. Вскоре ко мне подошла официантка, на вид дико измученная с синяками под глазами (интересно, она тут за граммы работает или за деньги?). Решив, что котлеты, отбивные и прочие мясные блюда они делают из богатств своего переулка, из крыс то есть, я заказал салатик и мидий. Официантка ушла. Надеюсь, что овощи они не на радиоактивных грядках выращивают, а мидий не соскребают с атомных подлодок. Пока я думал о превратностях судьбы, которой взбрело в голову забросить меня в это… заведение, мне принесли заказ. На всякий пожарный я понюхал салат. Бармен на меня с интересом уставился. Салат как салат. И мидии на мидий похожи. Я стал есть, по привычке смотря в пустоту. К сожалению, между мною и пустотой находился скучающий бармен. От такого пристального взгляда он начал нервничать. Под конец моей трапезы он не выдержал:
- Может Вам чего-нибудь налить?
Я подчеркнуто медленно дожевал салат с мидиями, вытер салфеткой рот (салфетки с наркоманами могут спокойно уживаться в одном помещении) и пошел к барной стойке. Ее повелитель напрягся, видимо, посчитав меня опасным наркоманом после долгого воздержания. Нервная у него работа. А тут еще я со своими выкрутасами. Я сел на высокий стул напротив бармена и, смотря прямо в его глаза, потянулся за пазуху. Медленно. Наверное, бармен под столом сжимал бутылку шампанского, готовый при малейшей опасности раскрошить ею мой череп. А я вытащил кошелек и мягкий голосом осведомился, сколько с меня. Бармен матюгнулся и назвал цену. Я, все также вежливо улыбаясь, расплатился. Бармен на меня зло посмотрел, я ему ответил взглядом, полным превосходства. За своей спиной я услышал смешок. Приятного было мало, и я развернулся. В зале никто не смеялся, но я приметил одну девушку. Уверен, что смеялась не она, но кое-что в ней меня заинтересовало. Сидела за столиком и курила гашиш. Она это делала расслабленно  с некоторой ленцой по привычке. Выходит, она не сегодня и даже не вчера попробовала наркотик. Однако у нее хорошая кожа, бледноватая, но все мы, дети Мегаполиса, такие, грустные уставшие глаза не запали, не было сильных синяков под глазами, она не носила одежду с длинными рукавами, призванную скрыть следы от игл. То есть она не была конченной наркоманкой. Одета просто: белая блузка с короткими рукавами, цветастая юбка, видимо, раздобытая на одном блошином рынке у старой хиппи, из украшений только деревянные бусы. Рядом с ней покоилось черной пальто. Все вещи чистые и опрятные. Она не пала окончательно! Не знаю, что мною двигало: то ли любовь с первого взгляда, то ли полупрофессиональное желание помочь. Но в итоге я подошел к столику. Сзади меня кто-то присвистнул. Определенно бармен. В другое время я бы за это голову открутил. Но сегодня другая ситуация. У девушки я спросил:
- Здесь свободно?
Она вынырнула из омута неясных образов и мыслей. Минуту меня рассматривала, взвешивая все «за» и «против». Она мне показалась такой красивой с этим гашишем! Затянула и на выходе сказала:
- Валяй.
В дым повисла неловкость. Она все курила, а я чувствовал на спине похабные взгляды тех, кто еще не уплыл по руслам кайфа, и бармена. Чтобы заполнить паузу, я начал:
- Я Владислав.
- Я Кристина.
Пауза.
- Что ты здесь делаешь?
- (посмотрела как на идиота) Курю.
Пауза.
- Наркотики убивают.
- Знаю.
Пауза.
- Тогда почему куришь?
- А если я хочу умереть?
Долгая и напряженная пауза. Я пристально смотрел на Кристину. Эта девушка – самоубийца, почему-то в тот же момент решил я. Во мне проснулся рыцарь и добродетель, и я, аккуратно подбирая слова, начал:
- В твои двадцать…
- (перебила) Двадцать два.
- Хорошо. В твои двадцать два просто так на тот свет не собираются. Значит, у тебя что-то очень серьезное произошло. Тебя бросили, унизили? Расскажи. Ты ничего не теряешь. Но станет легче.
- Ты кто по профессии?
- Врач. Хирург.
- Ооо. (она затянула) И ходишь по наркопритонам?
- Я тут случайно. Ночью ничего больше не работает. И я…
- Знаю, ты салат здесь ел. Больно ты правильный для этого места. Такой пай-мальчик, выпускник элитной школы, говорящий на трех иностранных языках…
- Только на двух.
- Ничего, выучишь. Будишь специалистом экстра-класса. Тебя будут звать заграницу. Ты там прооперируешь, но как истинный патриот вернешься в клоаку Мегаполиса. У тебя будут красные глаза от бессонных ночей. На больничном халате будут высыхать пот и слезы радости или отчаяния в зависимости от исхода. Если операция прошла удачно, тебя будут носить на руках. Нет – на тебя обрушится шквал проклятий и упреков. У тебя будет красавица-жена и пара-тройка мелких уродцев, которым нужен только кошелек папы. Скоро ты обрастешь рогами. Ведь ты, как спец экстра-класса, всегда будешь в разъездах. Потом пенсия, ты нафиг никому не нужен. Далее могила. А благодарные потомки будут собачиться из-за наследства, а может и из-за прав на твои изобретения, только Смерть одарит тебя своим поцелуем. Как тебе твое будущее? И стоит ли из-за этого париться?
Больше всего мне хотелось уйти, чтобы отмыться от такого количества желчи. Но это означало поражение, а проигрывать я не люблю. Мой ход:
- Возможно, в общем и целом жизнь не так хороша, как хотелось бы. Но есть такие моменты…
- (перебила) Вот именно, что моменты. Но их так мало, они такие мизерные, что теряются на фоне общего уродства. Жизнь – это омерзительно!
- Но…
Да не сможешь ты мне ничего противопоставить. Все это фарс, клоунада, карнавал. Ни глотка свежего воздуха. Затхлая могила. Ничто! Конец уже ясен. Не сейчас молодой, полной сил – так потом старой, уродливой и немощной. Вся жизнь похожа на копание в песочнице, на битье головой об стенку. Толку нет, а больно. Нафиг эта возня, если мы вышли из нуля, в ноль и вернемся. В ничто! Зачем жить? Преумножать страдания и боль, множить уродцев, загаживать планету, гнать локомотив истории? Все равно все канет в Лету. В ноль!
- И твое решение?
- Я ухожу через 14 дней.
- Куда?
- Туда (она кивнула в сторону потолка, словно сразу за ним находилось это «там»).
- Можно попробовать тебя переубедить?
- Валяй.
- Сколько ты мне времени даешь?
- Да хоть все 14 дней. Но учти, что если мне что-то не понравится, то я разворачиваюсь, хлопаю дверью, и в твоей жизни меня больше нет.
- Договорились. Тогда завтра в 10 придешь по этому адресу (я взял записную книжку и стал строчить).
- Ооо… Изнасилование?! Перед смертью стоит попробовать!
- (я покраснел) Ну что? Придешь?
- Так и быть.
Взяв вырванный листок, она ушла. А я остался видеть за столиком в сигаретном (хорошо, если преимущественно сигаретном) чаду, размышляя, как остановить человека, стоящего у пропасти. Тем более если у нее есть идейная база. Влип!