Картина

Иллюзорен мир фантазий художника.
Только на его вере в образы держатся его картины.
Только упорство его разума и руки, держащей кисть, не дает блекнуть краскам на его холсте.
И ничто не властно тогда над ним и над его картиной.
Ни дождь, ни снег, ни ветер... ни само Время.

И не замечает Художник  ни дождя, ни снега, ни ветра, ни Времени, пока творит.
И не знает еще Художник, что самое важное для его мира, это Вера.
И не знает еще Художник, что и самое страшное для его мира, это тоже Вера.

Но Картина завершена...
И чем более горд Художник своим творением, тем опаснее для него его Гость.


- Ты выполнил мой прошлый заказ, Художник? - Черный человек с тростью прошел в мастерскую.
- Нет, Светоносный, еще нет. Твой заказ был слишком глуп для меня. Я выполню его в другой раз. - Художник откинулся на стуле и налил себе вина.
Черный человек с тростью улыбнулся.
- У Небес не бывает глупых заказов.

Художник предложил Гостю вина и предложил сесть.
- Бывают, Лучезарный, бывают. Если честно, все ваши заказы глупы...
Художник посмотрел Гостю в глаза:
- Что, Бог не умеет смешивать краски? Он умеет это делать лучше любого Художника!
Гость рассмеялся.
- Ты, кажется, стал горд, Художник.

Черный человек с тростью поднялся и прошелся по мастерской.
- От чего же горд то так? - произнес он медленно, изучая смешанные на столах краски. - Чем занимался? Творил?
- Да, Люций, творил.
- Покажи!

Художник нервно встал.
- Нет, Люций, я не верю. Ни тебе, ни Небесам, ни самому Отцу.
- А во что ты веришь, Художник? В себя?
- Да, верю...

Гость рассмеялся.
- Ты мне напоминаешь Отца! Он тоже всегда так уверен! Или ты тоже решил стать Творцом? Это же всего лишь картина, Художник. Покажи!
- Пошел к черту, Лорд!
- Да ладно тебе! - Гость сорвал с холста холщевую накидку.

- Да, Художник... - Произнес он медленно, изучая картину. - Это действительно стоило скрывать... Кто она? Кто эта девушка?
- Мечта... - Произнес Художник.
- Конечно, конечно... Мог бы и сам догадаться. - Черный человек не отрывал взгляда от картины.

- Налей мне вина, Художник! - Произнес он после паузы. - Пожалуйста!
- Какие любезности, Ваше Ярчайшее Величество! - Съязвил Художник и налил вино в два бокала.

- Да... - Гость с довольной улыбкой сел на стул.

- Продай, Художник! - вдруг произнес он.
- Нет!
- А если бы сам Отец попросил?
- Не лги, Лорд! Отцу не до моих картин.

- Кто знает, кто знает... - Гость поставил пустой бокал на стол. - Кто знает, что бы он подумал, узрев это...
- Он все и так видит! Ты знаешь это не хуже меня!
- И все же... Да? Или нет?
- Нет!

- Ты так уверен в своей вере, Художник? - Гость поднялся со стула, зацепив тростью бокал.
Бокал, зазвенев, упал на стол, и из него потекли маленькой струйкой остатки густого красного вина. Они каплями падали на пол, крася в цвет виноградной крови грубые доски пола.

- Знаешь, почему Отец прослыл Творцом? Потому, что Его вера вечна! А для тебя, по эту сторону, нет вечной веры, Художник! Ты сам себя же обманешь раньше, чем это сделает с тобой Отец!

- Впрочем, мне пора... - Черный человек прошел к выходу из мастерской.
Вдруг он обернулся и, улыбаясь, произнес:
- А в картине ты ошибся, Художник. В глазах... Ее глаза смотрят не на тебя.
- Да пошел ты, Лорд!

Но черное дело было уже сделано. И было уже поздно отказывать разуму в услышанном.

Художник перестал чувствовать себя свободным.
Он пил ночами, глядя при свете свечи на свою картину. Смотрел в ее глаза. Думал, что наваждение пройдет. Пытался, как и раньше, поверить, что она смотрит только на него.

Однажды, когда за открытым настежь окном гремели молнии, он проснулся в холодном поту посреди ночи, увидев во сне совсем другие глаза...
Он взял кисть, смешал краски и начал править.
И он почти закончил, но, отойдя на несколько шагов, увидел, что теперь это была совсем другая картина.
- Боже, что же я наделал... - Прошептал Художник. - Я предал Мечту! Я предал образ...

Он вышел на улицу под проливной дождь и вытянул руки.
Дождь хлестал его по рукам, смывая с них остатки краски...


Прошло много глупых лет забытья, прежде чем Художник вновь взялся за кисти.
Он писал портреты жен небогатых дворян, и даже пытался по ночам творить то, что просил его разум. Но эти картины потерялись и в его вере и в его памяти.

А однажды, не в силах совладать с нищетой, он продал за небольшие деньги и свою Картину. Одному проезжему купцу... Странному черному человеку с тростью.


Эта картина пережила время, пережила своего создателя. Пережила его имя.

Я видел ее. Она продавалась на аукционе за огромные деньги, как картина неизвестного художника.
Но знал ли покупатель, чьей душой он украсит свою галерею...