Мой мальчик

        Прохожу я мимо этого детского садика и сразу же вижу его в малышовой группе. Дети в движении, их много, а я смотрю и тут же выделяю – вот он! Ему года два с половиной, может быть, три. Когда я его увидела впервые, он плакал, горько, безутешно. Стоял он недалеко от ограды, на него никто не обращал внимания. Дети, как им и положено,  бегали, играли, возили лёгонькие пластиковые тележки, а мальчик плакал...
        За день ребята уже привыкли к тому, что вот этот, новенький, плачет. Я тогда остановилась. Наверное, это недавно приехавший «русский» мальчик, скорее всего, он не понимает, о чём говорят, не знает языка. Как ему страшно, я себе представляю! Один, без родителей, все носятся кругом. Дома он был самым главным, а тут никто не замечает, что он плачет!
        Подойдя к ограде, я стала тихо говорить с ним, он слушал меня, но перестать плакать сразу не мог. Его мучили спазмы, он всхлипывал, но я видела, что он прислушивается с надеждой.
     — Ты такой хороший мальчик, – уговаривала я его, такой красивый, милый. Не плачь. Тебя скоро заберут домой. Смотри, все дети играют, бегают, и ты привыкнешь. Всё будет хорошо, вот увидишь. Ты такой славный...
         Наконец воспитательница заметила внимание посторонней бабушки к её подопечному, да и малыш немного успокоился. Его взяли за руку и увели подальше от чужих глаз.
       — Попей водички, – крикнула я вдогонку.
     Мимо этого садика я часто прохожу, он на моём пути к магазинам. Я всегда поворачиваю голову к малышам, сказывается то, что я много лет проработала с детьми, всегда любила их и, честно говоря, пользовалась взаимностью. Скучаю по общению с ними, хотя оно не прерывается и по сей день. Я «соблазняю» чужих деток на ходу, кто-то из них улыбается мне, иной машет ручкой и кричит  «шолом!», подростки стараются сказать мне по-русски «добрый вечер» или «привьет». Вот и тогда, когда я утешала плачущего мальчика, подошла темнокожая девочка с хитрой причёской со множеством цветных резиночек в волосах, она с явным сочувствием слушала мои уговоры, хотя, конечно же, ни слова не понимала по-русски.
         Через пару дней после знакомства с плачущим мальчиком я увидела его снова. Он сидел на качельке вместе с той самой сочувствующей девочкой. Я помахала им рукой, оба меня увидели, узнали, бойкая девочка крикнула:  «Шолом, савта!» (привет, бабушка!). Мальчик улыбнулся. «Привыкает», – подумала я, – «и, слава богу!» В другой раз я уже застала его бегающим с детьми, он увидел меня, подбежал к ограде и протянул ручку. Я пожала ему ладошку, испачканную цветными фломастерами, сквозь прутья ограды.
         — Всё в порядке? – спросила я.
          Он не ответил, побежал дальше, а другой малыш протянул мне красный цветок китайской розы. Дети улыбались, чувствуя внимание к себе. Теперь, проходя там, я специально ищу глазами «своего паренька», это мне сразу же удаётся, как будто он на самом деле мой внук. Он меня узнаёт, а с ним вместе к ограде подбегают часто и другие малыши и дружно кричат мне свой «шолом».
       Детей тут забирают рано, во второй половине дня садик закрыт. Иногда воспитатели затевают уборку. Дети им помогают. В такие часы ворота открыты, но не всех выпускают на улицу с тележками, нагруженными сухой травой или увядшими цветами. «Моему мальчику» явно не доверяют. Он, кажется, экстремал. Недавно я видела, как он съезжал с горки, мало того, что вниз головой, так ещё и лёжа на спине. Образовалась куча-мала. Никто не кричал на детей, а на песок в волосах тут внимания не обращают.
        Он очень шустрый, бегает, пытается отнять у кого-то игрушку, изобретает способы спуститься с горки так, чтобы всем мешать. Бледный очень, наверное, плохо ест. Черноглазый. Такой бы сидел у меня на голове, что наверняка и делает дома. Недавно я снова увидела его, он подбежал к ограде.
          — Как тебя зовут? – в который уж раз спросила я его.
       Он протянул мне ручку через ограду, но на вопрос не ответил, тогда я ему протянула свою руку, а он вдруг поцеловал её и отбежал со смехом. «Милый ты мой!»
          — Я тебя люблю, – крикнула я ему.
         Как мало нужно детям и как щедро они дарят свою любовь. Всего-то несколько слов я ему сказала в трудное для него время, когда он не мог общаться с детьми, когда было страшно, и он ни в ком не находил сочувствия...
        Но, как оказалось, меня ждал сюрприз. Я проходила мимо детей, когда их разбирали по домам. Очень хотелось посмотреть, кто же будет забирать «моего мальчика». Я заранее немного завидовала его маме. Какая она? Вижу, выскочил мой  парнишка, а навстречу ему дедушка, вальяжный такой, в кипе. Я успела зацепить мальчика, немного потормошила его. Оба – и дедушка, и внук улыбнулись. Потом мальчик отвлёкся на собаку, пытаясь её погладить, хотя она уворачивалась от него. А дедушка, который успел уйти вперёд, стал звать внука: «Бо, бо» (Иди, иди!).
           Вот тут уже у меня был лёгкий шок. Вот это фокус! Значит, он местный мальчик, ни слова не понимает по-русски?! Так вот почему он ни разу не ответил ни на один мой вопрос! Я долго смотрела вслед дедушке с внуком и всё думала о том, как бескорыстно дети дарят свою любовь, если видят, чувствуют, что их любят. Выходит, что он понимал меня без слов, даже в тот первый день, когда я утешала его, плачущего, когда я говорила, какой он красивый и милый на непонятном для него языке!
        Вот так. Любовь – это любовь на всех языках, даже без слов!