Кладенец

В год 1140 от Рождества Христова небесный камень, словно золотая стрела, пущенная из тугого лука,   прочертив  огнем,  край  небесного свода,  пал близ  Святого озера, оставив после себя яму глубокую. В тот же самый миг  сильный ветер, пригнув деревья и  сорвав листья, закружил подобно урагану, а  хлынувший следом за шквалом  дождь, залил разгорающееся  небесное пламя. Гул, изданный камнем при падении, волной прокатился по земле,  на долгие версты. Он поднял  лесного зверя с лежек, поднял  и птицу,  во -царив  повсеместно настоящий ужас скончания  мира.  Волки  в лесах  истошно завыли, птицы закричали, гады ползучие,  устремились вглубь болот лесных. Все живое в один миг пришло в состояние вселенского хаоса.
          Старая ведьма Анисья, была на удивление спокойна, она,  кряхтя,  разогнула свою спину и, положив в короб цветы Плакун-травы,  трижды перекрестилась на нежданное  природное явление, о котором она ведала еще загодя. Спрятавшись от дождя под кроной могучего дуба, она дождалась, когда  он  закончится. Лишь только луч заходящего  за лес солнца,  коснулся  верхушки древа,  старуха, закинула  лыковый  короб с цветами  и корешками  себе на плечо.  Опираясь на посох, она не спеша  поковыляла в чащобу,  где   прожила всю свою жизнь в   поросшем  мхами   старом  ските, крытого сосновым корищем.
        Жила Анисья,  далеко от люда  русского одна,  в лесах, где чаща и бурелом переходили  в черные  торфяные болота, которые только одним  своим видом  наводили  ужас на славянские  племена, живших по берегам Оки.  За ее умение заговаривать и лечить разные  хвори, предсказывать будущее, гадать на воде, и даже разговаривать с животными,  прозвана была ведьмой, хотя вопреки  этому прозвищу, она  слепо верила в господа и блюла все посты, предписанные православной церковью. С утра, стоя на коленях перед иконой, Анисья отбивала  Христу Спасителю поклон и просила  заступничества за себя  и за  весь люд,  что  звался по тем временам муромским.   По вечерам, когда все домашние дела уже были ей успешно  завершены, а день сменялся ночью,   запалив лампаду, Анисья вновь становилась на колени перед иконой и самозабвенно погружалась в мольбы, доводя и тело, и дух свой, полнейшему соитию с миром небесным.
     Ее встреча с Николаем Чудотворцем произошла именно в тот вечер, когда на землю  и пало тело небесное. Как всегда, отбивая в мольбах  поклон господу, Анисья вдруг увидела чудо пришествия. Лик спасителя, освещенный  мерцающим  тусклым  огоньком лампады,  вдруг засветился ярким белым светом,  и, отделившись от старинной доски, бесплотным, но видимым духом  самого Николая  Чудотворца предстал пред Анисьей в свой  полный рост.
              И услышала Анисья голос господний, который   поведал ей о чуде свершившемся. И говорил   Николай  с ней подобно равной.   Так стоя на коленях и услышала Анисья,  о том  чудо  камне небесном, который был ниспослан на землю Муромскую. И говорил ей  Чудотворец:
          -Камень тот звездный, что пал близ Святого озера,  надобно из недр земных достать и  передать кузнечных дел мастеру   Богуславу, тот,  что род свой, от  великого Иллариона берет. Пусть, из  того  куска  тела небесного,  изваяет,  Богуслав в  великий  пост,  булатный меч.    В землях  Муромских   кой станет десницей божьей,  и будет  красотой и  делом ратным,  вершить суд господний над силами зла. Как только меч будет мастером  в огнище  рожден и потом  его соленым   выстрадан,  святость его  оросит  вода, коя в женском монастыре церкви  Воздвижения  честного и животворящего креста, будет в  дни  крещения  освещена.
После того  дух  Чудотворца   растаял, словно  облако,    обдав напоследок Анисью  волной благодати, и силой  господней   наполнил  тело старухи.  И  она  сквозь ночь и чащобы жуткие,   устремилась к месту, там,  где тело небесное покоилось.  Запалив факел Анисья вышла на двор и освещая себе дорогу, двинулась в те земли, что господним промыслом были отмечены. Долго ли коротко брела ведьма по лесам, полям да перелескам и лишь забрезжился рассвет пришла она к озеру, что в народе наречено было Святым. Там где возвышался курган,  зияла в земле яма. Почва вокруг нее  была рвана, а трава близ неё было похожа на залитое дождем кострище. Ковырнув своим посохом Анисья достала  со дна ямы кусок железа,  кой  был довольно тяжек,  а  жар источал подобно раскаленному камню из печи. Оросив его из Святого озера водицей,  тело небесное зашипело подобно гаду болотному и, испустив густой пар, тут же и остыло. Положив кусок железа в котомку, направилась Анисья в селище, что было к Оке близко и где жил кузнец по имени Богуслав. Ближе к полудню, когда солнце поднялось над головой, а испепеляющий жар пробирал до самых костей,  уставшая ведьма вошла в селище,  которое  высокой  стеной из ели  тесаной было  вокруг  обнесено. Поодаль от жилых  рубленых хат, дабы избежать возгорания,  стояла кузница. Молот  кузнеца звонко бил по наковальне, так,  что искры сыпались  во все стороны. Великого роста мужик,  с длинными волосами подвязанными кожаным шнуром,  ловко орудовал молотком,  расковывая из полосы раскаленного  металла  серп.  Его мускулы, обильно орошенные потом,  блестели под солнцем  подобно серебру.
       Анисья зашла в кузню и присев на дубовый чурбак,  глубоко выдохнула устав от своей ноши.
       -Что матушка желаешь?- спросил кузнец, опуская раскаленную железяку в кадку с водой.
       -Испить бы мне водицы холодной,  добрый молодец,  чай путь свой я проделала издалече,-  сказала Анисья, и опустила котомку на пол.
      -Ну-ка Данилка, подай путнице  березового кваса  холодного, -сказал кузнец, обращаясь к своему  сыну, который  при батьке выполнял  роль подмастерья.
         Молодой паренек лет тринадцати,  взяв со стола крынку и открыв  люк  глубокого  подполья,  исчез на мгновение в его глубине. Через какое-то мгновение его длинные пшеничные волосы показались из-под земли, а следом и он сам, держа  в руках бережно крынку. Мальчуган подошел к старухе, и подал ей глиняную кружку,  в которую тут же   налил холодного березово- житного кваса, который долгие дни нагуливал  вкус с обжаренным ячменем. 
         Анисья  трижды перекрестилась, прошептав молитву,  и стала с жадностью глотать холодный русский напиток. Богуслав стоял рядом,  облокотившись на рукоять  молота,  упертого в наковальню,   и  с умилением смотрел,  как древняя  путница крупными глотками утоляет свою жажду.  Испив все до дна, старуха глубоко вздохнула и вытерев льняной тряпицей рот, сказала:
         -Спасибо тебе добрый молодец, за квасок житный,  да за доброту твою христианскую!
        - Доброго здравия бабушка,- сказал Богуслав и  доброжелательно  улыбнулся обнажив белые, словно жемчуг зубы.- Куда мать путь держишь? Далече ли идешь?
         -Так пришла же. И путь, что господом  был предсказан,  меня  к тебе привел кузнец Богуслав,  сын великого Иллариона.
Кузнец удивился, и, вытерев тряпицей от пота лицо,  спросил:
      -Откуда ты, меня мать, и моего батьку знать изволишь?
      -Твое имя, мне  Николай Чудотворец поведал, и просил передать тебе сей дар, что  ниспослан был господом  на землю в виде тела небесного.
Анисья легко  приподняв котомку с земляного пола, подала ее кузнецу. Малец, увидев, что сей дар принадлежит теперь отцу его, хотел было перехватить, но котомка налитая железной тяжестью вырвалась из его  рук и с сильным грохотом  упала на пол.
Данила от такой неожиданности даже подпрыгнул. Отложив молот,  кузнец подошел к лежащей котомке и,  оторвав её от пола,  даже присвистнул от удивления.
             -Добрый пуд весит,- сказал он и, положив котомку на наковальню, развернул и обнажил содержимое. Его взору открылся блестящий кусок железа неопределенной формы, который был весь испещрен кратерами и застывшими каплями.
            -Это же звездный металл,- сказал Богуслав,- цены  он не малой. Да и тяжек –
по -более пуда будет. Как ты, мать,   ношу  такую на себе несла? -спросил кузнец, удивляясь силе старухи.
           -Не я добрый молодец,  сию ношу несла, то  наверное, промысел самого господа!
Вчера вечери мне явление Николы угодника было. Кой поведал мне. Чтобы сей камень небесный я тебе доставила,  и наказ его тебе передала.
           - У меня матушка,  нет столько злата, чтобы рассчитаться за железо звездное.
            -Прими Богуслав,  сие железо  как дар.  Ибо господом было наказано мне, передать тебе,  чтобы  ты,  меч из него ковал в день начала  поста. Пусть в огне праведном  сей меч будет  изваят,  да   закален  в  поте твоем.  Велено, меч готовый освятить в первый день крещения  в женском монастыре церкви  Воздвижения  честного и животворящего креста, близ града Мурома.
         Кузнец поднял железный слиток, словно дар божий и с удивительной нежностью поцеловал его, будто целует не тело небесное,  падшее с небес, а лик самого Христа спасителя.
         -Вижу мать, сила тебе была господом дана, ибо тяжесть такую на себе нести долгие версты   даже мужскому плечу не под силу. От того,  принимаю его и веление   Николая Угодника   и  повинуюсь ему,   ибо есть я раб божий!  Слово молодецкое  даю,  будет  сей  меч булатный мной из тела небесного изваят и в день господом обозначенный, как крещение,  освящен водицей святой и словом господним  благословлен на дела ратные и угодные богу. Ибо я был, есть и буду кровей великого племени  вятичей, кои чтут веру православную и слово свое.
       Достав из торбы краюху хлеба,  Анисья,   отщипывая  медленно от него  кусочки, и с молитвой, обращенной к господу,  не спеша, стала  есть.  Данилка,  еще  долил Анисьи  в глиняную кружку холодного кваса и сев на пенек стал наблюдать за бабкой, которая так чудно ела, словно птица, клюющая зерна  пшеницы.  После того как хлеб был съеден, бабушка трижды перекрестилась на икону, которая висела в углу кузнецы и запила хлеб житным  квасом.
         -Поди малец, ко мне - скажу тебе кем будешь ты,  в жизни своей. Будешь ли судьбой али  господом обласкан, и  какие подвиги заслугой твоего рода станут.
Данилка послушно подошел к старухе,  и, встав перед ней,  приклонил  одно  колено.  Склонив свою пшеничную  голову, он замер в такой позе, пока ведьма не закончит свой ритуал.  Та  положила ему свою сухую морщинистую ладонь  и, закрыв глаза, что-то стала нашептывать.
           - И воздаст отрок,  тебе господь за деяния твои добрые, да за подвиги ратные, такую  славу,  коя в скрижалях будет высечена и в святых писаниях будет писана летописцами и мужами умными.
            -Тять, а тять - матушка сказала, что я войном великим стану и даже род наш будет господом  помечен,- сказал Данила, радуясь пророчеству Анисьи.
            -Слова бы матушкины да богу в ухо!- сказал Богуслав,-  коли будет так,  я из этого небесного тела сынок,  откую два  полноценных меча – железа на то ремесло  хватит. Коли написано на роду стать тебе войном бесстрашным и удалым, а не великим  кузнецом, так тому и быть!  По достижении  пятнадцати  лет  примешь от княжичей Муромских  в «дружине личной» науку ратную. Данила обрадовался и, схватив из кадки, уже остывший серп стал размахивать им  подобно боевому мечу. Выскочив из кузницы, он бросился к зарослям крапивы,  которая  росла  рядом,  и стал рубить ее,  выкрикивая  боевые кличи,  скопированные  у бывалых войнов.
Данила, увидев забаву сына,  ухмыльнулся  и,  обратив свой взор на ведьму, сказал:
       -Мал еще, но духом  довольно стоек. Хороший будет  витязь.
     -Благословить хочу сына твоего, -сказала Анисья  и   приподнимаясь с чурбака. -Домой мне  пора Богуслав,  чай дорога  дальняя  мне  предстоит до самого озера Святого где в лесу  черном скит мой поставлен.
      -Эй, Данилка,  хорош железом махать- поди, сюда -матушка благословить тебя  напоследок  желает,- сказал кузнец,  обратившись к сыну.
 Данила вернулся в кузнецу и, бросив серп в кадушку радостно и взволновано, сказал:   
      -Тять, а тять,  ну  как я тебе? Видел как я головы половецкие рубил!?
       -Достоин  сынок,  ратником быть,- сказал Богуслав, одобрительно  поглаживая сына по голове,- С плеча  крепко  рубишь,  подобно  настоящему   воину.
  Анисья привстала с чурбака, и, поклонившись в пояс кузнецу и его сыну, сказала:
        -Пора мне Богуслав. Пойду я…
Старуха вышла  на вольный воздух, и не спеша,  опираясь на посох, пошла  дорогой, что вела в сторону святого Озера. Кузнец и Данила  вышли из кузницы  и, перекрестив бабку на дорожку, еще долго глядели они  в след уходящей ведьмы, пока та не скрылась за воротами в селище.
                - Странная старуха,- сказал Данила.
                - Это сынок,  ведьма отшельница. В скиту старом живет  далеко в черном лесу, людей травами  да  заговорами колдовскими  лечит.
С тех пор ведьму Анисью больше ни кто не видел. Сгинула старуха, словно пала в бездонную пропасть. Ее скит со временем,  оставшись без заботливых рук хозяйки подгнив, завалился на  бок. Лесной  мох со временем  укрыл развалившиеся бревна  избушки  плотным зеленым покрывалом и уже через пару лет ни кто не мог найти дорогу к ведунье Анисье, которая поросла густым кустарником.
      Еще до прихода поста, кузнец Богуслав,  как ему велела  старуха, три дня к ряду стоя на коленях,  провел в молениях, прося у господа благословения на богоугодный труд. А уже четвертого дни,   с самого утра, запалив горнило,  кузнец,  положив  в него звездный камень, стал греть его на березовых углях до соломенного цвета, чтобы он стал мягок и податлив, словно гончарная глина.  Данилка  довольный,  началом  великого дела, которое творил его батька,  прыгал  на мехах,  раздувая в горне жаркий  огонь, который гудел и своим пламенем лизал  железную руду.  Перекрестившись, Богуслав   взял в руки клещи и, вытащив из  самого пекла  метеорит,  стал  молотом  плющить, придавая  ему  нужную форму. Только к вечеру, когда солнце спряталось за лесом, камень железный, который еще утром  был похож  булыжник,   превратился в ровный брусок. После этого еще три недели   Богуслав и его сын Данила грели, ковали, складывали по- полам  потом скручивали   в спираль  железный слиток, стараясь как можно лучше перемешать все слои звездного тела. Так под действием огня, молота,  воды  и пота  Богуслава   превращалось  железо в булатную сталь, коей на земле русской,  равной по крепости еще не было.
Разрубив заготовку на две равные части, кузнец перешел к главной стадии процесса. Вытянув из брусков две равные  полосы, он стал молотом и зубилом  отсекать лишнее, колдуя  над ними  еще  три дня  к ряду  и уже на четвертый день, бесформенный кусок небесного тела, превратился в два настоящих булатных клинка. Каждый день Богуслав начинал с молитвы, и каждый день заканчивал молитвой свою  работу. И вот на сороковой день  непрерывного труда, вышли  из -под рук великого мастера, два булатных клинка небывалой красоты и прочности. Блеск узорной стали. Крыжа из золоченого яблока в черни серебра, венчалось узорным огнивом, переходящего в широкий,  жалящий клинок небывалой остроты.
Кузнец Богуслав взяв творение  рук своих, глубоко и облегченно вздохнув, поцеловал меч, так нежно,  как ни кто никогда во всем белом  свете не  целовал  любимую деву.
Последний раз он  нагрел булатный клинок на ольховых углях до малинового цвета и  опустил  лезвие  в сосуд с крутым березовым соком,  а  через несколько секунд  витиеватый природный рисунок проступил на полотне лезвия. Довольный своей  работой он  вышел на улицу и с силой  махнул мечом, как бы разрезая невидимый образ врага от плеча до пояса. Булатный меч  пронзительно свистнул, и на его клинке в мгновении ока  образовался тонкий  морозный узор,  повторяющий природный рисунок булата.
 Данила зачарованный колдовским таинством своего отца восхищенно смотрел на его выполненную работу и радовался,  тем,  что еще ни один мастер на земле не создал подобного оружия.