Учительница первая моя

       Мне не повезло с первой учительницей. Я её абсолютно не помню – ни имени, ни облика. Это от того, что в то время я серьезно болела и эта болезнь оставила только разрозненные картинки о первых школьных годах. Воспоминания о начале учебы связаны у меня с огромным желанием идти в первый класс и полной невозможностью это сделать. В общем, одна грусть.
       Помню, что на линейке 1 сентября все первоклашки стоят с цветами, улыбаются, а я сижу у папы на плечах. Но мне невесело, так, как бывало на первомайские демонстрации, когда сидеть на плечах и держать в руке воздушный шарик – это такое счастье. А на плечах у папы – потому что не могу стоять. Больна...
Ещё помню ручку с намотанным лейкопластырем или изолентой. Для толщины. Потому что тонкую руки отказывались держать...

       Первой учительницей для меня была мама. Читать она научила меня еще в пять лет, а первый класс для меня запомнился покорением тетрадки «Пропись №1». Рука отказывалась повторять контур букв, которые казались слишком витиеватыми, но моё упорство и мамина настойчивость сделали своё дело. Вторая пропись, несмотря на более сложные слова и их написание, была уже не так страшна.

       Когда мой сын должен был идти в школу, ко мне опять подступила та самая грусть-тревога. Кто она – первая учительница? Будет ли она у сына? Та, которая запомнится на всю жизнь, которая научит всем первым премудростям, научит легко и просто, без упреков и окриков. С которой он совершит свои первые открытия, познает радость побед и достижений, горечь неудач.

       Своим детям хочется дать самое лучшее. Вот и я стала думать о хорошей школе. Лицей? Гимназия? Или, может, всё же обычная, под боком, которую сама закончила? Хочется-то самого-самого.
Решила сходить в свою родную школу, тем более учителя, которые меня учили, еще работают, если что – подскажут. И подсказали, и посоветовали, и встретилась. С той самой первой учительницей.

       Когда я первый раз её увидела, у меня было ощущение, что я знаю её давным-давно. Зовут её... Впрочем, имя здесь не важно, вдруг когда-нибудь прочтет, засмущается.
Трудно быть первой. И она это понимает. Это такая ответственность. Может, от этого она старается подать пример, быть правильной.
       Когда я смотрю в её глаза, я вижу в них мир. Наш привычный мир не просто отражается в них, он преломляется и возвращается светлым, тем самым, который бывает только в сказках, о котором мечтаешь и хочешь в нем жить. И всё в её мире правильно, но это не та скучная и шаблонная правильность. Поступать по совести – да, помогать ближним и отдавать себя детям – да, не думать о богатстве и желании накопить капитал – да. И главное – бескорыстие там, в её правильном мире, органично, не вызывает ни у кого ухмылок и раздражения. И правильность эта живет в ней как черта характера, с которой, наверное, она родилась. 
       И вот тот самый образ первой учительницы, который, несмотря на отсутствие воспоминаний о реальном человеке, жил во мне, воплотился в ней.
 
       Встреча с первой учительницей состоялась в зимние каникулы, к которым я и приурочила свой поход в школу. Решила, что спокойно пройти по кабинетам, разыскать знакомых учителей лучше, чем пробираться сквозь толпы бегущих и орущих учеников.
Встретившись с ней глазами и еще не осознав, где же их видела, я уже в тот момент поняла, что она – та самая первая учительница. И не надо никуда больше идти, думать о престижных школах. Школа – это учитель.

       Думаю, нет смысла писать, что уроки её интересны и познавательны, что дети её просто обожают, что она не мыслит себя без них и своей работы, несмотря на то, что она отнимает много времени и сил.
       У неё есть удивительная черта – она никогда и никуда не опаздывает. Для меня это поразительно, потому что я вечно всё не успеваю и доделываю в последний момент. Я постепенно перенимаю эту черту и стараюсь не опаздывать, особенно если встречаюсь с ней.
Моё неравнодушное отношение к этому человеку нельзя объяснить простыми словами. Впрочем, сложными тоже. Любовь? Восторженность? Очарование? Неравнодушие? Пожалуй, последние два слова подходят больше всего.

       Любовь к незнакомому человеку, учительнице, практически ровеснице – звучит странно и не понятно. Это не понятно и мне, и окружающим. Это слово, настолько ёмкое и неоднозначное само по себе, в обыденном сознании сужается до примитивности. Восторженность кажется мне чувством кратковременным, проходящим. Нельзя быть в этом состоянии долго, восторг на то и восторг, что отражает всплеск чувств и эмоций.
А вот очарование здесь подходит больше всего. Очарование – это нечто плавное и тихое, которое легким облаком присутствует рядом. В нём растворены и любовь, и восторг, и преданность. Его тихий свет помогает жить и оставаться неравнодушным к людям.
       Бывает, облако очарования превращается в туман, тогда оно сгущается, темнеет, уплотняется, отчего дышать становится труднее. От всего этого очарование застывает и переходит в поклонение. Но это уже нечто другое, важно не поддаваться этим превращениям, сумев сохранить в себе ощущение света и легкости – очарования.

       Само это слово связано с чарами, очами-глазами. Не зря, если мы очарованы человеком, то первое, что нам представляется в нём – это его глаза.
А глаза у неё замечательные. Замечаются сразу. Один раз увидев их, не забудешь никогда. Помимо той самой правильности, которая берёт начало в её глазах, в них отражается весь мир. Голубые, словно озеро, они разрешают нырнуть в них до самой глубины. Открытость её взгляда, искорки и теплота глаз притягивают и очаровывают, будто и вправду обладают неким волшебством-магнетизмом.
       Эти глаза напоминают мне мамины. Похожий лучистый взгляд, озорные искорки, которые могу освещать всё вокруг, вселяя уверенность и надежность, или заводить и будоражить, заставляя совершать подвиги. Этот родной взгляд в незнакомом человеке действует на меня завораживающе. И человек, как и взгляд, превращается в дорогого и родного.

       Она, конечно же, видит мое неоднозначное к ней отношение и, наверное, не понимает причины этого. Да еще профессия учителя накладывает определенные ограничения. В этом плане учителя так сильно испытывают давление со стороны норм и правил, что в дилемме «хочу-надо», почти всегда побеждает второе, отправляя чувства и желания на задний план. Поэтому, как бы я ни старалась сблизиться с ней, «учитель» незримо стоит между нами, и именно здесь ее правильность играет со мной злую шутку.

       Недавно сын сказал, что мы похожи. Не помню точно, как он произнес: я похожа на неё или она на меня. Но эта похожесть, присутствующая пусть только в глазах моего сына, для меня так важна и отрадна.
       Наша первая учительница... Она стала первой и для сына, и для меня. Неоспоримо первая, конечно же, мама. Именно она учила меня первым премудростям, делала это просто и терпеливо, без упреков и окриков. Но учительница сына тоже стала первой, кто является для меня Учителем с большой буквы, первой, чья правильность притягивает, первой, в ком я вижу родное и близкое, схожее со мной не только и не столько внешне, сколько не проговариваемо и едва осязаемо.
       И я благодарна судьбе, которая свела меня с ней, благодарна подаренному мне свыше очарованию и её глазам, которые излучают свет и теплоту, помогая жить в этом мире.

          Неравнодушия сила, любовь или очарованье...
          Как разгадать эту суть и суметь подобрать мне слова?
          Эта непознанность требует сил, состраданья.
          Где же их взять? Их хватает едва-едва.

          Дом и работа, забота о близких – по кругу...
          То суета, то тоска ... и терпенья итог.
          Не разорвать этот круг, не сойти с колеи нам, покуда
          Нет ни желанья, ни сил, ... не пришел еще срок.

          Как хорошо, что есть вера, а с ней - всё возможно.
          Можем, хотим, постигаем таинства суть.
          Я улыбаюсь... Ты улыбаешься тоже.
          Мы отгадаем загадку... Мы верим... В путь...