Мистер Ган, глава 5

Ган наблюдая со стороны, увидел, как бон руками и торсом закрывает Веймата. Странное шевеление под одеждой аборигена, происходило еще интенсивней.  Крик невыносимой боли, сперва ошарашил его, не давая понять, что случилось. В ту же секунду, из-под рубахи бона, разрывая ее в клочья, выскользнули тонкие щупальца, мгновенно пробившие броню лорда, и быстро исчезли.
Стоявшие лицом к лицу, Валрейл и Бон Хэн, синхронно упали на колени. Лорд, не издав звука, выронил парализатор, и рукой тронул пробитую броню. Встретившись взглядом с боном, лорд криво усмехнулся и упал лицом вниз.
- Я же говорил, что вы извращенцы, - прошептал Ган.- Что у нас для удовольствия, то у вас…
Не успев закончить мысль вслух, Ган подошел к бону. Оцепеневший от испуга мальчик, крепко обнимал бона сзади. Присев на корточки, Ган заглянул в глаза Хэна. Два мелких ручейка слез стекали с мокрых глаз бона, сливаясь в один на подбородке и гроздьями капая на землю.
- Мистер Ган, я убил человека, - еле слышно прошептал бон.
- Хэн, ты спас человека, - Ган по-дружески похлопал его по плечу. - Сейчас, ты  нужен Веймату, как никто другой.
Ган встал и подошел к  оцепеневшему телу лорда. Пощупал пульс на шее и извлек из его руки медальон. 
- Бон Хэн, твои псевдощупальца не убили лорда, не беспокойся.
- Но Мистер Ган, он же застыл, я не слышу стука его сердца, - отозвался бон.
- Из-за того, что ты впрыснул семя в его тело - это не значит, что ты его убил… Маловата доза оказалась, люди очень живучи.
Так была устроена природа бона. Он рожал, и растил ребенка один. В древности, что бы не бояться угрозы быть съеденным, ребенок, когда оставался один, умел не только сливаться с окружающей средой благодаря защитной окраске кожи, но и при сильном испуге, когда нападение было неизбежно, мог выбросить псевдощупальца во врага и ввести семя, служащее так же парализующим средством для всех остальных форм жизни. Зверь мог быть обездвижен, а мог и умереть, в зависимости от концентрации семени в организме. Времени же, пока зверь был парализован, хватало на то, чтобы его добить, либо унести, куда подальше, ноги. У взрослого бона, щупальца служили не только органами удовольствия, но и прекрасным  орудием для охоты.
-То есть, он жив?
- Да жив, ему еще не время умирать. По крйней мере, мой меддатчик это подтверждает, - Ган отвел прибор, перевернув Валрейла, взял на руки. - А теперь  встань, вытри слезы, и уведи Веймата в каюту.

***
Бон Хэн и Веймат скрылись в каюте. Тело Валрейла, Ган разместил в медблоке, и отправился в рубку.
- ИМ, войди в систему корабля лорда Валрейла и забрось в нее третью директиву.
Ган скрестил руки на затылке и, поразмышляв минуту, запросил картинку с каюты Веймата. С округлившимися глазами, от увиденного, он бросился в каюту.
Не успев открыть дверь, Ган на ходу вынимал парализатор. То, что он увидел, его привело в еще больший шок. Бон Хэн сидел напротив кровати, а Веймат неподвижно лежал, неслышно постанывая. Три щупальца бона, выпячивались из-под рубахи, приклеившись на лбу и щеках мальчика.
- Мистер Ган, ребенок уснул и проспит еще сутки, - обернулся к нему бон. - У него был слишком большой стресс, и его психика могла не перенести такой нагрузки.
- Что ты с ним сделал?
- Я не знаю. Он попросил показать щупальца. А потом, прикоснвшись к ним, сказал, что ему стало легче и я, взяв на себя смелость, приложил щупальца к голове.
- Да, не ожидал я такого… - облегченно вздохнул Ган.
- Что со мной, Мистер Ган?
- Пойдем со мной в рубку, принц должен выспаться.
***
Усадив бона в кресло второго пилота, Ган запросил у ИМа доставить чая с пряниками. Наблюдая одним глазом, как корабль Валрейла срывается с места и уходит в небо, предложил бону разделить с ним, то ли завтрак, то ли ужин.
- Итак, Хэн, ты не понимаешь, что с тобой?
- Да, Мистер Ган, - утвердительно ответил бон.
- Вы, боны, используете один и тот же орган и для размножения, и для получения удовольствия, и как орудие обороны. Когда-то ваши мастера боевых искусств  научились изменять химический состав семени, путем медитации и диет, что вызвало побочный эффект- вы научились  лечить, но и посредством щупалец контактировать с внутренним миром пациента. Впоследствии, бон Аскеза создал культ врачевателей, в настоящее время известных, как храмовники ордена Аскезы, которые лечат, как ты знаешь, телесно и духовно.
- Мистер Ган, я не храмовник…
- В том то и дело, я прекрасно знаю, да и ты тоже, что простой бон может в целях безопасности парализовать противника. Инстинкт выживания уж очень глубоко заложен. Эволюция, от нее ни куда не денешься, - Ган допил чай. - И вот, когда я увидел, что твои щупальца на Веймате, я испугался. Без подготовки, бон не умеет лечить. Это годы тренировок, медитаций, специальной подготовки духа.
- Я все понимаю, Мистер Ган, но как мне быть? Я не хочу быть всю жизнь аскетом. Без тепла соития с любимым боном, понимания материнства… я не смогу… без этого, - Бон удрученно схватился обеими руками за голову.
- Мне самому интересно, как это вышло, - хмыкнул Ган. - Сейчас я держу курс в Гаутам Тапас, мне требуется решить один вопрос с настоятелем храма. Заодно там и решим твою делему.
- Мистер Ган, вы не передадите меня им? Я не хочу, - лицо бона затряслось, и капельки слез слетели с век на землю. - Не хочу.
- Успокойся Хэн, никому я тебе не отдам. - Ган достал платок и вытер ему глаза. - Такими, как ты, не раскидываются, ты мне нужен.
- Спасибо Мистер Ган, я вас не подведу, только не передавайте меня храмовникам.
- Иди, отдохни, а я займусь другими не менее важными делами.
Бон вышел из рубки, а Ган призадумавшись, надкусил пряник и задал курс.

***
Ган любовался храмом с высоты трех километров. Гаутам Тапас завораживал своей конструкцией, по всему периметру огороженный многокилометровой каменной стеной. Построенные около трех тысяч лет назад, как крепость около истока реки, сооружения состояли из цепи храмов, училищ, библиотек и домов, в которых жили последователи учения. Раз в год, десятки тысяч паломников совершали омовения у стен храма в искусственно созданном озере, каналами подсоединенного к реке для постоянной циркуляции воды.
Наконец, когда ИМ сигнализировал о подаче условного знака из храма, Ган приказал садиться на площадь храма-крепости. Специально созданное плато из цельного камня в диаметре двести метров, метр высотой, позволяло выдержать нагрузку корабля и, заодно, придавало колорит центральной площади.
Приказав бону выкатить тележку с телом Валрейла к выходу, Ган вылез из кресла. Наблюдать, как из основного входа храма Гаутам выползали торжественной вереницей храмовники во главе с настоятелем храма, не  хотелось. Официальный церемониал, каждый раз, повторяемый с точностью до шага, давным-давно ему надоел.
Ган, перед тем как выйти, спросил про состояние мальчика, и, получив утвердительный ответ, приказал бону удалиться в каюту. Выкатить тело не составило труда, антигравитационная тележка это позволяла сделать без затруднений. Остановившись у края плато, где начиналась лестница, Ган облокотился о перила тележки и стал ждать гостей. Храмовники шли медленно и так же неспешно подымались по ступеням, задирая края балахонов. После остановки в десяти шагах от него, от них отделился настоятель храма, неторопливым шагом приблизившись к Гану и уважительно поклонившись, заговорил:
- Приветствую вас, Мистер Ган. Мы молимся о вашем благополучии.
- И тебе не хворать, - отозвался Ган. - У меня, сегодня, выдался напряженный день. Поэтому сразу к делу.
- Хорошо, Мистер Ган, - монотонно ответил настоятель.
- Во-первых, ты подготовил то, что я тебя просил? - увидев утвердительный кивок, Ган продолжил: - Во-вторых, забери тело. Когда очнется, то не должен помнить, кто он и откуда, и что здесь делает. А что бы не слонялся, приобщи, к учению. Человек- книголюб, не препятствуй его тягу к новым знаниям.
- Хорошо, Мистер Ган, - от таких слов у настоятеля екнуло в горле. Привыкнув отдавать приказы, он еле сдержался, чтобы не дать затрещину Гану, как это любил делать с послушниками, тем самым наказывая за дерзость и непослушание. Настоятель кивнул своим сподвижникам, те торопливо спустили тележку по ступенькам и покатили к храму, проворно засеменив ножками. - Нельзя ли спросить вас, господин, что случилось с этим несчастным?
- Ничего особенного, его укусил ваш соплеменник.
Настоятель от удивления, чуть не шарахнулся с края плато.
- Но, Мистер Ган…
- Знаю-знаю, - кивнул головой Ган.- У вас это строжайше запрещено.
- Мы должны предать наказанию отступника.
- Который раз удивляюсь вашей жестокости, - засмеялся Ган. - Храмовник, нельзя же быть таким ортодоксальным следователем культа.
- Так учил еще провидец Аскеза. Нельзя преступать законы, дарованные свыше.
- Знаю я, твоего Аскезу, – усмехнулся Ган.
- Передай нам отступника или скажи где он.
- Извини, мой богобоязливый друг, но не могу. Его больше нет, - честно соврал Ган. - Не смог я пройти мимо такого дела, ну и сам свершил правосудие. Можешь не беспокоиться, не хуже вас, подверг возмездию.
- Что ж, раз беззаконие повержено, то совесть моя чиста, - проворчал недоверчиво настоятель, семеня за человеком. - Вы к нам надолго, Мистер Ган?
- Да нет, уже улетаю, - ответил Ган, шагая вдоль края плато, насмешливо продолжил говорить. - Дождусь своей тележки и не буду тебя больше тревожить… некоторое время.
- А пока я буду ждать, расскажи мне одну вещь настоятель.
- Какую, господин? - проскрежетал он.
- Как у вас дела с эпидемией на Латалии? Долго еще бороться с сифилисом будете?
- Эпидемия локализована, за пределы материка не выберется, - утвердительно ответил настоятель.
- Врачей, значит хватает.
- Да, Мистер Ган.
- Многие ли храмовники умеет врачевать?
- Нет, Мистер Ган, немногие, - вздохнул настоятель. - Из десяти приходящих, один. Но сейчас сильной необходимости в них нет.
- А как же с больными с Латалии? Больше врачей, быстрее справитесь.
- Эпидемия локализована, Мистер Ган, а создавать переизбыток врачевателей, а потом не знать, куда их деть. Нет смысла.
- Да, потом бы сидели бы так же в храме и не высовывались.
- Господин, вы плохо понимаете нашу культуру. Если мы будем выискивать среди населения потенциальных врачей, то некому будет сеять, строить, рожать. Все будут сидеть по храмам. Да и своих хватает, каждый год несколько врачевателей планово рожают будущих приемников. Из ордена обратной дороги нет.
- Ну, если так, то конечно, - согласился Ган. - А вот и мою тележку обратно волокут. Такой еще вопрос напоследок.
- Я слушаю вас, господин.
- Возможно ли такое, если целители сами собой будут появляться и лечить бонов, не имея отношения к ордену? Или к примеру, у врачевателя родится ребенок, а вы не найдете в нем дара и отправите за территорию храма? А со временем, талант врача проявится. Такое стечение обстоятельств подорвет вашу монополию.
- Исключено, Мистер Ган.
- А что так?
- Потенциального врачевателя готовят в ордене годы. Медицина очень сложная наука, что бы так быстро ей овладеть. А ребенок, первые годы живет в приюте при храме и только, пока точно  будет известно, что он не потенциальный носитель. Простых детей распределяют по фермам, цехам и городам.
- Но все-таки? Есть такая вероятность?
- Только если перейдет, врачеватель скроет свою беременность или воспитатель не разглядит дар в ребенке. Но в храме принимают все меры предостороженности и проверяют,  и врачевателя, и ребенка каждые полгода.
-  А были случаи отступления от правила?
- Были, - нехотя ответил настоятель. - Но такие случаи отслеживались и отступники наказывались.
- А потомство?
- Уничтожали, - еле слышно ответил настоятель.
- Жестоко, однако. Общество не должно страдать из-за ошибок индивидуумов. Я тебя понял, храмовник, - ответил Ган. Тележку втащили на плато и довели до люка. - Ну что ж, мне пора. До встречи, настоятель.
- Хорошего пути вам, Мистер Ган, - попрощался настоятель и торопливо стал покидать плато, заодно подгоняя за собой, заглядевшихся храмовников.
***
Ган не стал задерживаться. Закатив тележку в медблок, передал по внутренней связи об отлете, посоветовав не ползать по кораблю, пока не разрешит капитан. Включив тягу на полную, корабль оторвался от плато и устремился в небо. Наблюдать, как планета бонов вращается вокруг газового гиганта, не было никакого желания. Он вышел на орбиту, задав курс на Тотенхем, центральную базу 17-го флота.
Через полчаса, предварительно постучав, вошел бон.
- Мистер Ган, разрешите войти?
- Да, Бон Хэн, заходи, - уставшим голосом ответ Ган, рукой показав сесть на рядом стоящее кресло. - Веймат спит?
- Да, Мистер Ган, - ответил бон и продолжил говорить. - Мистер Ган, вы можете объяснить, что со мной произошло?
- Могу Хэн, могу, - откликнулся Ган. - Если кратко, то ты - врачеватель.
- Как?!
- Не удивляйся, мой щупальцевидный друг. Вселенная такая непредсказуемая, что порой камни обладают разумом, и даже целые планеты, - утвердительно ответил Ган.- Я предполагаю, что кто-то их храмовников, не получив разрешения на продолжение рода, самооплодотворился и скрыл свою беременность, а его, либо не проверяли, либо он долго отсутствовал в храме. Правда, когда понял, что нарушил запрет, при первой возможности избавился от тебя.
- Но это жестоко! - Чуть не рыдая, произнес бон. - Бросить ребенка на произвол судьбы!
- Что поделать, - вздохнул тяжело Ган. - Дети в ответе за грехи отцов.
- Но как так? Меня воспитал родитель, я  помню.
- Тогда может быть, ваша деревня так далеко находится, куда храмовники  заходят раз в пятилетку. И между твоим рождением и очередным заходом, твой дар был в зародышном состоянии. Поэтому тебя и не выявили. Я тебе больше сказать ничего не могу, так как не знаю.
- Что мне теперь делать Мистер Ган?
- А ничего, ты летишь со мной, - отозвался Ган. - А там, тебя пристрою, хорошие врачи везде нужны, тем более одаренные свыше.
-Мистер Ган, можно я пойду? - удрученно ответил бон. – Мне надо подумать.
- Иди. Ты не горюй, - стал его утешать Ган и, не придумав ничего умного, протянул ему пряник. – Все будет хорошо, поверь мне. Не забывай теперь, ты нужен принцу.
- Спасибо, Мистер Ган, на добром слове. – Бон Хэн встал, взял пряник, и вышел из рубки, оставив капитана в тягостном раздумии.
Эх, Бон Хэн, ты еще не знаешь, что крайне скоро понадобишься. Ган, еще немного посидев в тишине, налил еще чаю, и запивая мелкими глотками пряники, обратился к ИМу:
- ИМ, через сколько часов прибытие?
- Через двенадцать часов, капитан.
Очень хорошо, останется время отдохнуть и поработать. Ган достал медальон из кармана. Покрутив пожелтевший от старости кругляшек, снял с цепочки; посильнее сжав между пальцев и сдвинул одну крышку относительно другой. Валрейл, как же ты близко был от базы. Легкая улыбка не сходила с его лица. Несложно догадаться, что малолетнего ребенка нельзя отправлять на мнемоскопию. Мозг не выдержит обилия информации и попросту перегорит. А ты, тогда был ребенком Вал; отец тебя любил и не стал раньше времени спешить. Переписал все данные на кристалл, понимая её важность. Что бы никто ни заподозрил, вставил в семейную реликвию, издревле несущую в себе функцию тайника. А потом подарил тебе Вал, что бы ты не думал, что тебя не любят. Ты просто не оправдал доверия, слишком импульсивен, слишком горяч. 
Семьдесят лет у тебя хранилось, то, что ты искал. А ты, Вал, даже не подозревал. В день, когда император не тебя назначил наследником, чувствуя что смерть практически близка, попросил вернуть семейную реликвию, что бы передать преемнику. Но как мальчик, которого обделили, решил хоть что-то оставить себе о несбывшейся мечте. От обиды, нахлынувшей злости, ты отказался.
Император уделил другую роль в развитии империи, совсем другую; подарил более ценный подарок, чем ты ожидал Вал. Не уничтожил, как делали другие, тем не менее, ты не понял. Ну что ж, регенту приходится исполнять завещание императора, каким бы оно не было.
Ган вынул кристалл из-под пластин медальона и ввернул в КР-привод. До прибытия осталось меньше двенадцати часов, и надо было немного поработать.