Песочные часы

Я сидел с закрытым глазами за своим рабочим столом. Передо мной стояли песочные часы, привезенные из Турции как память об одном нелепом, но очень красивом и бурном курортном романе. Песок в часах медленно сыпался. Это было достижением – я могу с закрытыми глазами отслеживать перемещение песчинок и знаю, сколько песка осталось в верхней чаше. Теперь мне предстоял следующий этап работы с часами – я представлял, как они вращаются вокруг своей оси. Вы, кстати, никогда не думали, почему так редко можно встретить песочные часы, закрепленные достаточно надежно, но свободно, так что возможным было вращение и под углом, и вокруг оси из любого такого «промежуточного» положения? И почему именно в таких свободно вращающихся часах никогда не было песка ровно на какое-то время? Более того – мой песочный «хронометр», показывал разные значения времени, даже в одном и том же положении. Разброс был от восьми до десяти с половиной минут. Ответ приходил в голову сам собой – эта вещь нужна была не для измерения времени, а для тренировки, например, видения с закрытыми глазами или, скажем, телекинеза.
Вот и сейчас в голове моей создался – сам собой – устойчивый образ вращающейся конструкции, притом под углом примерно пятнадцать градусов к вертикали. Образ заполнял всё поверхностное сознание, и я уже начал верить, что, открыв глаза, увижу желанную картину. Может, я поторопился, а может, сомневался – но увидел неподвижные часы. Кстати, абсолютная их неподвижность удивляла: в комнате гуляли сквозняки, и до начала моих «экспериментов» конструкция шаталась от малейшего дуновения.
Наблюдения прервал деликатный стук в дверь моей комнаты в общежитии МФТИ. Я невольно улыбнулся, потому что знал, кто сейчас войдёт. А войдёт девушка небольшого роста, одетая в белое короткое пальто с красным шарфом, тёмные джинсы и вишневого цвета кожаные сапожки. На голове у неё должен быть берет. В сознании чётко нарисовался этот пушистый сероватый головной убор, которого я раньше никогда не видел.
Да. Это была именно она. Не дожидаясь ответа, открыла дверь, но не успела: часы я уже убрал в ящик стола. Жаль, ей так и не довелось их увидеть за время всех своих визитов ко мне. Ожидания были оправданы. Пальто, джинсы, обувь. Шарф она держала в руке, за плечом приютился рюкзачок. Красного цвета. Никогда не понимал, зачем ей этот цвет. Он же не вяжется ни с очаровательным каре темных волос, ни с её бесконечным спокойствием. Она нежно посмотрела на меня своими большими оливковыми глазами.
- Проходи, милая. Что-то случилось? – я помог ей снять пальто и разместил его вместе с шарфом в шкафу, под завязку набитым астральными сущностями (ровно в полпервого ночи они просыпались и начинали тенями шнырять по комнате, пугая и меня, и соседей).
- Нет, ничего особенного, - тихо сказала она и, улыбнувшись, быстро разулась, кинула сумку на стул и подошла к окну, чтобы посмотреть на темнеющее небо.
Я принёс еще один стул и, предлагая ей сесть напротив, вернулся на своё рабочее место. Но моя гостья предпочла устроиться у меня на коленях.
- Ты, наверное, знаешь, что аналит я не сдала?
- Честно: догадываюсь! – всё равно не было смысла изображать удивление. Жаль, что девушке казалось, будто я считаю её полной дурой. Напротив! Это была единственная из всех моих хороших знакомых, с мнением которой я считался и которую можно было назвать умной. В меру.
Также из всех моих она была единственная ниже меня ростом – и это ей прощалось! Прощалась ей и её неловкость в бытовых вопросах, потому что она была решительна и, скажем так, старательна, когда дело касалось близости.
- Кстати, а где беретик? – я не хотел разочаровываться в недавно открывшихся способностях предвидения и интуиции.
- Берет? – она вопросительно приподняла брови. – В сумке! Я разве тебе говорила, что умудрилась посеять шапку и теперь обновила гардероб?
- Нет, не говорила.
- Ясно.
Она не удивилась, она вообще почти ничему не удивлялась.
- Ладно, ненаглядная, рассказывай.
И она стала что-то рассказывать, но я, как и несколько минут назад, закрыл глаза и погрузился в собственные мысли. Мысли были о потерянном счастье, о вечности, о власти. Мысли были об одиночестве, неизбывном и непроглядном.
Но моя красавица была импатом: не могла не отсканировать неожиданную перемену состояния.
- Ты меня совсем не слушаешь! – немного осуждающе обреченно вздохнула она.
- Неправда. Может, не вслушиваюсь, но тебя слушаю. Мне нравится твой голос. Он лечит.
- А тебе больно?
- Да... – кривить душой было бесполезно.
- Но почему?
- Потому...
Не смог продолжить. Побоялся её обидеть.
Я жалею теперь, что слишком полагался на её экстрасенсорную природу. Надо было быть искренним с ней. Хотя бы с ней...
- Не знаю, - я  вымученно улыбнулся. - Может, потому что ко мне никто не обращается с вопросами...
Она чуть засмеялась.
- Тебе это надо? Меня многие о чем-то спрашивают, но я только молчу в ответ... Повесь на двери какую-нибудь большую табличку с дурацкой надписью или пламенным призывом. Думаю, вопросов прибавится.
- Нет, спасибо! Лучше я напишу книгу!
Мы оба засмеялись. Тогда у меня были на ноутбуке черновики одного странного даже для меня романа, которые моя подруга любила перечитывать. Но крупная форма опасна – она затягивает, в ней начинаешь вязнуть, пугаясь творений собственного разума. Особенно это опасно, когда уже слышна артиллерийская канонада грядущей сессии.
Она прижалась ко мне и прошептала на ухо.
- Твои соседи скоро придут?
- Нет, что ты! Дмитрий гоняет своих подопечных по всем тонкостям статфиза (у его команды через неделю была защита новой экспериментальной методики) и, скорее всего, появится только утром, которое у него начинается часов в десять. А того клоуна мы выгнали уже две недели как.
- Замечательно. Значит, я иду выключать свет! – Подытожила эта замечательная девушка с большими оливково-кофейными глазами...
Интересно, чего нам не хватает больше: умения воздерживаться от вопросов или же правильно их задавать? В самом деле, правильно заданный вопрос содержит часть ответа или даже ответ целиком. Так часто мы знаем правду, но сомневаемся или тешим себя надеждами или боимся или хотим еще раз услышать желанное...
И так часто вопросы задаются неосознанно! И происходит страшное: все слабости разума, все прихоти эго становятся достоянием подсознания. И мы уже живём с этой программой, будто бы она действительно имеет к нам какое-то отношение.
И видимо потому, что эта милая девушка была столь сильна духом, и не было нужды вслушиваться в шепот подсознания, она не задавала мне вопросов. Она чувствовала меня. Или того человека, которым я являлся в её глазах, безумно красивых и таких кофейно-оливковых (серых, как она сама утверждала, «впрочем, это может быть еще одна ложь»). До поры я не мешал ей. Она создала образ - и ей было комфортно...
Но одно дело сказать: «Никто не задает мне вопросов», и совсем другое дело признаться: «Вопросов никогда не задаешь мне именно ты».
Часы медленно вращались в моём сознании. Я уже не сомневался, но всё же... Всё же, открывая глаза, я видел их неподвижными. Меня заинтересовало это. Я подул на конструкцию – ноль движения! Я поднёс руку, чтобы коснуться часов: меня словно ударило током. Глубоко дыша, но стараясь не попадать на часы, я начала приближать ладонь. Казалось, что вокруг неё воздух стал гуще. Наконец, я коснулся стекла. В ушах зазвенело, ничтожную долю секунды – я мог поклясться – часы не мог бы поколебать даже ядерный взрыв, но потом конструкция поддалась, и я увидел сувенир без всяких следов сверхъестественного. Теперь часы приходили в движение от малейшего сквозняка.
Стук в дверь.
- Да, Саша, заходи!
Действительно, на пороге стоял, вытянувшись во весь свой богатырский рост, Александр.
- Василий! – он торжественно протянул руку. – Можешь меня поздравить! У меня снова было видение! Угадай кого?
- Главного персонажа из твоих пророческих снов! – догадаться было нетрудно. Уже целый месяц, как Саша только и рассказывал, что о своих астральных уроках по спасению человечества.
- Да! – он сделал патетический жест. – Прикинь, я иду, и тут – бац! Стоит себе, никого не трогает и снежинки ловит...
- Друг мой, тебе надо поспать.
- Я уже и так полдня продрых! Надо ботать!
- А меня ты зашел обрадовать своими злоключениями?
- Ну, шёл мимо, дай думаю, зайду. Давно мы не пересекались.
- Мимо? Друг мой, у тебя комната в другой стороне. К тому же, это я к тебе обычно заходил, пока у вас кое-кто не завелся... Мне не хочется лишний раз с ним пересекаться.
- Да ладно: он просто ...!
- Шаша!
- А что? Это правда!
- Я не про то! Мог бы сразу сказать, что поговорить по душам тебе опять не с кем. Проходи давай, у меня тут припасы надо срочно кому-то скормить.
- Еда! – нарочито быстрая смена мимических масок. Он умудрился за пару секунд изобразить пять сценических эмоций. – Не, я не голоден. Но присяду.
Свободное время удивительным образом посетило мою обитель, и я посвятил его обсуждению новых идей.
Вообще наше общение было редкостью даже для физтеха. Шёл мозговой штурм. Притом не какой-то конкретной проблемы! Со стороны беседа казалась просто разговором «за жизнь», да и для меня это было в первую очередь дружеское общение. Однако после таких разговор оказывалось, что каждый из нас находил ответы на многие свои вопросы. И новые вопросы. Вопросы. Вопросы...
- Шаша!
- Вася? – все специальные корреспонденты могли бы удавиться от зависти, послушав наши «дикторские замашки».
- Скажи мне, Шаша, а зачем мы задаём вопросы?
- А зачем ты мне сейчас этот задал?
- Я серьёзно! Порой человек спрашивает о пустяках, которые у него под носом!
- Ага! У вас... пустяки под носом! Это заразно.
- А иногда вроде бы адекватный вопрос тебя вгоняет в ступор. Что это?
- Якоря.
- Объясни.
- Есть такой прием в НЛП. Когда нужно приковать внимание собеседника к какой-либо проблеме или состоянию, просто в момент наиболее острого напряжения задаешь вопрос или даёшь условный сигнал, на подсознательном уровне. И твой оппонент при повторении сигнала может вернуться в состояние.
- Ясно... А если задающий вопрос не знаком с НЛП и не знает, чем бессознательное отличается от подсознательного?
- Значит, он просто хочет получить ответ.
- Вот! Именно! Получить, а не узнать ответ! Александр, ты гений!
- А то! – он встряхнул шевелюру. – Ты пойдешь бегать?
- Естественно, в рощу? – я глянул в окно на быстро темнеющий пейзаж.
- Да!
- Через две минуты у выхода.
Александр любил рассказывать, сколько раз он бывал в роще и сколько раз она таинственным образом меняла маршруты. Я бегал там с ним всего несколько раз – не люблю носиться по пересеченной местности в сумеречное время. Точнее, в ночное. Особенно, когда по близости – языческие капища, в своё время обильно накормленные человеческими жертвами. Впрочем, удобно было то, что роща находилась в десяти минутах быстрой ходьбы от общежитий.
Сегодня Саша пытался найти какое-то не то озеро, не то болото. Маршрут опять поменялся, и мы много раз возвращались на то место, с которого начинали бег. Кстати, очень часто я подсознательно угадывал нужный поворот, а иногда и просто бежал с закрытыми глазами, ориентируясь на тихий топот бегущего впереди Александра.
Пробежка помогла отстраниться от гнетущих мыслей и перенестись в ощущения себя «изнутри». Сконцентрировав внимание на легких (а они работали очень интенсивно), я вспомнил слова из Живой Этики – «центр легких отвечает за левитацию и хождению по воде». И еще: «Дыхание будет ключом ко многим упражнениям с психической энергией». И действительно – после двадцати минут «погони» по пересеченной местности, я ощутил второе дыхание. Словно крылья расправил. И свет. Я увидел внутренний свет сердца...
Вечером следующего дня я сидел с закрытыми глазами перед песочными часами, пребывания в состоянии полёта, открывшееся мне накануне. Я воспользовался советом Александра и создал «якорь»: увидев внутренний свет, я соткал из его лучей те самые часы. Не вращающиеся, нет. Напротив: я вспомнил то легкое покачивание после «прорыва завесы». Так что теперь с помощью часов я могу вызывать вдохновение. Впоследствии я проверял – другие предметы никак не желали становиться якорями, за исключением чёток. Видимо, это одно из уникальных свойств этого причудливого сувенира...
Я собирался открыть глаза в очередной раз, как вдруг понял, что часы не будут вращаться. Напротив, я увижу застывшую словно в смертельном ожидании конструкцию. «Отставив в сторону» образ вращения, я постарался мысленно прикоснуться к стеклу неподвижных часов. По телу прошла дрожь, но на сей раз ни звона, ни сопротивления пространства я не почувствовал. Напротив, мне позволили приблизиться к часам, и они отозвались: конструкция пришла в движение. Оно было настолько реалистично, словно сам по себе проигрывался в сознании фильм.
Теперь понятно! На уровне внутреннего света, на уровне Истинного Я можно было добиться от часов много, а вот попытки прямого воздействия вели к провалу. Более того, та самая энергия, мешавшая коснуться часов в физическом мире, была моими собственными мыслями. Точнее – подсознательным импульсом, сковывающим часы. Я САМ записал на подсознание инструкцию неподвижности. Как? Обычно. Задав вопрос: «Почему не двигаются часы?». Точнее, «А вращаются ли часы?», что, благодаря бесконтрольной привычке подсознания самому отвечать на вопросы и продолжать гонку ассоций, привело к первой версии.
Значит, надо было просто остановить этот бред. Перестать сомневаться. Перестать спрашивать, зная ответ. Я верю, что часы вращаются. Более того. Я ЗНАЮ, что они вращаются. И не надо задавать себе лишних вопросов.
Я открываю глаза.
Часы вращаются вокруг оси, наклоненной под пятнадцатиградусным углом к вертикали.
Сувенир стал артефактом.
Однако не стоит забывать, что важно не только перестать задавать бессмысленные вопросы. Важно вовремя давать правильные ответы. Так что, когда я повесил на дверь табличку «Древний РИМ» и девушка в белом пальто и темных джинсах снова зашла навестить меня, мы уже были просто друзьями.
- Я зашла вернуть твою рукопись!
- Которую?
- Обе. Одна по физике: очень помогло в написании задания. Другую о каком-то безумии: очень помогло от этого задания отвлекаться. Так что в итоге ровно к сроку. Сложение сил...
- Спасибо. Но раньше ты буквально не отрываясь читала о «каком-то безумии».
Она промолчала.
- Знаешь, а я ведь любил тебя. Притом на самом деле.
- Да? С самого начала? Я долго не верила в это, а когда сама почувствовала и просканировала тебя, очень удивилась.
Бедная девочка. Она так и не поняла, что не любить я не мог – такова моя природа: раскрываться в отношениях, излучать эту самую таинственную энергию физического мира. Энергию, заключенную во взаимодействии субэлементарных частиц, в рождении звезд и галактик. Энергию, проявляющуюся во вращении песочных часов и во внутреннем свете сердца. Энергию, которой многие ученые пренебрегают и только благодаря которой они совершают самые великие открытия. Энергию Любви.
Всё это время она общалась не со мной, а с одним из сценических образов, которыми я защищаюсь от коварной публики. Впрочем, «коварная публика» всегда на ура воспринимает все твои роли, кроме одной: твоего Истинного Я.
- Ну, я пошла. Не думаю, что еще будет о чем поговорить...
Какая умница! Нет, всё-таки я ей благодарен! Она единственная из всех их, не оскорбившая меня предложением дружбы!
Еще я ей благодарен, что она подарила мне самый красивый роман в моей жизни. Он начался неожиданно, бурно, не находя препятствий ни с одной из сторон, он строился на искренности и чувственности. И закончился неожиданно, но вовремя, не оставив ни претензий, ни досады, ни непонимания. А только легкий флер сожаления и неизгладимый росчерк очарования в сердце.
Благодарен ей за то, что, уходя, она обернулась и задала свой единственный вопрос, адресованный мне.
- Кстати, а что такое «Древний Рим»?