Глава 7 Квинт Серторий. Тайна

Квинт Серторий разместился в своей палатке возле горящего костра и с наслаждением грел в его плпамени руки. Иногда в его бурной жизни бывали такие минуты как эта, когда он не думал ни о врагах, ни о своих сотоварищах и мог отдаться успокаивающему свету костра.
Серторию уже было за шестьдесят; беспощадная старость покрыла его лицо и шею сетью мелких морщин, но это было единственным признаком слабости. И сейчас Серторий с его мускулистым торсом и сильными мощными руками с достоинством сразился с любым молодым, полным сил противником. Причина была одна: он не боялся проиграть и упасть. Он знал, что затем непременно встанет, наберется сил и продолжит свою борьбу.
А боролся он уже долго. После того как легионы Суллы заняли Рим, и оптиматы торжествовали победу, во всей республике остался лишь одни островок, где власть, как и прежде, была сосредоточена в руках демократов. Этим островком и была Испания.
Но демократы правили здесь лишь потому, что Серторий хотел этого. Старик мог договориться с таким же стариком Суллой и на почетных условиях сдаться ему. Но, как уже говорилось выше, признать свое поражение было не в обычае у Сертория.
Он неизменно побеждал всех полководцев, которых направляли с войсками  из Рима для наведения в Испании порядка. Но, к сожалению, войти с победой в Город Серторий не мог. Верных ему людей хватало только для того, чтобы удержать Испанию.
Впрочем, в последнее время у Сертория появился союзник - царь Митридат. Римлянин решил заключить альянс с ним после долгих и мучительных раздумий и на очень жестких условиях. Однако Митридат был очень быстро разгромлен Римом, и Серторий снова остался один. Становится понятным, какую радость вызвали у него последние вести из Города. Демократы явно воспаряли духом после смерти Суллы и заявили о своих требованиях - отмене сулланской конституции и восстановлении в правах тех, кто был преследуем при диктаторе.
-В общем, я еще поживу, -  неожиданно произнес Серторий вслух, и сидящий позади него Квинт Сцевола нерешительно спросил:
Ты что-то сказал?
-Ничего нового, -  рассмеялся Серторий и крикнул стоящим вокруг палатки воинам:
-Где моя священная лань?
О священной лани Сертория ходили легенды. Рассказывали, будто чудеса его побед объясняются присутствием этого животного. И поэтому в лагере Сертория быстроногую красавицу чтили так же, как Афину - афиняне.
Ручная лань, привыкшая к походной жизни, вошла в палатку и устремила взгляд своих прекрасных печальных глаз на Сертория. Тот невесело проговорил:
-Да, тяжела доля изгнанника.

-И денег у нас с каждым днем все меньше и меньше, добавил он и заключил: А грабить я не приучен.
В палатке наступило тягостное молчание. Квинт Сцевола неожиданно прервал его:
-У нас есть деньги, Серторий
-Где? на Олимпе у богов? рассмеялся тот, но Квинт Сцевола решительно возразил ему:
-Нет, здесь, на земле
И сколько полновесных сестерциев может мне дать мой Квинт Сцевола? полушутя - полусерьезно спросил Серторий.
-Много,- ответил Сцевола, - но для того, чтобы я мог тебе все объяснить, я прошу разговора с тобой наедине.
Серторий сделал жест рукой, и все остальные покинули палатку.
-Ну что же, рассказывай о своих индийских сокровищницах, -  обратился к Сцеволе Серторий.
Тот  опустил глаза и, словно выцеживая из себя по слову, начал:
-В ранней молодости я был любовником одного из самых богатых и именитых римлян, которого звали Страбон Помпей. Не было на свете порока, которому он не предавался бы. Он был порочен от ног до головы и готов был сделать любую подлость, лишь бы она принесла ему выгоду. Однажды, когда после ужина, мы лежали с ним в постели, полупьяный Помпей поведал мне, что у него в доме в специальном погребе находится афинский богач, состояние которого трудно измерить. Это был единственный раз, когда он вел речь об этом денежном мешке.
Но вот прошли годы. Я еще находился в Италии. И в таверне в Неаполе я услышал рассказ человека (его звали Лукреций), которого судили за то, что  он якобы убил этого богача. Я довез его затем до имения в Капуе, где он сейчас и живет, а по дороге подробно его расспросил о сокровищах. Он был сильно пьян, но у меня нет сомнений: ключ к золоту в его руке. Он, конечно, невиновен, но, если ты пожелаешь я прибуду в Италию, найду его, уговорю присоединиться к нам, открыть тайну, которую он узнал, и тогда мы станем богатыми как Крез.
-Ну что же, хоть твоя история удивительнее «Одиссеи», я верю тебе, - сказал Серторий,-  нынче же отправляйся в Италию и привези сюда этого Лукреция.