Боулинг

Большой затемнённый зал. Подсвеченные спотами лакированные дорожки и порталы. Рокот катящихся тяжёлых шаров и глухой стук разлетающихся кеглей. На столике, поодаль от черты броска, салаты, высокие стаканы с «нулёвым» пивом и коньяк в пластиковой полторашке из-под кваса.

Две семейные пары, давние друзья, собрались после работы размять кости и пообщаться. Одна пара – Коля и Маша – служащие среднего звена. Другая – Антон и Лена – бизнесмен с молодой женой. Дети дома с бабушками, можно слегка оторваться. Все радостно возбуждены, обмениваются короткими репликами, поздравлениями с удачным броском или, наоборот, сожаления о неудаче. На разгорячённых лицах азарт и улыбки. Ничто не предвещает беды.
                * * *

Не очень удачный бросок Маши: одна кегля осталась, и снова центральная.
– Миллиметра не хватило, – говорю сочувственно.
– А можно без комментариев? – неожиданно зло отвечает жена. – Тысячу раз просила.
– Можно… – теряюсь сперва, но через мгновение взрыв от неспровоцированно нанесённой обиды. – Могу, вообще, замолчать.

Настроение сразу с плюса на минус. Бешенство на эту дуру непредсказуемую ударяет по мозгам. Антон рядом, всё слышит. Его глаза становятся растерянными и виноватыми.

– Ты же знаешь: я терпеть не могу, когда под руку бормочут, – говорит она, видя, что перегнула палку. Ещё хлеще! Какая ложь! Я ж после её броска сказал. Доброжелательно, с целью подбодрить. А получил зуботычину. При друзьях.
– Знаю. Понял: слишком много говорю. Отныне все походы без меня, болтуна.

Может, она бесится, что я играю сегодня лучше её? Значит, не только не рада за меня, а даже раздражена. И это – любовь? Даже представить нельзя, чтобы Лена могла мужу такое, таким тоном, сказать! Да ещё при людях. Мир, скорей, перевернётся! А моя – может. И постоянно это делает. С чего? Я что ей, какой-нибудь забулдыга? На стороне никогда ничего не ищу… Надо срочно молодую длинноногую подругу завести – может тогда мне всё равно станет? Чёрт, а, ведь, знает, что сил с этой работой уже ни на каких подруг нет. Вот, и пользуется…

Я затыкаюсь с холодным кипением злобы в сердце до конца игры. Антоша пытается робко что-то исправить, Лена, ничего не понимая, не находит себе места – но меня всё только раздражает. После рукопожатий и нарисованных улыбок разъезжаемся. Всю дорогу, и вот уже два дня, с Машкой не разговариваем. Да о чём говорить-то? В сотый раз убедился, что мы – не пара, между нами неустранимая пропасть характеров. Оба бешенные, но я отхожу дольше, потому, что вижу причины глубже. На кой хрен я, вообще, живу с этим генералом в юбке? Она прекрасно без меня обойдётся. Пусть найдёт себе солдатика, готового ей честь из-под каблука отдавать.

                * * *

Эта проклятая кегля покачалась, снова устояла и не дала страйк сделать.
– Миллиметра не хватило, – лезет с сочувствиями Николай.

Издевается, что ли? Сам два страйка и спейс роккетс подряд выбил, морда довольная, глаза сияют. Думает из меня неудачницу сделать? И не думает, что жена после этой бешеной работы никакая, чуть на ногах держится. С утра не выспалась, а попёрлась в этот дурацкий кегельбан, чтобы их потешить… Да ещё суставы снова ломит, и так сильно… Дома работы полно... Маша, не заводись – говорю себе.

– А можно без комментариев? – вырывается вдруг из меня против воли.

Ой, что-то не здорово вышло. Сейчас взбесится, как обычно. Вон, морда побелела. Антон рядом, всё слышит. Глаза, как у побитой собаки. Не знает, как себя вести… Ой, не хорошо… И отчего мне дурак такой психованный достался.

– Можно… – отвечает, словно шило вгоняет. – Могу, вообще, замолчать.

Ну, всё. Настроение и так балансировало на грани, теперь, вообще, на ноль. На черта я согласилась сюда идти? Теперь надуется на весь вечер, а то и на пару дней. Злопамятный. Сразу все скелеты своих дурацких теорий их сундука вытащит. Про то, что мы не совместимы. Что я неблагодарная, агрессивная дура с генеральскими замашками. Всё время гноблю его, бедного, и затыкаю… Ой, ведь, и правда, дура! Чего не сдержалась? На кой хрен мне эти заморочки?

– Ты же знаешь, – говорю примирительно, – я не люблю, когда под руку говорят…

Ну, вот, тебе шанс, дурень. Обрати всё в шутку. Раз ты такой мудрый. Не выставляй нас идиотами перед друзьями!.. Нет, не воспользуется: по искрам из-под очков вижу. Не может мне свою оскорблённую невинность простить.

– Знаю. Понял, – отвечает ледяным тоном, который хуже крика. – Я слишком много говорю. Отныне все походы без меня, болтуна.

Эгоист чёртов. Хоть бы Антона с Ленкой пожалел. Она тоже что-то почувствовала, хотя не слышала… Глупый, несдержанный гордец. Ещё прикидывается добрым. Как только я живу с таким занудой.

Весь оставшийся вечер нарочно смотрит сквозь меня, сплющив губы. Ну, не придурок ли? А и пусть разводится! К дьяволу такая жизнь… Только, вот, как дети? И дом как делить? Продавать, что ли? Так кризис на дворе – и треть цены не дадут… А вдруг приведёт какую-нибудь суку длинноногую?.. Убью обоих…

Какие-то шаги предпринимать бесполезно.  Антон ещё и расплачивается за всех. После всего. А этот букой смотрит. Свинство. Теперь вези, Маша, своего набыченного муженька до хаты. Может, он не был бы таким бешеным, если б пил пореже? Ладно, пусть побесится. Интересно, на сколько его в этот раз хватит?