6 Дух сумерек

Часть 6


- Здравствуйте.
- Добрый вечер. - я удивлен, что кого-то встретил здесь.
- Могу я поинтересоваться именем странника этих пустынных земель?
- На праве их хозяина? - он удивителен: высок и статен, даже могуч, а Власть из него просто истекает темными вечерними лучами.
- Если можно назвать хозяином того, кто просто пришел в это место, желая прийти именно сюда.
- Что ж, в любом случае, Вы в доминантном положении. - я легко кланяюсь, - Лорд Кай Этернианский.
- Не хочу показаться Вам невежливым, но я предпочитаю оставить свое имя при себе. Взамен него, позвольте поведать Вам мою историю, как единственному, возможному слушателю. Поверьте, она заслуживает того, чтобы прозвучать, и, возможно срезанировать в мире.
- Буду рад и за ранее признателен Вам. - меня он заинтриговал, но чувствую, что все совсем не просто.
- Не стану спрашивать, что Вас сюда привело, ведь в Окраинные Земли забредают лишь изгнанники. И, так как странствия не прибавляют сил, хочу предложить Вам скромную трапезу, если подождете несколько минут. А за едой и говорится легче.
- Я действительно несколько устал и проголодался, так что это будет очень любезно с Вашей стороны. - он внушает мне опасение своим исполинским ростом, тяжелым мечем, висящим на перевязи слева, и черными одеждами, что видали виды, но по-прежнему выглядят дорого.
Незнакомец удаляется, постепенно скрывшись за вершиной холма, увенчанной единственным деревом, к мощной ветви которого привязаны веревочные качели. Может этот великан бережет там, за холмом, свое дитя?
Он действительно вернулся через несколько минут, принеся с собой дорожную суму. В ней оказалось вяленое мясо, пол головы сыра, круглый ржаной каравай и три бутылки красного сухого вина. Используя суму как скатерть, мы скоро накрыли стол, и, легко перекусив в молчании, откупорили по бутылке.
- Я рад, что встретил Вас здесь. - начал разговор незнакомец, - Но, признаюсь, ожидал эту встречу.
- Вы, видимо, из тех, кто сам конструирует случайности. - сказав это, я вспомнил, что меня неумолимо влекла в этот край какая-то сила, с которой не удалось сладить. Правда, тогда казалось виной всему отчаяние, с недавних пор поселившееся в моей душе. Но сейчас, я видел истинную причину этой неотвратимости.
- Из тех... - как-то грустно обмолвился он, вперив в меня твердый взгляд зеленых глаз, - Но, увы, многое, что я желал бы поправить, остается вне моей власти.
Я невольно бросаю взгляд в направлении вершины холма, с деревом, которое словно приручили столь странным, для этих мест, атрибутом.
- Позже, Вы все поймете. - говорит он, заметив мой взгляд, - Сейчас же, я поведаю Вам свою историю, которая, обещаю, объяснит почему Вы пришли сюда, и, от части, кто я. - незнакомец привычным жестом потер свой подбородок, покрытый черной щетиной, грозившей, еще день и превратиться в небольшую бородку.
- Все мы, в той или иной мере, являем собой инструменты больших нас сил, - начал он, - Так оказалось и со мной, когда, не так давно, я взялся выполнить ответственное поручение представителей тех самых больших сил. Сразу отмечу, что мне еще не представлялось случая усомниться в их мудрости и проницательности. Я отправился в один из Серединных миров, что чуть ближе к Северу, чтобы забрать от туда одного человека, и сопроводить ее в назначенное место. Для такого как я, привыкшего быстро принимать решения и действовать, все было ясно и просто. Точно зная, где ее искать, я пришел ночью в тот дом, и застав ее спящей, слегка потрепал за плече. Она сразу проснулась, и, сев на кровати, сказала: “Это ты”. На что я ответил: “Да, это я”. Она стала говорить мне, что уже отчаялась, ожидая, когда я прейду за ней и уведу из плена столь чуждого и непонятного ей мира, - словом обычные, даже банальные, в такой ситуации, вещи. C виду она была молода, но не юна. Это я определил по глазам: большим, любознательным, но уже отмеченным налётом грусти и печалью, которая взращивается прожитыми годами. А может, то была запредельная тоска? Словом, точно я не понял.
Мы отправились в путь сразу, только она собралась, той же ночью. Расстояние было велико: не один десяток Граней предстояло преодолеть нам, поменять с дюжину временных потоков, короче - несколько долгих переходов провести вместе. Каждый новый цвет небосвода очередного мира, каждый новый пейзаж, будь то пустыня или горный хребет, встречала она радостным ребенком, засыпая меня сотнями вопросов и восторгов. Правда, эти восторги быстро остывали и, если бы не это, мне думалось, что вот такие существа и должны были бы писать детские книжки, да складывать мифы. Возможно тогда, миры, где они обитают, были бы раскрашены ярче. - он снова умолк, глядя вправо, в никуда, где возможно, однажды появится небо с дугой горизонта, если кристаллы Севера проникнут в это место, заразив его Формой.
Снова почувствовав дуновение неотвратимости, я повел плечами, хоть здесь было и не холодно. Серая трава, с легким оттенком зелени, словно зародыш будущего цвета, отозвалась фактурой бумаги под моей ладонью, напомнив о безжизненности и пустоте Окраинных Земель.
Я сделал несколько глотков вина, дабы вернуть себе ощущение реальности, прежде чем мой собеседник продолжил рассказ.
- В те дни, что мы проводили на дороге к Грани отмеченной Силой, я все время ломал голову над тем, для чего она понадобилась Хранителям. Но, отгоняя предчувствия, по большей мере дурные, я неуклонно вел ее к назначенной цели. Не скрою, я несколько привязался к ней, как-то..., наверное, по-отечески. Меня, последние пару веков, почему-то трогают души, открытые так…. По-детски что ли. Но, все это не суть.
Когда, наконец, мы пришли в назначенное место, нас ждал алтарь и Хранители, одетые ритуально. Думаю, она поняла все в ту же минуту, что и я, сказав только: “Вот, значит, для чего ты забрал меня из дому, и вел сквозь десятки миров. Ты вел меня на заклание.” В этот миг, она вдруг сделалась совсем взрослой, отразив в своем взгляде отблеск металла. Мне не чего было на это сказать, и я отправился к мудрецам, узнать о причине такого ее назначения.
Их мотивацией была та угроза, которую представляют существа с определенной потенцией развития. Словом - их настораживало то, что может из неё вырасти. Пролив же на алтарь Формы её кровь, пока не замутненную изменением, Хранители получали благосклонность своего божества, и, одновременно, избавлялись от потенциальной угрозы - таким образом, они убивали сразу двух зайцев. Я спросил, насколько реальна угроза, исходящая от нее, на что получил ответ: “Риск”.
Только риск - вот за что она должна лишиться жизни! Я потянулся к своему мечу в тот самый миг, когда услышал позади шум.
Обернувшись, я сразу бросился туда. Она лежала на земле, лицом вниз, и вокруг ее головы расползалось пятно ярко-алой крови. В правой руке она сжимала небольшой раскладной нож, которым, видимо, и полоснула себя по горлу.
Замерев, как вкопанный, и перебирая бешено мечущиеся мысли, я не заметил, как подошел один из Хранителей. Он нагнулся, перевернул ее, и накрыл кровоточащую рану рукой. Когда он поднялся, раны на шее больше не было, но мертвенная бледность и слабое, почти не заметное дыхание, говорили о том, что она на грани смерти. Хранитель - седобородый горбатый старик, обратив ко мне взгляд, молвил: “Жаль, но, видно изначально она была ущербна. Порченый товар, энтропия уже касалась ее духа, мы опоздали. Самоубийцы не пригодны для чистого алтаря Священной Формы”. Он устало вздохнул: “Мы ошиблись, но она, рано или поздно, это все равно сделала бы. Печать Судьбы, ничего не поделать”. Старик побрел обратно, к ожидающим его у алтаря, двум другим Хранителям. Приостановившись, на пол пути, он обернулся ко мне и сказал: “Если выживет, сам решай судьбу этого существа”.
Я принес ее на Край Мира, в эти пустынные земли, долго ухаживал, ожидая, что же станется дальше. Когда она очнулась, я понял, что рассудок оставил её: воля покинула движения, жизнь - глаза. Теперь они, словно, как у сомнамбулы, созерцали лишь пустоту. Она превратилась в куклу.
Сейчас, я кормлю ее, одеваю, вожу за руку на прогулки, рассказываю сказки на ночь, но ничего не происходит. Она стала воплощенным напоминанием моих многочисленных грехов, и, как и их тяжесть, я не могу ее бросить. - он снова посмотрел в сторону вершины холма, и, сделав большой глоток из своей бутылки, продолжил:
- Понимая, что она заслуживает лучшей доли, нежели безвольно странствовать по моим дорогам, я силой своего духа призвал того, кто может взять на себя заботу о ней. Мне не ведомы причины, почему это оказались именно Вы, но я уверен, что не ошибся, ведь прежде захаживал на Этернию.
- Это ведь именно Вы поставили на теле моего мира Печать, которую мы зовем Ключом, верно?
- Верно, но как Вы узнали?
- Я бывал подле этого артефакта, и чувствовал те же силы, что исходят от вас. В каждом творение видна рука автора.
- Вы очень проницательны.
- Всегда хотел узнать, зачем Вы сделали это?
- Я тогда был на грани отчаяния, пытался защитить известный мне миропорядок. Но это оказалось лишним. Что касается вашего мира, то он был выбран случайно, просто оказавшись местом, где я остановился, чтобы отдохнуть.
- Для Этернии это было не просто.
- Теперь уже ничего не поделать. – он пожал плечами, так выказывая, насколько мало его волнуют подобные вещи и, возвращаясь к насущному, спросил: - Кстати, почему Вас изгнали?
- Семейная ссора. – кратко ответил я.
Он поднялся, и я последовал его примеру. Мы собрали остатки трапезы, и незнакомец стал подниматься на холм, поманив меня за собой жестом. Достигнув его вершины, перед нами открылся вид на маленький дом с двускатной черепичной крышей, стоящий на самом Краю. За Краем раскинулась пустота, прикрытая пеленой светло-сизого тумана, создающего иллюзию спокойной морской глади.
- Ей нравится, сидеть на тех качелях, - он указал в сторону дерева, - И часами смотреть туда, на Ничто. Точнее сказать, мне кажется, что ей это нравится. Идемте.
Узкая тропка, мощенная выцветшим рыжим камнем, вела к дверям дома. По всюду, вокруг, росла все та же блеклая сухая трава, и только дерево было единственным мостом, направленным в серо-белые небеса.
Мы зашли в дом: две кровати, камин, стол с двумя стульями и простая кухонная утварь на каминной полке. Украшением этого скромного жилища была картина, висящая на стене против окна. Она изображала сказочный дворец, стоящий среди гор, утопающих в бирюзовых зарослях, под ярко зелёным небом.
На кровати, глядя в окно, сидела девушка. Умиротворенность была присуща и ее облику, и позе: прямая спина чуть ссутулена, руки покоятся на коленях, согнутые колени прикрывает плед.
Незнакомец (как видно Мастер Грани) тронул девушку за плече. Она повернулась к нам, и спустив ноги на пол, снова замерла, глядя в никуда. Ее движения и правда напоминали марионетку, взгляд был безжизненным.
- Как ее имя? - спросил я, не отрывая взгляд от ее лица, чувствуя, как кровь пульсирует в висках, и холодеют кончики пальцев.
- Вы дадите его, поставив Печать, и так скрепив ее новую судьбу. Прежнее имя умерло, вытекло кровью возле алтаря Формы.
Я протянул ей руку.
- Пойдем, Гертруда, нам пора возвращаться в Волшебную страну.
Она взяла мою ладонь, чуть сжав, и встала, не глядя обувая стоящие возле кровати ботинки. Мой собеседник, нагнувшись, завязал ей шнурки, и поправил края темно-серых брюк.
Несколько суетно, как мне показалось, он собрал нам припасы в дорогу, уложив их в ту самую суму, на которой мы недавно трапезничали. Уже на пороге, Мастер накинул ей на плечи плащ, и пока возился с завязками, спросил меня:
- Она Вам кого-то напомнила, верно?
- Одна из моих сестер прежде выглядела почти так же. Правда, в отличие от Гертруды, она перерезала бы глотку не себе, а тем Хранителям, да и Вам, заодно.
- Должно быть у нее сильный характер. - он отступил на шаг, окидывая взглядом одежды девушки, - Идемте, я вас провожу немного.
Мы снова перевалили холм, и, по-прежнему держа свою подопечную за руку, я уверенно зашагал на Восток. Мастер какое-то время шел рядом, но у первой же развилки, которая попалась нам приблизительно через пятнадцать минут, остановился.
- Мне на Север. - тихо сказал он, - Так что пора прощаться.
- Хорошо, прощайте. - но вспомнив вдруг давно интересующий меня вопрос, я задержался, - На последок, хотелось бы спросить, Вас кое о чем.
- Спрашивайте.
- Что это за цветы, которыми пахнет вокруг того места, где вы создали Ключ?
Он улыбнулся, впервые за время нашей встречи, и превратив улыбку в кривую усмешку, бросил мне через плече, размашисто шагая по дороге, что вела на Север:
- Спросите об этом Вашу Королеву.

***

Мои шаги отбивают четкий ритм, жестко вбивая пыль в ленту тракта, ведущего на Восток. Поступь Гертруды вторит этому ритму, а ее рука неразрывна с моей ладонью. Скоро, я тоже поверну на Север. Эта задержка – плата за право самому выбирать свой путь безусловно.
Северный Осевой тракт вносит динамику в наше путешествие и, постепенно ландшафт начинает меняться, превращая холмы в горы; мир обретает цвет, правда краски пока пастэльные. Уже не так далеко.
Молчание - лучший аккомпанемент воспоминаниям. Это путешествие скоро окончится, и, прощаясь, я отдаю ему дань, еще раз окидывая истоки его взором памяти. Да, конечно, малышка Шиа...

***

Жаль, что мой дар эмпата слабо развит, не то давно бы уже понял, что не стоило ничего затевать в отношении Принцессы Рассвета. Но, увы, досада, смешанная с разочарованием, привели к рецидиву болезни под названием “спесь”, и я не смог вовремя остановиться.
Когда же мальчишка при всех надрал мне мою драконью задницу, я даже обрадовался, что Шиа наложила на меня заклятие, отправив в изгнание. Я,  кстати, всегда предпочитаю быть подальше от места своего позора, пока страсти не улягутся, конечно.
Итак, я на этернианских дорогах. Мне, наконец-то, выпала возможность предпринять путешествие, кое не раз откладывалось по причине более важных дел. Я вышел за Ворота Долины, и глубоко, свободно вздохнул - во всем всегда есть положительная сторона! Не спеша шагая по царству ночи, я выбрал направление на северо-запад; мне нравилось смотреть, как играют перламутровые сполохи лунного света на взявшейся тонким льдом поверхности реки Эль, вдоль которой пролегала эта дорога. Небесные царевны были бесконечно щедры в свой праздник, глядя на мир прямо, своими яркими, сияющими взорами. Морозный воздух и лунный свет окончательно превратили траву, что растет здесь повсюду, вдоль тракта, в изваяние из изумруда, и, когда я изредка наступал на нее, залюбовавшись небом, то слышал под сапогами хруст, будто и вправду разрушил кристаллы.
В силу того, что я практически не восприимчив к контрастным температурам, мороз мне не докучал, и, пройдя пешим около пяти часов, я наконец-то придумал, где хочу побывать. Повернув тумблер сознания на деление “Дракон”, я довольно потянулся, вспоминая, как люблю эту форму. Через пару секунд уже вертелся, любуясь лунными рефлексами на моих пурпурных крыльях. Наигравшись с отражениями, я подпрыгнул, и, управляя созданным мной же ветром, помчался навстречу небесным тропам.
В центре материка Нитьяс , на десять тысяч миль западнее Долины Грез, есть край, в котором мне давно хотелось побывать. Это обширная равнина, где, словно оброненные лунами зеркала, разбросаны несколько десятков озер, рамами которым служат густые леса и каменистые пустоши. Гномы из Ктешапура рассказывали мне, что эти озера соединены между собой глубоко в этернианских недрах, а кое-кто из местного люда, владеет тайной создания подводных челноков, и, иногда, путешествует по этим, подземным каналам.
Именно туда, подгоняемые желанием подводного рандеву, уносили меня пурпурные крылья прочь от Долины в ночь Царства Лун.
Пролетая над моим прекрасным королевством, я думал о природе зла, для которого, как говорят многие, надо созреть. Я же, был зрел для него изначально, ибо такова моя суть, сплошь пронизанная соком погибели, который таит в себе Носферу. Меня злила глупая Шиа, проклятое предназначение смертного, порушившее все мои планы, и демон его знает что ещё. Словом, я злился, и это было естественно.
Несколько позже, я обратил эту яркую эмоцию на собственную персону. Со мной всегда всё не так, мне всегда мало того, что имею. Если честно, такой жизни, как моя можно только завидовать: прекрасное образование, обширные знания практически во всех областях науки, магии и культуры, физическая мощь, экстраординарная наружность, которую многие находят весьма привлекательной, чудесное окружение родных по Клану, да и прочих жителей Долины, с которыми у меня приятные отношения сдобренные уважением и взаимопониманием. Что касается самого места моего проживания, то это -  Долина Грёз, и этим всё сказано. Но, либо тьма, гнездящаяся в недрах моей сущности, либо дух околдованного далью пилигрима постоянно будоражат мою чёрную кровь, украдкой пробираясь во сны, и, иногда, тревожа мысли, когда сознание грезит о яви. С этими самыми мыслями погружаюсь я в густые сумерки, где бал правят тайна и тревога, и тогда, ни душевность родных, ни красота моего дома, не в силах утешить рвущийся в даль пульс исканий и сопутствующий ему трепет предвкушения.
Не мудрено, что именно так в этот раз распорядилась судьба, как обычно вторящая моим желаниям, которые, до поры, я и сам не в силах распознать. Последнее время, жизнь в Долине мне стала казаться однообразной. Когда Электра окончательно поправилась, всё вернулась к привычному укладу, и каждый снова занял своё место. Я стал ловить себя на том, что чувствую скуку на наших традиционных обедах и вечеринках. Эта скука росла, принимая, с каждым разом, всё более гротескные формы, моё поведение становилось откровенно вызывающим, но, увы, не в моём характере останавливаться. Колкий сарказм обернулся открытой агрессией и… Хорошо, что это окончилось именно так.
Сейчас я понимаю истинную причину своего поступка, и ей, разумеется, была не Шиа. Малышка только послужила катализатором, не более, зерном же истины являлась именно скука.
Что ж, я получил своё… путешествие вполне заслуженно, и исполню его по максимальному проекту, и это означает никаких дромосов и лунных теней – только собственные крылья, либо ноги, и этернианские Пути да тракты.
Ветры, коими я управляю, несут меня на запад, с небольшим отклонением к северу. Край, который ждёт чёрного Дракона с пурпурными крыльями, зовётся Солесс, а имена расположенных в нём озёр, я и не упомню, настолько они многочисленны.
Мир внизу ещё дремлет, не очнувшийся от марева снов раннего утра, и дорога, что ложится крестом подо мной, пока пустынна. С высоты земли, покрытые инеем, кажутся припорошенными звёздной пылью. Я знаю, о чём говорю, ибо бывал в мирах, где нет атмосферы, и они столь малы, что только и могут хаотично вертеться в непомерном пространстве холодной пустоты, заключающей в себе всё живое и неживое. Я так же посещал и луны, меркнущие сейчас, прикрывшись невидимыми шторами от грядущего времени света. Воздух на Геме лёгок и слаб, как и существа, живущие в пещерах её бесчисленных островерхих гор. Мы, посвящённые в таинства знаний о Мире, зовём их гемилионами – призраками несбывшихся грёз. Только тогда, когда ночью правит одна лишь Гема, гемилионы иногда спускаются по её лучам на просторы Этернии, и, различая в серо-голубом мареве их лёгкие, плывучие образы, мы вспоминаем позабытые грёзы прошедшего, и сердце наполняется тоской о чём-то полузабытом, утраченном, волшебном, как детские чистые мечты….  На Раде живут птицы Рорк, перья их огненны, а нрав вспыльчив. Они напоминают мне Ратхну, горнила гномьих кузней и воды океана Вериат на закате. И ещё, глядя на них, я иногда думаю об Электре, наверное, от того, что птицы Рорк исчезают, если к ним прикоснуться. Эти птички могут летать меж звёзд, иногда сбиваясь в стаи провожая какой-нибудь звёздный росчерк или сопровождая комету в её долгом странствии мимо неизвестных миров, но они всегда, непременно возвращаются на Раду, ведь там их гнёзда. Золотая луна Лея – родина крылатых кошек, которых Эли зовёт «сфинксами» и нескольких пород файров, преимущественно с чешуёй цвета лайма. Эти звери легко приручаются и очень любвеобильны. Именно это качество плюс природная красота сделали их объектами контрабанды воздушных пиратов шииданов, у которых есть корабли, способные долетать и до поверхности лун. Я всегда ненавидел этих продуманных ублюдков, и сбился со счёта скольких их магов и корабелов уничтожил. Белая Вела преимущественно пустынна. На её бескрайних белоснежных полях можно встретить только редкие стада огромных копытных животных с закрученными морской раковиной рогами и густым мехом, похожем на облако. Они мирно пасутся там, медленно передвигаясь в густой молочно-белой траве. Такие там и воды, и небеса. Когда я путешествовал по Веле, то чувствовал редкую, для моего духа, умиротворённость.
Да… где я только не был.
Даже не все мои родные по Клану знают, что я, наверное, старее всех их вместе взятых. Ну, разве что только Анжель может потягаться со мной в долголетии, ведь она так же, как и я, не один десяток тысяч лет ждала, когда на Этернию возвратиться Серебреный Дракон. Разве только её ожидание протекало в свете, тогда как моё – в вековечных сумерках и царствах ночи. Хотя, всё это только имена мест и состояний…
Ладно, эти воспоминания намного длиннее пути, который я начертал себе в этот раз. Вот и горы Эльносар остались позади. Наверное, следует сделать небольшой крюк, и дать отдых крыльям в твердыне лорда Логана. Он славный, хоть и человек. Электра не ошиблась, помогая ему занять трон в чертоге Калора. Его крепость и земли, которые тянутся вдоль береговой линии Тропы Звёзд с востока на северо-запад от подгорных эльфийский верфей, вплоть до мыса Арно, стали оплотом для борьбы с морским пиратством, основной грех которого – работорговля. Лорд Логан себе на уме, и зачастую его интересы идут в разрез с интересами Долины, но он всегда держит данное слово, даже не смотря на собственные приоритеты. Мне же он нравится в первую очередь тем, что относится к тому типу сильных людей, которые могут себе позволить играть в открытую, не страшась последствий, ибо с любыми из оных способны справится.
Поворачиваю влево, одновременно перенаправляя попутный ветер, который всё время скользит под моими крыльями. Через пол часа я буду в Калоре.
Калора – крепость естественного происхождения, образованная в огромной вертикально стоящей скале морской влагой и сильными ветрами. В период образования Печати Полюса, которую принято звать Ключом, эта скала была заселена каким-то из многочисленных людских кланов, спасающихся от природных катаклизмов, которые повсеместно буйствовали в те времена. Смертным пришлось несколько подкорректировать пещеры ради своего удобства, и эти изменения превратили утёс Калора в крепость.
 На протяжении всего её существования, Калору постоянно осаждали армии пришедшие то с материка, то высаживающиеся с моря. Дело в том, что положение твердыни необычайно выгодно географически, а, следовательно, и экономически. В двух лигах с севера-востока от неё проходит Южный тракт, прямо на юге – океан и три чудесные бухты, одна из которых расположена практически у основания скалы. Так что вот тебе порт, а вот и крупная торговая артерия, и, естественно, алчные людские владетели просто грезят Калорой в своих неспокойных снах подгнившей совести.
Логан не был исключением, и тоже, мечём отвоевал Калору, но, разве что по праву крови, ибо некогда она принадлежала его прадеду. По какой-то, ведомой только им причине, они с Королевой заключили договор о двусторонней поддержке и сотрудничестве. Этот договор вызвал много споров и недовольства со стороны местных лордов, считающих свои претензии на Калору обоснованными, и приступ бешенства у нашего Питэра, которого обуяла жгучая ревность. Но, надо отдать ему должное, Питэр провёл десятки успешных морских рейдов вместе с Логаном, которые практически положили конец работорговле на всём южном побережье океана Артинит.
Я приближаюсь к огням Калоры, забирая большую плавную дугу, дабы дать о себе знать часовым. Это некая форма нашей, драконьей вежливости, гласящая что-то вроде «я прилетел, и намеренья мои приличны».
Несколько частых махов крыльями гасят скорость, и я приземляюсь на небольшом скальном выросте, приспособленном как воздушный причал -  видимо здешние лорды прошедшего имели сношения с шииданами. Прохожу в широкую арку, по пути принимая человеческую форму, которая не спасает от ощущения натруженных крыльев. Тёмно-сизый камень смыкается надо мной цилиндрическим сводом коридора, кажущегося бесконечным, эхо стелится подле ударов подбитых металлом сапог. Даже я нахожу Калору мрачной, но, в то же время в её суровости есть свой шарм, а виды из верхних покоев, что расположены на высоте около восьмиста метров, и вовсе несравненны.
Из правого ответвления коридора мне на встречу выходит латник (здесь традиция даже слуг облачать в военную форму). Он низко кланяется и жестом приглашает проследовать за ним. Коридоры, лестницы, серпантины, фантастическим корневищем или рукавами сорочки гигантского спрута расходятся во все стороны. На стенах факелы, вставленные в медные крепежи, ближе к верхним покоям появляются магические сферы, источающие приятный шафрановый свет. Я покорно следую за молчаливым проводником, сердцем радуясь этому его качеству, которое гарантирует не спугнуть ни одной моей мысли.
Очередной пройденный коридор упирается в обитые медными полосами, стрельчатые двери, и слуга-латник с всё тем же учтивым поклоном, распахивает их передо мной. Просторная комната обставлена в зверином стиле, где сводчатый потолок и огромный камин, пышущий жаром. Он успешно отгоняет холодный ветер, стремящийся пробраться в витражные окна.
Я прохожу, чувствуя под ногами поскрипывание жёсткого меха какого-то бурого зверя. Логан встаёт из-за стола и направляется ко мне, лучезарно улыбаясь. Ростом он почти с меня (около двух метров), но шире в плечах и, вообще, выглядит крепче. У него волнистые, тёмно-каштановые волосы, отросшие до плеч и серо-зелёные глаза, в уголках которых уже сложились морщинки «гусиные лапки». Наверное, это оттого, что Логан большой насмешник.
Мы пожали руки и обнялись.
- Рад тебе, Лорд Сумерек. – говорит он, приглашая меня к столу, главным украшением которого является туша жареного барана и кувшин с вином, - Дела или удовольствия? Но надеюсь, всё же второе.
- Что-то вроде второго. – отвечаю ухмыльнувшись.
- Не темни, Дракон. Есть хочешь?
- Пожалуй, не откажусь.
Мы усаживаемся за стол, и Логан начинает орудовать зазубренным ножом, разделяя тушу на крупные куски. Разложив их по тарелкам, он налил мне вино в кубок, изукрашенный каменьями, и мы приступили к трапезе. Лорд Калоры тактично оставил расспросы, ибо во время еды они не уместны.
После ухода слуг, прибравших со стола и подбросивших дрова в камин, я понял, что пора удовлетворить любопытство хозяина твердыни.
- Что ж, - начал я, отхлебнув вина и откинувшись на резную спинку стула, - Честно говоря, я залетел к тебе, дабы передохнуть на пути к месту, которое выделил для своего путешествия в этот раз. 
- Дела в Долине так хороши, что позволяют твоё отсутствие, лорд Кай?
- Собственно, не в этом дело. Не хочу скрытничать с тобой, тем более, что ты все равно скоро сам всё узнаешь, да и знание, полученное из первых рук, всегда надёжнее. – я вздохнул, чуть тяжелее обычного и пожал плечами, - Это путешествие предпринято несколько по принуждению. Я повздорил с сестрицей Шиа, подрался с её новым фаворитом. Словом, дело кончилось тем, что смертный одолел меня, а лиловая малышка наложила хитрое заклятие, не исполнив условия которого, я не смогу вернуться в Долину Грёз.
 - Сдаётся мне, ты и в правду виновен, ведь Шиа – просто милый сильф, и если сотворила с тобой такое, то ты её здорово обидел. – в голосе и мимике Логана было неподдельное удивление от услышанного, но он, как всегда, не спешил с окончательными выводами и приговором. Видимо, Электра хорошо обучила его.
- У меня были на неё виды, видишь ли. И представь, как меня огорчило то, что она предпочла Этона. – я не выдержал и фыркнул, - Мои сёстры всегда дурят в этом вопросе.
- А может им просто нравится экзотика? – Логан хитро усмехнулся, что натолкнуло меня на размышления по поводу роли его персоны в этой сфере.
- Может быть…  Хотя, они слишком сложны, так что не стоит и пытаться рассуждать об этом. – моя фраза закрыла тему, ибо обсуждение подобных вещей я полагаю неблагородным.
Он прекрасно понял меня и решил сменить тему.
- Как поживает Королева Электра?
- Хорошо.
- Я слышал, она изменилась после травмы в Куполе.
- Стала чуть загадочнее, не более.
- А внешне?
Дабы остановить поток его вопросов, я прикрыл глаза, думая о Драконе в Серебреной чешуе. Тонкие дымные нити потянулись от центра средоточения моей ки , и, я выпускаю их наружу вместе с выдохом. Память придаёт муару форму, я делаю лёгкий пасс пальцами (дабы сложилось впечатление, что это нужно), и в воздухе между нами повисает отчётливый образ Электры.
Логан внимательно рассматривал иллюзию пару минут, потом кивнул. Я повторил жест, и образ стал осыпаться на стол серым пеплом, пепел обернулся тенью и постепенно исчез, словно впитавшись в деревянную поверхность.
- Странно. – после непродолжительного молчания сказал он.
- Что именно?
Чуть помедлив, видимо подбирая слова, Логан молвил, пристально глядя на пламя в камине:
- Я вижу изменения и хочу отметить, они значительны, но почему-то кажется, что она была такой всегда.
- Есть такое.
То, что он это почувствовал, говорило мне о том, что Логан связан с Королевой особым образом, и весь вопрос в том, какова природа этой особенности. Не даёт ли ему эта самая связь те знания, которые впоследствии тем или иным образом смогут повредить Электре?
Я внимательно разглядывал лорда Калоры, понимая, что с ним будет не просто справится, если возникнет такая необходимость. Но, в любом случае, я смогу стереть с тела бытия всё, что угрожает благополучию моей Королевы. Моя уверенность в этом зиждется далеко не на одних только намереньях, ибо тёмная слава, что стелится за мной длинным шлейфом, не случайна. Теми, кого я уничтожил прямо либо косвенно, можно было бы достаточно плотно заселить планету средних размеров. Надеюсь, мой собеседник знает об этом.
Видимо, почуяв недоброе от того, как удлинились тени, и пламя в камине обрело тёмно-пурпурные краски, Логан занервничал. Он старался держаться непринуждённо, но суетность и излишняя резкость движений выдавали его. Дабы немного успокоить радушного владыку замка, я устало улыбнулся и сказал, что желаю потчевать. Логан вздохнул с облегчением, и пришедший на его зов слуга-латник препроводил меня в приготовленную мне спальню.
Спустя шесть часов крылья снова несли меня на северо-запад. Позади осталась гостеприимная Калора, плотный завтрак с её чуть угрюмым в этот день хозяином и холодный, солёный ветер, что витает там повсюду.
Свет дня неприятно слепит глаза, которые дополнительно раздражает излишняя чёткость линий, образованная всё тем же светом. Скорее бы сумерки.
Пролетев так около пяти часов, я решил подыскать себе местечко, где смогу укрыться от щедрот Элидары, и затем, в вечеру, продолжить своё странствие. Так я снизился, и разглядывал земли внизу с высоты примерно метров пятидесяти. Заметив у подножья холма одиноко стоящую часовню, я понял, что это именно то, что мне нужно. Спускаясь, я ещё в воздухе принял человеческую форму (мало ли что), и приземлился прямо на ступени, ведущие внутрь сооружения.
Перешагнув порог, я почти сразу приклонил колени и согнулся в почтительном поклоне – это часовня Священного Зверя. Когда-то давно, так давно, что ещё мир не знал Времени, была страшная битва под названием Первая Волна или (как её назвали позже) Падение Формы. Тогда погибли почти все Создатели Формы и были взорваны Первые древние звёзды, чтобы из их пыли слепить другой мир, угодный новым владыкам. Этот храм посвящён той, одной из троих, кому удалось спастись. Она, превратившись в деву, затерялась среди существ, не имеющих силы Творения. Когда же Волна Хаоса спала, она обернулась Священным Зверем и спасла остатки миров Формы, разбив пространство вселенной на Грани. Говорят, что ей помог один из бунташных лордов Южного Полюса мира, и, возможно, это правда. Вообщем, с тех пор, все кто обличён Формой, но не посвящён, носят в сердцевине своей сути её белоснежный образ. Этот образ неоднозначен, скорее он подобен некому зерну, из которого произрастает чувство истины и правды.  Посвящённые же строят в честь Священного Зверя самые прекрасные храмы, полагая её символом первозданной чистоты, защиты и спасения.
Я прикладываю правую руку к сердцу и низко склоняю голову, тихо шепча:
 - Да прибудет твоё тайное имя в Вечности.
Если бы я знал, что окажусь здесь, то обязательно по пути собрал бы для неё белых лилий.
Подойдя ближе к алтарю, я снова опустился на колени, дабы открыть свою душу и очистить её в этом священном месте. Тени прошедшего, образы настоящего, миражи грядущего – всё соединено мыслями моими, словно невидимыми нитями тумана. Гнёт содеянного страшно придавил меня вдруг, и я, скрестив руки на груди, согнулся так низко, что голова коснулась белых плит мраморного пола. Этот приступ искреннего раскаяния так необычен, что практически чужд моему духу, и от этого он во сто крат больнее. Но свет цели, ради которой я живу, и сотворяю многие из тех злодейств, что сейчас так терзают меня, прикоснулся мягким взглядом всё понимающих изумрудных глаз, и было чувство, будто нежная рука провела по волосам, прошептав слова утешения. Я поднял голову, и белый сполох, скользнувший над алтарём, уверил, что она здесь, со мной.
- Не покидай… никогда не покидай меня. – тихо прошептал я видению, чувствуя, как возвратилось умиротворение моим мыслям в этом священном месте древней благодати.
Смахивая непонятно от куда взявшуюся слезу, я поднялся и пошёл за алтарь, уверенный в том, что там есть скамейка, на которой смогу переждать светлое время в объятиях волшебных снов, несущих моему духу тишину и покой. 
Сны напрочили мне печали, и, когда я покидал храм Священного Зверя, за его дверями меня повстречали еловые сумерки. Всю ночь я летел без устали к озёрному краю, в земли, которые носят имя Солесс. В предрассветном мареве я опустился на дорогу, обернулся человеком и, сотворив из теней трёх полу померкших лун себе гнедого коня, прыгнул в седло и отправился в путь. Единственный путник, который встретился мне, был усталый рыцарь по имени Клаут, одежды его потрепало время и ветры, а старенькая рыжая лошадь хромала на правую ногу. Я прочёл этот знак, и он стал подписью на фолианте недавних снов. В сердцах обругав Шиа и её заклятье, я решил угостить своего попутчика колдовским завтраком. Он не отказался.
Разговорившись за трапезой (это для меня большая редкость), я узнал, что сэр Клаут ищет свою судьбу на этернианских дорогах. Когда я спросил, хочет ли он найти большую любовь, Клаут твёрдо ответил «нет». Я прочёл и этот знак, вздохнув с облегчением, и, когда мы прощались, искренне пожелал, что всё, что он делает, ему нравилось.
Следуя дальше, к одному из пяти крупнейших в Солессе озер, я повстречал клан вечных странников Ченди, где и познакомился с мальчиком Мисайей.
Мисайя был бродяжкой, прибившимся к Ченди около года назад, на вид ему было не более трёх с половиной лет (этернианский год равен четырём земным), а сколько на самом деле он и сам не знал от того, что попросту никогда не считал дни, что прожил.
Видимо, в силу того, что ему наскучило бродить с Ченди по одному и тому же маршруту, где перемещения зависели от времени года, Мисайя вызвался быть моим слугой и проводником. Конечно, на его решение повлияли мои дорогие одежды и экзотический вид, выдающий знатную особу, но, поразмыслив, я согласился. Причиной этого решения было то, что мальчик знал Солесс как свои руки, исходив этот край вдоль и поперёк несколько раз. К тому же, он был шустрым и имел одно прекрасное качество - предугадывать мои мелкие нужды. Я купил ему коренастого мула, и, с чувством, что похожу на странствующего рыцаря, из книги мастера по имени Сервантес (её как-то подарила мне Эли), мы отправились к озеру Олива.
Мисайя знал все озёра земель Солесс как родных сестёр, так что я решил сделать его штурманом, полностью вверив предстоящий маршрут.
Мы ехали по Западному тракту, вдоль которого, словно изгородь, росли невысокие деревца, гнутые ветви которых всё ещё дремали в ожидании, когда их вновь окутает листва. Элидара часто пробивалась меж кучевых облаков, подсвеченных лиловым и золотистым, и мой рыжеватый слуга глупо улыбался её лучам. Мне же хотелось как можно быстрее достичь обещанного постоялого двора, который стоит на берегу Оливы. Там будет можно переждать это «дивное» время царства света. Но время было беспощадно, тянувшись медленным караваном пустыни Салах, где бесконечные пески преграждают путь к мысу Мирамир – южной оконечной точке материка Нитьяс, который мы, собственно, и бороздили сейчас. Когда-то, я летал на Мирамир с Анжель. Свет и Тьма.
Мисайя ударился в лирику, вспоминая прелесть земель, где побывал. Его неуёмный щебет погрузил мой дух в покойное состояние лёгкой дрёмы, и, где-то в глубинах сознания, я понимал, что это очень странно. Может, мне правда нужно было общество такого рода, чтобы отвлечься от мрачных мыслей?
 Неожиданно, я поймал себя на том, что слушаю болтовню мальчишки, и даже изредка вставляю свои комментарии. Мне становилось всё веселее и легче, время из скучного каравана превратилось в бегущую по волнам парусную лодку, а многоцветные блики Элидары, на показавшейся уже справа глади озера, я и вовсе счёл очаровательными.
Когда мы прибыли на постоялый двор, я вверил своего гнедого заботам Мисайи, глядя на которого, мне подумалось, что он счастлив всегда, где бы ни находился и чем бы ни занимался. «Удивительное существо» - с этой мыслью я вошёл в общую залу и заказал обширный обед на две персоны.
- Я всё сделал, мастер Кай. – выдохнул заверение Мисайя, плюхаясь за стол напротив. - Только Ваш Принц (так он решил звать моего коня) отказывается от овса.
- Это нормально, сынок, он не из плоти.
- Ой! А это как? – его большие карие глаза распахнулись с наивным удивлением.
- Долгая история. – вначале отмахнулся я, но потом, сам не знаю почему, решил объяснить. – Видишь ли, это искусство, и если им владеешь, можно на время скрепить волей какую-нибудь материю ради своих нужд. Так я сотворил Принца.
- Он что, скоро исчезнет? – с грустью спросил мальчик.
- Не скоро, а когда я ему это позволю. Так надо, потому что взятая на него материя должна вернуться в прежнее состояние, дабы не нарушать общего баланса. – я почувствовал, что меня понесло, но надо было закончить мысль, это важно, - Это закон высокой магии, определяющий её моральные ориентиры: сколько взял, столько и верни, а хочешь чего-то нового, то твори из себя. Понимаешь?
- Да, мастер Кай. – во взгляде Мисайи образовалась искренняя преданность, - А Вы возьмёте меня с собой дальше, когда посмотрите озёра?
- Не знаю… - мне почему-то не хотелось его огорчать, - Я просто ещё не знаю, что будет дальше, и куда меня забросят Властители Судеб. Что если это будет Край Мира?
Нам принесли обед, и сильно проголодавшийся Мисайя прекратил расспросы, полностью переключив своё внимание на блюда. Я занялся тем же.
После обеда мы пошли осматривать челноки для путешествий по подводным гротам. Пока я выбирал наиболее надёжный, мой шустрый слуга отправился за провизией, несказанно счастливый от того, что ему предстоит путешествие «о котором он всю жизнь мечтал». Провожая его взглядом, я вдруг вспомнил Фалько. Мой братик с такой же физией выбирал на рынке в Эдиро, что на островах Сутоми, воздушных змеев, в процессе непрестанно восхищаясь яркостью их цветов и многообразием форм, которые, по его словам, все совершенны.
- Наверное, он блаженный. – возвращаясь мыслями к Мисайе, пробормотал я себе под нос, пожимая плечами. – Или непуганый. – добавил чуть погодя.
Определившись с челноком и договорившись о цене, я присел на скамейку под раскидистой ивой, которая стояла у самой кромки воды. Глядя сквозь длинные тонкие пальцы её ветвей, мне вдруг подумалось, что это, наверное, один из самых приятных дней (я имею в виду светлое время) на моей памяти. Холодный ветер, скользящий вдоль поверхности озера, не волновал меня, а кусачую мошкару, коей здесь великое множество, не волновал я, ибо кровососы всегда предпочитают теплокровных. Так что отдых на этой скамейке доставлял мне покой – редкое чувство, приносящее моему духу особое удовольствие.
Где-то через полтора часа вернулся Мисайя и принёс в заплечной сумке наш провиант. Мальчик запыхался и устал, ибо, как оказалось, собрать припасы по моему вкусу достаточно сложно, и ему пришлось обойти далеко не одну дюжину лавок. Я предложил мальчишке отправиться поспать, дабы отдохнуть, как следует, но он отказался. Достав из сумки пару колбасок и плоский хлеб, он продолжил расспрашивать меня, причём с набитым ртом. Простота и непосредственность Мисайи, лишили меня возможности разозлиться на него за невоспитанность и назойливость. В конце концов, у меня не убавиться знаний, если я ими немного поделюсь с этим маленьким бродягой.
- А где Вы живёте, мастер Кай? – это был, наверное, двести тридцать третий вопрос.
- Везде, Мисайя. Этерния – мой сад.
- Как здорово. Это потому что Вы великий воин и колдун?
- Нет. Просто я хороший садовник.
- Вы так чудно говорите, но мне, всё понятно, и это странно. Правда? – он хмыкнул, и состроив загадочную физиономию, начал приоткрывать тайны свой персоны, - Со мной так всегда почему-то, ну, когда говорят о том, чего я не знал, а как услышал - вроде знаю. Ченди этому дивились.
- Наверное, ты просто интуит.
- Это когда знаешь наперёд? – он широко распахнул глаза и закивал.
- Вроде того, точнее, когда знаешь напрямую.
- Дела! А почему так случается?
 «Двести тридцать шесть» - решил я, и ответил:
- Так случается потому, что так распорядился некто больший, чем ты. Но, обычно, это свойственно… - меня насторожила одна догадка, - Хотя, навряд ли.
Мне не хотелось сейчас думать о грустном. Пусть всё будет так, как есть.
Заметив, что я не желаю договаривать, Мисайя просто пожал плечами. Мы так проболтали ещё около полу часа, и после пошли осматривать посудину для подводного рандеву, которую я ранее выбрал.
Так как я не люблю откладывать намеченное в долгий ящик, спустя два часа, потраченные на освоение оборудования, мы спустились на воду, и стали медленно погружаться, направляясь к глубинам озера Олива. Мисайя крутил педали устройства, работающего по принципу динамо-машины, призванной снабжать энергией осветительный прибор, я же был полностью поглощен управлением челнока. Сидя за рулём, я доверился инстинктам, за тысячелетия моей жизни доведённым до совершенства, и пристально вглядывался во фрагменты донного ландшафта, выхваченного прожектором из абсолютной тьмы. Дно озера действительно просто кишело пещерами разной величины, и, желая выбрать самый продолжительный и витиеватый маршрут, я направил в наиболее крупные отверстия свои магические зонды.
Перед взглядом мага тьма отступила, цвета изменились, проявились неведомые, для непосвященных в искусство, краски и оттенки, обрели ясность силовые потоки, лентами обнимающие этернианские корни. Я следовал за цветом и мощью, чувствуя сильное присутствие Смиллы – корпускулярного потока Этернии, питающего природу мерцательного. Но за этой диковиной не стоило следовать, ибо её тропа угрожала воздушным мешком или обвалом. Можно было бы поэкспериментировать с Эльдой, но мы с её сиятельством питаем друг к другу давнюю неприязнь. В такой ситуации разумнее всего обратиться к тайным источникам, образующим силу и принципы Творения, ведь именно при помощи этих энергий некогда создавались планеты. Я настроил чувства ещё тоньше и обратился к Голле – энергии, лежащей в основе материи земли, и к Питте – про материи воды, ибо именно они сейчас окружали нас.
Чувства стали острее, добавив краскам изначальности, вихревые потоки частиц кружили безудержно. Мне пришлось рискнуть нашими запасами воздуха и дышать глубже – в таком состоянии моему мозгу требовалось обильнее обогащаться кислородом, хоть я и не человек. Постепенно, в моём сознании сложилась достаточно подробная карта подводных тоннелей, и, когда я зафиксировал полученный результат памятью, то постепенно вывел себя из магического транса. Беснование и кипучесть красок стихли, мир принял привычные для человеческих глаз очертания, время вернулось в обозначенное данной Гранью русло.
Уверенной рукой я выполнил несколько крутых поворотов, крутанул челнок спиралью и лёг на курс, проходящий вдоль длинного прямого тоннеля со спокойным течением. К моему удивлению Мисайю не вывернуло от моих пируэтов, напротив, мальчик с улыбкой, по-прежнему усердно крутил педали. В этот момент я решил сделать его своим пажом, и, возможно, если он обнаружит талант, взять в ученики. Если честно, мне странным образом польстило его восхищение моей персоной, и нравилась простота, с которой он воспринимает себя и мир.
Пройдя прямой участок, я направил челнок по другому тоннелю вверх, градусов на семьдесят. Там, метрах в трехстах от нашей нынешней точки, должен находиться воздушный мешок размером с небольшую залу, где мы сможем наполнить воздухом резервные шары, а возможно, и немного поразмять ноги. Я поделился этими намерениями с Мисайей, и он, как всегда, был счастлив.
Спустя двадцать минут, я, полулёжа, поглощал чёрные маслянистые ягоды скво (их Электра именует «маслинами») и вяленую лягушатину, что с таким трудом раздобыл мне Мисайя. Мальчик же издавал восхищённые возгласы, рассматривая величественные сталактиты и сталагмиты, ставшие ещё внушительнее в свете фиолетовой магической сферы, которую я для него сотворил. Сам же я отдыхал окружённый густым мраком пещеры, ибо в источниках света не нуждаюсь, прекрасно всё различая и в кромешной тьме – так устроены мои глаза.
Растянувшись на собственном плаще, под громадными толщами земли и воды, я думал о том, что за чудесные места, эти пещеры и гроты, сколько в них прохладной влаги и сгущённой тишины! Эту мою страсть из всех знакомых разделял только гном по имени Сириус, некоторое время служивший секретарём у Рашель, прочие ничего не понимали в тихой прелести этих потаённых уголков Этернии.
- Смотрите, смотрите! – бегом направляясь ко мне, восторженно кричал Мисайя.
Приземлившись подле меня на колени, он вытянул руки, что держал ковшом, и я увидел в них небольшую, совершенно белую рыбу.
- Что это, мастер Кай?
- Рыба, сынок. Можешь её съесть, она вполне для этого пригодна.
- Да ну что Вы, такую красоту!
Он побежал назад, к воде, поскорее выпускать свою находку, видимо, от всей души стараясь ей не повредить. Я смотрел ему в след, думая, что Мисайя, и правда, славный малый.
Проболтавшись по пещере ещё час, в основном потому, что моему бродяге хотелось узнать буквально всё об этом подземелье, и он без устали засыпал меня вопросами, мы снова сели в челнок.
Следующая наша остановка стала на три часа длиннее предыдущей, и на пару десятков метров глубже. Красоты этой анфилады залов вызвали восторг и во мне. Если быть точным, это была вереница пещер, расположенных кругом, словно ожерелье гиганта. Некоторые из них были полу затоплены, и, чтобы пройти, нам приходилось иногда погружаться в воду до пояса. Для пущей красоты, я запустил несколько разноцветных сфер, и от их света пространство подземного царства стало по истине волшебным. Молочных, полупрозрачных барельефов, невообразимых пластических форм, что сотворил гений-титан, играющий водой и минералами, касалось нежное мерцание лилового, сизого, янтарного и изумрудного света. Я направлял парящие шары-светильники по траекториям, которые обозначило моё чувство прекрасного, ощущая себя художником, который оперирует радужными тенями. У Мисайи пропал дар речи, я же, напротив, без умолку рассказывал ему о происхождении тех или иных образований, о природе здешних вод, создавших эти уникальные подземелья и том, как всё это связано с физическими законами, которые правят нашим миром.
Словом, на поверхности мы оказались в середине ночи, добравшись туда, исключительно благодаря моей магической мощи, ибо челнок не был рассчитан на столь длительные странствия и сопряжённые с ними нагрузки. Хозяин лодки уже поминал нас да своё имущество, и, чтобы не сильно расстраивать его, я не стал забирать залоговые деньги. Пусть лучше выпьет за наше здоровье и починит челнок. Мисайя был счастлив настолько, насколько и устал, я же слишком возбуждён путешествием, чтобы идти спать. Так я отправил мальчика отдохнуть, сняв ему номер, а сам заказал в общей зале большую чашку чёрного кофе, и пошёл на свою скамейку любоваться ночью.
В тёмных, почти до черноты небесах горели две звёздных дороги, которые этернианцы зовут Драгоценными Рукавами или Тропами Самоцветов. Серп Рады ткал алые вуали, услаждая мой взор и, навеивая те редкие воспоминания, когда Сумеречному лорду случалось быть влюблённым. Я вспомнил прекрасный лик эльфийской девы по имени Лия, не пожелавшей принять моё чёрное сердце, и колдунью Урсулу, с которой я был счастлив три долгих года Грани Эхнатон, где правили грозы и ветры, рождённые над величественными океанами. Кажется, мы жили в замке, что парил в облаках… Потом меня укусила крылатая морская змея, от чего я проспал тысячу долгих лет Грани Эхнатон, а когда проснулся, почувствовал, ЕЁ зов. Это означало, что Странник Вселенной должен вернуться в край Вечности.
Я улыбнулся своим воспоминаниям, думая, что однажды, я расскажу эти истории своему пажу и ученику Мисайе, от чего этот славный мальчик будет счастлив. Я окончательно решил связаться с ним.
Сидя на скамейке под ивой, я чувствовал, как время текло сквозь меня, медленно вращая Небесный Купол. Звёзды стали тускнеть, прикрытые вуалями двух взошедших лун, воспевших своим пришествием сердце ночи. Я был счастлив, ибо померкли тревоги сна в храме Священного Зверя, сгладились обиды, что я принёс с собой из Долины Грёз, растаяли дурные предзнаменования, шлейфом тянущиеся за мной по этернианским дорогам. Я лёг на лавку, заложив руки под голову, и освободил свой разум от оков Формы, мглистым туманом расползаясь в ночном пространстве. Я познал этот фокус падая в Пропасть, за Обод Грани….
Плыть над стылыми землями и водами, замершими на грани замерзания, касаясь духом их энергийной сути. Мощь и структура. Понимание на уровне сакрального значения цвета вспыхивающих и пульсирующих частиц, из которых, в сущности, всё и состоит. Тишь знания.
Когда я вернулся в прохладное тело человекоподобного существа одетого в чёрный и пурпурный бархат, на небе осталась одна царевна – серебристо-белая Вела, сделавшая линии мира чётче, но немного припорошив пейзаж серебристыми блёстками. Твёрдо решив, что продолжением путешествия станет дорога к южному мысу Мирамир, я направился в конюшню, дабы «отпустить» Принца. Мне не хотелось, чтобы Мисайя привязался к фантому, ведь тогда его исчезновение может расстроить мальчика. Собирая провиант, я сам над собой смеялся, потому что никто из моих знакомых ни за что бы ни поверил, что я, вот так запросто, могу привязаться к маленькому смертному бродяжке. 
Поутру, отдохнув сном и проглотив лёгкий завтрак, мы отправились к озеру Милейна, где повторили подводную экскурсию.
Двумя днями позже, мы вышли на Центральный тракт до рассвета, и, достаточно удалившись от постоялого двора и прочих поселений, я обернулся Драконом, вызвав затяжной восторг своего нового пажа. Чтобы усадить мальчика к себе на плечи, мне пришлось наколдовать для него мягкую подстилку и крепёжные ремни. Немного повозившись с ремнями ради безопасности моего пассажира, я поднялся в воздух.
Был разгар дня, когда мы остановились на второй привал. Я летел берегом моря, поэтому свой временный лагерь мы разбили на склоне горы, плавно спускающейся к морю. Здесь было много теплее, а питисы, с серебристыми стволами и тёмно-янтарной кроной пушистых игл, радовали взгляд, уставший от прозрачности зимнего пейзажа.
Ветки хвои потрескивали в костре, источая ароматный дымок, что поднимался над колбасками и гиконом, которых Мисайя ловко насадил на тонкие, оструганные палочки. Я что-то говорил о морских течениях или ветрах (уже не вспомню), когда мне вдруг показалось, что контуры тела Мисайи пошли волнами. Я привстал, пристально глядя на него, подозревая, что феномен не случаен. Мальчик продолжал улыбаться, подставляя веснушчатое лицо тёплым лучам Элидары, совершенно не замечая, что происходит. Он таял у меня на глазах, так беспощадно ясно проявляя свою природу.
- Ты эльвин. – прошептал я одними губами, зная, что он и так бы меня не услышал.
Теперь я понимал, от чего Мисайя многое знал наперёд, почему дух его был столь чистым и славным, в силу чего я так скоро к нему привязался. Смилла создаёт самых прекрасных на свете существ, вот только цена их совершенству – краткосрочность. Никто никогда не знает, как и где появляются эльвины - для мира это загадка, для чувств, сблизившихся с ними существ, только тоска, да светлая грусть. Они возникают спонтанно, и сами не ведают, кто они, и от куда, так же, как и не знают, сколько им отпущено. Они - случайность, неповторимость, как облака, как волны. Эти чудные, хрупкие миражи с детскими душами, разбили не одну тысячу сердец с тех давних пор, когда появились во вселенной. Теперь и на моём сердце была небольшая трещинка – червоточина надежды, ставшей прежде времени воспоминанием.
После, я долго бродил в царстве ночи в одиночестве, не желая более глядеть на свет, творимый Элидарой, давясь собственными проклятиями, которые слал на Шиа и Властителей Судеб. Когда же мне стало тесно на Этернии, а её дороги показались коротки, я покинул любимую Грань.
Нет, я не испытывал страданий от утраты, не сокрушался по поводу неразумной природы, и прочих «что если…». Я попросту не знал, что следует предпринять с самим собой, так став себе в тягость, испытывая тошноту от пустоты, которая прежде несла мне лёгкость. Но, эта же самая пустота, творила свои собственные тропы, которые привели меня в Окраинные земли. Мысль о том, что я более никогда не позволю себе тёплые чувства к смертному, каковым бы он ни был, стала моим верным пажом, вместо Мисайи. 

***

Идёт дождь. Он начался с рассветом, не оставляя выцветшее бирюзовое небо и за полдень. Тяжёлые капли прибивают дорожную пыль, постукивают по плечам, словно хотят обратиться и что-то сказать или спросить.
Я следую на Северо-восток и веду за руку Гертруду. Девушка по-прежнему тиха и безропотна, она словно тень всё повторяет за мной, только медленнее и как-то безвольно. Бедная кукла. Мне приходится следить за своими действиями и жестами вдвойне, мало ли что…  Нет, она не моя тень, а вторая волна заклятия Шиа, она – тень Мисайи. В мирах, где стали интенсивнее цвета, я заметил, что у Гертруды такие же рыжеватые волосы и карие глаза, она настолько же равнодушна ко всему, насколько бывал рад мальчик.
Заклятие Шиа исполнилось и принесло плоды, вот только, правда, совсем не те, что задумала для меня сестра. Она желала, чтобы я через страдание научился любви и привязанности, но вышло обратное – Лорд Сумерек поклялся бесконечностью своей жизни, что никогда не позволит себе теплоты. Она вредна мне, сказать точнее – противоестественна. Так что лиловая малышка напрасно старалась, и впустую растратила на меня свою драгоценную ки. Правда, она ведь совсем мало знает обо мне. Чтобы повлиять на мой дух на сущностном уровне не хватит ни её ки, ни ки ещё двух Драконов вместе взятых. Только одно из скрещенных Колец во главе с Королевой… Знаю, что этому не возможно случится, знаю и спокоен.
Однако, исполнение заклятия, хоть и формальное, вновь открыло мне дорогу в Долину Грёз. Я возвращаюсь домой и веду за руку месть милой Шиа.
Мир стал ещё ярче, небо налилось сочной зеленью с рефлексами цвета лайма. Мы приближаемся к Порубежному перекрёстку, значит, скоро будем дома. Здесь мне и воздух кажется слаще, и вкус простой воды из реки восхитительным.
Надо бы конечно сделать привал, но я не могу остановиться, ещё чуть-чуть и мы проскользнём за невидимую складку Грани  и окажемся на Этернии. Раз, два, три… Четыре… Здравствуйте Восточные Врата! Ксса, я рад даже Элидаре. А вот теперь и привал.
Я привык, что говорить с Гертрудой, всё равно, что говорить с самим собой, поэтому позволяю себе пространные рассуждения в слух, вроде как играя.
- А вот и Волшебная Страна, предлагаю нам выпить по этому поводу. – с этими словами набираю в бутыль воду из реки, и с лёгкостью превращаю её в вино.
Восточные Врата Этернии находятся в диких землях, чуть севернее плоскогорья Флайринов и юго-восточнее владений шииданов. Здесь повсюду холмы, поросшие коренастыми деревцами и жёсткой лохматой травой, тёмно-багряной, местами сизой. Меж холмами скользят незатейливые речки, одна из которых, по имени Кии, протекая меж двумя утёсами, и образует Восточные Врата.
Если прилететь сюда в ясную погоду, и встав напротив, внимательно приглядеться к этим утёсам, то можно различить в них огромные статуи зверей, чем-то напоминающих больших кошек с плотно прижатыми к туловищу перепончатыми крыльями. Они с незапамятных времён смотрят друг другу в глаза, стёртые годами и дождями, и слушают, как подле их лап шелестит водный поток. Наверное, им очень мирно… Короче, это и есть ориентир этернианских земель, если приблизится к нашей Грани с востока. Такие указатели мы называем Вратами, и их естественно восемь. Северные, например, находятся среди островерхих гор Патрисы. Отмечены они руинами крепости Патра, разрушенной в период Создания Ключа Полюса, когда по всей Этернии бушевали войны. От этой крепости сохранилась только южная стена, в которой расположены главные ворота. Они-то и являются Северными Вратами. Их легко узнать по украшению - двум каменным головам драконов из племени Салах Стрелы Холода. Электра мне как-то рассказала, что пришла на Этернию через эти самые Врата. Видимо знала ориентир…   
Мы сидим на берегу Кии и я смотрю на статуи кошек. Проведя взглядом вдоль их контуров, я обращаю его на Гертруду со словами:
- Что же мне с тобой делать?
- Ничего. – вдруг отвечает она, впервые посмотрев на меня осмысленно, - Ты привёл меня в Волшебную Страну, как и обещал. Теперь и я дома.
Я обалдел. Под впечатлением молчу некоторое время, приводя в порядок мысли.
- Ты всё это время была вменяема и могла говорить? – наконец, после гигантской паузы, обращаюсь с вопросом.
- Да, могла. Просто было не о чем. – она легко пожимает плечами, - К тому же, пусть он считает меня овощем, так лучше.
- Кто он? – видимо мои мысли всё ещё не в порядке.
- Лорд Полюса, тот самый, что хотел принести меня в жертву.
- Ты знаешь его имя? – этот вопрос мучает меня со времени встречи с ним.
- Да. Но никогда не произнесу больше, разве что только ради проклятия.
Перевожу дух. Вопрос «что с ней делать» становится ещё актуальнее. Поразмыслив немного, решаюсь её спросить:
- Если хочешь, я могу отвести тебя туда, откуда он тебя забрал?
- Шутишь! – она возмущённо фыркает, - Я всегда мечтала жить в таком месте. – смотрит вокруг, - Поможешь мне устроиться?
- Конечно. – не раздумывая обещаю я, глядя на неё и отмечая ещё большее сходство с Королевой. Мысли мои как всегда темны, и я знаю, что каждый шаг этого «двойника» необходимо будет контролировать. Она либо послужит Короне, либо…  Если ей суждено навредить нам, то я придушу её собственными руками. Что там говорил о ней жрец Формы? Кажется «порченый товар». Этот момент необходимо прояснить.
  Я ловлю себя на мысли, что уже почти стал прежним, мыслящим чётко и жёстко. Внутренне радуясь, начинаю строить планы, и они, как всегда, полны коварства. 
Долина от сюда, в принципе не далеко, какая-то пара часов полёта.
- Хочешь прокатиться на Драконе? – спрашиваю её, еле сдерживая привычную, коварную ухмылку.
- Смотря на каком и куда.
Играем в открытую:
- На мне в Долину Грёз.
- Ты похож на человека, а название места мне нравится.
- Я оборотень. – встаю и потягиваюсь, предвкушая радость Истиной формы, - Кстати, как мне тебя звать?
- Так, как назвал на Окраиной Грани Мира. – она тоже поднялась и смотрит мне прямо в глаза, с низу в верх. Не выдержав, отводит взгляд. Это длилось два вздоха, я посчитал. Так и должно быть, ибо не каждый может выдержать мой прямой взор и полминуты. Только мои родные по Клану, да Высокие Лорды Формы способны на этот подвиг. Да, ещё мог Мисайя… Жаль…
Я оборачиваюсь Драконом. Пурпурный и чёрный.
- Садись Гертруда. – говорю, протягивая ей для удобства лапу.
Делая вид, что всё это для неё обычное дело, Гертруда ловко забирается мне на спину, но её страх выдаёт сильно вздымающаяся грудь. Если бы не выброс адреналина в кровь, я всё равно ощутил бы её чувства – играть в секреты с Драконом более чем глупо.
   Дабы с моей пассажиркой не случился инсульт в первые часы пребывания на Этернии, я решил лететь не очень высоко, но так, чтобы не задеть крыльями столбовидные красные скалы на плоскогорье Флайринов и, позднее, острые каменные откосы наших Синих гор.
Пролетая над землями крылатых людей, я подумал, что неплохо будет в ближайшее время навестить дальновидную Хешке, верховную жрицу Храма Судьбы. Не люблю гадать о грядущем.
Взмах пурпурных крыльев. Красные земли, краснокожие люди с крыльями в огненных перьях. Ох, и дурные дорожные знаки выставила тебе судьба, тихая Гертруда. Надо поскорее разомкнуть наши судьбы и полететь на покаяние в часовню Священного Зверя. Потом предамся аскезе, дабы восстановить мою могучую ки.
Мне всегда лучше всего думается во время движения. Вот и сейчас, размышляя кому препоручить мою подопечную, мне приходит в голову гениальная мысль. По началу, я хотел вверить её заботам Шиа, в этом собственно и состояла моя месть сестричке, но, так как девушка оказалась здоровой, и не создаст проблем принцессе Рассвета, надо искать другую кандидатуру.
Мне вдруг вспомнилась давняя страсть одного из моих милых братьев, и я был окрылён предвкушением успеха. Окрылён вдвойне.
А вот и Синие горы. Здравствуйте господа, как же я рад вас видеть. Ещё пол часа…
Вид сверху - утёсы с остатками жухлой желтоватой травки и редким вкраплением голубоватого кустарника самшита. Они сходятся подковой, а на востоке горную породу сечёт хрустальная жила, что играет миллиардами рефлексов. А вот и башни, все восемь, словно кружевные рукава тянутся висячими мостами к девятой, дворцовой – башне Киры. Вдалеке, на западе, серебристая ленточка реки Эль – всё расставлено по местам. Я дома.
Делаю круг почёта и приземляюсь против главного, парадного входа в дворцовый комплекс. Остановив взгляд на контрфорсах фронтальной стены, вспоминаю, как дрался здесь с наглым Этоном. Кажется, с тех пор прошла целая вечность. Обратив взор на близлежащие склоны, которые покрылись жёлтыми и сиреневыми цветами в бирюзовой оправе травинок, понимаю что время, и правда, не стояло на месте - весна набирает силу, мерно пламенея. Получается, я отсутствовал в Долине почти месяц.
Я снял со спины притихшую Гертруду несколько бесцеремонным способом: обвил хвостом за талию, и перенеся по воздуху, поставил на землю. Мне всё меньше хотелось с ней возиться, ибо от желания скорее увидеть Электру, я буквально разрывался на тысячи углей жгучего пурпура.
Чтобы ускорить процесс приведения своего гениального плана в действие, я мысленно потянулся к Питэру. Узнав, что прекрасный принц в Долине, я попросил его позаботится о моей гостье. Расчёт на его безмерное любопытство оказался верным – через минуту он уже образовался около нас. Сверкающий как новый доспех, красивый, словно ночь Царства Лун застигнутая врасплох над океаном Артинит, он стоял и улыбался в ожидании, когда же, наконец, его представят. Однако, ритуал немного откладывался, ибо дама чересчур увлеклась шнурками на своих ботинках, совсем не замечая вблизи стихийно возникшую красоту.
Пока она возилась, я скоро пожал Питэру руку, и чуть хлопнул по плечу, на чём считал ритуал приветствия оконченным. Вторым по значимости событием для меня, сейчас была его реакция на наружность Гертруды. Вот она выпрямляется, попутно поправляет одежду, и, наконец, поднимает на нас глаза. Самодовольную улыбку Питэра как рукой смело. Но, принц Долины Грёз умел отлично владеть своей мимикой, поэтому он только стал моргать чуть чаще обычного.   
- Это моя гостья Гертруда, дама из Окраинных Земель. - сказал я добро, но всё же торжественно, - Прошу беречь и лелеять. – повернувшись к брату, я начал обратное представление, - Это Питэр из клана Дракона, принц Долины Грёз, лорд Этернианский. – я решил немного сократить титул, а то вышло бы излишне помпезно для первой встречи.
 - Ваш слуга и защитник. – изысканно кланяясь, молвил Пит, и поцеловал протянутую руку дамы.
Поняв, что более не в силах откладывать визит к Электре, и попросив Питэра устроить Гертруду согласно её вкусам, я скоро удалился даже забыв сказать «пока». Я сделал для девушки намного больше, чем она рассчитывала, так что моё обещание позаботится о ней, данное лорду Полюса Севера, было реализовано с лихвой. Надеюсь, что буду слышать о ней крайне редко.
Преодолевая очередной висячий мост, который ведёт меня сейчас прямо к моей Королеве, я ловлю себя на чувстве некоторой неприязни к Гертруде. Оно возникло практически только что, и я ещё не отрефлексировал его достаточно, чтобы понять причину. Вот оно. Я даже на миг останавливаюсь, почувствовав вдруг, что дело именно в недостаточности. Этот предикат был очень характерным для Гертруды.
Едва я увидел её на террасе второго уровня, всё на миг позабылось. Шлейфы прожитого растаяли, обнажая абсолютную реальность, желанную реальность. Вот где властвует «вечное сегодня» настоящего, наполненное счастьем, которое выплёскивается из чаши бытия через край. Я заключаю в объятия мою Королеву, и чуть приподняв, кружу. Электра прижимается щекой к моему виску, обняв за шею, потом отрывается на миг, чтобы поцеловать. Она – единственная истинная любовь, артефакт моей жизни, лежащей вне измерения подобных эмоций. Глядя в бесконечные глубины, металлической дали её глаз, лорд Сумерек ничего не в силах желать, ибо в эти мгновения он забывает о желаниях, чувствуя совершенную полноту своей экзистенции.    
 - Мой тёмный ангел вернулся. – тихо говорит Электра, проводя мне рукой по щеке, - Я более никому не позволю тебя прогнать.
- Я привёз тебе подарок, - перебираю её тонкие пальцы, чуть потупив взор, - Но не знаю, к добру ли.
- Разве есть в мире что-либо, с чем мы не справимся, даже если это твой подарок? – Электра смеётся, и мне снова становится легко.
- Она твой двойник. Правда ущербный.
- Питэр три недели назад привёз барлога-полукровку. – она опять хихикает, - Я счастлива, что братья так любят меня.
- Если честно, полагаю, у меня не было выбора.
- Я знаю, Кай.
- Питэр ей будет рад. Уже рад.
- Думаешь, его удовлетворит подделка?
- Мы с тобой жуткие циники.
- Это обратная сторона медали.
- А что на другой стороне? – она чуть приподнимает бровь.
- Чувство правды.
- Тогда ты уже знаешь, что случится. 
- Я знаю только две вероятности.
Я снова обнимаю её, положив голову на грудь и слушая, как бьётся сердце в её новом теле. Эли перебирает мои волосы, путая в них свои красивые пальцы. Навсегда…
- Можно я слетаю в храм Судьбы к Хешке? – собравшись духом, спрашиваю Электру.
- Лети, если нужно. – она вздыхает, и моя голова чуть приподнимается, - Хешке тебя вроде жалует.
- Я хочу знать наверняка. Вдруг она опасна?
- И что тогда?
- Я убью её.
- Лучше верни тому, у кого взял.
- Это слишком сложно.
- Даже для тебя, Кай? – в её голосе появились редкие нотки удивления.
- Это был Лорд Полюса.
- Тогда приведи его ко мне, и я сама вручу ему твой подарок.
Я чувствую, что начинает сказываться усталость от долгой дороги. Эли упреждает мои желания.
- Оставайся сегодня у меня, Кай, я по тебе соскучилась. – она высвобождается из моих объятий, и встав, протягивает руку, - Если хочешь, конечно.
Взяв Электру за руку, я следую за ней по коридору.

***

Миру известны четыре уровня страсти: первый – к вещам, и зовётся он эстетство; второй – обладанье иным, имя его эротизм; третий – стремление приобщиться к абсолюту, то есть творчество. С четвёртым уровнем страсти всё вышло гораздо сложнее, ибо здесь речь идёт о страсти чистой. Этот уровень может быть выражен через три предыдущих, но исключительно внешне. По сути же он заключается в одержимости поиском Пути, и зовётся Предназначение. Сложность его состоит в том, что чистая страсть всегда больше своего носителя.
Одержимые чистой страстью, обычно быстро сгорают, как искра, ну, или как свечка. Для нас же, бессмертных, это возможность обнаружить попутчиков, а иногда только их следы, отметины пребывания в мире Странников Вселенной.
Я долго живу, уже слишком долго даже для высокого мага Формы, и поэтому знаю, о чём говорю. А говорю я сейчас о начале, том самом начале, которого на самом деле не было.
Разуму смертных, ограниченных отрезком времени существ, свойственно рассуждать о началах, ибо сознанию их живётся уютнее в рамках «конца и начала», или наоборот. По мне так всё одно. Я тоже не безгрешен и какое-то время, точнее несколько циклов своей жизни, которые хронологически были прежде тех, кои я переживаю сейчас, много рассуждал о начале. Рассуждал, пока не вспомнил, что его не было.
Это произошло по вине злополучной памяти, и тех знаний, что, касаясь сознания, вызывают в нём новые образы, которые на самом деле оказываются очень старыми. Память словно развёртывается под воздействием этого знания-катализатора, и когда случается пройти новый уровень, закрадывается подозрение, что их череда может оказаться бесконечной. Можно лететь, как Алиса в кроличьей норе, и остановиться, лишь пожелав остановки, но это не будет означать, что у норы есть дно.
Не многие решаются на подобный полёт, а я решился, потому что был одержим чистой страстью, и попросту остановиться не мог. На одном из этих уровней самоприпоминания, знание и память поменялись местами, и я свихнулся. Правда, свихнулся я правильно, именно тем самым образом, о котором так любят рассуждать смертные философы и мистики.
По сути же, случилось так, что мне было предназначено «тронутся умом», потому что понимание Пути, желания жизни и моя природа слились воедино. Именно так и рождается Дракон в сердцевине сущности существа, которое доселе драконом не было. Дракон же есть абсолютное Предназначение, идеальный Страж.
Наверное странно, что я размышляю об этих материях лёжа на кровати с весьма привлекательной девушкой, но, всё дело в том, что нас с ней роднит четвёртый уровень страсти. Помимо этого, она моя сестра и Королева, и ещё, есть чувства настолько полноценные, что им физическое продолжение попросту не нужно.
  Я уже выспался, и сейчас охраняю сон Электры. Юная ночь только наливается тьмой, и я себя чувствую так, как иные на рассвете, когда всё ещё впереди и есть время поваляться, и понежится в кровати. Такие минуты всегда приносят приятные воспоминания и сладкие грёзы. Да, помнится, я пришёл сюда тогда, когда начали вновь возводить башни Долины…
- Проснулся с закатом. – говорит Эли, чуть приоткрыв глаза.
- Да. А ты спи.
- Не могу, ты громко думал и распугал мои сны.
- Хочешь, я их верну?
- Нет, они были скучными. Про прошлое…
- Разве тебе бывает здесь скучно? Эли, я удивлён.
- Это не этернианское прошлое.
Чувствую, что сейчас самое время спросить её о давно интересующей меня теме. Тщательно подбирая слова в вопрос, ловлю себя на том, что она и так меня слышит.
- Эли, скажи, кровь Дракона в тебе пробудилась ещё до прихода на Этернию?
- Да, как и в тебе.
- Как это было? Ты чувствовала себя одиноко?
- Я чувствовала себя сильной, причём настолько, что боялась разрушить мир, вложив эту силу в одну из ярких эмоций. – она приподнимается на локтях, повернувшись ко мне, и говорит с увлечением, - Знаешь, тогда многие вокруг меня от чего-то постоянно толковали об одиночестве. А я никогда его не чувствовала, вернее, то, что я испытывала в этой области, мне нравилось. Это было не одиночество, а скорее отчуждение или простор. Благодаря ему, я была свободна.
- Ты физически была человеком?
- Да. Почти нормальным. – она улыбнулась, - Знаю, тебе в этом плане повезло больше.
- Моя физиология сделала меня на две тысячи лет наёмным убийцей. Но я попутно учился магии, стал слугой воинственного Лорда Полюса Юга, потом сбежал, но был пойман и в наказание брошен в Бездну за Обод Грани. – я хмыкнул своим воспоминаниям.
- Выбрался обновлённым? – Эли криво усмехнулась со знанием дела.
- Даже очень. – задумываюсь на миг, - Знаешь, мне кажется именно там во мне и пробудилась Драконья кровь. – снова задумываюсь, но немного дольше, - Я падал… Очень долго падал. А потом понял, что просто лечу, и все стороны, стороны которых там вообщем-то нет, открыты мне.  – от этих воспоминаний настал черёд мне криво усмехнуться, - В конце концов вернувшись, я вырвал сердце своему палачу, и ждал смерти от вендетты. Но, как ни странно, оказалось, что я решил проблему, беспокоящую клан моего Лорда уже не один век. Мне вручили его нодати Сапфиру в качестве трофея и прощального подарка, намекнув, что тем, кто может так запросто возвращаться из за Обода Грани, следует поискать себе жильё где-нибудь подальше от Окраинных Миров Юга.  Потом я много путешествовал, пока не почувствовал тебя на Этернии.
- Я тебе завидую. Если бы ты знал, какая скучища была вокруг меня до прихода на Этернию… Я же метафизик, понимаешь. Мне ясна ситуация, стоит только услышать два первых слова о ней. А люди смакуют собственные слова, да причмокивают, зачастую в их потоке теряя и смысл, и суть. – она тяжко вздыхает, - Да и остальное просто жуть: нет чудес, крохи мудрости, иллюзия чистоты. Все важные, даже самый распоследний дурак, все всё знают, хоть и не могут видеть дальше собственного носа. – Эли снова вздыхает, опустив глаза, - Мне было не трудно, скорее бессмысленно как-то, неприкаянно. Я даже всерьёз подумывала о самоубийстве.
Тут я вдруг вспомнил про Гертруду. Ей, по словам таинственного Лорда, самоубийство почти удалось. Припоминая её жуткий косой шрам, пролегший через всё горло, я понимаю, что Гертруда не шутила. Если же учесть их внешнее сходство с Электрой…
- Но ведь жрецы Формы полагают это грехом? – спрашиваю настороженно.
- Ну и что. – тень злости наползла на лицо моей Королевы, - Никто из них не был Драконом, запертом в теле человека, в мире, где почти всё чуждо. – она на минуту замолчала, и как-то странно сверкнув глазами, в которых металл стал просто ледяным, заговорила чужим, совсем не известным мне голосом, - Порой, я могла часами стоять у окна глядя в глаза звёздам, держась рукой за решётку и давясь слезами, вызванными бессилием. Когда же я узнала, как мне выпустить свои силы наружу, то поняла, что они могут уничтожить тот мир. Я не могла этого сделать, ибо Предназначение моё Страж, а не Разрушитель. Мне было положено только ждать, варясь в собственном соку тоски на грани отчаяния. Хотя, разрушение так величественно… Ты меня понимаешь. – это было утверждение, не вопрос.
После её слов повисла холодная тишина, в которой мне было трудно что-либо придумать. Собравшись духом, я решаюсь спросить её, чтобы понять, как ей удалось избежать «порчи» Гертруды.
- Как ты спаслась?
- Я же говорила, что никогда не была одинока. Уже там, за десятками Граней от сюда, я знала о вас, жила вашими жизнями, была всегда вместе с вами. Через стану Фантазию я тянулась к Этернии, так напитывая дух свой силами на преодоление Рубежа Судьбы. – Электра вдруг прильнула к моей груди, сказав почти не различимо, но своим прежним голосом, - Вы спасли меня. – и после долгого вздоха, - Потому что разрушая себя, я могла и вас разрушить.
Я почувствовал, что попал в плен её трогательной искренности. Мне расхотелось знать те секреты, которые она так старательно оберегала и которые, прежде, так манили мой пытливый ум. То, что было скрыто за ними, было слишком чужим, а может быть попросту большим, чем я могу понять. Я не хочу разделив, нести тяжесть этого знания, знания способного изменить меня.
Да, я всегда был сильным и телом, и духом, многое мне давалось легко. Поэтому я не хочу знать то, что заставит меня усомнится в своей силе, пусть это даже духовные деяния близкого мне существа. Тем более, я не хочу говорить «ну и что» услышанному, в сравнении сочтя его меньшим, чем пережил сам. Я, это я, и то, что было дано мне – ровно тот вес, что может выдержать моя спина. Вобщем, каждому своё, потому что Властители Судеб справедливы. И не стоит грозить кулаком Небу из-за ненастий, вдруг свалившихся на голову, ведь их ровно столько, столько возможно перенести. Я утверждаю это со знанием дела, ибо побывал даже за Ободом Грани, и это меня не убило, а только сделало сильнее.
Я глажу Эли по волосам и рассказываю волшебные истории, что призваны увести её в лёгкие сны, волшебные истории, которые она так любит, и из которых, как мне кажется, от части состоит. Девочка-противоречие - такой я её запомнил при первой встречи, и такой она и осталась: циничная и искренняя, жестокая и отзывчивая, холодная и гиперэмоциональная, Электра была самым слабым из нас воином и самым сильным и могущественным Драконом. Забавно то, что она полагает себя абсолютно нормальной, даже естественной, правда, с маленькой поправкой «в своём роде».
  Королева снова заснула, и мне бы самое время уйти, но я боюсь потревожить её сон. Ладно, куда мне спешить, ведь впереди только вечность.

***
Прошло уже две недели, с тех пор, как я вернулся на Этернию, но события минувших дней не несли в себе ни радости, ни счастливых свершений. Может быть, в этот раз сумеречный лорд и правда принёс сюда скверный талисман.
Первым ненастьем было то, что Эли жутко разругалась с Питэром, который после знакомства с Гертрудой стал просто невыносим. Он подрался с Фалько, попытавшимся втолковать ему природу приличий и порядочного поведения. Присутствующий во время их ссоры посол Нордлога, сделал выводы, что в Долине Грёз что-то прогнило. Это его умозаключение положило основу ненастью номер два: лорды Нордлога напали на королевство Таирол, у которого двусторонний договор с Долиной о защите. Естественно мы отправились на войну.
Изрядно потрёпанные нордлогцы вернулись в свои снежные твердыни зализывать раны, но и у нас не всё прошло гладко. Помимо потерь среди младшего военного состава, пострадал командир Седьмого крыла Кейл, известный среди всадников своим нравом камикадзе. Это привело к ненастью номер три: его покровительница леди Габриэль впала в затяжную депрессию, и отправилась в Храм Судьбы. Там она так повздорила с Хешке, что во время скандала повредила Око Судьбы – зеркало из арагонита, и Храм предсказаний ослеп.
Склонная к аналитизму и реконструкциям Королева, не долго думая, пригласила к себе Гертруду, дабы поговорить и заодно просканировать двойника.
Ваш покорный слуга Кай, навертел на себя дюжину Покрывал, и, отгородившись от магических щупов слоями пространства, следует на место встречи оригинала и подобия с весьма неблагородной целью - подслушивать. Позже, мне предстоит лететь к Хешке в качестве мастера по ремонту зеркал. Правда, я туда и так собирался, только насущные дела постоянно откладывали этот визит. Ладно, в данный момент, пора превращаться в сплошное внимание.   
Иду по коридору за Гертрудой. Эта маленькая птичка весьма быстро оперилась, став фавориткой принца Долины Грёз. Такие наряды и украшения себе редко позволяют даже мои сёстры, а её дерзкое поведение вообще переходит все допустимые нормы. Глядя на неё, можно подумать, что Гертруда полагает себя здешней хозяйкой, и я развожу руками, пытаясь нащупать мотивации её поступков.
Вот и сейчас, следуя на встречу с Электрой, она нарядилась в золотисто-коричневую парчу, шитую драгоценным бисером, увенчав чело изумрудной тиарой. Наверное, хочет показать Королеве, что она ярче. Бедная дурочка…
Проскальзываю мимо Гертруды в широко распахнутую дверь, и аккуратно сажусь на пол, облокотившись о стену. Толстый ковёр гасит звуки моего присутствия.
- Здравствуй. – просто говорит ей Эли.
- Добрый день. – отвечает Герти, не утруждая себя поклоном. – Вы хотели меня видеть?
- Видеть – нет, порасспросить – да. – всё тем же ровным голосом говорит Королева.
Не дожидаясь приглашения, Гертруда садится в кресло.
- О чём же? – говорит «подобие», и я понимаю, что девочка тронулась умом.
Эли медленно наливает себе что-то в кубок, и сев напротив Герти, сотворяет добрую, до омерзения, улыбку.
Я наблюдаю, как их профили, выхваченные лучами рассеянного света, образуют симметрию.
- Видишь ли, Гертруда, - тихо говорит она, - Ты уже давно гостишь в моём доме, а мне так и не представилось радости узнать тебя. Дабы исправить это упущение, я хочу послушать о тебе из первых рук.
- Вам наверняка всё уже рассказал Кай. – пытается уйти от темы Герти, - Думаю тут дело совсем в другом. – я уверен, что заметил в её тоне нотки злости.
Электра чуть усмехается, так как сканирует и слышит каждую мысль и эмоцию Гертруды.
- Ты полагаешь дело в Питэре? – качает головой, - Как наивно.
- А на мой взгляд, это очевидно! – встрепенулась девушка.
Эли продолжает улыбаться, глядя на неё, как на несмышлёныша.
- Я не тень! – подавшись вперёд и повысив тон, вдруг заявляет Герти, - Это я должна быть на Вашем месте!
- Так почему же всё иначе? – спокойно говорит Королева.
- Простое везение, Вы меня опередили.
Эли вздыхает, пристально глядя на своего оппонента. Снова покачав головой, говорит:
- Уезжай из Долины Гертруда, тебя может убить даже тень Мраморного трона, не говоря уже о нём самом. Твой дух, душа и тело не способны долго выдерживать близость источника Силы. Ты предназначена иному.
- И чему же, по-твоему? – раздраженно спрашивает Герти, резко перейдя на «ты».
- Ты и сама это знаешь, поэтому и злишься. А то, насколько ты злишься, подтверждает мои слова.
 Гертруда громко втягивает воздух, видимо, пытаясь успокоиться.
- Я вам мешаю, вношу диссонанс в линии вероятностей. Да, думаю, история с Питэром вас тоже цепляет. – она презрительно изгибает рот. – Ущербный двойник увёл вашего принца. Правда, нонсенс?
 Повисает пауза. Мне интересно, что будет дальше до зуда в мозгу.
- Мне тебя жаль, дитя, но не стоит завидовать мне. Если бы ты знала цену металла, обжигающего лоб и давящего на виски, то давно бы устремилась на поиски покоя.
- Я не прочь поменяться.
- Ты не выдержишь.
- Мне поможет Питэр.
Улыбка Электры становится надменной.
- Сколько раз, обнимая тебя, он произносил моё имя? – с деланным любопытством спрашивает она. Это, явно удар «ниже пояса», такого я от Эли не ожидал, но, если честно, Герти его выпросила.
- Пропади ты пропадом! – голос девушки срывается.
- Уже пропадала, но вернулась. У тебя так не получится.
Гертруда резко поднимается и уходит, громко хлопнув дверью. Эли допивает свой напиток, идёт к бару и наливает себе ещё. Я бы рад к ней присоединится, но это будет бестактно. Пожалуй, я сначала выйду и сниму Покрывала. Сделав свое тело «проницаемым», выхожу сквозь стену.
Мысли жужжат в голове, словно тысячи пчёл, пытаясь выстроить хаотичность звуков в стройную мелодию понимания. Мне кажется, что я на пороге открытия какой-то вселенски важной тайны.
Пока разматываю пространство, слой за слоем (это кропотливый труд), стараюсь последовательно расположить события, с момента моего пребывания в Окраинных землях, до слов Гертруды: «вношу диссонанс в линии вероятности». Может я параноик, но мне от чего-то думается, что всё произошло не случайно. Кто-то использовал  меня в качестве инструмента для ослабления нашей Грани. Что же касается мотивации, то тут явно не обошлось без пульсаций Щита. Будь я лордом Полюса, без разницы какого, безусловно, уделил бы его феномену весьма пристальное внимание. А эти господа всегда могли находить необходимую им информацию и, если нужно, умело жонглировать судьбами людей себе в угоду. Хотя, бывали случаи, что они и сами оказывались марионетками больших сил.
Почувствовав, что этими мыслями нужно срочно поделится с Электрой, я, не стуча, захожу в комнату, где она только что встречалась с Гертрудой. Уверен, Королева всё ещё там.
- Ну, и что скажешь? – спрашивает она, стоило мне только переступить порог.
- Кажется, на нас обратили внимание. – мы с Эли всегда играем в открытую, полагая глупым заискивать друг с другом и прятаться за маской недопонимания. – Если исходить из интенсивности временного потока на Полюсе Севера, то мы уже полторы тысячи лет не даём разгуляться их артефакту.
- Хорошо, что ты привёл её. Если бы не Гертруда, я до сих пор терялась бы в догадках относительно их реакции на Щит.
- Да, она послужила неплохим индикатором. – я почесал голову шпилькой, скрепляющей мои волосы, заверченные на макушке в сложную причёску. – Как по-твоему, сестрица, сколько она ещё продержится?
 - Следуя логике последовательности развития этапов алгоритма её назначения, и учитывая субстанциальные характеристика духа и физиологии двойника… - Электра задумалась, постукивая указательным пальцем по подбородку. – Думаю, где-то через неделю Гертруда предпримет попытку, либо нападения, либо самоликвидации.
- Я могу прервать её жизнь раньше.
- Спасибо, Кай, но не стоит прибавлять себе скверны.
- У меня к этому иное отношение. Ты же помнишь, я полагаю разрушение величественным.
- Я знаю, и всё же не стоит.
- Как пожелаешь, сестра. – я хотел было свернуть тему, но вспомнил вдруг один нюанс. – Мне предупредить Питэра?
Эли вдруг сделалась очень грустной. Сквозь знакомые, и столь любимые мне черты, проступила болезненная печаль. Я сразу пожалел обо всех своих деяниях, которые стали невольными виновниками этого её настроения. Лучше бы мне никогда не встречать ни лорда Полюса, ни Гертруды…  Бездна Грани, как же Королева будет переживать вместе с Питом его утрату. Мы ведь все так сильно связаны.
- А знаешь, - заговорила Эли голосом, в котором читался оттенок горечи, - Мне её невозможно жаль. Я всё время примеряю на себя эту шкуру. Представь, что ты тень, неистинность, а сам этого не знаешь, и надеешься на то, что однажды сможешь творить по-настоящему. – она тяжело вздыхает, - Мне кажется, что Герти настоящая, на свой лад, и это до краёв наполняет её случай трагизмом. А перед Питэром мне и вовсе стыдно, сама не знаю почему. – она опускает взгляд, глядя в никуда, - Я постараюсь её сохранить.
Теперь пришла моя очередь говорить «не стоит». Эли услышала мои мысли и покачала головой.
- Это трудно объяснить, но так надо, Кай. – она снова смотрит в никуда, - Такая у меня позиция: по возможности помогать тем, на кого наплевать даже Небесам. К тому же Пит…
- Он всегда не понимал тебя, желая большего, чем ты можешь ему дать. – я положил ей руку на плечё. – Мне не жаль его, пусть чуточку повзрослеет.
- Взросление сделает его некрасивым, а то и вовсе убьёт. – Эли резко качнула головой. – Нет! Я всё возьму на себя, а ты не должен мешать мне, и всё сохранить в секрете. Обещай!
Мне хотелось возразить ей, приведя тысячу доводов против такого решения, но я не посмел. Лучше я помогу Королеве, упрощая задуманное ею, чем растяну грядущую боль.
- Обещаю Эли. – я беру её за второе плечё, - Как я могу тебе помочь?

***

Возвращаясь к себе в башню, я гадал о том, почему никто не замечает болезненной хрупкости Электры. Хотя, с другой стороны, сила Мраморного трона не навредила ей за пятьсот лет , и Венец не выжег разум. Может, так и должно быть, и именно хрупкость, именно эта тонкая проницаемость спасает Королеву от бесноватых космических стихий. Сила слабости – это парадокс, но иногда слабость помогает выжить, заставляя разум становиться изощрённо изобретательным. К тому же, слабый может отчаяться, отказаться от борьбы и, смерившись, ждать чего угодно от Властителей Судеб. Его прозрачность и та самая проницаемость, позволят вселенским штормам пройти сквозь, навредив ему менее, чем тем, кто силён.
А может Эли и не настолько хрупка, как мне кажется, ведь я это чувствую, но наверняка не знаю. Понять её до конца даже мне трудно.

***

Спустя два часа Королева созвала совет Стражей Первого круга. Помимо Драконов, пришли и те, кому мы безоговорочно доверяем, и кто может дать весьма дельный совет в вопросах космических масштабов. Этернианский Щит слишком важен, чтобы мы, Драконы, решали проблемы связанные с ним на семейном совете.
   Артефакт, который мы, этернианцы, называем Щитом, это некая метафизическая конструкция, модель которой была выстроена на основе уникальной призмы разума Электры и впоследствии активированная с помощью силы этернианских энергийных потоков и феномена Ключ Полюса. Назначение Щита достаточно простое – местами изолировать, а местами снизить агрессивное влияние космических Полюсов, направленное друг против друга, и, таким образом, обеспечивать стабильность миров, расположенных вдоль Великого Пути – Космической Оси. Дело в том, что вечные распри между Севером и Югом, пролегли огненным бичом по рубежам многих Перекрёстков, ввергая в пучины своих страстей и амбиций, как великие королевства, так и судьбы отдельных существ. 
 Роль Щита была отведена Этернии космическим Предназначением, после того, как на теле нашего мира образовалось клеймо, которое мы, Посвящённые, называем Знак Холодного Огня, а все прочие – Ключ Полюса. Откуда взялся этот артефакт, толком никто не знает, но бытийствует предание, что его начертал странствующий Лорд Полюса в те самые времена Тьмы, с которых и началось пробуждение Этернии от Снов Хаоса. Я верю этой версии, ибо имел неудовольствие лично познакомится с его творцом. Ещё я уверен и в том, что Королева знает о Ключе всё досконально, но, по какой-то причине хранит эту тайну под большим секретом.
Дабы не вдаваться в подробности бесконечно долгого заседания совета, где поднимались гиперглобальные вопросы, отмечу, что в конце концов было принято решение тайно послать эмиссаров к обоим Полюсам.
Тёмный лорд Сумерек предложил на Север отправить прекрасного принца Питэра. Это бы решило проблему очередного конфликта, который обязательно случится с ним из-за Гертруды, плюс то, что его очарование и ветреный нрав смогут затмить любые подозрения, традиционно шлейфом следующие за каждым шпионом.
Пару минут побуравив меня внимательным взглядом, Эли всё же поддержала предложенную кандидатуру, что было равнозначно утверждению приказа. Она так же отметила, что Питэр имеет опыт путешествий вдоль Щита, а это делает его незаменимым для предстоящего задания.
Конечно, послать на Юг было бы логично именно меня, опять же в силу имеющегося опыта, но, к счастью никто этого не предложил, а то пришлось бы брать самоотвод. С моей стороны оказалось бы глупым возвращаться туда, куда поклялся не возвращаться тем, кто мощнее и больше.
Немного посовещавшись, мы решили отправить на Юг Шиа. Девушка она умная, утончённая, искушенная в делах дипломатии и прелестная собой. К тому же у неё есть истовый телохранитель с личным транспортом.
  Не дожидаясь окончания совета, с извинениями и наилучшими пожеланиями, я откланялся и пошёл отдыхать. С рассветом мне предстояло лететь к краснокожей и краснокрылой жрице Хешке, дабы исправить то, что ранее натворила Габриэль. Видимо наша снежная дива всё же кое-что могла чувствовать. Мало вещей так будоражит нервы, как родная кровь…
 
***

Высокогорное красно-коричневое плато, сплошь загромождённое скалами со срезанными вершинами, глубокими каньонами, которые пронзают ярко-синие реки, и бездонными пещерными гротами, сейчас проплывает под моими крыльями.
Я хотел сюда лететь, но не ради этого… В любом случае, даже если бы мне расхотелось, просьба Королевы обязывает мощнее прямого приказа.
Храм Судьбы всегда внешне напоминал мне оплавленный огарок свечи с живописными рельефами потёков воска. Ещё в Тимланскую эпоху Снов Хаоса, которая числится третьей до создания Ключа Полюса, это фантастическое сооружение было выращено прямо из тела Этернии великим флайринским магом и прорицателем Фрассимедом по прозвищу Маджестас . Почитая подземелья пуще высот Бурлящего Купола, этот ясновидящий флайрин добровольно принёс в жертву богам Юга свои крылья, за что ему было открыто местоположение жилы арагонита, вокруг которой Фрассимед и возвёл Храм Судьбы. Этот редчайший минерал имеет уникальную кристаллическую решётку, которая действует на волны временных вероятностей как мощный магнит. Если же определённым образом сделать гладкий срез вдоль слоёв арагонита, то на поверхности этой рукотворной грани будут видны проплывающие картины грядущего, которые впитал чудесный минерал.
Моя драгоценная сестра Габриэль, по причине или причуде, мотивация которой ведома лишь Электре, была одарена одним чудесным талисманом. Этот артефакт представляет собой небольшой изящный кинжал, лезвием которому служит естественный осколок арагонита. Трудно представить, сколько раз я его у неё пытался выклянчить, предлагая взамен всё, что угодно, вплоть до сакральных заклинаний власти над тканью Про-Материи, которые вынес из Бездны-за-Гранью. Но снежная дива была и остаётся непреклонной, как-никак подарок Королевы. Но, дело собственно не в этом, а в том, что именно этим самым кинжалом, носящим то же имя, что носил его создатель – Маджестас, Габи в гневе прочертила ураборос  на Зеркале Вероятностей.
Не трудно догадаться, что Хешке – верховная жрица Храма Судьбы и хранительница Зеркала, сейчас пребывает в глубоком шоке. Даже Эли её стало жалко, не смотря на давнюю взаимную неприязнь. Габриэль же сейчас безразлично всё, кроме судьбы пропавшего без вести Кейла, который по выздоровлении скрылся, оставив своей музе какое-то душераздирающее прощальное письмо. Странно, что только один я, во всей Долине, нахожу эту ситуацию весьма комичной. 
Видимо, дабы у лорда-носферита было не особенно много время на веселье, Электра попросила меня починить главный артефакт Храма Судьбы. А мне так хотелось пару дней покататься на Рассекающих Тьму…   

***
Фрески, изображающие быт крылатых людей, тонких до схематичности, и краски: красные, белые и чёрные на тёмно-коричневых, местами растрескавшихся стенах.
Когда Фрассимед выращивал этот храм из каменного тела плато, он считал, что здание будет стоять вечно, защищённое высшей магией Формы от постоянного буйства воздушных стихий и нестабильности ландшафта. Наблюдая следы распада, местами тронувшего интерьер, я думаю о том, как мало во Вселенной истинно вечных феноменов. Великие эпохи для Универсума – это только удары сердца, бьющегося в груди Абсолюта. Ну, по крайней мере, так считаю я, а мне можно доверять в этой области знания.
Широкая, просторная лестница плавно стекает вниз, словно неспешная, равнинная река. Стены вдоль неё украшают всё те же фрески, вот только сюжет сместился в сторону героического. Оказывается и флайринам есть, чем похвастаться.
Хешке ждёт меня с прошедшего вечера, ждёт терпеливо, зная, что лорд Кай особа очень важная и занятая. Мне кажется, я ей нравлюсь. Да и вообще, верховную жрицу Храма Судьбы всегда заводила человеческая форма… Умей она останавливаться вовремя, могла бы избежать даже этого конфликта. Зачем было лезть с наставлениями и поучениями к Габи, тем более, когда та не в духе. А мне теперь всё исправлять. Да, это типично для женщин, натворить дел, и после, заявить, что мир укатится в пропасть, если им не помочь. Ладно, после ремонта, Хешке будет чувствовать себя обязанной мне, и я, как-нибудь, обязательно воспользуюсь этим.
 Отворяю двери и прохожу в просторную залу, тяжёлый свод которой поддерживают гладкие толстые колонны из тёмно-красной яшмы. Западную стену этих подземных покоев прошивает вмурованная в серый вулканический туф жила арагонита, сверкающая шлифованным металлом. Подхожу к Зеркалу Вероятностей и провожу пальцами по круглой рукотворной выщерблине. 
- Что скажешь? – раздаётся позади меня знакомый, низкий и подхриповатый голос.
- Здравствуй, Хешке. – говорю ей, повернувшись.
Из тени колонн выступает высокая крылатая фигура. Коричневато-красная, достаточно крупная грудь жрицы, как всегда обнажена и украшена гирляндой увесистых ожерелий, из случайно подобранных каменьев и металлов. Красиво, но неприлично. Хорошо хоть нижнюю часть тела прикрывает юбка из плотной ткани, которая крепится к массивному поясу, застрявшему на пышных бёдрах. Туалет завершают широкие браслеты на плечах и предплечьях, более ничего Хешке не носит, даже обувь и волосы. Отсутствие обуви – просто национальная традиция. Что же касается волос, то это беда всех флайринов – они совершенно лысые от рождения. Наверное, вся положенная им природой растительность была истрачена на густое, лохматое оперение огромных крыльев.
- Здравствуй, благородный Кай – Дракон, которого я всегда рада видеть. – очень помпезно молвила она. – Твои знания и мастерство - единственная надежда ослепшего Храма Судьбы.
- Прошу тебя, не драматизируй так ситуацию. Это всего лишь глубокая царапина. Тут-то и надо всего, что вырастить недостающие молекулы металла. – я чуть коварно хмыкнул, - С помощью чудодейственной, в вопросах Восстановления, Силы Носферу, я это сделаю за пару минут.
- Не стоит спешить, Лорд Кай, здесь время течёт неспешно.
Интересно, мне показалось, или она пытается меня очаровать? Перебирает пальцами ожерелье, томные голос и взгляд…  В принципе…
Так, об этом – потом. 
Фокусирую ки в области темени и, распахивая себя Космосу, касаюсь Источника Долины. Затем, аккуратно отделяю жилу Носферу. Чувствую щекочущий, стеклянный холодок с привкусом запредельности Иного. Мир через призму Тёмной Энергии становится прохладным и сплошь заполненным глубокими смолянистыми тенями. Мне здесь хорошо до дрожи; поверхность кожи обретает необычайную чувствительность. Кладу ладонь на повреждённый участок Зеркала. От моей усиленной ауры материя под ней вспенивается, и начинает расти. Поглаживаю её пальцами, распрямляя и убирая лишнее.
Отрываю руку от совершенно гладкой поверхности, наслаждаясь послевкусием Черных струй Носферу и результатом своего мастерства.
- Великолепно. – говорит неслышно подошедшая сзади Хешке, - Можно? – спрашивает, занеся руку над блестящей плоскостью металла.
- Конечно.
Беру её руку, и, накрыв своей, провожу по участку, вновь ставшему совершенно гладким. Хешке ласкает меня томным, синим взглядом.
Время здесь и правда течёт неспешно.

***

Почему в жизни не может, хоть не надолго, быть всё хорошо?
Проведя в стране флайринов оставшийся день и долгую этернианскую ночь, я возвратился в Долину. После жарких объятий и любовных изысков крылатой жрицы, меня ждали колючие холода обрушившейся реалии, которую, я ожидал позже, и, поэтому, был плохо готов.
 Не думал, что за столь короткий промежуток времени, мне придётся дважды пережить подобные чувства. Пропади ты пропадом опять, Шиа!
Сижу в покоях Королевы и пытаюсь ассимилировать в сознание только что услышанное, а нарастающие чувства скулят голодными щенками шакала.
- Лучше бы и правда её убил ты. – глядя вниз и в никуда, говорит Эли, - Хотя, она всего лишь закончила ранее начатое. – несильно ударяет по столу ладонью, - Чёрт!
- Как Питэр? – свои собственные слова рождают новую волну щемяще-болезненной пустоты где-то под сердцем.
- Сказал, что мои руки в её крови. Потом швырнул в меня вот это. – она протягивает мне чуть измятый листок.
Еще не приняв бумагу из рук Электры, я уже знаю, что это.
Сестра качает головой, со словами:
- Даже стиль мой.
Развернув сложенный вдвое лист, тупо смотрю на заглавную букву «Г», и разум, вслед за глазами, складывает буквы в слова, слова в предложения, ввергая сознание в неизбежность понимания и обретения смысла.

«Глупо, всё это могло бы показаться ужасно глупо, если не окажись, по сути, болезненным и безнадёжным.
Я чувствую себя воришкой, который был пойман в чужом саду, и, дабы окончательно не ударить в грязь лицом, начал храбриться. Мне трудно понять, для кого я это делаю: для себя, или для вас. Хотя, на самом деле, всё уже давно не важно, ведь единственная правда состоит в том, что мне просто не вытерпеть этого счастья.
К моменту, когда со мной стали происходить чудеса, все мечты, которыми питался мой дух, уже были мертвы, перегорели, оставив горечь пепла. Наверное, это доказывает их неистинность. И мою тоже. Глядя вокруг, я ни во что не верю, никого не люблю, но, уверена, что это не от пустоты в сердце. Просто, меня плохо прорисовали, а спрашивать «почему?» мне никогда не хотелось.
Я даже не понимаю, почему сейчас это сделаю. Интересно, а есть одноразовые люди?
Глупо, но это последний вопрос, и я знаю на него ответ. Глупо и то, что на последнее Проклятие не хватает сил.

Гертруда, которая всегда была мёртвой.

P.S. Питэр, я тебя не люблю.»
 
Я смял листок, который не прилично читать дважды.
- Как она это сделала?
- Выкрала у Габриэль яд.
- Где её тело? – спросил я, и собственный голос показался мне чужим.
- Я сожгла.
- Почему? – поднимаю на Эли недоумённый взгляд.
- Потому что сама так хотела. И яд, и кремация, и это глупое письмо… – сестра смотрит на меня просто и прямо, и я понимаю, о чём она.
- Ты когда-нибудь сможешь меня простить за этот подарок? – чувство вины мне почти не свойственно, но сейчас оно мерцает багровым пламенем, обжигая виски. – Простить, что напомнил.
- Это должно было случится, ты только провёл субстанциальную вероятность. А память… Что ж, это запоздалое наказание за грешные мысли прошедшего.
- Я знаю. – я и правда это знаю.
Эли снова странно глядит на меня, а я понимаю, что не чувствую её. Это рождает неприятные колючие мурашки, что пробегают между лопаток, касаясь основания шеи – это, моя реакция на Чужаков.
- Ты умеешь хранить секреты? – шепчет она, приблизившись ко мне и наклонившись.
- Конечно. Тем более твои, сестра. – я не хочу слушать то, что она сейчас скажет, потому что знаю, что это знание холоднее миазмов Носферу и уродливее гротескных форм искажённых Граней.
- Мне её не жалко, мне всё равно. – после этих слов, мне стала понятна «странность» её взгляда, потому что он сейчас был абсолютно чужим, взглядом существа, которого я не знаю.
 - Кто ты, Электра? – сам собой вырывается вопрос из мох уст.
- Не Гертруда. – говорит существо, - Потому что, окажись я на её месте, всё равно никогда не причинила бы вреда этому Лорду Полюса Севера.
- Почему? Ведь он поступил с ней, как злодей! – мои мысли прыгают от темы к теме, шустрее мглистых ушанов.
- Он меня сделал, став мне Истинным отцом, и помог всё вспомнить. Я не друг, не дочь, не любовница, не родня, моя отчуждённость простирается за грани любого понимания, но… У меня есть Серебренные крылья, а благодаря ему, я научилась на них летать.
И я понимаю. Понимаю чистую суть, без деталей и ориентиров, и, это рождает в моей душе знание, что её никому не одолеть, никогда. Отчуждённость и непреклонность в объятиях пустоты. Уродливое совершенство, которое придумал кто-то больший, кто-то, кому это существо уродливым не казалось.
Я так же понимаю, что она могла сказать это только мне, самому Тёмному из Драконов, ибо больше никто не поймет. Мы похожи, потому что моё сердце черно, а у неё вместо него зияющая Пропасть. 
Пытаясь проследить все тропы своих мыслей, я не замечаю, что Королева поднялась, и смотрит на меня выжидающе. Встаю, исправляя неловкий просчёт.
- Мне нужно помочь Питэру. – голос и взгляд Электры стали прежними, - Он пока останется в Долине, а Шиа пусть едет. Позже, я сама отправлюсь на Север. – она аккуратно целует меня в щёку, дав понять, что прощается, - Не отлучайся никуда пожалуйста, ты мне сейчас очень нужен здесь.
- Конечно, моя Королева. – говорю нагнувшись, и слегка прижимаясь к её щеке. Оторвавшись, убираю рукой за её острое ушко тёмно-серую прядь волос, со словами: - Ты великолепна.
Около двери, оборачиваюсь на секунду, и замечаю, что она застенчиво улыбается. Чувства, нахлынувшие на меня в этот момент, сообщают, что её никто никогда не одолеет, потому что я этого не позволю.
Считая ступеньки, гадаю над тем, как Электра собирается помочь Питэру, ведь в мире очень мало вещей, способных заполнить пустоту потери.
Внезапная догадка ошеломляет меня. Нет! Она на это не пойдёт. Кто угодно, только не жрица Священного Зверя! Это может повредить её ки и нарушить защиту. Но Эли так склонна к жертвенности. Нет, нет и ещё раз нет, ведь если поколеблеца её защита, это станет прямой угрозой функциональности Щита. Пит, конечно, славный мальчик, но за него не стоит расплачиваться космическим штормом. А если Эли решит что стоит?
Ответ на этот вопрос знает только одна известная мне персона. Разворачиваюсь, и быстро иду назад, к восточной башне. Два пролета. Прыгаю через несколько ступеней, параллельно ментально спрашивая: «Ты у себя?». От её глобального ментально «кивка» у меня содрогается нутро. Кажется, я несколько поотвык от общения с этой колоссальной сущностью.
 Вместо стука в двери, провожу пальцами по висящей над ней гирлянде из прозрачно-белых кристаллов. Вслед за их стеклянным шелестом открывается проход в светлые чертоги звёздной девы.
Красиво кланяюсь со словами:
- Здравствуй Анжи.
Она приветствует меня взмахом длинных серебристых ресниц, и, легко касаясь рукой моей груди, говорит:
- Здравствуй Кай. – жестом предлагает пройти, - Я вижу твою тревогу.
- И что ты о ней скажешь?
- Она может это сделать.
- Но риск! – я присаживаюсь напротив неё на низкий табурет, обитый серебристо-голубой парчой.
- Если на весах с одной стороны будет Питэр, с другой – судьба Мироздания, она выберет принца Долины Грёз.
- Но это же абсурдно! – я предчувствовал такой ответ, и всё же недоумеваю. – Они совершенно неравноценны.
Анжель легко и немножко грустно улыбается, её чудесные глаза смотрят мне прямо в сердце.
- Для неё это не так. – губы её недвижимы, волшебные лучи мыслей вливаются прямо в моё сознание. – Каждый из вас, для Электры цельная Вселенная и, в то же время, часть её собственной души, а Питер… - волны света затихают.
- Что Питэр? – не выдерживаю я прерванного полёта этого луча.
- Улететь с ним - было её Первым желанием. Он первый шаг на Пути Эли, даже ко мне. И, она способна разрушить мир, если хоть что-то в нём может навредить её принцу.
- Тогда помоги мне остановить её, тебя Электра послушается.
- Ты предлагаешь мне остановить себя, Кай.
- Что же тогда делать? – незаметно для себя, я тоже перестал говорить вслух.
- То, что ты собирался делать ранее, – не мешать.
Бред какой-то. Я всё могу понять, но подвергать риску баланс между Полюсами из-за истеричного мальчишки!
Улыбка Анжи становится чуть шире, она кладёт мне руку на колено, - Не переживай так, брат, если Эли его коснётся, ей это не повредит. Мы все связаны судьбами и Предназначением в единый дух.
Хмыкаю.
- Тогда почему мы различны?
- Так незаметнее. – её мысли улыбаются.
Перевожу дыхание, чувствуя себя спокойней.
- Ты хочешь сказать, что её ки не потеряет интенсивности, если действия происходят в нашем кругу?
- Я это знаю. Тем более, истинно искрение порывы не могут повредить чистоте мерцания сути.
Какой же я болван! Это ведь одна из заповедей Книги Священного Зверя. Но, с другой стороны, откуда мне было знать, что у Пита такой важный статус, и что он «родня» в самом глобальном смысле слова. Всё, мне пора по-настоящему расслабиться.
- Но, сначала, сходи к Шиа и извинись. – обрушивается на мой измученный разум мощь ментального совета Звёздного Осколка.
Удушливой волной накатывает сопротивление драконьей гордости. Я тяжело вздыхаю, устало глядя на воплощённое Чудо. Анжель поднимается со своего тронного кресла и, подойдя сзади, кладёт мне руки на плечи, слегка сжимает пальцы.
- Заверши эту главу Сын Носферу, принеси покой своему духу. Гордыня этого не стоит, поверь мне. Шиа хорошая девочка, и ты это знаешь, поэтому-то и излишне тревожишься, чувствуя, что был не прав.
Её мысли обволакивают меня, я чувствую в них абсолютный штиль уверенности правоты. Откидываю голову назад, позволяя увлечь себя ласке Анжель, которая редка настолько, что случается раз за эпоху. Кожей чувствую её улыбку.
Убаюканный звёздным светом, бреду к себе, в северо-восточную башню. В мыслях нет ничего, кроме мерцания огней Небесной Реки, что зовут Тропой Самоцветов.

***

Проснувшись, я почувствовал, что размяк, утратил былую злобу и хватку, и мне это совсем не нравится. Хоть одно утешало: когда я направлялся к себе, после визита к Анжель, то всё-таки не зашёл к Шиа, дабы извинится. Несмотря ни на что, нельзя позволять иному, тому, что приносят судьбоносные ветра изменений, пробираться в ядро твоей сущности – таков основной закон Сумеречного Дракона. Атрибуты можно менять сколько угодно, ведь это позволяет набираться опыта, а вслед за ним и мудрости, но самость должна быть непоколебима, иначе утратишь себя. Я же себе слишком нравлюсь, чтобы навредить такому удивительному существу. А что касается внезапно нарисовавшихся серьёзных проблем, то Властители Судеб мудры достаточно, и в любом случае смогут подобрать руки, которыми всё исправится, и совсем не обязательно им быть моими. Словом, следуя логике развития событий, свои я до времени умываю.
Поболтав за завтраком с Фалько, я узнал все самые важные новости, и заключались они в следующем: доминирующим направлением внешней политики Долины наконец-то стала Шиида, в связи с чем, там уже начали работать наши самые одарённые разведчики, а Фалько официально поручено, вплотную заниматься аэродинамическими исследованиями. Эмиссары к Полюсам – это скорее профилактика, так как нашей главной космической ценности  – Щиту, фактически пока ничего не угрожает, но, Шиа всё-таки уже отправилась туда. В целях обеспечения личной безопасности принцессы Рассвета, в сопровождающие ей были выделены бравый  генерал Этон и его могучий друг Артэбис. Кто бы сомневался. Во время отсутствия моей лиловой сестрицы, её место в тренировочных классах занял мастер Сун. Видимо великий монах решил таки обосноваться подле своего брата, сменив монастырь на дворец, а келью на апартаменты. Если честно – я этому рад, а то ведь могли и мне вверить великую честь подготовки будущих стражей. Пока Питэр в депрессии, Южное побережье контролирует лорд Логан, чья эскадра, согласно указу Королевы, должна увеличится вдвое. Сам же прекрасный принц заперся в своей башне и постоянно пьёт и музицирует. Надо будет его навестить… Недавно вернувшаяся с шиидской границы Рашель, вместе со своим любимым демоном вовсю занята преподаванием. Причём, по словам Фалько, она просто из кожи вон лезет, как старается из-за недавнего, нелепого случая в пещерах. Золотой братик считает, что ей, напротив, там здорово подфартило, иначе она бы состарилась в ожидании, пока Просперо подрастёт.
Фалько, конечно сплетница, но мне всегда нравился его лёгкий и красочный стиль изложения, столь богатый интересными деталями.
Последнее, что я от него узнал, это то, что мой дорогой Ричерд остался в Долине. В его отсутствие, командование Северным флотом принял эльфийский лорд Пилас, отмеченный Королевой после грандиозной морской баталии близ Северной Эйкумены. Электра же, вылетела к Полюсу Севера после полуночи. Она не взяла с собой свиты, заявив, что без «балласта» ей будет комфортнее. Регентство, как всегда вверено Габриэль. У снежной целительницы находится список дел и обязанностей, который составила Королева на время своего отсутствия. Пока я не в курсе его пунктов, и мы с Ричи вроде как на подхвате. Такие дела.
Поблагодарив Фалько за приятную компанию и информацию, оставляю его флиртовать с какой-то юной особой. Судя по её рыжим волосам и вертикальным зрачкам жёлтых глаз, девица принадлежит к клану Лисы. Направляюсь в северную башню к брату, которого ценю и уважаю более прочих. Не знаю, может, я и подхватил немного заразы под названием «совесть» из-за заклинания Шиа или истории с Миссайей, ибо по пути чувствую щемящую прохладу где-то под сердцем. Это эхо мыслей о Гертруде. Не то чтобы я переживал из-за её кончины, нет, но то, что не смог по настоящему помочь – вот это тревожит. Хотя, я искренне пытался, и тут мой хилый зародыш совести должен был бы быть спокоен. И всё же, нечто не ясное рассудку сумеречного лорда, постоянно гложет его. Я говорю себе: «сделал всё, что мог», и, от чего-то себе же не верю. Наверное, надо было отвести Герти куда-нибудь на южное побережье, поселить там, в милом домике, чтобы девочка слушала песни ласковых ветров, да присматривала за овечками… Демоны! Я ведь чувствовал в ней Ущерб, видел, что она двойник, и всё равно притащил в Долину, поселив в опасной близости от Источника Силы  и Мраморного трона. Сколько раз говорил себе, что нужно доверять собственным чувствам! Учиться на таких ошибках – плохой метод, даже для меня. Вообще, для любого плохо учится на том, размер чему – жизнь.
Связавшись ментально с Ричи, я обращаю свой путь, походящий на паутину из-за витиеватого плетения лестниц, к юго-востоку. Там, в башне, вершина которой прямо смотрит в глаза океану Артинит Тропа Звезд, бросая мимолётные взгляды на Синие горы и далёкие леса Вейрона, два моих брата придаются унынию, поминая осыпавшиеся пеплом надежды. Я не могу это пропустить.
Под самой крышей шестого уровня юго-восточной башни – вотчины принца Питэра, в небольшой, камерно обставленной ротонде, братья устроили скромные посиделки. Прямо с порога на меня полились грустно-лиричные мелодии  струнного инструмента, совершенные, в силу мастерства музыканта. В этой стихии Питэр и правда не подражаем.
Меня приветствуют два легких кивка, и булькающий звук жидкости, наполняющей кубок. Питэр сидит против света, видимо зная, что выглядит ужасно. Ричи освещен в профиль, мне же достаётся фронтальный поток льющегося из окна, дневного света. Чуткий ледяной демон предлагает поменяться местами, памятуя об особенности моих глаз. Соглашаюсь с благодарностью.
- Ты в курсе. – констатирует очевидное Пит, дабы обойтись без предисловий.
- Естественно. – я как всегда прямолинеен.
- Тогда не чокаясь. – Пит опрокидывает свой кубок залпом. Я бросаю взгляд на Ричи, тот качает головой, дескать «пускай».
- Виделся с Эли до её отлёта? – спрашиваю Пита, и мне плевать, что тема может оказаться интимной для него.
- Да. – коротко отвечает он.
- «Да», мне ни о чём не говорит.
- Хорошо. В моём «да» заключено «я не пожелал понять её, от чего мне сейчас ещё хуже». Там же находится: «Если она не вернётся с Севера, я прокляну весь мир, который не важен без неё, порву Проклятием Щит и швырну Вселенную в пасть Хаоса».
- Боже мой. – саркастично замечаю, - Сколько величавой помпы, а экспрессия! Но, увы, это тривиально, дружок.
- Это почему же?! – Пит пытается подняться, но Ричи прижимает его к креслу своей изменённой, железной рукой Дракона.
- Потому что в этом ты весь. Нет, чтобы задуматься о том, как в случае чего помочь Королеве, ты опять мажешь сопли. Возможно, будь ты хоть чуточку больше мужчиной, она бы стала к тебе благосклонней. Но, наш дорогой принц всё никак не вырастет из коротких штанишек. – я даже фыркнул, закончив эту критическую тираду.
Питэр насупился и умолк. Видимо, хоть он и невозможно пьян, мозг всё-таки подаёт признаки жизни. Ричи снова покачал головой, типа: «ну что тут поделать».
Едва я собрался порасспросить его, как дела, в двери постучали и достаточно громко.
- Кого ещё дварг принёс?! – резко заорал Питэр, на что дверь отворилась, и на пороге образовались братья Ви.
Долго не раздумывая, я материализую два кресла и пододвигаюсь к Питу, дабы занять вакансию точно против света. Ричи «вызывает» дополнительные кубки, восполняя мою невнимательность.
Сун и Нил присоединяются к нам хором сказав «привет». Булькающий звук повторяется дважды.
- Габриэль будет в восторге. – ухмыляется Ричи.
- Да ну её. – это Пит.
- Она занята. – говорит Нил, - Кейл прилетел.
- Что и требовалось доказать. – вставляет Сун.
- Тогда можно расслабиться, - замечаю я, - Это её займёт, как минимум на четверть суток.
- Точно. – подытоживает тему Ричи.
- С рекрутами веселятся Рашь и Просперо? – всё-таки я самый ответственный из них.
- Не-ааа, - тянет Нил жуя закуску, - Мы всех их согнали в библиотеку, на бесподобную лекцию, которую согласился прочитать светлейший князь Клэйв.
- Ооо! – Питэр поднимает указательный палец. – Дядюшка может зачитать их до смерти. В его жизни всё происходящее было фееричным и выдающимся, а жизнь эта  - чрезвычайно долгой. Помимо прочего, он никогда никуда не спешит, в силу своей эльфийской природы, щедрой до времени.
- Точно, можно расслабиться. – подтверждает моё замечание Сун.
Мы подняли кубки и выпили.
- Как дела у Хешке? – обращается ко мне Ричи, и смешно поводит бровями.
- Теперь, превосходно. – говорю, снова поднимая кубок. – Выпьем, по этому поводу, за любовь.
- Святой тост! – восклицает, Пит, присоединяясь. Но, пару секунд спустя, грустнеет.
- Хватит. – обращаюсь к нему. – Не становись напоминанием моих ошибок. Прах праху, и вечным не следует долго оплакивать смертных, или мы затопим мироздание грустью.
- Мне трудно, брат. – Пит опустил глаза.
- Тогда учись оборачивать грусть лёгкостью.  – закончил за меня Ричи, и братья Ви дружно закивали.
- Вам не кажется, что мы достаточно экзотическая компания? – обращается к нам Сун, видимо более остальных склонный анализировать происходящее.
- Священники и Воины. – констатирую я.
- Красное и Чёрное. – говорит Нил.
- Свет и Тьма. – добавляет Ричи. – Свет веры, основанный на тьме мистицизма монаха, и тьма смерти, что зиждется на свете героизма и необходимости воина.
- Орудия Вероятности. – опять я.
- Дети Предназначения. – вплетается абсолютно трезвый голос Питэра.
- Воплощение скромности. – не удержался от сарказма Сун, на что все хмыкнули, а Пит кокетливо улыбнулся.
Параллельно с пространным трёпом на темы метафизики, мистицизма и их проявлений в обыденности, я затеваю ментальную беседу с Ричи, которую, по моей просьбе, он отгородил магическим щитом из полей, подобных темпоральным.   
«Ты знал, что Эли неоднозначна?» – меня несколько тревожит то, что я в ней разглядел давеча, и, так как Ричи я доверяю как себе, решил обсудить это с ним.
«Конечно, и уже давно. Ты же знаешь, я вожу дружбу с Анжи. Не переживай, с Королевой всё нормально. Я думаю, приступы одержимости помогают ей коротать непривычно долгую жизнь. Ещё они выступают в качестве симулякров для её сознания».
«Это что, всё только игра от скуки да терапия?»
«Нет, по большей части это память прошлых воплощений плюс эмпатия. По словам Анжи, всё, что Королева переживает истинно».
«Разве одержимость не угрожает личности расколом?»
«Кай, расслабься, у неё воля планетарного масштаба. Все «я» Электры сцеплены железными тисками сути и абсолютно подконтрольны ей».
«Тогда вопрос снят». – он меня и правда успокоил. В принципе, я и до разговора с ним в глубине души чувствовал, что с Эли всё в порядке, но она такая хрупкая…  Лучше лишний раз перепроверить, чем позже сожалеть об упущенном.
Ладно, эта тема теперь для меня закрыта.
 Восстанавливая потерянные слоги, которые выпали из фраз окружающих, осторожно реконструирую тему общей беседы. Уловив, наконец, смысл, прислушиваюсь к мелодии, которую выводят умелые пальцы Питэра, плавно скользящие по струнам. Мой ветреный братик вяжет музыкой заклятие, вызывающее дождь, каждая нота в котором, призвана сплетать водяные нити. Очень красиво. Интересно, сколько стихий он может околдовывать музыкой?
Прозрачность красоты влажной мелодии незаметно окунает мои мысли в грустное настроение. Я вспоминаю свои раскаяния в Храме Священного Зверя, понимая, что Эли права, и что грехи всё-таки действительно отягощают душу. Да, смертным, не смотря ни что, в этом проще потому, что им нетрудно покаяться, ведь грехи их весят много менее, чем у существ, подобных мне. Эти самые грехи ложатся тяжёлыми смоляными пятнами на поверхности духа, и тогда становиться трудно различать свои деяния, из которых и состоит дорога судьбы. Самое же пагубное во всём этом – это то, что не все грехи смываются покаянием, ибо есть среди них настолько жгучие, что пропитывают дух до самой сердцевины. Порой, я чувствую, как эта чернота клокочет в моих недрах, став цельной с основанием сути, и тогда мне кажется, что тьма во мне изначальна. В эти минуты лорд сумерек понимает, что грехи его воздух.
Если обратиться к любой известной миру космогонии, то сразу обнаруживается характерный генезис: Свет родился из Тьмы, а из Света уже всё прочее. Это, в свою очередь, значит, что мы можем бесконечно перетекать от одного состояния к другому, ибо природы обоих нам совершенно естественны, так как родны меж собой. Ричи не спроста говорил о диалектике Света и Тьмы применительно к теме Монаха и Воина. Эта модель может оправдывать и моё существование, хотя, я в оправданиях никогда не нуждался. Тем более, что в средоточении смолянистых миазмов, пропитавших мой дух, я постоянно чувствую Свет, и он тоже родной мне, и это всё меня не удивляет. Порой, придаваясь дотошной саморефлексии, я даже начинаю казаться себе сложным, но, поразмыслив о родных по Клану, этот предикат немного начинает меркнуть. Если же я сравниваю наш Клан с прочим народонаселением, то моя сложность представляется гиперизысканной. 
 - Знаешь, Кай, - обращается ко мне Пит, монолог которого подзатянулся и, увлечённый своими размышлениями, я перестал его замечать, - Я по ней не скучаю, и мне от этого ужасно стыдно. Мало того, чувствую, что без неё стало легче.
- Ты собственно о ком? – я не совсем его понял, столь резко вовлечённый в беседу снова.
- Ты как всегда прав. – заявляет он совершенно упавшим голосом, - Я их уже почти не различаю, ни Гертруду, ни Сивиллу, ни Малену…  - он берет паузу на тяжёлый вздох.
- Но почему же, - пытается утешить его Ричи, - Вот, имена перечислил. Меня спроси о таком, так ни за что и не вспомню.
Хмыкнув, я, невольно, примеряю эти «одежды» на себя. Нет, мне вспомнились все мои возлюбленные, правда, их можно пересчитать по пальцам на одной руке. Ну, можно конечно парочку взять и у второй…
Внезапно вспомнилась Шиа, так и не занявшая места в списке возлюбленных. Может, всё-таки стоит пойти с ней на мировую, извинившись? Ладно, когда вернётся, тогда и посмотрим.
- А она скоро вернётся? – Питэр, снова распугал мои мысли, как видимо, прочтя в них не всё. Правда, я всё же понял о ком он из-за того, что его мысли совпадают со словами и буквальны.
 - Позже, чем Шиа. На Севере время течёт медленнее нашего, а на Юге быстрее.
- Ты там бывал? – встревает любознательный Сун.
- Я родом из Окраинных земель Юга, и долго служил в Темной Цитадели. – сам не знаю, от чего я так разболтался. Наверное, печали развязали мой язык, но в этой компании, в принципе, можно и пооткровенничать.
- А я и не знал. – встревает Пит.
- Никто не знал. – добавляет Ричи, глядя на меня удивлённо, - Ну, разве что Электра.
- Чем меньше, дорогие, вы знаете обо мне, тем проще вооружение при себе вам стоит носить. – я делаю пару глотков из кубка, наблюдая за их реакцией, и, стоило только уголкам губ Пита поползти вверх, добавляю, - Это не шутка.
- В нашей прежней жизни, - начинает говорить Нил, заполняя неприятно затянувшуюся тишину, - Мы с Суном почитали тебя, как семейное божество. Ты был нашим личным идолом, Кай, а твои подвиги – образцом для наших деяний.
- Я занимался ликвидацией, пока впадал в состояние берсерка , пока вид крови возбуждал меня и дурманил. Потом все чувства исчезли, осталась только пустота с дрейфующей в ней скукой. – я пристально смотрю на братьев Ви, - Вы чувствовали то же?
- Увы, - вздыхает Сун, - Нам не было знакомо священное безумие. Мы просто были умнее, сильнее, быстрее и жёстче других, и, как видишь, не лишены романтизма.
- Я слышал, - говорит Ричи, любуясь игрой света на самоцветах, украшающих поверхность его кубка, - Что вас прокляли, вложив в Проклятие ки Жизни. – он отрывает взгляд от каменьев, вперив его прямо на братьев. – Мне всегда были интересны условия, вплетённые в такое заклинание.
Сун помрачнел сильно, Нил – не очень. Ситуация оказалась достаточно сложной для них, ведь отказывать в ответе Лорду Дракону они не могли посметь.
- Не было никаких условий… – молвил, наконец, Нил.
- Она не успела их огласить, я свернул ей шею. – закончил за брата Сун.
- Это было очень опрометчиво с вашей стороны. – встрепенулся участливый Пит, - Как же вы теперь его сможете преодолеть?
- Никак! – воскликнули братья Ви хором.
Я смотрю на них, как мудрый наставник на юных несмышлёнышей, и качаю головой.
- Сколько вам лет, дорогие мои? Два, а может быть три? Вы что, не знаете таких элементарных вещей, как призыв Живца или заклятие духа усопшего. Да можно просто полететь на остров Мёртвых, принести там жертву, за которую морок вам сам огласит все воспоминая покойницы. – я перевожу взгляд от Нила к Суну. – Ну ладно он, человек, интересующийся исключительно боевыми искусствами, но ты, Сун! Ты то, как эзотерик, вполне мог подобную информацию раскопать.
- Я спрашивал леди Рашель, - начал он обиженным тоном, - Она сказала, что снять подобное невозможно, без вариантов.
- Ты бы ещё её тогдашнего секретаря Сириуса спросил! Сун, мой мальчик, она же совсем не разбирается в этих вопросах. Рашь такая, как твой брат, ей бы только копьём размахивать. Героических женщин никогда не интересует мертвечина – зафиксируй это в блокноте, пригодится.
Мне вдруг стало совсем неинтересно продолжать этот разговор. В конце концов, они могут дальше и сами разобраться в своей проблеме.
 - А может вам просто не хочется его снимать? – мой умница Ричи, всегда видит все грани явления.
- Может в этом ваше Предназначение? – проводит любимую тему Пит.
Братья Ви напряжённо молчат. От ответа их спасает стук в дверь, уверенный, но не громкий.
- Это Фалько, - говорю я, почувствовав его приближение несколькими минутами раньше, - Он узнал у Рашель про наш «мальчишник».
- Я его так люблю! – очень душевно заявляет Пит.
- Поверь мне, сиятельный лорд, в этом с тобой солидарны все драконы. – мне всё более начинает нравиться сарказм Суна.
Золотой братик озаряет всех своей улыбкой, в его каштановых волосах сразу запутались лучи Элидары, позолотив чело и без того золотой персоны. Он и правда очень хороший.
- Привет, - говорит он весело и просто. – Я искал, чем заняться, зашёл к Рашь, а она меня к вам перенаправила. – хитро ухмыляется, - Видимо я им помешал…
- Фалько! – обрывает его Ричи, - Сколько раз я тебе говорил, что это неблагородно.
 - Ой! – он, смеясь, закрывает себе рот обеими руками.
- Садись ко мне. – Пит двигается, параллельно превращая своё кресло в небольшой диванчик. Видимо, помимо сильной любви, он чувствует и вину перед Фалько, поэтому так расшаркивается. Они не так давно подрались.
Обняв устроившегося рядом брата, Пит прижимает свою голову к его, со словами: - Правда, мир?
  - Конечно, Пити, о чём ты! – он окидывает робким взглядом нашу компанию, - Ничего, что я пришёл. – и чуть встрепенувшись, - У меня, собственно, дело… 
- Брось, дружище! – продолжает обхаживать золотого брата, учтивый Пит.
- Правда, правда, - глаза Фалько искренны и широко распахнуты. – Кай, - вдруг обращается он ко мне, и я сразу понимаю, почему только мне удалось почувствовать его заранее, - Мне приснился странный сон сегодня… - он замялся.
- Я весь внимание. – заверяю его в своей заинтересованности. Фалько несколько излишне чуток и скромен.
«Там была какая-то тёмная твердыня, дымные полосы в воздухе, похожие на дороги, и Шиа со своим любимым всадником. За ними гнался страшнейший демон». – сообщает он ментально, и, переводит дыхание, возбуждённый от скорости своего послания. – «Я проснулся в тот момент, когда чудовище почти настигло их. Вот».
Я резко встал, сказав только: - Иди за мной, малыш. – и, сотворив хитрую улыбку, - А то Ричи снова обвинит тебя в неблагородстве.
Мы вышли из комнаты, и, по лестнице, которая спиралью огибает башню, стремясь вверх, отправились на седьмой уровень. Для того, что я собираюсь делать, нужна уединённость.
Маленькое круглое помещение, совершенно лишённое мебели и внутренней отделки, подходит просто отлично. Фалько скользит взглядом по серым стенам башни, и в этом взгляде мало что различимо, разве кроме недоумения. Я же, уже всё знаю наперёд, остаётся только подтвердить это знание, а в этом мне должен помочь наш золотой малыш.
Я маню его к себе рукой.
- Не бойся, Фалько, мне нужно только заглянуть в твою память, чтобы разглядеть сон, о котором ты сообщил.
- А я и не боюсь. Вернее боюсь не за себя, а за Шиа.
Вот демон! Я опять его не правильно понял. Оказывается, малыш так вёл себя от волнения, а не из-за природной застенчивости. Он пытался завуалировать от присутствующих свои чувства, чтобы оставить в секрете предвидение, и связанные с ним тревоги. Вот умница.
Кладу ему на виски руки, прижимая ладони плотно настолько, чтобы почувствовать пульсацию вен под его кожей. Из области солнечного сплетения выпускаю энергетический щуп, который состоит из сложного плетения Жизни и Смиллы. Разделяю щуп надвое, протянув вдоль рук. Текущая в нём энергия вливается в разум моего брата. Так, теперь надо задействовать вторую зону средоточения моей ки. Собрав Носферу, истекающую протуберанцами, над моей макушкой, направляю её к голове Фалько, образуя над кудрями брата подобие шлема. От прикосновения волн неживой тёмной субстанции Золотой Дракон вздрагивает, но терпит. Я чувствую, как сильно сжаты его кулаки.
Царства сумерек, сотканных из красок сырой акварели, поплыли пред моим внутренним взором. Серые облака разматываются, как рулоны зыбкой, лохматой ткани…  Стоп. Это не облака.
Картины замелькали с утроенной скоростью из-за интенсивности энергий, что я вливаю в память брата. Прости милый Фалько, возможно страдания, что ты испытываешь сейчас по моей воле, помогут мне спасти нашу сестру. На деликатность просто нет времени.
- Прости. – говорю ему, разорвав мучительную связь. – Так было нужно.
- Все в порядке. – он дышит тяжело, опирается о стену. – Я понимаю.
- Вернись, пожалуйста, к остальным, и веди себя, как ни в чём не бывало. Если спросят обо мне, скажи, что после твоих рассказов, я срочно решил навестить Хешке. По крайней мере Ричи поймёт. – я хлопнул его по плечу. – Выпей красного вина, и не о чём не волнуйся. Я справлюсь.
Не расслышав, что пытается сказать мне вдогонку Фалько, я быстро выхожу на маленький балкон, прикреплённый к башне, словно гнездо ласточки. Перешагиваю парапет и, падая вниз, оборачиваюсь Драконом. 
Мне предстоит снова пролистать Грани.
   
***

Странные вещи творятся в мире, что меня окружает. Согласно логике развёртывания событий, я должен сейчас находиться совсем в другом месте, а не лететь, стирая крылья о Грани, в земли, на которые для меня наложено табу. Я, вообще, хотел сегодня покататься на Рассекающих Тьму. Что за диво, лететь сквозь толщи горных пород, пронзая чёрную бездну неизвестности…  Однако, мне приходится тащится на Край Света, чтобы выручить сестру, которая, не так давно, прокляла меня. Ирония судьбы, но я не могу бросить лиловую малышку, и, возможно, потому, что её проклятие чему-то меня научило.
 Строго на Юг, над Синими горами и водами Тропы Звёзд, что искрятся рефлексами небесного огня, отражая в себе яркую зелень полуденного неба и свои собственные, тёмно-фиолетовые глубины.
Два полотна: морская гладь и небесная даль, служат сейчас Пурпурному Дракону материалом высокого творчества Формы. Мне не нужно карабкаться, цепляясь за складки пространства, как это делают неловкие, осторожные новички, либо те, кому недостаточно сил. Я чувствую ткань пространства своей бронированной кожей, и, прозревая его массив в целом, просто пронзаю слои как игла. Мощь моей ки образует тёмный нимб над всем телом, сталкиваясь с которым материя шипит и вспенивается. Кстати, именно так маги Высокой Формы создавали первые дромосы. Жестоко, по отношению к миру, но быстро и эффективно. Сейчас и я жесток с тканью пространства, но это оправдано, ибо прибегаю к данному методу ради спасения. Думаю, эта акция станет отличной заменой словам извинения, которые я задолжал Шиа.
Лечу над тёмными землями, и каждый штрих пейзажа воскрешает в памяти события, обличённые в гротескные образы. Пустоши, руины крепостей, что некогда были величественны, погосты, редкие блеклые ленты рек – эстетика уныния и декаданса. Однако, она и по сей день бесконечно мила моему чёрному сердцу. Я вырос здесь, выделился из безликой массы подобных мне существ, своим кровавым даром берсерка, потом искупался в стирающих Форму волнах Бездны Запредельности, чтобы понять, кем мне быть Предназначено. Бесчисленные циклы странствий не погасили болотных огней моей памяти о месте, где я пробудился от сна небытия для свершений, завещанных мне кем-то большим.
Где ты сейчас, моя Королева, существо, с которым я делю светлую грусть души познавшей прикосновение предвечной Тьмы Про-Пасти, где ты, когда мной овладел холодный трепет тревоги, и так нужны твои волшебные силы? Порой мне кажется, что я тебя просто придумал, чтобы спасаться от непреодолимого одиночества, в которое заброшена моя экзистенция. Ты нужна мне, как волшебный мир, где можно обрести спасение, где снимается всё, что пережить для меня невозможно. Хотя, самое страшное, что я в себе открыл, это знание, что смогу выжить и пережить любое лишение, возродившись вновь из единственной точки, мимолётной рефлексии Абсолюта обо мне. Я смогу выжить и без тебя, Серебреный Дракон, но тень пустоты, оставшейся от былой любви, заставит меня снова выбрать странствия в бескрайнем океане Универсума, где нет ни одной гавани. 
Мосты из тумана тянутся от земель, в которых уже пять тысяч лет не прекращается кровавая бойня. Тянутся они к покинутым городам, что дрейфуют в бурых облаках, словно призраки. В детстве, я любил заклинать там робких привидений. Пойманные конусом искривлённого пространства, они роняли слёзы, походящие на ртуть и пахнущие горечью. Да, наверное, все дети жестоки.
Контуры мира дрогнули, пошли волнами, и, я вспомнил Мисайю. С поверхности пустоши, укрытой влажными, пушистыми туманами, выстрелили пики антрацитовых скал, которые торчат под углом градусов в сорок пять, пытаясь оцарапать низкое серое небо. Такой же бессмысленной, как эта попытка нагромождений чёрного камня, была и жизнь Гертруды. Сейчас я понимаю, что эти существа, встреченные мной на Пути, были не более чем дорожные знаки. Мисайя показал мне мир в ярком свете дня, Гертруда же обдала его прохладой пустоты и оцарапала ущербом слабости.
Повинуясь неизбежности преодоления, тает и эта Грань, поделившись со мной мудрой мыслью: «всё проходит, оставаясь где-то там… за…». «Я же, один из немногих, кто знает, что ждёт его впереди» - отвечаю ей, глядя на пейзаж, прочитанный мною прежде, в тревожных снах Золотого Дракона.   
«Ждать, или идти вперёд?» - всегда вопрос животрепещущий, и «Вдруг, если отправлюсь в путь, пропущу то, что принесло бы ожидание?» - вопрос, что следует за ним. Мне же, сейчас, несказанно повезло, ибо ни ждать, ни искать уже не нужно. Тонкая дымная полоса потянулась от южной дуги горизонта, а вокруг неё замигали алые и синие вспышки. Значит, мне именно туда. Всё, и спасибо тебе, некто больший, что снова спас меня от выбора.
Подлетая к группе преследуемых беглецов, я размышляю о том, как же это они ухитрились так вляпаться. Сейчас, когда мне открылось, кто преследует их, сразу подумалось, как в это вляпался и я. Этернианские барлоги, племя драконов Рассекающие Тьму и Огненные сколопендры Большого Лабиринта, практически безобидны в сравнении с этим типом демонов. Одно радует: кажется, Этон позаимствовал у моей рыжей сестры её любимое копьё Силы Зоря-в-Преисподней. Сидя на могучих плечах Артэбиса, бравый генерал достаточно ловко орудует им, прикрывая бегство Шиа, что «хромает» на левое крыло. Вижу, что я вовремя.
Посылаю сестре ментальный приказ: «Лети, не останавливаясь по следу, что я выжег в пространстве. Мы с Этоном сами справимся с ним».
Волны сумбурных эмоций, запутавшихся в сбитом дыхании – единственное, что смогла направить мне Шиа в ответ. И то ладно, главное, чтобы она как можно скорее убиралась от сюда.
Я врезаюсь между сражающимися, и фоном этому действу служит серое небо с мутной луной, облитой запёкшейся кровью. Радость Артэбиса, непреклонная сосредоточённость его всадника, жёлто-алая плазма, изрыгаемая злопастным демоном, чувства которого я прочесть не могу, ибо их у него попросту нет. Это идеальная машина убийства. Когда то, я сам натаскивал таких…  Ладно, сейчас важно другое – как уничтожить эту тварь, которая, вообще, не способна останавливаться. Что ж, пробный камень: пламя, когти острые шипы и грани крыльев. Теперь, с разворота, мой хвост бичом ударяет по его плоской змеиной морде. Пока демон мешкает, заходя слева, Этон пробивает ему крыло точным ударом копья, но у бестии в запасе остаётся ещё пять. Держа постоянную ментальную связь, мы с Артэбисом синхронизируем действия. Его всадник - понятливый мальчик - по-прежнему используя копьё, он бьёт зверя по глазам лучом уплотнённого синего света, почерпнутого из моей могучей ки. В ответ демон выпускает по нам огромные костяные дротики, которые прятал до времени в кожистых карманах на запястьях своих лап. Уверен, что они ядовиты. Два снаряда пробивают мембрану на правом крыле Артэбиса. Тогда, изменив траекторию полёта так, чтобы пройти рядом с подбитым драконом, я направляю в его раны пучок Носферу с липким пространством. Эта некроткань должна остановить распространение яда и на время залатать крыло.
Следующий заход на бестию даётся сложнее. Результатом ему стали ещё три сломанных крыла твари, которые, буквально растерзал озверевший Артэбис, и оторванная задняя конечность, которая стала мои трофеем. Этон, очередным точным выпадом копья выбил демону верхний правый глаз, но, в результате этой стычки сам всадник сильно повредил правую руку, которая повисла плетью вдоль тела. Хорошо, что он одинаково владеет обеими.
Продолжая сражение, я, параллельно понимаю - нам его не одолеть физическими усилиями, а больше медлить нельзя, ведь к твари может подоспеть помощь, и тогда нам конец.
«Артэбис», - обращаюсь к дракону ментально, - «Отступайте к пробитому мной тоннелю. Я буду атаковать врага антиматерией. Вам нельзя находиться рядом».
«Хорошо, лорд Кай». – ответил дракон, и не смотря на возмущённые возгласы Этона, развернулся и полетел к временному дромосу.
Я уплотняю пространство сферой вокруг себя, и начинаю медитацию. Демон оставил планы погони, выбрав своей жертвой более сильную и крупную особь, то есть меня. Он поливает огненной плазмой моё защитное поле, но я всё точно рассчитал: время действия щита, как раз хватит, чтобы собрать нужное мне количество энергии и облечь его формой заклятия Чёрная Дыра. Меня этому обучила колдунья Урсула, а она знала толк в магии Абсолютного уничтожения. Единственное, что меня несколько беспокоит, это то, что кажется, демон всё же зацепил меня своим дротиком – начало сильно ныть левое бедро…
Кривая плоскость моей рукотворной сферы истончается, поддаваясь давлению изнутри, где нахожусь я, и изменённая Силой Носферу материя. Густой, волокнистый муар антивещества, вращается передо мной неуклонно растущей, чёрно-багровой воронкой.
Я убираю барьер, тварь очертя голову несётся на меня, прямо в расставленную ей ловушку. Лишь за миг до конца понимание ужасом пронзает ясны очи демона.
Мне было неинтересно дожидаться финала, когда моя воронка Чёрной Дыры поглотит последние фрагменты судорожно дёргающихся конечностей бестии. Набрав скорость, я быстро нагнал Артэбиса, чувствуя его радость и тревогу за своего всадника. Этон теряет кровь, но, к счастью дракона, не очень быстро. Ничего, хоть я тоже на пределе сил, думаю успеем.
Шиа ждёт нас подле Южных Врат. Её маленькая, тонкая фигурка кажется случайным сиреневым сполохом на фоне величественного колосса зеленовато-серого столба, к которому крепится огрызок огромной арки.
Мы приземлились среди живописных руин, что утопают в буйстве красок запустения и увиты пурпурно-белыми лозами дикого винограда. Элидара медленно погружается в воды Тропы Звёзд, превращая их поверхность в витраж, собранный из разноцветных кусков амальгамы. Всё на этом маленьком, затерянном в южных водах, островке дышит тёплой красотой, а картина, представшая перед моими глазами, добавляет момент чувственного романтизма.
Пошатываясь, Этон спустился с плеч своего дракона, и делает два медленных шага в направлении несущейся к нему, словно ветер, Шиа. Сестричка бросается ему на грудь, вцепившись так крепко, что мне показалось, будто она собирается сплавится или перемешаться с этим человеком.
 Вместе с волной нереально переплетённых чувств, на меня накатывает жуткая слабость, и, колени подкашиваются. Ухмыляюсь тому, что, пожалуй, это будет самый приятный и памятный Момент Мерцания в беспредельности моей жизни. Я никогда не ощущал подобного: столько силы и нежности, и … чего-то, что невозможно разобрать. Кажется… я такого никогда… не испытывал. Не дано…
  Момент мерцания накрыл меня волнами небытия, оставив смерть сражаться с ядом.
***

Лиловый свет мерцает в вязких сумерках, ибо я чувствую её прикосновение. Это проходит, сменяясь теплом и покоем. Я просыпаюсь под крылом дракона, который согревает меня и чутко охраняет сон.
Аккуратно отодвигаю свою ширму, распахнутую надо мной гигантским чешуйчатым веером. Густые сумерки заполнили этернианские небеса дивным, малахитовым бархатом. Три полупрозрачных лунных серпа: золотистый, розовый и голубой, прокладывают на тёмных водах зыбкие тропы, уводящие в неведомые дали. Воздух прохладен, он полнится запахами листвы и соли. Неподалёку, прислонившись спиной к руинам огромной арки, тихо дремлет Шиа, так и не выпустившая из объятий своего спящего возлюбленного.
Не обращая внимания на ворчание Артэбиса, я поднимаюсь и, с наслаждением втягивая воздух полной грудью, потягиваюсь.
«Выспался»? – чувствую мысли Шиа, понимая, что она не спала.
«Да. А ты как?»
«Хорошо, но немного устала».
«Как Этон?»
«Руку сломал. В остальном – тоже хорошо».
«Ты простила меня за…», - она не даёт мне договорить.
«Я всегда знала, что ты хороший. Теперь и ты это знаешь. Прочее – в прошлом».
«Тогда поднимай своего друга, и полетели домой». – я был искренне рад за неё и удивлён своим собственным чувствам.

   
***