Сновидение двадцатое. Сон наоборот

                "Сон наоборот.
                Я спотыкаюсь на ровном месте.
                Сон наоборот.
                Волос в чашке святой воды"
                Е.Летов

Золотые кудри - такие мягкие, нежные, шелковистые - ниспадали светлыми искрящимися
волнами на белоснежные плечи очаровательного вида создания, сидевшего напротив. С трудом
придя в себя, я попытался вспомнить её имя, но усилия мои были тщетны. Возможно, когда-
то давно мы с ней познакомились, но сейчас я не знаю ни её, ни её имени, ни того
человека, которым я тогда был. Я бросил взгляд на свои руки. Вновь какие-то тщедушные,
тощие, сухие, покрытые лозой вен. Нет, это не руки воина.

-Я должна понять, насколько мы подходим друг другу! - воскликнула девушка. Я посмотрел
на неё,и видимо она заметила моё недоумение, потому что в больших серых глазах вдруг
возникла злость: - Ты меня вообще слушаешь?

-Да, - кивнул я и перевел взгляд на лист бумаги, где она царапала что-то обыкновенной
шариковой ручкой. Куча цифр с плюсами и минусами - ничего не понять.

-Сколько классов ты закончил?

-Восемь, - при этом слове она начертила "минус один" в левом столбике, - но у меня два
средне-технических образования!

Лицо девушки озарилось добродушной улыбкой, полные губы приоткрылись и изрекли:

-Меня это мало заботит.

Я наконец перевел взгляд на окружающий мир. Здания. Высотные, древние, сложенные из
тысячелетнего камня. Выстроенные множество веков назад, сегодня они стали прибежищем
юного поколения этого мира, людей, подобных девушке, сидящей напротив. Кафе, где мы
находимся, выстроено в одном из таких зданий. Правда мы сидим снаружи на террасе, мимо
нас ходят люди в разномастных одеждах, словно все эпохи и культуры смешались воедино, а
над головами развеваются цветастые флаги, а небо переливчато и искрится ярчайшими
звёздами. Вновь я посмотрел на девушку. Милая и заоблачно-красивая, она была, впрочем,
не той, которую я искал. Эта была всего лишь еще одной жительницей данного мира,
созданного мной с той же легкостью, с какой я создавал и разрушал сотни миров до него.

Не глядя больше на неё, я встал и пошёл, перетекая в свою привычную форму. Твёрдый
стальной скелет, шестерёнки, поршни, провода - и всё это обтянуто сверхживой изменчивой
плотью. Вместо футболки и джинсов - черный плащ, тёмно-синяя рубаха и брюки из кожи;
суховатое волевое лицо охотника - вместо юного смазливого личика наивного паренька;
длинные седые волосы - вместо коротких и чёрных; и широкополая темная шляпа - элемент,
по которому Она меня узнает.

Она - женщина моей мечты. Моей судьбы. Неизбежности. Во всём случайном и изменчивом
всегда есть что-то предопределённое и закономерное, повторяющееся и стабильное, вечное и
незыблемое. Это мы. Мы изменяемся, изменяя миры и тела, и души, но сами по себе, само
наше существование вечно и неизменно. Мы играем и развлекаемся. Каждая новая вселенная -
полигон наших идей, нашего творчества. Мы - художники, создающие безумие, в котором
проступает упорядоченность. Мы - творцы Паутины, сплетённой из тела Хаоса, доведенного
до стабильного состояния. Веретено вертится, ткань ткётся, а вечность изменяется.

Я - Бог изменения. Одноглазый, многоликий. Мой глаз - глаз Чёрного Единорога -
единственное, что неизменно во мне всегда. Собственно я и есть этот глаз, а мой образ и
моя душа - всего лишь тень, призрак, сотканный из блика, отраженного в золотистой
прозрачной идеально круглой сфере, которой я смотрю на мир, на окружающую явь. Стоит
только захотеть и материя изменит себя. Стоит только почувствовать, и всё, что попало в
мой взор, потечет: мир сдвинется с незыблемой точки.

Мимо меня спешат куда-то, расталкивая друг друга, люди в пестрых одеждах. Я прошёл уже
достаточно, чтобы увидеть впереди, на берегу реки, в окружении щедрых на ветви деревьев
и высоких тёмных зданий, заканчивающийся бал-маскарад. Я зашагал быстрее.

Демоны и люди в костюмах демонов попадались навстречу мне. Некоторые смотрели на меня с
вожделением, некоторые - кровожадно; какие-то мечтали об утешении, другие - о вечной
любви. О том, что они хотели получить на балу, но не смогли. Я провожал взглядом их
призрачно-яркие образы, мгновенно стиравшиеся, испарявшиеся, стоило им оказаться за моей
спиной.

Уже почти дойдя до места, куда стекался ввечеру весь разношерстный сброд, я вдруг увидел
Её. Она вычертилась из туманной тьмы подобно картине искусного живописца - уверенными
броскими штрихами, которых было не так много, но достаточно, чтобы понять, кто нарисован
на полотне. Живая, тёплая, демоническая. Она смотрела на меня, явно узнавая, а я, хотя и
почувствовал, что это она, не решился окликнуть. Слишком сильно она изменилась.
Разноцветные волосы стали черны, как смола, глаза приобрели золотистый лазурный цвет,
стали огромны и раскосы. Скулы увеличились, а вместо белоснежных человеческих зубов
сверкали в оскале хищника заостренные кошачьи. Вся она напоминала кошку, только из
плечевых суставов выступали и раскачивались блестящие острыми коготками крылья летучей
мыши. Чёрное облегающее платье выгодно подчёркивало её фигуру, и каждый встречный
понимал - это самая совершенная женщина во вселенной. Но я прошёл мимо, терзаемый
сомнениями.

-Милый? - окликнула она меня.

Я узнал голос. Он оставался прежним.

Оглянувшись, я увидел её со спины. Она стояла, полуобернувшись; левой кистью, облаченной
в атласную черную перчатку, обхватив правое плечо. Ласковая кошечка (от одного вида
которой хотелось превратиться в тигра) со слегка изогнутой спинкой, так ясно видевшейся
в глубоком - до самых ягодиц - вырезе её платья. От шеи побежали мурашки - родимые пятна
на женской спине составляли рисунок созвездия, до боли знакомый мне, и я не мог не
узнать её теперь.

Медленным шагом обойдя кругом, замер в легком недоумении, разглядывая белоснежную
мордашку. Она бросилась на меня первой. Весь мир померк и вспыхнул ярчайшими красками.
Наш поцелуй был долгим, фееричным, безумным, головокружительным! Во рту ощущался вкус
чужой крови - сладкая моя вампирка, она загрызла кого-то по пути сюда. Острые зубки
приятно покалывали язык, глаза её были закрыты, руки мои скользили по спине, мягкой, как
расплавленный воск, белоснежной, как алебастр. Я шептал её имя в своих мыслях, и слышал,
как она шепчет моё в своих. Я обезумел.

Руки скользнули к полусферам женских ягодиц. Платье слилось с безбрежностью ночи -
стоило мне только пожелать узреть её обнажённой - растворилось во тьме. Ртом я припал к
темно-розовым соскам красивой груди, и мне стало сладко. Она застонала и двинула бедрами
в мою сторону. Не отпуская, я прижал её крепче к себе, а она, выгнувшись подобно кошке,
откинув назад голову, обхватила мои плечи, предоставив свою нежную шейку и белоснежную
грудь на растерзание моему развращенному языку. Я облизывал её, источая потоки слюны. Я
желал её, и наслаждался вкусом кожи, запахом влаги, поднимавшимся в воздух и опьяняющим
хмелем ударявшем в мозг.

Лишь на миг оторвался, желая сказать ей прямо здесь и сейчас:

-Сладкая моя, я не настоящий... искусственный!

Лишь на миг на прелестном личике отразилось замешательство. Спустя всего мгновение она
повалила меня на траву. Земля под нами спружинила, как надувной матрас. Одежда моя
истлела.

Теперь я был над ней, я владел ею и мог сделать всё, чего бы мне не захотелось. А мне
хотелось лишь одного.

Она раздвинула ножки. Стройные, аппетитные, гладкие, покрытые едва заметными волосками
демонической шерстки. Дьявольский огонь в её глазах прошептал, что она тоже хочет этого,
и тогда плоть моя рассыпалась прахом, оставляя лишь переплетение металла и пластика. В
черепе страстью сиял единственный мой глаз. Весь я был из металла. Твердый, жесткий,
неизменный - хотя бы на то время пока мы вдвоем.

Она вскрикнула, когда мы соединились, и застонала, начав неистовые движения бедрами,
источая запахи и влагу, обволакивающую мою металлическую плоть. Я двигался вместе с ней,
разряд за разрядом получая небывалое наслаждение, сжимая стальной кистью хрупкое белое
плечо. Демонические крылья корчились и извивались, губы её приоткрылись, и я целовал их
всякий раз, когда моё лицо оказывалось рядом. Металл царапал ей кожу. Щеки и грудь, шея
и плечи саднили и кровоточили, но она не замечала боли, полностью отдавшись эйфории.

Вокруг нас собирались люди. Обычные. И в костюмах демонов. И сами демоны. И та девочка с
опьяняюще красивым лицом и золотыми кудрями тоже была среди них. Все они смотрели на
наше совокупление и ужасались, и нам было вдвойне приятно от этого.

Чертовка подо мной вскрикнула, неописуемое блаженство разлилось по её лицу, грудь слегка
опала, но мне было не до того. Пах и бедра мои покрывала сверкающая влага, мне было
скользко, горячо и приятно. Я поцеловал её в последний раз и замер, отдавая её телу
расплавленное серебро. Наши тела застыли в неподвижности...

Блондинка решилась подойти первой и посмотрела в моё лицо.

Оно умерло.

Глаз потух, обратившись в обычный алмаз, сталь покрылась ржавчиной, а пластик оплавился,
и кисть металлической руки навсегда замерла, сжимая серебряное плечо моей любовницы.
Даже волосы её превратились в холодный металл, хотя секунду назад всё вокруг пылало от
жара нашей страсти.

Теперь о нас здесь сложат легенды. Что поделать, ведь я был богом, а она - демоном. Мы
изменяли миры, или изменялись в мирах... какая разница?



Я оторвался от своих размышлений и огляделся.

Голубое небо и земля далеко подо мной, ковёр-самолёт, и спутник в белоснежном балахоне
рядом. Я усмехнулся. Мы летели спасать мою любимую. Там внизу лежали з;мли твари,
которая её пленила - тысячелетние замки, руины и остроги торчали тут и там повсюду. Я
взглянул на свои руки. Худые и тощие, впрочем, как обычно. Редко попадаю в неудобные
тела.

Поднявшись на ноги и махнув на прощание рукой своему спутнику, я шагнул с ковра, спиной
чувствуя на себе его полный ужаса взгляд. Что ж, вряд ли я что-то смог бы объяснить ему,
вряд ли и он смог бы поверить во что-либо. Ни мой прародитель, ни мой донор сами бы не
поверили в то, что я - бог. И я развлекаюсь. Вот и сейчас я вновь начал изменения,
перетекая в свою привычную форму, глядя на горизонт, где меня вновь ждет Она.

Падая с высоты нескольких тысяч шагов, я стал самим собой и взмахнул крыльями.

19.10.09 г.