Атеист

  Джордж, аккуратно одетый джентльмен, прогуливался по чисто прибранной улочке некоего городка. Настроение у него было препаршивым, и, надо заметить, для этого были все причины, но наш джентльмен не показывал своего настоящего настроения — у него на лице играла приятная улыбка, а походка была идеальна, чтобы выразить всю его расслабленность и беззаботность.
Джордж зашел в небольшой магазинчик и стал разглядывать его пестрый ассортимент. Продавец сразу же определил Джорджа как простого гуляку, не намеренного тратить свои кровные финансы на представленные в лавочке сувениры, поэтому был довольно удивлен, когда джентльмен обратился к нему.
-Простите, вы не могли бы завернуть мне вон того прекрасного ангелочка?
-О, конечно Сэр, что-нибудь ещё?
-Нет-нет, знаете, я не намеревался вообще ничего покупать, но понимаете, точно такого же ангелочка я подарил своей невесте, и она была так рада! Знаете, мне всегда казалось, что она сама как ангел.
-Прекрасно, и как поживает молодая мисс? - продавец ловко запаковывал ангелочка в оберточную бумагу.
-Знаете, мы расстались, точнее я её бросил, понимаете, как бы сказать... - Джордж морщил лоб, подбирая слова. - Она такая чудесная, хорошая, всегда приветливая, слова поперек не скажет, но...
-С вас семь монет. - Прервал его холодный голос продавца.
-Да, конечно. - Джордж смутился и начал шарить по карманам, потом бросил купюру на прилавок и выскочил из магазина, не дожидаясь сдачи.
Ругая себя за проявленную слабость — пытаться выговориться какому-то лавочнику! Джордж шел дальше по улице. На этот раз его лицо не озарялось улыбкой, а глаза все время притягивались к коричневому свертку в руках. «Ангел — совершенное творение, созданное в помощь человеку, ну, или как-то так; никогда не был силен в теологии», - кривая усмешка появляется на лице джентльмена, как отражение его мыслей. - «Что-то идеальное и совершенное на земле. Интересно, когда я первый раз сравнил её с ангелом? Я даже не помню этого. Всегда, в любой момент времени, желая обратиться мысленно к ней, я говорил: — Мой ангел! И это было так естественно и привычно, все равно, что называть солнце солнцем, а ветер - ветром».
Он шел, прогуливаясь, все дальше по улицам города. Лавочки и кафе проносились мимо, но уже не хотелось никуда заходить и ни с кем видеться. Наверное, он бы так и прошлялся по улицам, пока ноги не начали гудеть, а вечерний ветер не стал бы пронизывать насквозь летний костюм. Но такому развитию событий не суждено было случиться — на плечо джентльмена легла сильная рука.
-Привет брат, я смотрю, ты какой-то кислый сегодня. Пойдем-ка со мной. Я угощу кружкой пива в отличном подвальчике. - Томми, большой, улыбчивый и всегда веселый. Говорит с уверенностью, знает почти весь город. На этом справку о нем можно и закрыть, вряд ли из тысячи знакомых Томми, хоть один мог бы что-то добавить о его личности.
Сцена стремительно меняется, впрочем, и настроение тоже. Былая меланхолия сменяется предвкушением веселья, словно в душу впитываются те чувства и настроения, что царят за столами пивнушки. Больше нет ни капли грусти, ни той романтической тоски, что находит порой на всех без исключения влюбленных.
-Красавица, два пива нам! - Официантка приносит кружки и игриво наклоняется над столом. Джордж приветливо улыбается ей и демонстративно заглядывает в вырез униформы. Она смущается, он самодовольно усмехается — этакая милая игра симпатичных друг другу, но незнакомых людей.
Но вот внимание джентльмена снова занимает Томми, начиная рассказывать историю про их общего друга, последние сплетни с улиц. Слова, слова, бессмысленный хоровод слов, но любопытный, занимательный и чарующий. Джордж смеётся вместе с другом, весело чокается пивом под очередной глупый тост. Пивной хмель все больше берет за голову, уже становится сложно ворочать языком или думать о том, что сказать. И тут наш герой делает обычную ошибку, он хочет что-то рассказать, что-то, что будет значительней и волнующей всех уже рассказанных историй и эпизодов, всех воскрешенных в памяти занимательных случаев - и этим воспоминанием становится самая беспокойная для него тема.
-Слушай Томми, помнишь: у меня была невеста?
-О, конечно, Люси, красавица и умница, почище многих моих подруг.
-Так вот, мы расстались — в ответ только вопросительный взгляд. - Знаешь, я решил её бросить. Точнее уже бросил.
-Ого, что же у вас произошло?
-Ну знаешь, скандала-то не было, просто много чего накопилось за время нашей совместной жизни. Один раз сидел я в своем кабинете, надо было с партнерами подписать договор. Так эта неуклюжая зашла и навернула чашку горячего кофе на бумаги и мне на штаны - «о-о да, в воображении так и встает этот случай, прокуренный кабинет, двое мужчин — тут дверь открывается, входит девушка, бесшумно, чтобы не помешать важному делу, чтобы никого не отвлечь. Несет в руках пару чашек ароматного кофе - что еще надо для счастья поздним вечером? Аккуратно ставит их на стол, но как не вовремя! — горячий спор, громкая беседа и несдержанный жест — незамеченная кружка летит на пол, разливая свое содержимое по столу. Взрыв эмоций, крик, ругань - и она стоит растерянная, со слезами на глазах, и в её позе читается лишь покорность и раскаяние. Когда суматоха улеглась, и договор был подписан, пришел стыд за взрыв ненависти к этому безвинному цветку, чистому ангелу». - А вот еще эпизодец, - кривая усмешка, — гуляли мы по городу и зашли в ювелирную лавку. Так её понесло к самым дорогим украшениям! Столько всего напримеряла, восхищалась, глазки прям огнем и горели, а у меня, представляешь, в кармане только пара монет лежит. Я думал, что со стыда сгорю, когда из кучки перемеренных украшений пришлось выбрать самую дешёвую безделушку. Наверное до конца жизни буду вспоминать этот презрительный взгляд продавца. - «Конечно, все так и было, вот только Люси и не просила ничего покупать, просто как ребенок радовалась блестящим украшениям, пока любовалась на себя в зеркало, а потом, увидев как я раскошелился на самою дешёвую, но тысяча чертей, самую дельную вещицу из той кучи безделушек, она же бросилась мне на шею с щенячьим восторгом и целовала с благодарностью и гордилась мной, пока мы дальше гуляли по парку». - Хотя, наверное, я все не так тебе рассказываю. - Джордж залпом добивает кружку с пивом и задумывается.
В голове крутилось тысячи подобных эпизодов — однажды он пришел усталый домой, вымотанный своей скучной работай, а дома уже накрыт романтический ужин и ждет она, прекрасно, со вкусом одетая. Причесанная и ухоженная. В прекрасном игривом настроении, а он? Что сделал он? Придрался к какой-то мелочи. Напряжение, накопленное за день, требовало выхода - скинул со стола свечи, ужин, бутылку вина и разорался. Скандалил наверно час с небольшим, а она, смиренно склонив голову, слушала и даже не возражала. И когда он отправился в койку, то она легла рядом, шепнула «извини» и пролежала до утра не шелохнувшись, чтобы не мешать отдыхать любимому. И как объяснишь, что его взбесило? Как передать чужому человеку свои чувства, чтобы тот понял, именно так как было на самом деле, а не возводил в своих мыслях нелепую, непохожую аналогию?
О боги, сколько раз он ругался на неё! Но хоть раз разве сказала она ему слово наперекор? Разве была хоть раз недовольна? Он бы смог понять, если бы она потом жаловалась подругам или их друзьям на него, но и этого не было! Ни разу он не услышал о себе ни одной плохой сплетни, только истории - какой он заботливый, хороший и самый лучший.
Перед глазами до сих пор стоит сцена их расставания: «Прости, я не могу быть с тобой, нам придется попрощаться». – Казалось, её глаза заглядывают в самую глубину его души: «Да, я понимаю, ты достоин лучшей девушки». - И печальный вздох, что словно сталь отточенного ножа, бьет прямо в сердце. Он выбегает из комнаты, чтобы бежать все дальше от неё, от её грусти и сожаления, от её любви и от своих к ней чувств, дальше, туда, где он не будет вспоминать о том хорошем, что было между ними, туда, где голос совести будет звучать глухо и чуждо.
-Хех, бабы, куда им понять наши чувства! — Томми надоело ждать, пока друг что-то снова скажет. Он усмехается улыбкой человека повидавшего на своем веку все и даже чуточку больше. – Знаешь, забей на неё. Просто напейся и сними себя какую-нить шалавку на ночь. Могу поспорить, ты забудешь о Люси за пару ночей. Если хочешь, — он наклоняется ближе и делает заговорщицкий вид, — могу подсказать тебе адресок одной барышни, согласится на все, зуб тебе даю. - Томми подмигивает.
И тут Джордж бледнеет, лицо — маска, улыбка — гримаса. Он благодарит, но в душе закипает гнев и ненависть. Ударить, ударить, ударить, чтобы его друг перевернулся с лавки, покатился по полу, сшибая на ходу столы и стулья, чтобы кабак наполнился звоном разбитой посуды и бранью посетителей. Он сдерживается, сам не понимает как, но сдерживается. Вскакивает с места, кидает смятые банкноты на стол.
-Прости, у меня дела, мне надо бежать, срочно, совсем забыл, да-да, пока, потом, увидимся еще, точно — он выбегает на улицу, лицо горит, стыд за свое поведение, забытые чувства, новые мысли - все это рвет его душу и кажется, что ничего не сможет его успокоить. Он бежит по темной улице, где хлещет ливень, смывая с дороги пыль и грязь, вымачивая несчастного джентльмена, но тот не замечает холодных струй воды. А все бежит, пока легкие не начинают гореть огнем, а перед глазами - плясать черные точки, и тогда он падает на колени и, подставив разгоряченное лицо небу, хрипит, куда-то в темную, бесконечную даль.
-О боже, хоть ты услышь, пойми, прости, я каюсь! - и он замирает с распростертыми в сторону руками, с запрокинутой головой и кажется, что по лицу катятся бесконечным потоком соленые слезы. Но вот, картина, столь полная раскаяния, рассыпается и по телу мужчины проходит судорога, еще одна, еще и его начинает выворачивать прямо в придорожную канаву. Циничный Рок ставит свою точку в этой истории. Конец.