Красноярск. Часть 2. Послезавтра

                Красноярск.
       Часть 2.
  "Послезавтра."

Возле остановившегося у платформы «Берёзовка» скорого поезда № 53 «Владивосток – Харьков» всё ещё толпились кучками люди. Юрий проезжал мимо медленно, высматривая, кому нужнее всего его помощь. Мужчина в форменной тужурке железнодорожника бросился с насыпи наперерез джипу: « - Стой! Стой!» Юрий остановил машину.
- Я бригадир поезда, - представился запыхавшийся мужчина. – Слушай, подвези до города беременную женщину, будь человеком!
- Да без проблем, довезу. Только ведь – города уже нет!
- Что, действительно так плохо? Нам по рации передали, что там наводнение, путь размыт. Обещали прислать помощь, вывезти пассажиров …
- Красноярск весь смыло! Понимаешь?! Впрочем, МЧС уже работает – сам видел. Давайте, довезу беременную и ещё кого-нибудь.
Проводница уже подводила к джипу молодую женщину, огромный живот которой выпирал из распахнутого пальто. Небольшая толпа пассажиров столпилась вокруг машины и молча глядела на Юрия, умоляя глазами: «- Возьми меня! Увези меня отсюда хоть куда-нибудь!»
- У нас уже была стычка с местными жителями, - понизив голос, сообщил бригадир. – Несколько подвыпивших парней пытались пройти в вагон-ресторан. Пришлось их турнуть. Но я думаю, ненадолго. Боюсь, они ещё выпьют и к ночи могут повторить нападение, уже всерьёз. Сейчас пойду, буду создавать отряд самообороны из проводников и пассажиров, что побоевей.
Беременную усадили на переднее сидение. Из других пассажиров Юрий выделил старика, опирающегося на палку, с усталым морщинистым лицом. Одет старик был в ушанку из крашеного кролика, в потёртый, но опрятный чёрный полушубок. Из-под распахнутого полушубка на кургузом пиджачке виднелись три ряда орденских планок. Рядом с ним стояла такая же старая, аккуратная женщина, видимо жена, тоже с палочкой и в зелёных очках.
- Отец! - позвал Юрий. – И Вы с женой садитесь. На заднее сидение.
Его тронула за рукав симпатичная черноглазая женщина:
- Вы не возьмёте с собой мою дочку? Ей нехорошо. Её бы к врачу.
За руку матери испуганно держалась такая же черноглазая девочка с тонкими косичками. У девочки было бледное с синюшным оттенком лицо. Левую руку она держала у груди и тяжело дышала ртом.
- Садитесь обе! – скомандовал Юрий и, чтобы не продлевать сцену прощания с глазами остающихся людей, не слушать невыполнимых просьб, не колебаться, быстро сел за руль и включил зажигание.
- Счастливого пути! – махнул рукой бригадир поезда.
- Удачи! – крикнул в ответ Юрий.
Он со всей возможной скоростью проколыхался по ямам и буграм села Маганск, расшвыривая воду из луж и мелкие льдинки. Выехал на шоссе. Асфальт блестел потоками талой воды. Юрий вжал в пол педаль акселератора и помчался в город. Глядя по пути на мелькающие за окном пейзажи, он продолжал дивиться капризам погоды. Ещё вчера здесь стояла вполне добротная сибирская зима со снегом, с морозом под 20 градусов. И вдруг, за какие-то сутки, потеплело до плюс 10, снег в низинах и на дороге почти весь растаял, оставшись лишь в лесах и на сопках. Бурная весна разразилась в последней декаде декабря! Невероятно! Ну и «весёленький» Новый Год будет в этом году!
И ещё одна мысль терзала его сердце – мысль о семье, о жене и детях, которые остались в своей квартире, в доме на левом берегу Енисея. «- Что с ними стало? Удалось ли им спастись после прорыва плотины ГЭС и наводнения? Или они, как и тысячи других жителей города … Нет! Нет и нет! Господи спаси! С ними не может быть ничего плохого! Но как я доберусь на другой берег? Все мосты смыло. Надо искать лодку, катер. Скорее, скорее добраться до «города»! Там что-нибудь придумаю, что-нибудь найду. Но сначала надо заехать к отцу в Черёмушки на улицу Тобольская. Как он там? Черёмушки вроде бы расположены высоко от Енисея. Какая же там высота? Урез воды Енисея в Красноярске был 140 метров. В Черёмушках, вроде бы, 200 метров и больше. А вот улица Тобольская? Упаси Бог!»
Юрий гнал от себя плохие мысли, дурные предчувствия. И гнал, гнал машину вперёд.
- Ой! О-ох! – вдруг застонала сидящая рядом женщина и выгнулась на сидении. – Ой, мамочки, мне плохо! Поезжайте помедленнее, пожалуйста! А лучше остановитесь!
Юрий посмотрел на её покрасневшее лицо, на бисеринки пота, обильно выступившие на лбу, и понял: началось!
Молодая женщина с заднего сидения озабоченно наклонилась вперёд:
- Езжайте! Езжайте не останавливайтесь!
Она стала гладить беременную по голове, по плечам:
- Что, милая, схватки? Потерпи, потерпи! Скоро приедем. Там врачи, там помогут. И тебе и ребёночку хорошо будет. Ты только потерпи немного! – и зашептала той на ухо что-то ласковое и успокаивающее.
Юрий погнал машину дальше, но стал плавнее проходить повороты, притормаживать на ямках. Проехали Зыково, Лукино, Кузнецово. Успели!
Возле посадочного поля Кузнецовского аэродрома спасатели разбили палаточный городок. Юрий остановил машину у ближайшей палатки с большим красным крестом на боку. Позвал врачей, высадил пассажиров. На прощанье старик – ветеран крепко пожал ему руку, признательно заглянул в глаза:
- Спасибо, браток! Надёжный ты человек!
Садясь обратно в джип, Юрий оглянулся на близкую Чёрную Сопку. Теперь гора и впрямь была чёрной. Она, казалось, выросла, назрела, как крупный фурункул на теле Земли. «- Ведь лопнет!» - невольно подумалось Юрию. Он резко тронул машину с места и поехал к дому, где жил отец.
После смерти жены, матери Юрия, отец уже несколько лет жил один в панельной пятиэтажке в Черёмушках. Старик он был ещё крепкий, без дела не сидел. Летом все дни пропадал на даче. Зимой мастерил что-нибудь в квартире или копался в гараже или навещал своих многочисленных родичей. Может он, и вчера вечером ушёл куда-то? А может ВОЛНА обошла его дом?
Нет, ВОЛНА прошлась и здесь, понял Юрий едва только въехал на улицу Тобольскую. Бывшую улицу. Теперь здесь были только развалины, кучи грязи и мусора. Вода уже схлынула. Разлившийся Енисей отступил далеко, за линию железной дороги, за проспект имени газеты «Красноярский рабочий». Но воды везде было очень много и енисейской и городской – из водопровода и канализации, и от растаявшего снега. Все подвалы снесённых с сломанных домов были заполнены водой, которая не спешила уходить в промороженную зимой почву.
Хмурое низкое небо не давало взглянуть на раненную землю солнцу. Мрачные сумерки царили даже в середине дня. Было около двух часов дня, когда Юрий подъехал к отцовскому дому. Вернее, к тому месту, где вчера был этот дом. Сейчас здесь была лишь груда разломанных панелей и разного бытового хлама: одежды, мебели, бытовой техники, слипшихся мокрых книг, детских игрушек … Среди развалин бродили какие-то тихие тёмные личности: мужчины и женщины, молодые и старые. Юрий не заметил, чтобы они разбирали завалы или искали родных, стеная и плача. Эти тёмные люди что-то сосредоточенно искали, быстро переходя с места на место, шарахаясь от себе подобных.
Юрий медленно вышел из машины, прошёл вдоль развалин дома. Отца он нашёл на удивление быстро. Тот лежал на спине, на земле, закинув ноги на поваленную и треснувшую пополам стеновую панель. Был он в домашней майке и трико с вытянутыми коленками, на ногах шерстяные штопаные носки. Лицо чистое, белое-белое с седыми усами щетинкой. В широко открытых глазах навек застыло безмерное удивление. Юрий упал на колени, склонился, закрыл старику глаза.
- Папа, - только и смог сказать он и сглотнул комок в горле. – Папа …
Юрий встал, попытался поднять отца. Переломанный позвоночник сложился пополам, сломанные ноги развернулись в разные стороны. Юрий покрылся холодным потом. Волна страха прошлась по нему от пяток до макушки, зашевелила волосы на голове.
- Папа … прости!
Юрий опустил труп на землю, развернулся и пошёл к джипу. В багажнике он нашёл складную лопату, вытащил большой коврик, прихватил бутылку коньяка. Немного подумал, открыл коньяк и сделал несколько больших глотков. Закрыл машину и вернулся к отцу. Осторожно положил его на коврик из багажника. Сверху обернул ещё найденным вблизи
одеялом. В последний раз взглянул на родное лицо.
- Прощай, отец! Я тебя не забуду!
Рядом с домом находилось несколько подвалов-овощехранилищ. Юрий бегло осмотрел их, выбрал один со свёрнутой, откинутой крышкой, полузасыпанный, без воды. Затем отнёс труп к этому подвалу, аккуратно опустил в яму. Немного помедлил, оглянулся на маячившие вдалеке тёмные фигуры. Тяжело вздохнул и стал засыпать лопаткой яму. Насыпав сверху небольшой холмик, соорудил крест из двух деревяшек и проволоки, и воткнул сверху. Покончив с этим, присел рядом и стал глядеть вдаль на левый берег Енисея. Впрочем, того берега и видно-то не было: туман, мрак над стылым разливом реки. Юрий сегодня ещё ничего не ел, да и не хотелось. Не было вообще никаких чувств, только огромная, безысходная тоска. Хотелось упасть здесь же, рядом с отцом с отцом, на землю и уснуть … И проснуться вчера! Проснуться тогда, когда не было этой ужасной катастрофы и все были живы и здоровы и счастливы.
Юрий снова вздохнул – нет, это невозможно! Что произошло – того не исправить, надо жить дальше. Надо как-то переправиться на тот берег. Переправиться как можно быстрее, сегодня! Он допил коньяк не почувствовав его крепости. Через силу сжевал две печенюшки. Встал. Перекрестился на самодельный крест:
- Прощай, батя! – и тяжело ступая, пошёл к машине.
Юрий решил вернуться на аэродром и перелететь Енисей на вертолёте. Перелететь прямо сейчас, пока этот декабрьский день, самый короткий день в году, не закончился.
На аэродроме вертолётов было уже немало и больших и поменьше – всяких. Юрий обратил внимание на стоящий с краю Ми-14 ПС, лопасти которого медленно вращались, и ровно гудели, прогреваясь, двигатели. Он остановил джип недалеко от вертолёта и стал собирать в сумку необходимые ему в дальнейшем пути вещи. Из ближайшего вагончика вышли двое. Один – коренастый лётчик в комбинезоне, шлёме и с планшеткой в руке. Он что-то горячо доказывал рослому крупному мужчине в форме МЧС с погонами генерал-майора. Юрий подошёл поближе.
- Я с такой картой лететь не могу! – горячился лётчик. – На х… мне такая карта! Какого х… я на ней увижу! Всё затопило, местность изменилась. Я не знаю куда лететь. Николай Васильевич, не доводите до греха! Дайте хоть снимки из космоса!
- Спокойно, Серёга! – невозмутимо отвечал генерал. – Ты что, в первый раз летишь к чёрту в зубы? Снимки будут не раньше, чем через два часа – а это уже поздно. Во-первых, стемнеет. А во-вторых, … ну, тебе скажу: поступили данные, что на севере тоже катастрофа. Там … ну, в общем, Красноярск – это ещё цветочки! Похоже, Земля вообще перевернулась и суша болтается в океанах, как … как сам понимаешь что! Короче, лети в Черемшанку, заправляйся под завязку и сразу в разведку на север – докуда долетишь. А с Черемшанкой в полёте свяжешься. А нет – так сам ищи! Найдёшь! Ясно?
Лётчик поморщился, как от зубной боли и уже открыл рот, собираясь продолжить спор, но тут вмешался Юрий:
- Здравия желаю! Старший сержант запаса Крохин! Могу я чем-то помочь?
Генерал и вертолётчик оглянулись на него, удивлённые.
- Салют. Ну и что, что старший сержант? У нас сержантов – раком до Москвы не переставишь! А вот специалисты нам нужны. Если хочешь помочь – иди в здание управления аэродрома. Там тебя запишут и дадут дело.
- Постой, - сказал лётчик. – Ты окрестности Красноярска хорошо знаешь?
- Да я здесь родился. И прожил почти полвека. Знаю!
- А с неба, из вертолёта, сможешь показать? Определишься по месту?
- Из вертолёта? Легко!
- Мне надо перелететь на аэродром «Черемшанка».
- Знаю дорогу, покажу. Полетели! Высадите меня на левом берегу.
Генерал с облегчением махнул рукой:
- Летите. Счастливо! Обязательно подробно докладывай! – и пошёл обратно в штабной вагончик.
Вертолётчик протянул Юрию руку:
- Будем знакомы – Серёга Сашко!
- Юра Крохин! – пожимая крепкую руку пилота, представился тот.
Серёга повёл его к вертолёту, дал лётный шлем, представил экипажу:
- Лёха, второй пилот. Володя, бортмеханик. Ну, а ты будешь за штурмана. Лёха, отчаливаем!
В салоне вертолёта сидели ещё два служащих МЧС, на полу и на сидениях громоздились разнокалиберные ящики, видимо с оборудованием и приборами.
Юрий прошёл в пилотскую кабину, сел в свободное кресло, пристегнулся ремнями. Оба газотурбинных двигателя вертолёта завыли, набирая предвзлётные обороты. И вдруг машина страшно затряслась, зашаталась. Извне донёсся густой басовитый гул, оглушающий, проникающий даже сквозь наушники шлема.
- Мать твою … !!! – заорал Сашко и показал рукой в боковое окно. Юрий вытянул шею, выглядывая, и онемел от величественной и грозной картины. Огромный гранитный купол Чёрной Сопки приподнялся над своим основанием, словно стартующая ракета, на столбе огня. Но не в силах преодолеть земное притяжение массив горы сразу стал дробиться на части. По нему побежали огненные змейки расплавленного камня. Юрий, как зачарованный смотрел на грандиозное зрелище взрывающегося вулкана. Он бы смотрел и смотрел на это до конца своей жизни, но его отрезвил резкий крик во все лёгкие лётчика Серёги:
- Лёха, газуй!!! Взлетаем, взлетаем … трам-тарарам!!!
Вертолёт с невероятной скоростью рванулся вертикально вверх. Юрия с силой вжало в кресло, заложило уши. Он успел заметить, как некоторые вертолёты на аэродроме, в которых видимо, находились экипажи, тоже пытаются взлететь.
- Пять секунд до аэродинамического удара! – надрывался Сашко. – Гоним, гоним отсюда!
Юрий зачем-то прикрыл ладонями наушники шлемофона, склонил голову и считал, как молитву: - 5, 4, 3, 2, 1 …
И тут их настиг страшной силы вихрь и грохот. Ударная волна вулканического взрыва догнала вертолёт, подхватила его, закружила, швырнула выше косматых серых туч, плотно закрывших страдающую землю. Винтокрылая машина, напрягая мощность своих четырёх тысяч лошадиных сил, ведомая крепкой рукой опытного пилота, знающего силы океанских тайфунов, вырвалась и из этой переделки. Вертолёт поднялся до верхней границы кучевых облаков. Юрий, одуревший от неистовой болтанки, на несколько минут увидел бледное солнце, стремившееся скорее улизнуть за горизонт. Затем вертолёт снова погрузился в серые тучи, мрак и туман. Воздух уже был наполнен гарью, пеплом, пылью. Повсюду молниями летали вулканические бомбы и камни. Несколько некрупных камней простучали по вертолёту. Юрий вгляделся в окно кабины. На месте Чёрной Сопки поднимался гигантский сноп багрового огня, чёрного дыма, светящихся раскалённых газов. К счастью, сильный ветер относил шлейф от костра Гефестовой кузницы на южные румбы. Но и без того, вокруг вертолёта было так темно, что они, казалось, летят в каком-то тоннеле. И ещё Юрий заметил, за первым огневым столбом поднимается второй, обрамлённый не таким траурно-чёрным дымом, но сильнее расцвеченный подземным пламенем.
- Серёга, по-моему, там ещё один вулкан «проснулся»! Километрах в двух, там, где сопка Камала. Мне кажется, там лава попёрла!
- Ничего удивительного: старый вулкан выбросил свою пробку и взорвался, как Кракатау, только в миллион раз слабее. Скорее всего, там образуется кальдера. А рядом будет расти молодой вулкан. Он сделает себе новый купол, или конус, или ещё какую хрень. Я на Камчатке насмотрелся!
Вертолёт снизился до 600 метров и летел теперь над кварталами города. Красноярск был полностью разрушен, неузнаваем. Только улицы и проспекты блестели водой. Енисей, ранее имевший ширину от 700 метров до двух километров в районе островов, теперь разлился на 3 – 5 километров. Низменный правый берег был затоплен почти полностью. На левом берегу глубоко вливался в сушу залив на месте долины речки Кача. Юрий хотел попросить пилота полететь к западу, до Николаевской сопки, пролететь над Октябрьским районом города и постараться увидеть свой дом. Но подумал и решил ничего не говорить лётчикам. Взрыв вулкана отбросил вертолёт далеко в сторону, за пригородный посёлок Берёзовка. Делать лишний крюк означало терять драгоценный бензин и время. А толку – ну, что он увидит на такой скорости и высоте, да ещё практически в темноте? Одно расстройство! «- Долетим, а потом я уж сам доберусь. По земле», - решил Юрий про себя.
Сергея Сашко видимо тоже одолевали невесёлые мысли. Он с раздражением тыкал
сенсоры рации и никак не мог уловить нужную волну.
- Чёрт! Накрылась наша база медным тазом! Надо хоть Новосибирский центр поймать! Или Томский. И откуда взялась эта глобальная катастрофа на наши бедные головы! А выполнить задание всё же надо! Полетим на северА, посмотрим, что тАм за хрень творится!
Второй пилот Алексей согласно кивал головой, озабоченно хмурил брови да поглядывал на приборы.
Они пролетели над Енисеем в том месте, где прежде был Октябрьский мост. Остров Татышев скрылся под водой. По левому берегу ВОЛНА тоже прошлась своей ужасной мощью. Жилые дома на Взлётке были разрушены до фундаментов. 30-ти этажный небоскрёб Делового Центра на проспекте Молокова превратился в руину. Часовня Параскевы Пятницы на Караульной горе – один из символов Красноярска – одиноко возвышалась среди опустыненного города, блестя позолоченным куполом. Да в семи километрах к северу белели на холмах многоэтажные дома микрорайона Солнечный. В их чёрных окнах не было ни огонька.
- Мы правильно летим? – спросил Сергей.
- Так, сейчас-сейчас! Вот направо, видишь, лысая крутая гора – Дрокинская.
- Ага, понял. Отметка 358.
Вертолёт снизился до 400 метров. Видимость по-прежнему была отвратительной. Туман и пепел вулкана скрывали всё. Лётчики могли ориентироваться только по приборам, да по тускло блестеющей воде. Юрий показал пальцем в монитор радара.
- Слева село – это Минино. Летим в этом направлении и чуть к северу.
- О кей, шкипер!
Юрий безотрывно вглядывался в темень внизу за окном вертолёта и не узнавал знакомые места. Посёлок Солонцы, деревни Дрокино, Логовой, Творогово были смыты водой. До райцентра Емельяново вода дошла на исходе своей силы. Были затоплены огороды и крайние восточные дома. МИ-14 пролетел над долиной Качи. За Емельяново снизился до 200 метров. Подлетая к аэропорту «Черемшанка» лётчики поймали по радио голос диспетчера:
- Вертолёт, неопознанный борт, отзовись! Ответь! Приём!
Сергей с облегчением закричал в ответ:
- Я – борт 66025, «Туман»! Дайте площадку для посадки! Мне нужна заправка три тонны – заявка МЧС.
- Заходи. Даю координаты …
МИ-14 совершил вираж и приземлился на совершенно тёмной, лишь со слегка белеющей разделительной полосой, посадочной площадке. И, едва вертолёт коснулся колёсами аэродромного бетона, из радиоприёмника вырвался новый голос, грубый, искажённый помехами:
- Внимание, всем, кто меня слышит! Из «зоны» в посёлке Элита совершён побег заключённых! Среди них есть особо опасные преступники. Они вооружены холодным и, вероятно, огнестрельным оружием. Органы МВД и УФСИН предприняли меры к поиску и задержанию беглецов. Всем, всем! Соблюдайте осторожность и по возможности избегайте нахождения в районе Элита – Емельяново! О всех замеченных подозрительных лицах немедленно сообщайте в отделения внутренних дел! Внимание, внимание! …
- Ну, вот ещё одна напасть – «зэки» сбежали! – проворчал Сергей, выключая двигатели и системы вертолёта. – А ну, как они рванут в аэропорты? Так, все бегом на заправку! Володя, «горючку» заливаем везде, куда только можно. Лёша, возьми с собой ракетницу – другого оружия у нас всё-равно нет. Вторую я возьму, и – смотрим в оба! Юра, ты нам не поможешь? Я всё понимаю, ты не обязан …
- Да брось, Сергей! Конечно, помогу! И заправимся, и ручкой помашу на прощание. Мои дела никуда от меня не денутся.
- Вот и отлично! Так, перед выходом давайте «дерябнем» по глоточку! Тут у меня что – джин есть! За упокой душ наших товарищей … и всех, всех кто там … под вулканом! Эхе-хе! Что же это за напасти на нас свалились и сразу все?! За грехи наши тяжкие, что ли?
Юрий посмотрел на восток. Даже в ночной темноте, усиленной дождём и туманом, там выделялась чёрная шевелящаяся туча. В отличие от обычных туч она вырастала вверх и растворялась в небе. И ещё эту тучу часто разрывали яркие огненные сполохи. Юрия полоснула по сердцу острая обида и боль за себя и за своих близких. Он одним глотком выпил джин из пластикового стаканчика. Рот обожгло приятной можжевеловой горечью. Мужик тряхнул
головой, отгоняя скорбь.
Деятельный лётчик Сашко не стал долго засиживаться и продлевать панихиду. Залпом выпив свои полстаканчика, он первым выпрыгнул из вертолёта. На здании аэропорта включили единственный прожектор, работающий видимо от мобильной дизельной электростанции и он теперь освещал МИ-14, ряд МИ-8 местной дислокации и стоящую возле них большую автоцистерну.
К прибывшим лётчикам подошёл служащий аэропорта, проверил полётные документы. На вопрос Сергея, он подтвердил, что с аэропорта «Кузнецово» ни один «борт» после 16-00 не вылетал в западном, северном и южном направлениях. Лётчик скрипнул зубами и молча пошёл таскать канистры и вёдра с авиатопливом.
Они работали без остановки почти три часа. Юрий страшно устал и уже не чувствовал ни рук ни ног и думал только об одном: когда же эти чёртовы бездонные баки вертолёта заполнятся! Вдруг тишину ночи разорвали невнятные и истошные крики, а следом и длинная очередь из автомата.
- Дождались «гостей»! – выругался Сергей, проходивший в этот момент с пустыми вёдрами мимо Юрия. Он бросил вёдра и побежал обратно к вертолёту. Юрий побежал за ним следом, расплескивая из полных вёдер керосин. На полпути он одумался и оставил вёдра на земле, а сам поспешил дальше, пригибаясь и ожидая новых выстрелов.
К вертолёту подходила галдящая нестройная ватага людей в одинаковых синих бушлатах с белыми нашивками на груди. Впереди шёл высокий человек с АКМ с примкнутым штык-ножом. Этот человек постоянно кривлялся, что-то громко и неразборчиво кричал и жестикулировал руками и автоматом. Пилот Лёха выстрелил из ракетницы вверх красной ракетой. Ракета осветила аэродром, толпу «зэков», вертолёт с повисшими лопастями винта. Главарь что-то хрипло прокричал и «зэки» вразброд побежали к вертолёту. Оба пилота одновременно выстрелили из ракетниц им под ноги. Заряды, шипя, испуская искры и красный дым, закружились на бетонных плитах. «Зэки», человек сорок, остановились и сбились в кучу. Главарь опять закричал, заматерился и, держа автомат на уровне живота, выпустил в сторону вертолёта длинную очередь. Пули громко застучали по обшивке, кто-то пронзительно вскрикнул. Из толпы беглых стали раздаваться и другие выстрелы. Юрий присел за поплавком вертолёта, сжимая в руке увесистый металлический штырь. Лётчики укрылись в вертолёте, изредка выпуская ракеты в открытую дверь. Под фонарём кабины лежал кто-то на земле, чёрный, неподвижный. В вертолёте громко стонал раненый, его хорошо было слышно между выстрелами.
У Юрия от выстрелов, от стука пуль по бетону, по дюралю взмокли ладони, сжимающие стальной прут, в животе ворочалось что-то холодное и пустое. «- Вот сейчас! Вот они приблизятся ещё на десять метров и я, обогнув вертолёт с хвоста, налечу вон на того амбала с правого фланга. Стреляет он редко, значит, в его автомате патронов осталось много. Мне бы только автомат перехватить!» О том, что можно нырнуть под шумок в спасительную тьму за вертолётом, затаиться там, спрятаться, Юрий почему-то и не думал.
У вожака «зэков» кончились патроны. Он остановился, присел на корточки, зашарил по карманам. Вся его свора тоже остановилась. Главарь кричал на них, матерился зло, пытался пинать ногами, но «зэки», хоть и ругались и постреливали, однако сами к вертолёту не лезли. Бандит долго ковырялся, но наконец, вставил новый рожок и, поднявшись в полный рост, яростно заорал и дал длиннющую неровную очередь. Его ватага тоже поднялась и изготовилась к штурму вертолёта. Внезапно сбоку, со стороны аэровокзала зазвучали новые частые выстрелы, гораздо тише, чем от «Калашей». Первый бандит дёрнулся всем телом и рухнул на землю. Попадали ещё два – три человека. Остальные замерли на месте. Прозвучал властный голос искажённый мегафоном:
- Стоять, б – и! Бросай оружие! Всем лечь, руки за голову! Считаю до трех, и открываем огонь на поражение! Ложись! Раз …
Из темноты под свет единственного прожектора вышла шеренга из полутора десятков людей в зимнем сером камуфляже, высоких ботинках, чёрных блестящих сферах на голове. В руках они сжимали короткие автоматы и снайперские автоматические винтовки. «Зэки», привычные к строгим командам и незамедлительным действиям бойцов УФСИН, сразу попадали, кто где стоял и сложили руки на затылке.
Вновь прибывшие бойцы быстро собрали раскиданное оружие, сноровисто надели наручники на беглых и согнали их в кучу. К вертолёту подошёл высокий крепкий военный с поднятым щитком защитной сферы. Крупный нос над пшеничными усами, внимательный взгляд с прищуром. На погонах тускло блеснули по одной звезде. Майор резко спросил:
- Кто командир вертолёта?
Сергей шагнул вперёд:  - Я!
- Вы закончили заправку?
- Практически, да!
- Я – командир отряда СОБР из Новосибирска майор Артём Волковой. Вертолёт с командой переходит в моё распоряжение. У меня приказ: срочно прибыть в город Канск и помочь местной власти в наведении порядка. Доставьте меня и мою группу в Канск!
- А мне надо лететь на север в сторону Енисейска на разведку!
- Это чей приказ?
- Приказ генерала … В общем, приказ МЧС! Но ведь надо же узнать, что к северу от Красноярска творится! Как наводнение прошло, и всё такое.
- Логично. Давай поступим так. Всё равно нам вулкан облетать придётся. Долетим до Енисейска. Сколько это займёт времени – час, полтора? И дальше летим к Канску. Договорились?
- Да, в общем-то, что ж я … Договорились!
Тут взгляд майора упал на стоящего рядом Юрия. Фигура в штатском костюме, при белой рубашке с галстуком и в лётном шлеме привлекла его внимание.
- Кто это?
- Это с нами. Красноярец. За штурмана у меня.
- Я, собственно, прилетел, - отозвался Юрий. – Мне надо идти в город, к своему дому.
- А ты знаешь, что город оцеплен? На всех дорогах блокпосты и без пропуска ты не пройдёшь, будешь задержан. А вне дорог – мобильные патрули. В темноте и пристрелить могут. А документы у тебя есть?
Юрий протянул майору пластиковую карточку водительского удостоверения. Тот посветил фонариком, сличил фотографию, внимательно прочитал документ, даже зачем-то посмотрел на обороте. Вернул обратно.
- И это всё? Вы, Юрий Петрович, в город не попадёте. Можете остаться здесь, с ними, - он кивнул в сторону «зэков» и их охранников.
Из вертолёта осторожно вынесли мечущегося на носилках раненного спасателя. Все посторонились.
- У меня бортмеханик убит, - вдруг, обычным голосом, сообщил лётчик Сашко. – Я лететь не могу – у меня двух членов экипажа не хватает.
- Найдём, - пообещал командир СОБРа. – Только быстро!
- Юра, полетели с нами, - попросил Сергей. – Ты справишься.
Майор тоже испытующе смотрел на него. Перспектива остаться в «Черемшанке» Юрию совсем не улыбалась.
- Но мы же ещё вернёмся сюда? – спросил он у лётчика.
- Конечно, куда же мы денемся! Высадим в Канске бойцов и к утру опять будем здесь. Полетели!
Обоих спасателей, раненного и уцелевшего оставили в аэропорту. Салон вертолёта заняли майор Волковой и десяток его людей, и через четверть часа Ми-14 снова поднялся в воздух. Юрий несколько раз прошёлся по вертолёту, отчасти знакомясь с его устройством, отчасти для того, чтобы побороть волнение.
- Мужик, хватит мельтешить перед глазами! – майор Волковой схватил его за руку и с силой усадил рядом с собой на лавку. – Не боись, я за тобой присмотрю.
- Да я и не боюсь … Семья у меня в Красноярске осталась. Не по себе мне.
- Ну, ну, не кисни! Бог даст! Кончится заварушка – вернёшься к семье. Всё образуется!
- А вы-то чего в Канск летите? Там что, своих вояк мало? Или вы на флотские склады летите?
Майор сверкнул на Юрия пронзительным взглядом.
- А почему ты вдруг про склады заговорил?
- Что ж я, не понимаю? Там же ракеты. И простые, и крылатые, и для подлодок с ядерными боеголовками. В Канске про это каждый пацан знает.
- Ну-ну! Знаете все много! – майор оглянулся на своих бойцов. - Помалкивай, а? Дольше проживёшь.
Он замолчал и, прикрыв глаза, откинул голову к стенке. Юрий последовал его примеру. Но тишина в вертолёте длилась недолго. Не прошло и получаса, все почувствовали резко увеличившуюся болтанку. СОБРовцы зашевелились, пытаясь что-то разглядеть в темноте иллюминаторов, возбуждённо, хотя и негромко, переговаривались. Юрий встал и пошёл к пилотам.
- Что там ещё за хрень? – проворчал майор Волковой и поднялся вслед за ним.
В кабине пилотов тревога ощущалась ещё явственнее. Тёмное, мутное небо с низкими плотными облаками, истекающими дождём, казалось, навалилось на чёрную, без единой светлой точки землю. Внизу не было видно абсолютно ничего и из-за этого всех охватило предчувствие близкой опасности. Это чувство усиливали приборы вертолёта. Было впечатление, что приборы сошли с ума. Они метались, пищали, мигали огнями. Как пилоты могли вести по ним вертолёт, постороннему человеку было совершенно непонятно. В этом сонмище приборов Юрий выделил авиагоризонт. Только ему, его спокойным, чуть подрагивающим крылышкам можно было доверить свою жизнь.
Пилот Сергей внешне был спокоен и, как мог, подбодрил товарищей:
- Что встрепенулись, орлы? Мы ещё в полёте и до земли 500 метров. Полетаем, ха – ха! Похоже на шторм, а? Ничего, у нас и «вертушка» водоплавающая! Болтанка – это да, приличная! И облачность низкая – досадно! Но с парашютами сигать и не думайте и не надейтесь! А просто нет их у меня, ха – ха! И ни у меня нет, ни у Лёхи!
- Командир, внимание! – прервал его второй пилот. – Один-два к северу облачность поднимается! Резко! Минимум две с половиной – три тысячи! Ветер встречный – уже 22 метра!
- Спокойно, Лёша, спокойно! Час летим – полёт нормальный. Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной – так! Поднимемся и мы повыше. Давай до 1500.
- Енисейск ещё не пролетали? – низким голосом спросил майор.
- Нет. Километров 30 осталось. Сейчас по правому борту должен показаться Лесосибирск.
- Хм, показаться! Ни черта ж не видно!
- А радио на что? Услышим. Возьмём пеленг, определимся. Не верю, что всё наводнением смыло. Так, так! Ну вот, что я говорил – есть сигнал из Лесосибирска! Может, и до Подтёсово подлетим?
- Но-но, ты это брось! Как договорились – облетаем Енисейск и на юг к Канску.
- Я предлагаю ориентироваться по рекам, - вмешался в их спор Юрий. – Летим на юго-восток до Стрелки. Потом над Ангарой до Первомайска, потом над Тасеевой, потом над Усолкой. Так проще, ага?
- Годится. Не всё же нам летать над морями, над волнами. Полетаем над замёрзшими реками.
- Командир, - опять тревожно сказал второй пилот. – Ветер уже 29 метров в секунду! Манёвр совершать опасно! Давай ещё …
И тут они в четыре глотки издали дружный крик: на фоне непроглядной ночной черноты появилась хорошо различимая мутно белеющая полоса. Полоса сразу охватила весь горизонт, насколько могли видеть лётчики. И она приближалась к ним, ужасающе быстро приближалась! А вертолёт летел на эту полосу. Нет, уже на стену! Летел, как кролик в пасть удава!
- Ах ты, Господи, твоя воля! Да кончится этот кошмар когда-нибудь или нет?! – Юрий почувствовал, как противно ослабели его колени, и обхватил руками кресло первого пилота.
- Невероятно! Что ЭТО!
- Похоже на цунами с океана!
- С океана?! С какого?! В Ледовитом океане не бывает цунами!
Лётчик потянул рычаг управления на себя. Вертолёт стал набирать высоту. Стала чётче видна несущаяся навстречу волна: над белой стеной воды, льда и пены зависла другая волна – чёрная. Она состояла из грозовых туч, до предела насыщенных, наэлектризованных, пронизанных частыми молниями.
- Над ВОЛНОЙ гроза, нам её не преодолеть! – панически завопил Лёха.
- Спокойно, спокойно, может, пробьёмся, - неуверенность послышалась даже во всегда бодром голосе Сергея. Юрий почувствовал, что надо предпринять что-то решительное.
- Сергей, поднимайся выше!
- Больше четырёх тысяч не могу!
- Надо, Сергей, надо! – Юрий положил руку на плечо пилоту.
- Да иди ты! – Сашко скинул руку со своего плеча. – Только тебя здесь не хватало!
- Сергей!!! Я тебе приказываю: поднимайся до 5 тысяч метров!
- Ты ЧТО?! Ты мне приказываешь?! - лётчик был так изумлён, что даже не рассердился. - А ты знаешь, что у этого вертолёта потолок 4700?! Я что, вручную буду лопасти раскручивать?
Его прервал второй пилот:
- Командир, надевай маску, уже высота!
Майор Волковой с удивлением и интересом тоже смотрел на Юрия. А тот не отступал от своего:
- Поднимайся, поднимайся! Я верю, я знаю, что у тебя всё получится! Нам же только грозовой фронт перелететь!
- Знает он! Одевай «кислородку» «знахарь», а то вырубишься! Хм-м, он мне приказал! Ну что ж, пол-лете-лли!
Только Юрий успел надеть кислородную маску, как началось сущее светопреставление. 14-ти тонную машину бросало и крутило, как в огромной стиральной машине. Сходство усугублялось тем, что за бортом вертолёта бушевал шторм, везде была вода, струи ливня, пена, ветер. Юрий чувствовал себя, как на центрифуге. Он  был ослеплён, оглушён, вывернут наизнанку. Как сквозь сон он слышал урывками переговоры лётчиков:
- Крен 30!!!
- Правым, правым газуй!
- Редуктор сигналит, переходи на пониженную!
- Высота 6200!!!
- Шаг-газ синхронизируй!
- Высоту ещё берём?
- С ума сошёл! Ни в коем случае! Ещё 30 секунд - и снижаемся, люди же в салоне!
- Ясно, отсчитываю!
- И полегонечку, полегонечку – право руля!
- Ясно, разворачиваемся и идём за «волной»!
Когда Юрий немного опомнился, взглянул на свои часы «SWATCH». Оказалось, что вертолёт был над бурей всего 3 – 4 минуты.
Лётчик Сашко, весь взъерошенный от возбуждения, от только что пережитой опасности, лихо вёл вертолёт среди всё ещё бушующей, но уходящей бури и пел во весь голос:
- «Сергей, ты горишь! Уповай, человече, теперь на надёжность строп. Нет, поздно! И мне вышел «мессер» навстречу. Прощай, я приму его в лоб!»  Кхэ, к-хэ! Лёха, что, джин у нас остался? Плесни по 50!
Алексей неопределённо покачал головой. Он тоже был весь измотан. Майор Волковой отозвался:
- Давай, я налью. Где стаканы?
Он разлил остатки джина в четыре пластиковых стаканчика, протянул пилотам и Юрию. Сергей выпил и крякнул:
- Э-эх, хорошо! А я-то чуть было не испугался, когда эта волна с ураганом на нас накатила! Ну, и ты, Юрий Петрович, молодец! Как это ты мне: «- Я приказываю!» Ха-ха! «- А если у них истребителей много – пусть пишут в хранители нас!»  Так что, мы ещё полетаем?!
Но второй пилот Лёха был настроен гораздо пессимистичнее:
- А куда полетаем-то? Если это было цунами с Северного Ледовитого океана – оно же всё смыло, и Черемшанку и другие аэродромы. А мы тут болтаемся, как … в канализации! Где садиться будем?!
Майор Волковой заговорил резко и жёстко:
- Согласно приказу летим в Канск! Не может быть, чтобы всё смыло. В крайнем случае, сядем на воду, но в Канске! И никаких делов!
Сашко примирительно сказал:
- Да горючки у нас ещё на 2,5 часа, а если постараться, то и на три часа растянем. Если что – и Саяны недалеко. Сядем в Артёмовске – уж туда никакое цунами недостанет!
Юрий ушёл в салон и сел на свободное место. Снял свои зимние ботинки на меху, вытянул ноги, откинул голову. Однако уснуть никак не мог, хотя не спал уже вторые сутки. Страшные события, сильное напряжение, переживания не давали ему спать. Так, в полузабытьи, он просидел около двух часов, пока вертолёт летел в кромешной тьме над бушующим океаном.
Очнулся Юрий, когда майор Артём тронул его за плечо:
- Пошли, Юрий Петрович, лётчики тебя требуют.
Пилот Сергей сразу ввёл его в курс дела:
- По времени мы уже должны быть на подлёте к Канску. Воды под нами уже нет. А сонар показывает резкое повышение рельефа. Высота у нас 600-700 и земля на 200-300 метров ниже. Что бы это значило? Или приборы у меня свихнулись абсолютно все, включая сонар. Или мы залетели куда-то в Саяны. Хотя на радаре я наблюдаю под собой строения. А Канск это или не Канск – хрен поймёшь! Все высоты совершенно переменились и главное – реки Кан нет! Я дал круг, облетел с запада на восток, и ничего не понял!
- Постой, постой! Дай подумать!
Юрий посмотрел на радар, потом склонился над картой.
- Если произошла катастрофа планетарного масштаба, то и глобальные изменения рельефа неизбежны. Если Канский район земные недра вытолкнули вверх, то может и не врут твои приборы, командир. Допустим так. Город ты облетел по дуге – вот так! Сейчас мы полетим обратно на запад, примерно вот в это место. Здесь был военный аэродром. Если он на месте – значит это Канск!
- Отлично, так мы и сделаем!
Через несколько минут второй пилот встрепенулся и радостно вскрикнул:
- Кэп, я радио поймал! Точно, это «вояки» переговариваются, «летуны»!
- Порядок, Лёха! Запроси посадку.
Не прошло и 10 минут, а Ми-14 уже сел на бетонные плиты военного аэродрома между громадиной Ту-160 и рядком остроносых «сушек». Вскоре к вертолёту подбежал немолодой офицер в промокшей насквозь фуражке, с погонами полковника на плаще. Как понял Юрий, это был командир авиачасти. Полковник отозвал в сторону майора Волкового и пилота Сашко и начал им что-то с жаром и жестикуляцией доказывать. Бойцы СОБРа, уставшие за время тяжёлого перелёта, вылезли наружу и устроили перекур под хвостовой балкой вертолёта. Юрий наоборот, едва спустившись на землю, снова поднялся в салон, растянулся на лавке и мгновенно уснул.
Его опять разбудил Артём:
- Подъём, Юрий Петрович! Хватит дрыхнуть, нас ждут великие дела! Ты Канск – хорошо знаешь?
- Хорошо, даже жил здесь некоторое время.
- Ну, так считай себя мобилизованным. Ты нам нужен. А вертолёт всё равно останется здесь, и подчиняться будет теперь местным «летунам». Иди, переоденься в камуфляж. Оружие, как говорится, «добудешь в бою». Сейчас подадут наш «лимузин» и покатим к «объекту».
Юрий переоделся в полевую форму десантника, надел армейские ботинки, каску в защитном чехле, и почувствовал, как снаряжение омолодило его, подтянуло, сделало энергичнее. Затем он побрился аккумуляторной бритвой Сергея. Свою гражданскую одежду оставил под лавкой в вертолёте.
- Я вернусь, - сказал он, и попрощался с лётчиками за руку.
Едва небо чуть посерело, обозначая рассвет, послышался низкий рёв мощного мотора и на лётное поле выкатился БРДМ-90. Задрав к небу короткоствольную пушку, он лихо притормозил возле вертолёта. СОБРовцы быстро покидали в него снаряжение, погрузились сами и бронетранспортёр помчался обратно в Канск. Юрий сидел рядом с командиром БРДМ и чувствовал себя снова молодым и задорным. Горячий завтрак на аэродроме из суточных щей, макарон по-флотски и компота наполнили его желудок пищей, а душу уверенностью. Несмотря на продолжающийся проливной дождь и сильный шквалистый ветер, прошло ощущение близкой опасности и ему уже казалось, что все беды позади и всё ещё образуется.
БРДМ въехал в город и теперь проезжал по пустынным улицам, мимо притихших домов с
тёмными окнами, мимо сырых грязных дворов, мимо серых унылых деревьев. Заметных, бросающихся в глаза разрушений в городе почти не было. Местные военные на аэродроме рассказали что накануне, 21 декабря и всю минувшую ночь ощущались постоянные, но несильные сотрясения почвы, а внезапное тепло и ливень растопили весь снег. Земные недра высоко и сравнительно бережно приподняли Канскую землю и вознесли её над пришедшим с севера океаном. Размеры оставшейся суши были ещё не установлены, но самое главное – Канский район и его жители выжили в катастрофе.
Бронетранспортёр проехал по улице Эйдемана, свернул на Краснопартизанскую и остановился у одноэтажного здания городской и районной администрации. Вся прилегающая территория была заставлена разнообразными милицейскими машинами: от автобуса КАВЗ с заваренными боковыми окнами и простой белой «шестёрки» с одинокой синей мигалкой до импозантного «Вольво» стального цвета с синей полосой на борту и целой «цветомузыкой» на крыше, стоящей у главного крыльца администрации. Крохин и майор Волковой вышли из БРДМ и к ним сразу подошёл сердитого вида, в каске и толстом бронежилете, подполковник милиции. За ним неотступно следовали два милиционера, тоже в бронежилетах и с автоматами наизготовку. Артём протянул подполковнику свои документы. Тот их бегло пролистал, вернул и кивнул коротко:
- Нам уже сообщили о вас. Пойдёмте, мэр города Николай Иосифович Бреннер хочет переговорить с вами.
Они поднялись на высокое крыльцо, вошли в неосвещённый вестибюль. Здесь стояли кучками, не смешиваясь между собой, милиционеры и мужчины в штатских костюмах и при галстуках. В здании администрации царила нервозная и угнетающая обстановка. Присутствующие негромко, но без умолку переговаривались, отчего в вестибюле стоял зудящий гул. Подполковник повёл Юрия и Артёма в дальний угол, в небольшую комнату с табличкой «Коммутаторная». В комнате на стульях у стены сидели двое боксёрского вида молодых человека в джинсах и спортивных куртках. Между ними прохаживался из угла в угол и нервно курил толстомордый пузатый тип в дорогом костюме, белой рубашке и в строгом галстуке. За небольшим столом сидел ещё один человек – в очках, с длинным носом, и, уткнувшись этим носом в экран ноутбука, что-то печатал.
- Господин мэр, - отрапортовал главный милиционер. – Вот и СОБРовцы подъехали.
- Наконец-то, - не здороваясь, буркнул мордатый. Его утонувшие между щеками и низким лбом колючие глазки на мгновение задержались на майоре Волковом и Юрии и опять забегали по тесной комнате.
- Вы поступаете в распоряжение начальника городской милиции. Сейчас поедете в центральный офис Сбербанка и в казначейство. Все наличные деньги и ценности перевезёте сюда. И сразу займёте места для обороны здания администрации. Начальник милиции вам укажет где, - мэр кивнул на подполковника.
- Я не обязан следовать Вашим указаниям, господин мэр, - громко и чётко сказал Артём. – У меня своё начальство и свой приказ, который я выполняю.
- Какого чёрта! Да ты знаешь, кто я?! – сразу заорал Бреннер. Щёки его стали ещё толще и ещё краснее.
- Ну, меня-то Вы точно не знаете. Вы смотрели сегодня в окно, господин мэр? – хладнокровно продолжал Артём.
- Я … а что? – растерялся тот.
Его «быки» раздвинули жалюзи руками. Прямо в окно смотрел круглый чёрный ствол пушки БРДМ. Бреннер отскочил от окна, облизал пересохшие губы, носовым платком нервно протёр толстую шею и ладони рук. Охранники уже потянулись было к своим подмышечным кобурам, но мэр жестом остановил их.
- Нет-нет, не будем ссориться! Пусть они выполняют свой приказ. Ракетный и ядерный арсеналы тоже надо кому-то охранять.
- Может, Вы введёте меня в курс дела? – спросил Волковой. – Как положение в городе?
- Положение очень тяжёлое. Я не могу связаться ни с кем, даже с самим … - мэр поднял толстый палец с массивным золотым перстнем к потолку, но тут же спохватился – не сказать бы лишнего. – Ну, короче НИ С КЕМ! Вся система государственной власти в опасности. Мы вот всеми наличными силами организовали защиту городской и районной администрации от всякого
сброда. Но сил у нас мало, да и всей ситуации я не знаю. Кроме того, военные мне мало помогают.
- А что, есть какая-то реальная опасность военного плана?
- Не знаю, не знаю! – опять занервничал Николай Иосифович. – Я же говорю – я не знаю всей ситуации! Но нам надо собрать все ценности и обеспечить охрану нашей власти!
- С Вами всё ясно! – отрезал майор. – Пошли отсюда, Юрий Петрович, пошли на воздух!
- Постой, я тоже хочу спросить, - сказал Юрий. – А что Вы, господин мэр, собираетесь сделать для восстановления нормальной жизни населения города и прилегающих районов? Не кажется ли Вам, что это и будет способствовать укреплению авторитета власти в глазах народа?
- А-а, бросьте демагогию! Причём тут народ? Толпа будет исполнять то, что им прикажут. Надо собрать все силы в кулак и двинуть им так, чтобы все поняли, кто тут власть и чей здесь закон. Плохо только одно – электроэнергии нет, связи с руководством нет. Поэтому ситуация неясная, запутанная и грозит выйти из-под контроля. Если ваш отряд окажет мне действенную помощь – мы, м-м-м … будем вам весьма признательны. В разумных пределах, конечно.
- Насчёт помощи лично Вам – и не рассчитывайте, господин мэр! Ну, а если представиться возможность разрулить ситуацию – в этом мы поможем! Пошли, товарищ майор!
Юрий и Артем, не прощаясь, вышли из «мэрской» сторожки. Бронетранспортёр взревел двигателем и снова помчался по тихим улицам Канска. Через несколько минут они выехали к реке Кан, вернее к тому месту, где эта река была ещё вчера. Теперь здесь был огромный грязный овраг, покрытый громадными не растаявшими льдинами и озерками мутной воды. Возле этих озерков толпились люди. Было видно, как они вёдрами, кастрюлями, пакетами черпали из воды попавшую в западню рыбу, собирали её в сумки, мешки, рюкзаки и уносили домой.
- Рыбный день! – с невесёлой усмешкой прокомментировал Артём.
Юрий посмотрел на серое, низкое, глухое небо, сеющее на землю мелкий и частый дождь, и подумал о том, какие ещё испытания и катастрофы предстоит пережить ему и «краповым беретам», в отряд которых он так внезапно попал, и этим мирным людям, собирающим сейчас свой нежданный улов.
Они проехали по мосту через Кан. Асфальт был покрыт частыми мелкими и крупными трещинами, но сам мост устоял при землетрясении. БРДМ проехал правобережную Предмостную площадь, с разгона перескочил длинную узкую, но видимо глубокую щель и помчался на север к темнеющему невдалеке густому сосновому бору.
У ворот арсенала вооружений ВМФ их встретила усиленная охрана: два офицера, два мичмана и около десятка солдат. За воротами, немного сбоку, Юрий увидел огневую точку – крупнокалиберный пулемёт обложенный мешками с песком. Строгий капитан-лейтенант с припухшими глазами и суточной щетиной на подбородке внимательно прочитал документы майора Волкового. Вернул. Пристально посмотрел на Юрия:
- Ваши документы! Вы – кто?
- А это со мной, - вмешался Артём. – Гражданский специалист.
- Гражданским здесь находиться не положено, - категорично сказал капитан.
- Да ты понимаешь, что у меня спецзадание! – повысил голос майор.
- Не надо на меня кричать! Я доложу командиру – он решит. А вот, кстати, и он сам идёт.
К ним быстрой, чуть вразвалочку походкой, подходил габаритный военный с открытым мужественным лицом, в чёрной морской форме с погонами капитана 1 ранга.
- Прибыли?! Отлично! Мне ещё вчера звонили о вас. Майор Волковой? – быстро, рублеными фразами на ходу заговорил он и протянул майору руку. Крепко пожал её, также быстро протянул руку Юрию и замер, вглядываясь в его лицо и узнавая.
- Юрка?! Крохин! Ты, что ли! Ты как здесь?
Юрий тотчас же узнал своего одногодка Олега Брагина. Они вместе призывались в армию, попали в одну команду, затем год спали на соседних кроватях, рядом стояли в строю, вместе поливали потом на учениях гимнастёрки. Потом Олег перевёлся на службу в спецподразделение и они расстались. Старые друзья не встречались больше двадцати пяти лет. Они обнялись.
- Я вообще-то здесь случайно, - освободившись от медвежьих объятий Брагина, сказал Юрий. – Вот, прибился к СОБРу. Теперь я с ними. Вроде, как отец полка.
- Ну, да ладно! Пусть молодёжь идёт занимать боевые посты, а ты – сразу ко мне! Посидим, вспомним молодость.
- Товарищ капитан 1 ранга, не забирайте от нас насовсем Юрия Петровича! – попросил майор Волковой.
- Да верну я вам его, верну! Но и ты, майор, такими людьми не бросайся, в наряды не посылай. Для Юрия Петровича Крохина мы найдём дело. Очень важное и очень нужное дело!
"Краповые береты" на своём БРДМ уехали занимать позиции у ракетного арсенала, а Брагин повёл Юрия в штаб части в свой командирский кабинет. Там он вытащил из своего старого, наверно ещё сталинских времён, сейфа непочатую бутылку E. Remy Martin и две хрустальные рюмки. Они выпили по одной за встречу, закусили сыром и чёрными оливками, и Олег засыпал старого друга вопросами: где? как? когда? сколько? Юрий отвечал сначала сдержанно, немногословно, но после третьей рюмки расслабился, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, поудобнее устроился на шатком фанерном стульчике и уже подробнее и эмоциональнее стал рассказывать о своей гражданской жизни, о семье, о событиях последних двух дней.
- Ну, а ты-то как до Канска дослужился, расскажи? – спросил он в свою очередь. – Я ещё в армии слышал, что ты поехал в командировку то ли в Анголу, то ли в Эфиопию. Правда?
- Всё верно. Был я и там, и там, и ещё в нескольких горячих точках на планете. Получал за свои «командировки» ордена и звания, а ещё чаще шрамы, в том числе и на сердце. Всякое бывало, да …  А, ладно, всё в прошлом! – Олег одним махом опустошил рюмку, съел оливку и старательно обсосал косточку. – И вот, два года назад, дали «каперанга» и прислали сюда, вроде как на почётное и спокойное место перед пенсией.
Разговор двух старых знакомых вернулся к текущим событиям. Брагин, со слов Крохина, постарался уяснить сложившуюся ситуацию.
- Скорее всего, вслед за Красноярском, и всю Россию смыло к чертям собачьим! Не думаю, что случилась только локальная протечка воды из океана на 2 – 3 тысячи километров! Россия ведь была развёрнута лицом, в смысле рельефом, к северу, к Ледовитому океану. Вернее всего, вся суша опустилась под воду, за исключением отдельных островов. А что касается последнего выступления губернатора, так я его тоже видел, и оно меня нисколько не удивило. Насколько я знаю наши власти и наших командиров, они всё давно знали и предприняли меры к спасению – себя! Сейчас наши политики, администраторы, депутаты и примкнувшие к ним олигархи сидят себе где-нибудь на Бермудах или ещё в каком безопасном месте и попивают «кофе с какавой»! Ну, примерно, как мы с тобой. А народ, по своему обыкновению, они не посчитали нужным оповестить. Ну, подумаешь, погибнут 100 – 150 миллионов! Бабы ещё подданных нарожают! А, слушай! А что это я о них так плохо думаю? А может, они и не на Багама-Бермудах? Да точно! Совершенно безопасным местом может быть или сверхглубокий и сверхбольшой бункер, или сверхогромная подводная лодка, или уютненькая застеклённая база, где-нибудь на Луне!
- Да ладно, Олег! Что теперь про них говорить. Они позаботились о себе, «подстелили соломки» на случай катастрофы. Теперь нам до них дела нет. Нам надо подумать, как спасти выживших людей, обеспечить порядок в обществе и, по возможности, принять меры на случай новых природных катаклизмов. Были мы сейчас у здешнего мэра Бреннера – ну и фрукт! А впрочем, как все наши политиканы. Думает только о себе и любит только себя – во власти! Реально же он ничего делать не будет.
- Вот! И я к тому же веду! Государства и армии у нас уже нет. Но остались честные офицеры, которые служат народу, а не власти, и которые имеют авторитет среди солдат. У нас есть оружие, пока ещё есть дисциплина. Но надо как можно скорее восстановить функции хозяйства и дееспособное гражданское правление. Армию, и милицию, и чиновников – всех придётся распустить. Их кормить некому!
Выпив очередную рюмку коньяка, Брагин продолжил:
- Посмотрел я на твоего майора Волкового – боевой парень, горячий. В бою он не подведёт – и постреляет, и подерётся, и победит. А вот в ситуации, когда нет ни мира, ни войны, а жрать охота, может и растеряться! Да, кстати, мы сыр-то с оливками приговорили! А ты наверно, есть хочешь, а я тебя разговорами кормлю! Уан мОмент!
Брагин быстро вышел и вскоре опять появился, неся в руках два свёртка.
- Вот, режь и ешь! Это колбаса, местная, Канская, ещё до катаклизменная. А это хлеб, утрешний, свой. У нас тут один паренёк с Северного Кавказа служит. Хлеб печёт – объеденье!
Так, на чём я остановился? Сейчас нужны люди, которые могут не только пальцем на курок давить или мышкой щёлкать. Нужны толковые, честные и ответственные люди. Такие, которые бы не щадя себя поработали для всех, для общества и установили правила новой жизни. Я думаю, Юра, ты один из них!
- Да я, Олег, ты знаешь …
Тут их разговор прервал стук в дверь кабинета.
Олег отставил рюмку, вытер рот салфеткой.
- Войдите!
Вошёл офицер с красной повязкой на рукаве «Дежурный».
- Товарищ капитан 1 ранга! В городе беспорядки. Толпа гражданских осадила ликёро-водочный завод. Там их охрана и наш наряд. Но толпа очень большая – не меньше тысячи человек. Что прикажете предпринять?
- Машину, ЗиЛ давай! Отделение с пулемётом, лейтенанта Тяжельникова. Старшим будет … вот он, гражданин Крохин! Выполняйте!
Когда дежурный офицер вышел, Брагин разлил по рюмкам остатки коньяка.
- Я со вчерашнего вечера отправил в город несколько патрулей, так, для разведки и информации. Этого и следовало ожидать, что в городе возникнут стихийные процессы. ЛВЗ – одно из «горючих» мест в городе – и вот оно вспыхнуло. Нельзя допустить, чтобы в Канске началась повальная пьянка – это будет Содом и Гоморра в одном отдельно взятом городе. Необходимо сразу и решительно пресечь безобразия. Зачинщиков и беспредельщиков расстреливать на месте. Ну, а простых жителей надо уговорить по-хорошему. Старайся не допустить стрельбы, паники, террора. Справишься сам? Моё присутствие тебе не нужно?
- Справлюсь. Будь в штабе, у тебя и без того хлопот много. Можно, я пару СОБРовцев с собой возьму?
- Бери. И майора возьми, он поможет в случае чего. Успеха!
Распрощавшись с Брагиным, Юрий вышел из штаба. У крыльца, на асфальтовой дорожке, уже стоял армейский ЗиЛ с тентом над кузовом, с андреевскими флажками на дверцах. Возле машины курили молодой стройный лейтенант в камуфляже и такой же молодой водитель в чёрной короткой куртке и бескозырке. При виде Юрия они загасили сигареты и отдали честь:
- Товарищ Крохин? Мы готовы. Прошу в кабину.
Они подъехали к отряду СОБРа. Артём, выслушав задание, молча полез в БРДМ и достал оттуда массивный бронежилет и каску.
- Одевай, Юрий Петрович! Чую я – дело пахнет керосином!
- Скорее уж спиртом! – отшутился Юрий и с помощью одного из бойцов надел бронежилет.
Металлические ворота ЛВЗ были погнуты и распахнуты настежь. В них поодиночке и группами входили люди с вёдрами, бидонами, канистрами в руках. ЗиЛ гудел и ревел мотором, медленно раздвигая хмурую неподатливую толпу. К машине протиснулись два растрёпанных мужика с табличками "охрана" на груди и на спине.
- Там они, мать их ...! Там, у склада готовой продукции!
Охранники запрыгнули на подножки ЗиЛа и провели машину в объезд боковой дорожкой к большому кирпичному складу. В складе забаррикадировались несколько охранников и рабочих завода. Толпа грабителей и мародёров, возбуждаемая громкими криками и руганью, а ещё больше вожделением, напирала, ломилась в ворота склада. Несколько отчаянных парней забрались на крышу и искали ход сверху. Юрий понял, что действовать надо быстро, точно и решительно. Иначе толпа получит доступ к дармовой отраве и начнётся вакханалия. А когда пьяная и озверевшая сволочь вырвется в город, там начнутся погромы, грабежи, убийства. Солдаты и "береты" тонкой ниточкой прошли у стены склада. Впереди шёл майор Волковой и своей габаритной фигурой и грозным видом ловко "продавливал" толпу. Следом шёл Крохин, а за ним плотно, чтобы их не разделили погромщики, шли бойцы. В толпе Юрий видел разные лица, и молодые и старые, но до ужаса похожие друг на друга выражениями тупой злобы и вожделения разгула. На их отряд почти и не обращали внимания. Люди оборачивались только  тогда, когда их толкали и оттесняли, пробивая себе дорогу. Вокруг стоял ужасный шум: крики, вопли, матерщина. Люди не слышали даже сами себя. Как заставить их услышать? Как заставить разойтись по домам не стреляя в них, не дубася каждого по голове? Артём видимо думал о том
же. Он обернулся к Юрию и прокричал в самое ухо:
- Ты видишь их лица?! Они уже готовы громить и убивать! Что делать, Петрович?! В толпе женщины и дети. Если начнём стрелять и поднимется паника, ОНИ же пойдут и по живым и по мёртвым!
Юрий оттолкнул плечом паренька с большим пакетом полным пластиковых бутылок в руке и с гитарой на ленточке за плечами. Его внезапно озарило. Он сдёрнул с парня гитару, крепко сжал в руках.
- Извини друг, потом верну!
- Э - э, куда! - слабо возмутился парень, но Юрий уже прошёл вперёд и стоял теперь сбоку от главных ворот склада. Он с размаху провёл по всем струнам гитары и на этот новый звук, неожиданный здесь и сейчас, посторонний, ближайшие к нему люди замолчали и попятились, образовав свободный пятачок. Солдаты моментально собрались и встали в полукруг перед Юрием и Артёмом. Майор приставил к лицу Крохина мегафон и тот заиграл на простенькой и расстроенной гитаре и запел первое, что ему пришло в голову:
- «Офицеры, офицеры! Ваше сердце под прицелом!
- За Россию и свободу до конца!
- Офицеры, россияне! Пусть свобода воссияет ...»
Толпа остановилась, шум постепенно затих. Задние вытягивали шеи, шикали друг на друга, чтобы увидеть и услышать этот внезапный концерт. Гитара звучала, как полено с проволокой, но это было не главное. Юрий попытался вложить в свой голос максимальную силу, страстность, убеждение и передать это людям. И неожиданно для него самого это подействовало на толпу. Артём чутко уловил перемену в настроении народа, подал знак, и солдаты подняли его и Юрия и поставили себе на плечи.
Закончив петь, Юрий отдал гитару и взял в руки мегафон.
- Земляки! Сибиряки! Страшная беда обрушилась на нашу землю! Её масштабов мы ещё не можем установить, но ясно - это величайшая и глобальная природная катастрофа в истории. В результате серии землетрясений и наводнений погибли миллионы людей. Под вопросом стоит само существование человечества. Мы должны сплотиться, трудиться, чтобы выжить самим и дать возможность жить следующим поколениям. У нас не должно быть места грабежам, беспорядкам и другим преступлениям. Только так мы уцелеем, и будем жить достойно, а не скатимся в дикость, в варварство, в скотство. Не скатимся к войне, в которой сильный будет убивать, и угнетать слабого, и в которой не будет победителей. Власти города уже предпринимают меры ... (Тут в толпе послышался шум, и смех, и нелицеприятные, и нецензурные выражения.) Да, да, вот и я про то же! Мы, значит, с товарищем майором, встречались с вашим мэром Бреннером. Знаем, что это за тип! Но если он не будет работать на вас, на граждан, скиньте его к чёртовой матери! Но сделайте это по закону, сообща и на трезвую голову. У вас впереди много работы. Создавайте органы самоуправления при домах, в микрорайонах. Помогите себе сами! Иначе вас не спасут ни армия, ни милиция, никто.
- Уважаемые граждане! Люди! Решайте, что для вас важнее: одурманить себя и идти грабить, убивать, зверствовать? Или собраться всем миром и построить новую жизнь, такую, какую бы вы хотели для себя. Без прежних "хозяев", чиновников, политиканов и олигархов.
- Я - простой русский человек, такой же, как и вы. Моя семья, все близкие остались в погибшем Красноярске. Так случилось, что я уцелел. И я хочу жить и хочу строить новую жизнь! И я призываю вас, земляки, сибиряки, давайте ЖИТЬ вместе!
Эта простая речь удивительным образом подействовала на людей. Злоба ушла из них. На лицах обозначились раздумье и забота. Многие опускали голову и тут же спешили уйти с завода, выбрасывали пустые бутылки и канистры. Но из толпы раздался чей-то весёлый голос:
- А ну-ка, спой нам ещё песню! Понравилось нам, как ты поёшь!
Его поддержали:
- Спой! Пой! Песню!
Юрий не заставил себя упрашивать и снова взял гитару. К нему подтащили перевёрнутый мусорный бак. Он влез на него и, бегло настроив гитару, снова запел:
- «Когда весна придёт - не знаю …»
После окончания песни люди хлопали ему, как настоящему артисту. Затем дружно стали расходиться, вслух обсуждая последние новости. Юрий крикнул вдогонку:
- Эй, народ! Передайте гитару хозяину! И спасибо вам, люди, за внимание и за понимание!
К нему подошла пожилая женщина, взяла за руку, сказала:
- Спасибо и тебе, служивый, что не допустил народ до греха! Спаси Бог!
Охранники увели несколько человек, уличённых, как зачинщики погрома, куда-то за склад, вглубь территории завода.
Когда солдаты и СОБРовцы уже садились в машину, к ним подошёл неровной подпрыгивающей походкой лысоватый мужчина в дорогом костюме, испачканном извёсткой и с галстуком набекрень.
- Спасибо, огромное спасибо, господа офицеры, что не дали разграбить завод! Я – директор ЛВЗ. В знак благодарности могу предложить вам два ящика лучшей водки. Экспортная! Люкс! Открывайте борт, сейчас рабочие вынесут.
Юрий поглядел на него с презрением:
- Мы не за водкой к Вам приехали! Мы город спасали от пьяного разгула! И не нужна нам Ваша благодарность!
- Вам мало?! Ну, возьмите три ящика, четыре!
- Да пошёл ты со своими ящиками! Людям сейчас работать нужно, чтобы выжить и чтобы не одичать. Было бы лучше всего вылить в сточную канаву твою отраву! А если жалко – увози её куда-нибудь подальше. И вообще, закрывай-ка ты, дядя, свою винокурню и начинай производить что-нибудь действительно нужное для людей!
Не слушая дальнейших причитаний директора, Юрий сел в кабину и ЗиЛ, пыхнув сизым дымком, поехал обратно на военную базу.
Командир базы Брагин был весьма загружен неотложными делами, и Крохин его едва нашёл. Он коротко доложил, что проблема с водочным заводом устранена, по крайней мере, на время. Спросил, что ему делать дальше.
- Сейчас идите в столовую пообедайте. Потом отдохни в казарме, приведи себя в порядок и чрез 2 часа жду у себя. Вот с питанием тоже проблема. Продуктов хватит на 2 - 3 недели, максимум на месяц. А чем дальше солдат кормить ума не приложу! Хоть демобилизацию начинай! Ну, да ладно, придумаем что-нибудь.
После обеда и короткого отдыха, Юрий не захотел оставаться при штабе части, а попросился к "своим" СОБРовцам. Брагин сказал ему на прощание:
- Смотрите там с майором в оба! В зоне вашей ответственности пойма реки Иланки, поросшая кустарником, гаражные массивы и линия железной дороги.
- Ты думаешь, возможно нападение на базу?
- Чем чёрт не шутит, пока Бог спит! Наступают крутые времена. Найдутся лихие ребята, которым захочется разжиться оружием, поиграть в "войнушку". Так что "бди"!
- Нет, я не думаю, что будет какое-то организованное нападение, - успокоил Юрия майор Артём, когда Крохин прибыл в его распоряжение. - Народ в городе, в целом, мирный. Если кому-то и захочется вооружиться - они будут у солдат охраны покупать. Вот за этим и надо смотреть. А так, база защищена нормально. Забор высокий, крепкий. Периметр оборудован как следует. Одно плохо - электричества нет, сигналки не действуют и света по ночам не будет. Надо самим смотреть. Приборы ночного видения я своим бойцам раздал. Вот и тебе, кстати. И пистолет. Умеешь?
Артём протянул небольшой прибор, похожий на бинокль и кожаную кобуру. Юрий положил ПНВ в карман, а пистолет сразу достал из кобуры и взвесил на ладони.
- Ого, какой-то новый! Интересно! Я такой ещё не видел!
- ПЯ - пистолет системы Ярыгина, - пояснил Артём. - Ничего особенно оригинального, но современный. Точный, сбалансированный, мягкий спуск. Калибр 9х19 миллиметров, 17 патронов.
Юрий немного поупражнялся с пистолетом, затем положил его в кобуру и закрепил на поясе.
- Но пассаран! - они не пройдут! - шутливо объявил он.
- Вот знать бы еще, сколько мы здесь торчать будем, - озабоченно проговорил Артём. - И что делать дальше - полный мрак!
- Н-да, ты прав. Мрак, туман и неизвестность ...
Погода соответствовала общему гнетущему состоянию. Целый день лил дождь, то мелкий, моросящий, то проливной. Постоянно дул сильный северный ветер, переходящий временами в ураган. Несколько раз ощутимо вздрагивала земля. И было невероятно тепло для конца декабря: +15 +20 градусов. Но вот подошёл к концу и этот день, самый короткий день в году - 22 декабря.
В 6 часов вечера Артём пошёл спать, оставив за себя Юрия и пообещав сменить его после полуночи. Юрий немного поскучал в ангаре-складе, потом взял фонарь и решил выйти за забор, осмотреть окрестности. Он пошёл к воротам запасного выезда с базы. Возле караулки, под навесом, стояли офицер и трое часовых в матросской форме с автоматами Никонова за плечами. Они о чём-то тихо разговаривали. Юрий подошёл к ним, по своей привычке ступая неслышно. Не доходя трёх шагов, негромко окликнул:
- Как служба, молодцы?
Офицер вздрогнул всем телом и резко обернулся, но, узнав Юрия, расслабился, хотя на его лице осталось выражение напряжённости и досады.
- Всё нормально, товарищ ... э-э?
- Называйте меня Юрий Петрович. Я здесь неофициально. Что-то вроде консультанта - инструктора.
В глазах лейтенанта он прочёл догадку: фээсбэшник! Но не стал его разубеждать.
- Ночь тёмная, глухая, шум дождя скрадывает звуки - будьте начеку! Смотрите хорошенько, но и себя не выдавайте. Курить только в помещении. Ясно?
- Так точно, товарищ ... Юрий Петрович! Мы и так дежурим попарно. А в случае необходимости один матрос будет посыльным.
- Всё правильно. Кстати, сами-то Вы местный?
Лейтенант отчего-то смутился:
- Я ... нет! Я из Нижнего Ингаша.
- Ну, так это близко! Считайте, местный. Я выйду за ограду, огляжусь. Вернусь через 30-40 минут, - Юрий посмотрел на свои наручные часы с фосфоресцирующими стрелками. - Пароль: "Я - звезда".
Двое часовых вручную приоткрыли тяжёлые откатные ворота, и Крохин шагнул в слякотную темень. Он шёл почти на ощупь, ориентируясь лишь на размытые силуэты зданий, деревьев. Изредка он позволял себе подсветить фонариком и то, прикрывая свет плащ-накидкой.
Вот, это должно быть улица Товарная. Поворот налево - улица 2-я Тихая. Всё спокойно. Сараи, гаражи, частные дома с палисадниками - тёмные, тихие. Кроме шлёпанья дождя никаких звуков. Даже собаки не лают и не чувствуют чужого. Вот широкий бурный ручей в кустах - должно быть речка Иланка. Юрий прошёл по топкому берегу, пробрался среди кустов и куч мусора. Нигде ни единой души. Вот впереди автомобильный мост через Иланку. Рядом АЗС на улице Залесной. Юрий немного постоял, подумал переходить ему на ту сторону речки, дойти до железной дороги или нет? А чего туда идти? По железной дороге нет никакого движения, там пусто. Лучше он пройдёт подальше по этому берегу. Хорошо бы у этого моста выставить секрет. Надо будет сказать Олегу. Конечно, не сейчас, а утром.
Юрий пошёл дальше, но едва он поравнялся с ближайшими гаражами, как в воротах одного из них приоткрылась калитка, и оттуда пробился слабый, колеблющийся свет. Юрий постарался как можно тише подойти к гаражу, но хлюпающая под сапогами грязь выдала его. Калитка ворот распахнулась настежь, и наружу вышел здоровенный мужик в дождевике с капюшоном. Юрий успел увидеть в гараже старый "Москвич-2140" зелёного цвета, без номеров, и стоящих у верстака с бутылкой водки и стаканами ещё 3 или 4 мужиков.
Вышедший, сиплым голосом, поприветствовал его:
- Хто тут? Какого ... надо? Пшёл, нах, отсюда!
Юрий хотел возмутиться, достать пистолет и поставить хама на место, но передумал:
"- А чего, собственно, он будет лезть в каждую дырку, и пугать мирных обывателей? Ну, пусть даже и немирных. Ну, подумаешь, собрались мужики вечером попить водки вдали от жён. А чего он хочет - весь мир переделать с помощью пистолета?"
Юрий ничего не сказал, только ссутулил плечи и, не глядя больше в сторону этого гаража, пошёл своей дорогой. Он прошёл по улице Залесной до Дачного переулка и снова свернул к сосновому бору и ограде базы. Везде было по-прежнему темно и тихо. Возле ворот базы Юрий громко назвал пароль. Ворота открыли офицер и один из матросов. Лейтенант объяснил, что двое
других отдыхают в караулке. Крохин коротко рассказал ему о ситуации за забором базы и пошёл к ангару, занимаемому СОБРом. Остаток его дежурства прошёл без происшествий. Ровно в полночь проснулся майор Волковой и сменил Юрия. Тот сразу с наслаждением растянулся на скрипучей солдатской кровати и моментально уснул. Но проспать до утра ему не удалось. Среди ночи Юрия разбудил крик:
- Тревога! Нападение на базу!
Он моментально вскочил с койки, обулся, надел бронежилет, куртку, каску. На ходу достал из кобуры пистолет и выбежал из ангара вслед за солдатами. У восточных ворот раздавались выстрелы, автоматные очереди, резко ударил по ушам звук от взрыва гранаты. Шипя, взлетела красная ракета и осветила территорию. Майор Волковой в надвинутой на брови каске, весь уже в азарте боя, собрал своих бойцов и поставил задачу:
- Противник неустановленной численности, предположительно 100 человек, проник на территорию базы. Они вооружены лёгким стрелковым оружием и ...
- Постой, как же они ... - вмешался Юрий.
- Отставить! - резко оборвал его майор. - Вопросы потом - если на них останется время! Как они прошли внешний периметр - будем разбираться после боя. Наша задача: связать нападающих боем и нанести им возможно больший урон. Естественно, самим не подставляться под пули. Пулемётчик - на фланг.
Артём без лишних слов объяснил своим бойцам личные задания. Часть "беретов" скрылась в темноте, большая часть отряда укрылась за мешками с песком, уложенных в ряд возле ангара. Юрий устроился у бойницы, образованной двумя мешками, между Артёмом и снайпером "беретов", вооружённым длинноствольной винтовкой КСВК с ночным электронно-оптическим прицелом. У Артёма был пистолет-пулемёт ПП-2020 с магазином на 44 патрона, с коллиматорным прицелом. Большинство бойцов СОБРа были вооружены укороченными автоматами АН-94/2011 "Ангара". Юрий снял с предохранителя свой пистолет. Угловатая рукоять «Ярыгина» удобно легла в ладонь. Крохин ощутил уже подзабытое волнение от владения боевым оружием и предчувствия боя. «Краповые» вступили в интенсивную перестрелку. Юрий тоже сделал пару выстрелов в мелькающие в темноте серые тени. Пистолет показался ему сбалансированным, с хорошим спуском. Затем он в прибор ночного видения выбрал себе цель: это будет вон тот автоматчик за обрезанным тополем, с колена обстреливающий левофланговых солдат охраны. Юрий улучил момент и, когда автоматчик чуть выдвинулся из-за дерева, выстрелил в него. Тот сразу упал и больше не поднимался.
- Хороший выстрел! – одобрил Артём. – Ты, Петрович, где служил?
- Разведрота береговой обороны, Тихоокеанский флот!
- Уваж-жаю! Так, отлично, их здесь пока остановили. Я пошёл на правый фланг. Хромой, за Петровичем приглядывай, отвечаешь!
Снайпер согласно кивнул, и майор исчез в темноте. Вскоре стрельба возле ангара совсем затихла. Стреляли теперь только где-то правее, возле ангаров для хранения ракет. Там стрельба даже усилилась. Время от времени взлетали осветительные ракеты, жгли файеры.
- А мы чего тут лежим? – сказал Юрий снайперу. – Пойдём туда! Здесь и «срочники» посидят, покараулят.
- Пошли, - коротко отозвался СОБРовец, встал, закинул винтовку на плечо. Пригибаясь и прячась за кустами, они добежали до нового места боя. Но к этому времени стрельба и здесь затихла. Большая группа нападавших была оттеснена к углу забора и купе голых деревьев на жёлтом газоне. По асфальтовой дорожке медленно подъезжал УАЗ-джип с открытым верхом, с фарами, светящими дальним светом. УАЗ въехал в свет лежащего на асфальте красного файера. В кузове джипа стоял Олег Брагин. Он поднёс к губам мегафон:
- Внимание! Всем прекратить стрельбу! Лица, незаконно проникшие на территорию военного объекта, внимание! Я – командир базы, капитан 1 ранга Брагин! Вы окружены! Сложите оружие и сдавайтесь! Я гарантирую вам жизнь и хорошие условия содержания при аресте! Прекратите сопротивление! Тем самым вы сохраните себе жизнь! Ещё раз повторяю …
Раздался негромкий хлопок, будто открыли бутылку шампанского. Но так как стояла почти полная тишина, лишь дождь стучал по деревьям и по асфальту, этот хлопок услышали все. И все поняли, что это выстрел. Брагин схватился за горло и, глухо застонав, осел на пол джипа.
- Откуда стреляли!! – вскрикнул снайпер-СОБРовец.
- Не знаю … - ошеломлённо отозвался Юрий. – Н-не видел …
Секунду он пребывал в ступоре, потом бросился к машине командира базы. Стрельба вокруг него возобновилась с новой силой. Стреляли и моряки, мстя за своего командира. Стреляли и нападавшие, уже не рассчитывая на пощаду. Теперь они отступали и отстреливались только для того, чтобы спасти себя.
Возле Олега уже хлопотали его водитель и один из офицеров. Но Юрий сразу понял, что его друг уже мёртв. Тот, который прошёл за свою жизнь много боёв, много опасных мест на планете, погиб на своей Родине, защищая её и пытаясь прекратить кровопролитие.
- Пуля-стрелка из специального оружия, - как бы оправдываясь, сказал офицер. – Пробила горло и вошла в затылок.
- Что за тварь это сделала! – взорвался Юрий и в отчаянии стукнул кулаком по машине.
- Нам только что сообщили по радио, что из "зоны" на станции Тинская совершила побег большая группа особо опасных рецидивистов. Мы и не думали, что они так быстро … а тут стрельба, ну, мы и подумали … а командир помчался впереди всех! И вот видите …
Юрий слушал офицера вполуха. Он уже внимательно вглядывался в темноту через прибор ночного видения. Потом вдруг сорвался с места и подбежал к ближайшему СОБРовцу.
- За мной! Туда, к воротам! Кажется, я его засёк!
Они счастливо избежали пуль, свистевших повсюду, пригибаясь и прячась за голыми невысокими кустиками, растущими за бордюром дорожки, добежали до восточных ворот. Ворота были откачены до предела. Возле караулки стояла кучка людей, человек 10, в одинаковых чёрных телогрейках и чёрных шапках. Среди них Юрий приметил высокого мужика и, во вспышках выстрелов, узнал в нём человека отогнавшего его от гаражей. Рядом с ним стоял другой мужик, немного пониже ростом, но такой же широкоплечий. В отличие от других одет он был в джинсы и спортивную короткую куртку, блестящую от дождя. Его лицо было скрыто длинным козырьком бейсболки, надвинутой на самые брови.
- Тот, в бейсболке, - шепнул Юрий "краповому берету". - Взять живым! Я отвлеку!
Он подхватил с земли увесистый булыжник и выскочил на открытое место с поднятой кверху рукой.
- Стоять, урки, б - и! Счас всех замочу! - заорал Юрий так, что оглушил самого себя. - Длинный выходи, падла! Я тебя узнал! Два шага вперёд!
Его появление и дикий крик вызвали растерянность у бандитов. На пару секунд все застыли на месте. Этого хватило, чтобы за их спинами возник СОБРовец и молниеносным приёмом скрутил главаря. Один из "зэков" вскинул автомат, но Юрий выстрелил первым и бандит упал, корчась от боли и яростно матерясь.
- Сдаёмся! - крикнул длинный, бросил вперёд АКМ и сделал вслед за ним два шага. И вовремя - их всех сейчас же окружили "береты" и моряки.
- Что, подстрекателя взяли? - поинтересовался Артём, тяжело дыша после быстрого спринта.
- Кажется, да. Пошли-ка, взглянем на него.
- А что это у тебя в руке?
Юрий выронил на землю булыжник.
- Камень?! А чего ж ты, дурья голова, гранату не взял? У моих у всех по 2-3 штуки!
- Да так как-то, Артём … Не подумал.
- Ну, Петрович! Ну, ты даёшь! Камень, вместо гранаты! Ха-ха!
Пленных бандитов построили в колонну, и повели к казарме. Избежавшие плена и пули, изредка отстреливаясь, убегали в сторону железной дороги и подступающего к городу густого леса. Преследовать их в темноте было неразумно, и Артём отозвал своих людей, отложив погоню до утра. Но несколько солдат с базы продолжили преследование бандитов.
Подвели пленного в спортивной куртке и уже без бейсболки.
- I am an American citizen; you have no rights to arrest me!
Луч фонаря осветил чисто выбритое лицо с мясистым носом, квадратный подбородок с ямочкой, оскал белых ровных зубов за тонкими губами. Серые глаза, под слегка припухшими веками, смотрели зло и презрительно.
- Постой-постой! А я тебя знаю! - воскликнул Юрий. - Веришь, Артём, года два назад ездил я в Железногорск - это наш "закрытый" город. Ещё когда стояли на КПП я обратил на него
внимание. Потом в городе пересеклись. Тогда он был корреспондентом то ли "Тайм", то ли "Геральд", то ли еще, какой хреновины. Он тогда чисто лопотал по-русски и постоянно щёлкал своим "Кэноном".
- Ага, понятно! Похоже, не простую "птичку" поймали! Посмотрим, что он нам "споёт"! Клюев, этого в штаб - и глаз с него не спускать! Я сейчас приду, допрошу. Пошли, Петрович,
караулку проверим. Как же они здесь прошли?
Майор пошёл к будке охраны, а Юрий задержался и поднял руку с часами, чтобы посмотреть время. И сейчас же послышался тупой звук удара, короткий стон и одновременно что-то с силой ударило Юрия по левой руке. Он удивлённо поднял голову и увидел, что один СОБРовец неподвижно лежит на земле, а главаря бандитов с трудом пытаются одолеть трое дюжих солдат. Подбежал Артём:
- Вот же сволочь - Клюева убил! Хромой, скрути гада в бараний рог! Бери ещё двоих - и в штаб его, и жди меня! Петрович, ты как нормально?
- Ага, нормально. Он что - в меня выстрелил?
- Да, вот этим, - Артём поднял с земли сплющенную пулю-стрелку. - Ты прямо в рубашке родился, повезло!
- Часы спасли! - Юрий показал титановый браслет своих наручных часов "SWATCH". Браслет был помят выстрелом, но часы шли!
Они подошли к будке КПП. Возле входа, в прошлогодней траве, лежал матрос, убитый пулей в затылок. В самой караулке обнаружили ещё двоих часовых заколотых штыком.
- Тут же ещё офицер был, лейтенант, - сказал Юрий. - Когда я вечером проходил, он мне странным показался. Испуганный какой-то.
- Как же, испугается такой! Похоже, он-то нас и предал, и ворота открыл, убив часовых. Ну, что догнали? - спросил майор у подошедших солдат.
- Нет, - ответил за всех молодой рослый офицер, утирая с лица грязь и капли дождя. - Примерно 20 - 30 бандитов скрылись в лесу. И наш офицер, лейтенант Покровский, с ними. Я его узнал, хотя и темно было. С рассветом можно бы облаву организовать.
- Отставить облаву! Смысла нет. До рассвета они далеко уйдут, скроются. Больше на базу они нападать не станут. Скорее всего, будут разбойничать по сёлам, по дорогам. Потом с ними разберёмся, и местные жители помогут. И предатель Покровский от нас не уйдёт. Никуда не денется!
Солдаты вновь закрыли ворота, убрали трупы своих и чужих. Артём с Юрием возвратились в штаб.
- Давайте сюда американца, - приказал Волковой своим бойцам. - Вы как его, не сильно? А, Айдаркин? Ты у нас любитель "разговора кулаками".
- Да, не-е, товарищ майор, не сильно. Раз по сопатке - чтоб врубался, пару раз по почкам, и на "ласточку". Лежит, размышляет.
Привели американца. Его руки были связаны сзади тонким и прочным шнуром. Лицо красное, напряжённое с бегающими беспокойными глазами. На крупном прямом носу повисла светло-розовая капля, губы крепко сжаты, "волевой" подбородок слегка подрагивал. Артём с минуту, пристально и молча, смотрел на шпиона.
- Ну, что, Джеймс Бонд траханный, - медленно, с расстановкой сказал Волковой. - Говорить будем? По-русски! Или мы тебе сперва рёбра переломаем? - он взял с подоконника ржавый железный прут и слегка похлопал им по своей ладони.
Американец, глядя на прут, с трудом разлепил губы:
- Ви не имейт прав! Гаагский суд, Гаагский конвенкшн, интернешнл законы ...
- Я очень уважаю "международные законы", - с иронией произнёс майор. - Но боюсь, в свете состоявшейся мировой катастрофы, за их соблюдением, увы, уже некому наблюдать. Следствие по Вашему делу, мистер, мы проведём максимально быстро и вынесем вердикт согласно законам военного времени. А эти законы устанавливаю здесь я! Так что молчать и врать не советую! Вы задержаны на месте преступления и с оружием в руках. И есть свидетель, который знает, что Вы уже долгое время ведёте разведывательную и подрывную деятельность против Российской Федерации, - он кивнул в сторону Юрия. - Вы можете что-то сказать в своё оправдание? Ваше имя, звание, ранг?
- Хорошо, я буду говорить, - сказал американец на чистом русском языке. - Я требую,
чтобы со мной обращались, как с военнопленным, по правилам гуманизма и при первой же возможности связались с американским посольством в Москве. Меня зовут Мактри. Чарльз Мактри. Развяжите мне руки и дайте сигару - я хочу курить. И дайте стул - мне не на что даже сесть!
- Стулья подносить Вам, мистер Мактри, мы не собираемся. Если хотите, садитесь на пол.
Развязывать руки - излишняя роскошь. Да и шнурок разрезать жалко.
- Но мне больно рукам!
- Ничего, это не надолго. Скоро руки онемеют и потеряют чувствительность. А затем и вообще отомрут и отвалятся. А шнурочек-то тут сам и упадёт! Ха-ха-ха!
- Вы говорите страшные вещи, господин майор! Это бесчеловечно!
- Ничего, тем охотнее и откровеннее Вы будете отвечать на мои вопросы. Ладно, Хромой дай мистеру шпиону закурить. Что там у тебя есть?
СОБРовец достал из кармана пачку сигарет "Прима", производства Канской табачной фабрики. Раскурил одну сигарету и воткнул в губы американцу. Тот поперхнулся дымом и закашлялся:
- Какая гадость! Здесь же чистый никотин и смолы! Это погубит моё здоровье!
- Эх, как всегда, - деланно вздохнул Артём. - Приговорённого к повешенью волнует запах мыла, которым натрут его верёвку. К делу! Итак, мистер Мактри, Вы признаёте себя виновным в организации вооружённого нападения на объект Министерства обороны РФ и в убийстве командира базы капитана 1 ранга Брагина? Да или нет?
- Но он же мог сорвать всю мою операцию! Эти тупые уголовники слушали его все уши. Его устранение - была вынужденная мера.
- Ясно, признал. Чистосердечно, м-да. Какова была цель Вашей операции?
- Я намеревался захватить базу и взять под свой контроль ядерный и ракетный арсенал. А потом, при получении инструкций из Лэнгли, использовать этот арсенал так, как это будет наиболее выгодно Соединённым Штатам.
- Когда Вам была поставлена такая задача?
- Я сразу, прибыв в Рашу, имел такую задачу: разведка, поиск путей, подкуп, создание агентурной сети, даже если агенты не понимали на кого они работают, готовность во время Х взять под контроль ядерное и ракетное оружие.
Юрию было противно слушать откровения этого наглого и самоуверенного убийцы, и он сказал:
- По-моему, всё ясно! Этого типа надо судить за шпионаж, терроризм и убийство!
- Так! - согласился Артём. - Я сегодня же свяжусь с военным прокурором. С судом тоже тянуть не будем. Уведите арестованного. Глаз с него не спускать!
- Вы не имеете права судить меня! - завопил Мактри. - Это нарушение международных законов и прав личности! Я требую адвоката! Я требую связи с посольством ... - его голос затих за дверями в коридоре штаба.
- Ну и упёртый этот америкос! Весь мир рушится, сам попался с поличным - а всё адвоката требует!
- Уж так они приучены, - согласился Юрий.
Утром, только рассвело, приехал на велосипеде милиционер и привёз письменное распоряжение главы города командиру военной базы: срочно прибыть в администрацию на совещание по поводу состояния дел в городе Канске и его окрестностях.
- Поехали со мной, Юрий Петрович, - позвал майор Волковой. - Не люблю я этой трепотни, ляпну ещё чего-нибудь. А ты будешь у меня вроде комиссара. Вот, как Фурманов у Чапаева!
- Ого, Артём! Ты уже метишь в народные любимцы и герои анекдотов?
- Да я же пошутил, Петрович! Просто у тебя всё получается.
Они поехали в администрацию на той же БРДМ, взяв с собой только механика- водителя и стрелка. Мэр Бреннер проводил совещание с депутатами и главными лицами города и района в зале для заседаний. Он со своими приближёнными сидел за длинным столом, покрытым красной тканью, и постоянно что-то крутил в руках: ручку, очки, бумаги или просто потирал потеющие ладони. Сидевшим в первом ряду Артёму и Юрию было видно, как под столом мелко
подрагивают толстые ноги градоначальника.
Высморкавшись в большой носовой платок и выпив подряд два стакана воды, мэр открыл совещание:
- Я собрал вас здесь, господа, чтобы сообщить о текущей ситуации и поставить в известность о мерах, которые предпринимаются администрацией, а также одобрить их ...
- А мы думали, что будем здесь совещаться и совместно разработаем решения по спасению города и населения! - крикнул из задних рядов какой-то депутат.
- Ах, оставьте, господин Николаев, свою журналистскую демагогию! Администрация и я, её глава, лучше знаем, что нужно делать. Мы с господином Фельдманом (он кивнул в сторону длинноносого мужчины в золотых очках) и с господином Очаковским (подполковник милиции привстал со стула) разработали проекты приказов. Сейчас мы их быстренько утвердим, и вы поедете к электорату, к своим производствам и фирмам, которыми руководите и будете их исполнять.
- Вы бы, господин мэр, прежде чем приказы раздавать, обрисовали нам положение дел, - громогласно высказался серьёзный седоватый мужчина, сидевший позади Юрия. - Прошло уже три дня с начала землетрясения и наводнения, а мы практически ничего не знаем.
- И вообще - где мы находимся? В России или на острове в океане? Или нас совсем на Луну смыло? - поддержали его другие.
- Я никак не могу связаться с высшим руководством, - переглянувшись со своими подручными, начал оправдываться Бреннер. - Полностью отсутствует телефонная связь. Радиосвязь действует километров на 50, не больше. Сутки назад прилетел поисково-спасательный вертолёт морского класса. Лётчики рассказали, что к западу и северу на большом расстоянии всё залито водой. Это последняя информация, которой я располагаю.
- Вы, г-н мэр, согнали всю милицию охранять квартал администрации, а в городе творятся безобразия! Грабят магазины, машины, квартиры и просто прохожих!
- А у меня чуть было всё не пограбили и разорили! - выступил знакомый Юрию директор ЛВЗ. - Хорошо, вот товарищи военные подъехали и уговорили толпу разойтись. Я даже не ожидал, что всё мирно обойдётся. Спасибо им!
- Ночью на правом берегу Кана была сильная стрельба и взрывы. Весь город не спал!
- А что за перестрелка была?
Юрий встал.
- Прошедшей ночью было совершено нападение крупной банды на военный арсенал ВМФ. Охрана отбила нападение, но часть бандитов с оружием скрылись в окрестных лесах. В этом бою погиб мой хороший друг, командир базы капитан 1 ранга Брагин. Прошу почтить память боевого офицера!
Все встали. Последним поднялся Бреннер, скривившись, как от зубной боли.
После того, как все сели, опять подал голос депутат Николаев:
- Вот Вы бы лучше выехали из города, г-н мэр, лично осмотрели окрестности. Побеседовали бы с народом. Посоветовались, что людям нужно, какие меры предпринять по устранению последствий катастрофы ...
Бреннер от возмущения даже перестал потирать потеющие ладони. Его глаза метнули молнии в зал. Металлическим скрипящим голосом он выкрикнул:
- Я ЗНАЮ, какие нужны меры! Я издаю приказы, что всем вам следует делать! Я уже трое суток не выхожу из администрации! Мы вывезли в надёжное место активы госбанка. В коммерческих банках установлена постоянная усиленная охрана. И я не потерплю возражений против моих действий, как мэра! Или мы сейчас голосуем и подписываем приказы, или расходитесь к чёртовой матери! И нечего мне в колёса палки ставить! Я и сам всё устрою и наведу порядок!
В зале поднялся ропот, присутствующие на совещании уже не скрывали своего возмущения. Сидевший за Юрием седовласый мужчина поднялся с места:
- Тихо! Спокойнее, г-н мэр! Нам всем следует успокоиться и правильно оценить сложившуюся ситуацию. Необдуманные приказы, указы ни депутаты, ни руководители подписывать не будут. Я предлагаю, - он повернулся к залу, - создать комиссию с широкими полномочиями, которая поможет городской администрации разработать необходимые
мероприятия и выполнить их.
- Какую ещё комиссию? Зачем?! - раздражённо выкрикнул Бреннер.
- Да ещё и за тем, - глядя ему в глаза, сказал седой, - что если настоящая власть бездействует и не способна управлять - ей следует дать отставку! У меня всё. Пойдёмте, господа и дамы, чего здесь сидеть - дел много!
Все с шумом, переговариваясь, поднялись с мест и направились к выходу. Артём и Юрий тоже встали, но к ним тут же подошёл Фельдман.
- Господин Крохин, и Вы, г-н майор! Николай Иосифович просит вас задержаться для приватного разговора.
Юрий и Артём отошли с Фельдманом к окну. Подошёл Бреннер. Увидев за окном опять стоящий у крыльца БРДМ СОБРа неприязненно поморщился.
- Болтуны и склочники! - вдруг без предисловия высказался он. - Все эти депутаты, журналюги, дерьмократы - вот они у меня, где сидят! - он похлопал себя по массивной шее, увитой золотой цепью. - Ну, да ладно. Я с ними ещё разберусь. А к вам у меня такое дело: мне стало известно, что ночью вами арестован американец.
Бреннер испытующе, со значением поглядел на Юрия и Артёма.
- Он агент ЦРУ и убийца! - загорячился  Волковой. - Его нужно расстрелять!
- Ой, ой! Только не надо громких слов! Прежде всего - он важный человек. Очень! Его высоко ценят в Вашингтоне и в Москве. Кроме того, это крупный бизнесмен. Короче, господин Чарли Мактри должен быть немедленно освобождён!
- Можно освободить под залог, - вклинился с хитрым лицом Фельдман. - Скажем, миллион долларов!
- Каждому! - расщедрился Бреннер. - Сейчас Фельдман возьмёт вз ... то есть залог, поедет с вами и ...
Заметив, что рука Артёма схватилась за кобуру пистолета, Юрий крепко сжал плечо друга.
- Должен напомнить Вам, мэр, что военные Вам не подчиняются, - спокойно сказал он. - Мистер Мактри совершил воинское преступление и подлежит суду военного трибунала. Так что Ваше требование незаконно!
- А, так вы тоже против меня?! - разъярился Бреннер. - Ничего, я найду управу и на вас и на военных! Я вас всех заставлю выполнять мои приказы! А за г-на Мактри будете отвечать лично! Оба! И чтобы ни один волос не упал с его головы! А то я вас ...
Юрий потянул за портупею готового сорваться в драку Артёма:
- Пошли! Не время сейчас кулаками махать!
А выйдя на улицу, и садясь в броневик, добавил:
- Надо поскорее разобраться с этим шпионом. А то, как бы нам не начать из-за него гражданскую войну с местной милицией.
- Нет, ну ты погляди этот Бреннер, какой козёл! - кипел от возмущения Артём. - Он всё знает, всем укажет, со всеми разберётся! А сам-то, только из банков деньги прикарманил, да бандитов покрывает! Да это "брателло" какой-то!
- Всё возможно. Такому доверять нельзя. Надо искать контакты среди населения Канска. Вот, например, за мной сидел, седоватый такой, вроде, дельный мужик. Кто такой?
- Если надо - узнаем, познакомимся, - кивнул головой Артём. - Я уже связался с ребятами из местного гарнизона и с военным прокурором. Прокурор должен вот-вот подъехать к нам. Николай, езжай быстрей! Ты чего тащишься, будто "таксуешь"? Пассажиров не берём!
Не доезжая до базы, возле церкви по улице Герцена, Юрий увидел толпу народа. Люди тоже заметили броневик и замахали руками.
- Стой! Николай, останови! - скомандовал Юрий.
Он вылез из БРДМ и его сразу окружили мужчины и женщины.
- Товарищ военный, - обратилась к нему, видимо, самая бойкая горожанка. - Мы вот всю ночь не спали, тут и землетрясение, и наводнение, и стрельба ещё! Что происходит? Объясните народу! А то мы же ничего не знаем. Куда податься, что делать, что нас ожидает? Мы уже три дня живём, как на острове - в потёмках; телефон, телевизор, радио не работают. И нам никто ничего не говорит! Может Вы, хоть что-то знаете?
- Товарищи, граждане! Во-первых, успокойтесь - непосредственной опасности для Канска
нет! Сам я позавчера вылетел из гибнущего Красноярска. Там совсем тяжело: цунами, извержение вулкана. Вероятнее всего, города уже нет. (В толпе послышались горестные возгласы, всхлипывания.) Канск, по-видимому, все катаклизмы уже миновали. Но здесь наблюдается другая беда – безвластие. Мы, вот с товарищем майором, только что из горадминистрации, с совещания. Николай Иосифович Бреннер не знает ситуации в городе и районе, утратил доверие депутатов и контакт с народом. Депутаты решили создать свою комиссию по решению проблем города. А вам, граждане, я бы рекомендовал создавать свои комитеты, дворовые, микрорайонов. Вы сами, не дожидаясь помощи извне или от властей, сами должны помочь себе. Надо возобновить работу магазинов, предприятий, прежде всего обслуживающих население. Пекарни, водопровод – это в первую очередь. И ещё надо обеспечить порядок в городе, законность.
- Товарищ, не знаю, как Вас зовут, Вы первый, кто с нами так поговорил, всё объяснил. А скажите ещё – что за стрельба ночью была? Мы полночи не спали, дети боятся.
- Меня зовут Юрий Петрович. Свою текущую деятельность я бы охарактеризовал как: «уполномоченный от армии по связям с общественностью». Прошедшей ночью было совершено нападение крупной вооружённой банды на базу и арсенал ВМФ. Наши военные отбили нападение, и надеюсь, уцелевшие бандиты на город не нападут. Но в окрестностях города, если вы будете туда выезжать, соблюдайте осторожность, бандиты могут нападать на одиночных мирных граждан. Леса и дороги за Канском небезопасны. Мы постараемся ликвидировать бандитизм, но, как вы понимаете, это дело не одного дня. «Зоны» и лагеря заключённых тоже пострадали от землетрясения, некоторые разрушены. Охрана не в силах сдержать осужденных и они разбредаются во внешний мир. Нам придётся жить рядом. Вернутся ли они к обычной жизни или продолжат совершать преступления – это тоже проблема.
- Юрий Петрович, а что будет дальше с базой, с военными? Они останутся у нас?
- Это непростой вопрос, большая проблема. Если верно то, что я предполагаю, т.е. Россия, как государство, потеряла значительную часть территории и населения в результате глобальной природной катастрофы и всё государственное управление нарушено, то нам придётся сокращать госаппарат. В том числе органы внутренних дел, системы исполнения наказаний, армию. А уж чиновничество всё надо разгонять – дармоеды нам не нужны!
Относительно этой базы могу сказать, что военнослужащие с сегодняшнего дня начнут оказывать помощь жителям города по охране порядка и восстановлению жизненно важных объектов. За это вам, граждане, придётся нас кормить и оказывать услуги по бытовому обеспечению. Но об этом надо будет договориться конкретно вашему избранному комитету и командованию базы. В дальнейшем, возможно, придётся демобилизовать часть военнослужащих, и они тоже станут жителями Канска.
Кстати, хочу сказать, что в ходе ночного боя среди солдат есть убитые и раненные, погиб и начальник арсенала капитан 1 ранга Брагин. Это был настоящий офицер, боевой, бесконечно преданный России – я его хорошо знал …
Нападение на базу было организовано агентом иностранной разведки и профессиональным убийцей. Сегодня он будет судим военным трибуналом по законам чрезвычайного времени. Суд пройдёт здесь, в присутствии народа. Также я хочу предупредить всех любителей лёгкой наживы и забияк: армия стоит на страже жизней и спокойствия мирных граждан. А с преступниками, бандитами, террористами мы будем разбираться быстро и жёстко!
А теперь я могу представить вам нового командира базы – майор Артём Волковой, прошу любить и жаловать! А также сотрудничать.
Вот и всё, граждане. Надеюсь, я ответил на ваши самые важные вопросы. А теперь, за дело! Нас ждёт много, очень много работы!
Чарльз Мактри был судим "тройкой" в составе военного прокурора гарнизона, майора Волкового и Юрия Крохина при большом стечении народа. Суд приговорил его за совершённые преступления к расстрелу. Просьба о помиловании была отклонена, и Мактри расстреляли в тот же день в сосновом бору на территории базы.
Последующие дни были до предела наполнены трудом, заботами, общением с людьми. Жители Северного микрорайона создали гражданский комитет и избрали туда Крохина. Оставив базу целиком на попечении Артёма, Юрий организовал бригаду из солдат, владеющих строительными и ремонтными профессиями, и целыми днями мотался с ней по городу. Прежде
всего они наладили водоснабжение из реки Иланка. Отремонтировали повреждённую землетрясением пекарню. Расконсервировали старую, работающую на буром угле котельную. Целую неделю бригада Крохина работала практически круглосуточно, все страшно устали, но к вечеру 30 декабря жители микрорайона получили чистую питьевую и горячую воду, а также свежий хлеб.
Всю последнюю неделю декабря погода стояла ужасная: проливные дожди, грозы с обильными блистающими молниями, ураганной силы ветры, постоянно меняющие направление. Часто почва сотрясалась от небольших подземных толчков. Крупных новых разрушений не было, но дрожание Земли держало население в тревоге и страшном напряжении. Температура воздуха стояла аномально высокая для середины зимы: +20 +25 градусов. Стояла удушливая, мокрая жара, из-за плотных туч ни разу не показалось солнце. В городе и окрестностях появилось много насекомых и мелких зверьков. Пробудившиеся до срока твари активно стали искать себе пропитание, что вылилось в ещё одну проблему для людей.
Поздно ночью 30-го Юрий с наслаждением принял душ, побрился и растянулся в казарме, на солдатской койке застеленной чистой простыней и с белой наволочкой на подушке. Спал он крепко и без сновидений и проспал почти до обеда. Потом плотно поел в солдатской столовой и пошёл к Артёму в кабинет начальника базы, собираясь заняться подготовкой к встрече Нового Года. Но его надеждам на спокойный вечер за праздничным столом не суждено было сбыться. В дверь кабинета постучали и, получив разрешение, вошёл среднего роста худощавый мужчина, с бледным лицом, с чёрной бородкой с заметной проседью. Одет он был в дешёвый тёмный костюм, белую рубашку в чёрный горошек и тёмно-синий однотонный галстук.
- М-могу я видеть Юрия Петровича К-крохина? - слегка заикаясь, спросил он.
- Я - Крохин. А вы, простите, кто?
- Я главврач психоневрологического интерната Юртаев Владимир Спартакович. Понимаете, я был в администрации, меня послали ... в общем, я понял, что всем не до меня. Я не знал к кому ещё обратиться и вот з-знакомые подсказали найти г-на Крохина.
- Э - э, я, конечно, много работал в последние дни, немного устал, но ...
- Я понимаю, я Вам сочувствую, но б-больные ...
- Не думал, что под Новый год за мной приедет психиатр. А что и санитары с Вами?
- Да, к-конечно! Они в машине ...
Артём захохотал в полный голос. Врач недоумённо посмотрел на него.
- Ха-ха-ха! Что, Петрович, допрыгался? Санитары тебе уже смирительную рубашку готовят! Ой, не могу! В психушку сейчас тебя заберут, ха-ха!
- Я нет ... простите, не заберу, - смутился врач и его бледные щёки порозовели. - Вы не п-поняли - мне помощь нужна. У нас больные, есть и тяжёлые, и персонал, и подсобное хозяйство: коровы, свиньи. А у нас уже 10 дней воды нет. Мы на п-питьё носим вёдрами с речки, с колонки. А помыться или постирать, воды нет. И никто не может помочь!
Артём перестал смеяться, Юрий посерьёзнел.
- Нормально, доктор! Вы правильно приехали - мы поможем. Вода у вас будет сегодня же, я обещаю! И ещё вопрос - сегодня канун Нового Года, а подарки больным будут?
Врач вздохнул:
- Видите ли, мы к-конечно, готовимся: ёлку украсили, персонал сделает, что может. Но уже две недели мы ни от кого не получаем помощи. Так что, по-видимому ...
- Всё ясно! Поехали! Сейчас быстренько заскочим в гражданский комитет, организуем народ и, я думаю, подарки больным будут!
Юрий взял с собой троих солдат, лучших специалистов из своей бригады и они вместе с санитарами интерната работали целый день. Вечером солдат отпустили в часть, а Юрий остался ждать, когда из города подвезут подарки. Помытые и принаряженные обитатели интерната собрались на праздничный ужин в столовой. В центре помещения уже стояла сверкающая мишурой и игрушками двухметровая ёлочка. После ужина столы вынесли в коридор, а стулья расставили в несколько рядов вдоль стены. Главврач усадил Юрия рядом с собой в первом ряду и объявил собравшимся:
- А сейчас мы н-начинаем праздничный новогодний концерт, организованный силами нашей самодеятельности!
Юрий чувствовал себя неловко, сидя в окружении психически ненормальных людей.
Некоторые из них с жадным любопытством смотрели на незнакомого, другие тупо глядели куда-то внутрь себя и замечали ничего вокруг. Вначале Юрий с некоторым беспокойством оглядывался на санитаров, сидевших по углам и у двери, но затем освоился и стал внимательнее смотреть концерт. Больные, повинуясь словам и жестам главврача, по очереди читали стихи, пели песни, танцевали, играли на баяне, балалайке, гитаре. Некоторые выступали очень даже неплохо и ничем не отличались от здоровых людей. Другие вели себя, как дети. Одна молодая девушка стала читать новогодний стишок, тонким приятным голосом, с воодушевлением. Но вдруг она встретилась с внимательным взглядом Юрия, запнулась, сбилась и начала читать что-то совсем другое. И опять сбилась, забыла слова, закрыла лицо руками и расплакалась откровенно, по-детски. Главврач взял её за руку, успокоил и усадил между собой и Крохиным.
- Танечка просто переволновалась, - пояснил он. - Вообще-то она способная, а к нам её направили из детдома. Сейчас учится в вечерней школе, летом будет поступать в СПТУ.
Юрий обратил внимание, что некоторые больные, мужчины и женщины, сидят рядом и ведут себя, как влюблённые пары. Он спросил Юртаева:
- А что, у вас тут и любовь бывает?
- Да, конечно. Больные - они такие же люди, только несколько ...
- Больные!
- Ну, скажем - не такие, как здоровые. Психическое здоровье очень тонкая вещь! Наши пациенты умеют и любить, и ненавидеть, и дружить. У нас они могут создать и семейные пары. Кстати, это хороший способ социальной реабилитации. Ещё они трудятся, в меру сил и способностей, развиваются культурно. Ну, и как Вам у нас? Нравится?
- М-да! Знаете, я никогда не думал, что когда-нибудь доведётся встречать Новый Год в ...
- В сумасшедшем доме! - договорил за него врач.
- Ситуация, конечно, необычная. Но за последние дни я пережил столько всего, что и встреча Нового Года в таком месте уже и не кажется чудом. Напоминает детский сад, в котором живут старички.
- Возможно, возможно.
За окнами просигналил автомобиль. К главврачу подошёл санитар и тихо сказал, что пришла машина из города с подарками для больных. Они вышли в вестибюль. Юрий спросил:
- А есть у вас костюм Деда Мороза? Давайте, я эту роль сыграю?
Костюм, изрядно помятый и пахнущий нафталином и лекарствами, нашёлся. Юрий надел халат, шапку, белые валенки, нацепил ватную бороду. Мелкие подарки он ссыпал в большой синий мешок. За ним два санитара несли коробки с другими подарками.
Появление Деда Мороза в столовой вызвало всеобщий шок. Баянист под ёлочкой замер с растянутым баяном и открыл рот. Все интернатовцы тоже застыли на своих местах и впились взглядами в нового пришельца. Девушка, сидевшая рядом с главврачом, вскочила на стул и радостно закричала:
- Это же Дед Мороз! Я знала, что он есть! Он пришёл к нам!
Юртаев дёрнул её за рукав халатика:
- Танечка! Сядь сейчас же, а то не получишь подарка!
Больная обиженно поджала губы, но покорно села, не сводя сияющих глаз с Юрия.
Новоявленный Дед Мороз поздравил интернатовцев и персонал с наступающим 2013 годом, пожелал всем нового счастья, душевного здоровья, исполнения всех желаний и раздал присутствующим подарки. Подарков хватило на всех, в том числе и на санитаров и сиделок. Танечка получила большую разноцветную заколку для волос. От радости она запрыгала на месте и поцеловала Деда Мороза в краешек ватной бороды. В завершение праздничного вечера Юрий предложил поводить хоровод вокруг ёлки. Он взял за руку Танечку, другой рукой немолодого мужичка с мокрым носом и потными ладонями.
- Ма-аленькой ёлочке-е холодно зимо-ой! - запел он и ощутил, как по его спине под ватным халатом, потёк липкий пот.
После хоровода больные с подарками разошлись по комнатам интерната, а Юрия главврач пригласил в свой кабинет. С ними был ещё один молодой человек в белом халате и в очках в тонкой золотистой оправе.
- Доктор Манкевич, - представил его Юртаев. - Он сегодня дежурный врач.
- Очень приятно, - Крохин пожал мягкие пальцы молодого психиатра. - Как Вам тут
работается? Не скучно?
- О нет, что Вы! Я год назад окончил интернатуру в Красноярске и сам попросился в глубинку.
- Доктор Манкевич н-настоящий учёный. Очень много работает, собирает материал для кандидатской диссертации. Впрочем, у него сейчас вечерний обход - мы подождём Вас. Да, и в-возьмите из столовой что-нибудь на закуску!
- Хорошо, Владимир Спартакович!
Манкевич ушёл, а Юртаев стал рассказывать Юрию о своей работе.
- В нашем интернате 4 группы проживающих: прикованные к постели; частично обслуживающие себя и участвующие в трудотерапии; способные только трудиться; способные к творчеству. Последние пришли в основном из детдомов с диагнозом "умственная отсталость умеренной и средней степени тяжести". С ними ведём углублённую работу по методике "интенсивной социальной реабилитации". За последние два года у нас 14 человек признаны дееспособными и покинули интернат. Детдомовских надо воспитывать, устранить желание халявничать и научить работать. Их поведенческих характер строится на врождённо-приобретённом рефлексе: научим трудиться, и они будут делать это всю жизнь. Не привьём таких навыков - не будут работать.
Хозяйство у нас большое - поля, огороды, коровник, свинарник. Своя небольшая школа, где преподаёт опытный, с большим стажем, педагог-логопед. Двое интернатских осваивают курс 9-го класса, один - 11-го. Танечка учится в вечерней общеобразовательной школе. Несколько наших окончили ПТУ. Один парень работает у нас поваром, у него 3 разряд! Есть девушки - помощники поваров. Остальные наши "выпускники" работают тоже в основном здесь - рабочими, санитарками, или на селе. Наше общество в целом не готово принимать обратно  в себя выходцев из ПНИ. Администрации им не дают жильё, местные медики не признают за здоровых, бывает даже третируют.
А мы делаем, что можем. Создание семей - один из видов терапии. В Санкт-Петербурге наработана теория по образованию семейных пар среди психбольных. Мы взяли их методику и стали продвигать её у нас. Сейчас в интернате живут 4 семейные пары. У каждой своё хозяйство - коровы, куры, гуси. Две семьи уже уехали от нас, купили себе дома - деньги откладывали с пенсии. Работа наших медиков успешна и полезна. Она позволяет выправлять судьбы запущенных детей-сирот, которые когда-то были нормальными, но не получили требуемого развития. Мы возвращаем обществу полноценных работников, нормальных людей.
Пришёл доктор Манкевич, принёс пакет с мясом, солёным салом, баночками с соленьями.
- Прошу к столу! - пригласил Юртаев. - Так сказать, к-к праздничному! Проводим уходящий год. Юрий Петрович, Вы к-как к спиртику относитесь?
- Я-то положительно, лишь бы он не уложил меня раньше полуночи!
- А мы понемногу, в-водичкой разбавим. Ещё раз спасибо Вам от имени всех нас! Вы спасли всех нас! И за подарки больным спасибо! Они очень обрадовались! Вы просто волшебник Юрий Петрович! Давайте, выпьем за тех людей, которые всегда приходят на помощь!
Они выпили по полной рюмке. Медицинский спирт холодным огнём обжёг горло, выжал слезу из глаз.
- Крепкий! - Юрий поскорее закусил солёным огурцом и прижмурился от удовольствия.
- Знаете, Юрий Петрович, - сказал Манкевич. - Я наблюдал за Вами весь вечер. Извините, Вы - новое лицо для меня и нормальный человек - это профессионально интересно. Так вот, мне показалось, что у Вас есть какая-то внутренняя печаль, какая-то психологическая проблема, которая требует разрешения, но Вы не можете себе этого позволить.
- Давайте сначала выпьем за тех, кто погиб в катастрофе. Я вот потерял семью и не знаю, живы они или нет. А отца я похоронил этими вот руками, а сейчас его могила, как я думал временная, на дне океана!
Все выпили и немного посидели молча.
- Вы к-кушайте, кушайте! - Юртаев пододвинул поближе тарелку с салом и горчицей. Сало было красивое - белое, с прожилками мяса, очень аппетитное. - Всё своё, с нашего подсобного хозяйства! - похвалился он.
- И осталось в уходящем году в Красноярске ещё одно дело, - продолжил Юрий. - Из уходящего под воду города я вывез троих маленьких детей и девушку. Надеюсь, они спаслись в
катастрофе. Но как они выживут сейчас - меня это очень заботит. Я хочу помочь им снова, но ума не приложу, как попасть в то место, где я их оставил?
- Да, проблема, - согласился Манкевич. - Мы в ответе и за тех, кого приручили и за тех, кого спасли.
- Усп-покойтесь, Юрий Петрович! Решить эту проблему сейчас нереально - что на п-планете-то творится! Светопреставление! Надеюсь, это когда-то всё же кончится, и Вы привезёте их сюда. В смысле, в Канск! А девушка-то как, сообразительная?
- Да девушка, как девушка, обыкновенная. Симпатичная. Мы работали в одной фирме, но я её мало знал. По работе не пересекались. Вроде ничего.
- Ничего - п-пустое место! Впрочем, из практики психиатрии известно, что в критической ситуации люди способны совершать такие чудеса приспосабливаемости и выживаемости, на которые никак не способны в обычных условиях. Вот, к-как-то у меня был случай ...
Тут в дверь кабинета громко стукнули, и бочком вошёл худой, среднего роста молодой парень с курчавыми волосёнками на подбородке, в сером полосатом халате, серых же брюках, в тапочках на босу ногу. За ним вошёл такой же молодой санитар, только в белом халате, круглолицый, гладко выбритый и причёсанный.
- Владимир Спартакович, я ему говорю, что нельзя, что спать иди. А он - я к главврачу, дело жизни и смерти!
- Ничего, ничего, Никита, ступай! Мы с-сами разберёмся. Что случилось, Сергуня?
Больной подёргивая головой, несколько секунд смотрел совершенно круглыми глазами, переводя их с Юртаева на Манкевича, Крохина и обратно. Потом у него в горле под выпирающим кадыком что-то булькнуло, и он выпалил:
- А она шипит и дразнится! Я на неё рукой махнул, а она: р-р-р! Я её боюсь, я не пойду в палату! - он нервным движением схватил руку Крохина. - Солдат!!! Убей гадину! А она - ш-ш-ш!
- Успокойся, Сергуня. На вот, попей, - Юртаев налил в стакан воды и протянул больному. - Хочешь к-конфетку? Кто на тебя шипит? Кто тебя испугал?
- Змея!!! Кобра! Я по телевизору видел. Я её гадюку сразу узнал! Я одеяло открываю, а она на подушке. Как глянет на меня, как зашипит!
- Перевозбудился, явно, - констатировал доктор Манкевич. - Видимо, праздник повлиял. Давайте, я ему укольчик поставлю и провожу в палату.
- Постойте, - Юрий осторожно освободил свой рукав из цепких пальцев психа. - Ты точно змею видел?
- Да! Она как вскочила, как зашипит!
- А другие её тоже видели?
- Конечно, видели. Да им то что, смеются. Ну, что с них взять - сумасшедшие! А я туда больше не пойду! - он опять схватил Крохина за рукав.
- Я, пожалуй, схожу с ним, чем чёрт не шутит! В Канске сейчас столько живности выползло, возможно, и змеи проснулись.
- Да, да, п-пойдёмте, - поднялся с кресла Юртаев. - Может, и к нам заполз ужик какой-нибудь.
У дверей палаты Юрий расстегнул кобуру и достал пистолет. При виде оружия Сергуня пришёл в восторг:
- Ур-ра-а!!! У нас "пестик" есть! Ба-бах! Сейчас он убьёт тебя, гадина!
Санитар Никита осторожно открыл дверь в палату. Под потолком горела бледно-жёлтым светом подвесная керосиновая лампа. Все койки были заняты. Кто спал, кто сидел, кто лежал, глядя в потолок пустыми глазами. На средней кровати у окна на подушке лежала, свернувшись кольцами, крупная бурая змея. Доктор Манкевич, за спиной Юрия, шумно вздохнул.
- Я буду стрелять отсюда, - вполголоса сказал Крохин. - Но мне плохо видно. Надо чтобы змея подняла голову.
- Сейчас я ей скажу, - отозвался Сергуня. - Эй ты, поднимайся проклятая! - и он взмахнул обеими руками.
Из больных на него никто не обратил внимания, зато змея моментально поднялась и раздула широкий "капюшон". И тут же прогремел выстрел. 9-миллиметровая пуля "Ярыгина", пущенная меткой рукой, отстрелила пресмыкающемуся голову и пробила перьевую подушку. От выстрела в палате произошла немалая паника. Врачи и санитар бросились успокаивать больных.
Юрий подошёл и поднял ещё вздрагивающую змею за хвост.
- Кобра среднеазиатская, в Средней Сибири до сих пор не встречавшаяся. Надеюсь, она здесь одна. Но я бы порекомендовал тщательно осмотреть все помещения интерната. Без нежелательных посетителей всем спать будет спокойнее.
Врачи, медперсонал и присоединившийся к ним Крохин почти до полуночи осматривали помещения интерната. К счастью ничего опаснее пауков и тараканов обнаружено не было. Без 15 двенадцать Юртаев, Манкевич и Крохин вернулись в кабинет главврача к прерванному ужину.
- Весёлого нам Нового Года! - поднял тост Юрий.
- Главное - с-счастливого!
- И чтобы ещё много-много Новых Годов!
Все первые дни нового 2013 года шла тяжёлая, упорная работа по налаживанию жизнеобеспечения города. Юрий то с солдатской бригадой, то с гражданскими волонтёрами ездил, а больше ходил по Канску, по ближним сёлам. Они ремонтировали, восстанавливали, а больше всего говорили, рассказывали, упрашивали и призывали. Оказывается, это неимоверно трудно убедить людей, поднять, собрать, чтобы они что-то сделали для себя и своих соседей, даже ради спасения жизней. Однако со временем у гражданских комитетов это стало получаться. Люди поняли, что только все вместе они могут преодолеть трудности и вернуться к нормальной цивилизованной жизни. Гражданские комитеты организовывали население на общественные работы, брали под контроль продукты и припасы и распределяли их. Они преодолевали саботаж, и даже явное противодействие официальной администрации. Постепенно жизнь в городе стала налаживаться, трудности стали обыденностью.
На военной базе Юрий теперь появлялся редко. В основном для того, чтобы спокойно отдохнуть, помыться в бане, постираться. В один из таких наездов он встретился с майором Волковым. Артём выглядел до предела измотанным. Он зло ругал и климат и канское бездорожье и особенно местную власть.
Климат для января месяца действительно был невероятным. Стояла удушливая тягостная жара +25 +30 градусов, только ночью смягчавшаяся до +20. Сильный ветер гнал и гнал сплошные слоисто-дождевые облака, поливавшие землю проливными дождями. Почва до предела напиталась водой и превратилась в одно огромное болото. Воздух был наполнен водяными каплями и вулканическим пеплом так, что даже лучшая видимость не превышала 1 – 2 километра. Солнце вообще не показывалось и даже в середине дня стояли мрачные серые сумерки. Звери, особенно грызуны, собаки, собирались в большие стаи и наносили большой вред и даже нападали на людей. Очень сильно надоедали всевозможные насекомые. С угрожающей силой стали распространяться всевозможные болезни, появились и случаи малярии. Многие люди, особенно старики и дети, сильно страдали от такого климата и от последствий глобальной катастрофы. Гражданские и военные медики совсем не имели отдыха и буквально валились с ног. Не хватало самого элементарного, самых простых и действенных лекарств. Небольшие имеющиеся запасы лекарств были взяты под самый строгий контроль.
Продолжались и колебания земли. Правда они стали ещё реже и слабее. Но вскоре после Нового Года обрушилась панельная пятиэтажка по улице Новостройка. Крохин со своей бригадой тоже работал там двое суток на разборке завалов.
Местная власть, чем дальше, тем больше показывала свою некомпетентность и оторванность от народа. Артёма больше всего возмущала коррумпированность и двурушничество администрации.
- Эти прохвосты мало того, что сами ничего не хотят делать. Даже то, что обязаны. А вот в наши дела вмешиваются и просто вредительством занимаются! Ты же знаешь, я с бойцами неделю гонялся за бандой по северу района. В Гремучей Пади мы их,  было, прижали, провели огневой бой, но тут погода совсем испортилась и они как будто испарились. А на другой день местные мне докладывают, что бандиты пьют с милиционерами в Богдановке, гусей стреляют. Мы туда, а бандюганов уже нет. Менты смеются и руками разводят: здесь чужих нет, а ты сюда не ходи – тут милицейская операция, ты – туда ходи! Я с ними полаялся, чуть не подрались, но сдержался. И это всё Бреннер со своими дружками мутит! Ну, гад, попадётся он мне! У меня просто руки опускаются!
- Ну, что ты Артём, всё не так уж плохо. Конечно, на Бреннера надежды никакой, он только под себя гребёт. Но вот гражданские комитеты уже работают. Сейчас справимся с
первоочередными проблемами и начнём подготовку к выборам новой власти. Да, уже почти месяц прошёл после начала катастрофы. А никакой связи с внешним миром нет. Мы, как на острове! А впрочем, может так оно и есть?
- Кстати, слушай Петрович, я тут перетолковал кое с кем из мужиков. Они все Бреннером недовольны. И перспектив никаких не видно. Что делать дальше никто не знает. Так вот я и говорю, что нечего ждать выборов, и когда они ещё будут! Да и Бреннер с компанией молча терпеть под себя "подкоп" не станет. По всему чувствуется - они тоже готовятся! А ну его, этого Бреннера к чёртовой бабушке! Давай его скинем и поставим своего человека. Тебя, к примеру! А что? Ты мужик свой, в Канске тебя уже хорошо знают. Ты и работать умеешь, и договариваться с людьми: с гражданскими и с военными, с «ментами» и с «зэками». Будешь здесь главным. Да хоть президентом, к примеру! А?!
Юрий задумчиво пригладил волосы, потёр лоб.
- Знаешь, Артём, это не по мне! Бреннер, конечно, сволочь, но я против военного переворота, диктатуры всякой. Подождём немного, и гражданские комитеты проявят себя в полную силу, а такие "Бреннеры" станут никому не нужны, их спишут на свалку истории. И ещё одно - есть у меня очень важное дело, по которому я должен уехать из Канска. Надолго уехать или нет - не знаю, но я обязан найти людей, которых оставил в Красноярске.
- Эх, Петрович! Зря ты отказался! Мы бы с тобой таких дел ... Ну, да ладно. Может ты и прав. А что касается уехать - да, помню, ты рассказывал про детей, про девушку и ... Я-то ничем не смогу тебе помочь - на мне теперь база, ответственность за людей, за арсенал. Может, возьмёшь с собой пару бойцов? Вот шторм утихнет и поплывёте.
- Да нет. Доплыть, разузнать, что-то сделать - с этим я и один справлюсь, а воевать ни с кем не собираюсь. Если воевать, так мне и роты мало. Нет, один поплыву.
- Ну, будь по-твоему!
В середине января было принято решение замуровать и забетонировать ангары, где хранилось ядерное и ракетное оружие, часть обычного вооружения и боеприпасов уничтожить, бОльшую часть ненужного теперь военного снаряжения передать гражданским комитетам и с февраля начать демобилизацию солдат-срочников. В итоге на базе должно остаться ограниченное количество профессиональных военных и минимум оружия, которое невозможно или нецелесообразно уничтожать.
В Крещенье, 19 января, Юрий проснулся в казарме довольно поздно, уже рассвело. Он открыл окно и выглянул на улицу. Дождя не было совсем - впервые за много дней. И впервые дневальный доложил, что за прошедшую ночь происшествий не было и его, товарища Крохина, никто не спрашивал и не ожидает на КПП. Юрий не спеша побрился, умылся, пообедал в солдатской столовой. На обед были щи из квашеной капусты с тушёнкой и без картошки, перловая каша с той же тушёнкой и компот из сухофруктов. На обед полагался один тонкий кусочек серого хлеба.
Пообедав, Юрий зашёл в штаб и по радио связался с аэродромом.
- Приезжай в любое время, хоть сейчас, - без долгих разговоров согласился на встречу Сергей Сашко. - Мы всё равно на ремонте стоим и "горючки" крайне мало осталось. Не знаю, когда ещё полечу.
Юрий сел на велосипед и покатил к аэродрому. Он не поехал по отремонтированному мосту через бывшую реку Кан. Заметив на мосту две машины ДПС, он свернул на хорошо утоптанную дорожку, петляющую среди кустов, с уже набухающими почками, мимо озерков воды и полянок зеленеющей молодой травы. У самого большого озерка, образованного речкой Иланкой собралась толпа народа, среди которой выделялись священники в праздничных ризах. Происходило традиционное Крещенское купание, по случаю тёплой погоды самое массовое.
На улицах города движения автомобилей почти не было. Машины, и легковые, и грузовые, и автобусы, недвижимо стояли на обочинах и во дворах - ограниченные запасы горючего были взяты под строгий контроль военными и гражданскими комитетами. Администрация города прохлопала этот момент, и теперь ей приходилось буквально выпрашивать бензин себе и милиции. Людей в этот день на улицах было значительно больше, чем обычно. Юрию показалось, что и их лица посветлели, и они с возрастающей надеждой глядят на хмурое пока небо и ожидают солнца, которое покинуло их месяц назад.
Сергей встретил Юрия с искренней радостью:
- Здоровеньки булы, Юрий Петрович! Давненько не виделись! Ты похудел, осунулся, но такой же орёл, а Крохин?! Я чертовски рад тебя видеть! Тут у меня бутылка джина завалялась, счас мы её приговорим!
Подойдя к МИ-14 стоящему возле ангара мастерской, без лопастей, с облупившейся на фюзеляже краской, Сергей кивнул на вертолёт:
- Редуктор будем капиталить, двигатели надо перебрать. Я в последние дни, как шторм стал стихать, полетал немного. И всё равно круто было! А с тобой-то мы в самую ВОЛНУ попали! Как мы её "прошли" - сам не знаю! Сейчас вот вспоминаю, думаю - и удивляюсь. Ведь мы на вертолёте побывали, может быть, в самой сильной буре в истории Земли, и уцелели! Ну, и ты герой: "- Я приказываю!" Помнишь? Ха-ха-ха!
- Помню, - скупо улыбнулся Юрий. - Всё помню. А я ведь к тебе ещё и по делу. В Красноярск хочу вернуться. У тебя наверно есть карты, фотоснимки? Покажи!
- Да что показать - я тебе целую копию дам, друг дорогой! И расскажу всё, что сам видел. Я бы отвёз тебя туда с превеликим удовольствием, да вот видишь ...
- Я и сам доберусь. По морю. Сяду в лодку и поплыву.
- Раз решил - действуй. Попутного ветра! Так вот, смотри. Это аэрофотокарта суши на которой мы обитаем. Мы оказались на острове. А рядом ещё несколько островов - целый архипелаг. Из них семь крупных. Как они называются - я не знаю. Кто-нибудь когда-нибудь назовёт.
- А зачем ждать, ведь карта есть. Будем и мы Колумбы, - сказал Юрий и достал шариковую ручку. - Архипелаг назовём "Сибирь". Самый большой остров, вытянутый овалом, назовём "Канск". Два острова восточнее будут "Агул" и "Тайшет". На западе острова: "Таёжный", "Громадск", "Красноярск" и самый дальний "Бирюса". А на юге - это что, суша?
- Да, там где Саяны, крупная суша, возможно материк. По всем другим направлениям - океан. Кстати, хочу предупредить: сейчас гирокомпас показывает направление "север" куда-то в сторону Монголии. Обычные компасы тоже поменяли "север". У меня большое подозрение, что они не врут, и что магнитные полюса Земли поменяли своё месторасположение.
- Ясно, учту. Так вот, я хочу попасть на остров Красноярск. Какой маршрут ты мне подскажешь?
- Ага, "Красноярск"! Это бывший правый берег Енисея, так ... Постой, ты же говорил, что твоя семья жила на левом берегу? К юго-западу, к бывшему юго-западу, есть ещё остров. Вот этот, "Бирюса". Но там, насколько мы видели, только тайга. Населения нет, по крайней мере, в значительном количестве. И пролив между островами очень, очень неспокойный!
- Нет. Понимаешь, я хочу доплыть до острова Красноярск. Сначала, по крайней мере. Там я оставил людей ... в общем, детей своего друга и ещё одну девушку. Сначала я хочу найти их.
- А-а, ну, если девушку оставил, тогда конечно! Всё понятно!
- Перестань, Сергей! Девушка ... это просто девушка. И всё! Но я должен убедиться, что с ними всё в порядке.
- Ладно, ладно, Юра! Не сердись. В конце концов, что такое любовь? Это просто термин, который придумали мужчины, чтобы ... э-э, как-то обозначить своё отношение к женщинам. Я тебе, как старый холостяк говорю!
- Кончай трепаться, теоретик любви! Давай лучше про остров Красноярск расскажи.
- "Ну, что тебе сказать про Сахалин? На острове нормальная пого-ода." Серьёзно, остров, как остров. Население есть определённо. На аэродроме Шалинское я садился. Ненадолго, горючего мало. Население в панике, в страхе. Порядка нет. Бандиты есть. На севере острова уцелели посёлки Кедровый, Подгорный, часть города Железногорск. Но там я не садился.
- А на западе острова?
- На крайнем западе, вот здесь, видишь, появился здоровенный вулкан, а северо-западнее, на его склоне, в двух километрах от жерла, крупная вулканическая кальдера. Её плохо видно: она вся тёмная от пепла, дыма, но замечался белый дымок - как водяной пар. Могу предположить - гейзеры играют. Вулкан, при моём последнем полёте, значительно успокоился. Излияние лавы прекратилось, и пепло-дымовой столб гораздо уменьшился. Высота конуса около 3000 метров.
- Ага, ясно. Вулкан-то мы ещё 21 декабря видели. Нанесём на карту: вулкан Камала и кальдера Чёрная. Что ж, отличный ориентир для мореплавателя. И компаса не надо.
- А с другой стороны вулкана - роскошный залив, глубоко вдающийся в сушу. Мне он
напомнил Золотой Рог во Владивостоке.
- Так мы его и назовём: Золотой Рог. Вот туда я и поплыву. Что ещё интересного скажешь?
- Что же ещё сказать? Всё, пожалуй. В добрый путь, счастливого плавания! Только выбери время, когда море потише будет. А маршрут предлагаю такой: отплываешь от деревни Пермяково. По прямой до острова Таёжный 12 - 13 километров. Дальше проплывёшь вдоль берега 25 километров, и там будет большой широкий залив на месте долины речки Богунай. Пересечёшь залив - это километра 4, и опять вдоль берега 12 километров. Затем будет пролив до острова Красноярск, 15 - 16 километров. Обогнёшь остров с севера, так ближе, и до Золотого Рога рукой подать - километров 100. Итого - 170 километров. Но это чисто по карте, без учёта волнения моря и течений. Короче, рассчитывай на все 300 километров. Ты на "моторке" пойдёшь?
- Конечно, на вёслах же не дойду. Добуду "моторку", бензин, тогда и поплыву.
- На вёслах не дойдёшь. Ищи лодку поустойчивей и мотор помощнее. Помни, с морем не шутят! 300 километров - это очень далеко! И ни на чью помощь не рассчитывай!
- Я знаю. Спасибо тебе, Сергей, за карту, за советы, за всё!
- Ну, давай, Юра, прикончим иностранный алкоголь. За тебя, за твой успешный вояж, за тех, кто в море!
На следующий день Юрий с помощью Артёма и его бойцов раздобыл в Канске моторный катер с закрытым кокпитом и 200-сильным японским подвесным мотором. Катер прицепили к БТРу и перевезли в Пермяково. Море накатывало свои длинные пенистые валы на обрывистый берег не более, чем в полукилометре от крайних изб деревни. БТР с прицепом остановился в ложбинке, более-менее полого спускающейся в море. Юрий и Артём вышли из кабины и долго смотрели на свинцово-серое море, на двухметровые волны с белыми "барашками", на виднеющиеся далеко-далеко мутно-синие лесистые сопки острова Таёжный. Тёплый северный ветер развевал их волосы и распахнутые камуфляжные куртки. Внезапно тучи раздвинулись, и на землю хлынул поток солнечных лучей! Это было похоже на чудо! И хотя на небе открылось всего лишь небольшое "окно" в плотных кучевых облаках, моментально весь мир изменился, окрасился в яркие краски, и даже само море, казалось, присмирело и налилось нарядной синевой.
- Солнце! Надо же! Сколько мы его не видели? Месяц, больше? Неужели всё вернулось на свои места? - радостно воскликнул Артём.
Юрий ничего не сказал, только полной грудью вдохнул терпкий морской воздух, ощутил солёную влагу на щеках и зажмурился.
- Когда отплываешь, Юрий Петрович? Завтра?
- Да прямо сейчас и поплыву. А чего ждать? Я готов, бензин есть. Поплыву!
- Смотри, тебе плыть примерно сутки.
- Переночую где-нибудь на берегу. На острове Таёжный или даже Красноярск. Зато и в залив Золотой Рог приплыву пораньше.
- Тоже верно. Ребята, скатывай катер в воду!
Солдаты спустили катер на воду, кормой с подвесным мотором в море, нос остался на глинистом берегу.
- Присядем на дорожку, - сказал Юрий.
Они сели, кто на травянистый берег, кто на занесённые прибоем стволы деревьев. Солнце опять скрылось в сплошных громоздящихся тучах. Но все знали - завтра оно снова озарит Землю, больную и страдающую, и начнёт её исцелять.
- Ну, вот и всё! Поплыл я. Прощайте, друзья! - Юрий первым встал и пожал руки всем солдатам, провожавшим его. Последним он подошёл к Артёму. Майор дружески хлопнул его по груди и сжал протянутую руку своими двумя огромными ладонями.
- Мы ещё увидимся, Петрович, а?
- Я обязательно вернусь, Артём. Не обещаю, что скоро, но мы непременно встретимся. Мы не останемся "робинзонами" на своих островах. Я уверен, что мы будем вместе, и архипелаг Сибирь станет единой землёй! Прощай! И - до встречи!
Он запрыгнул на катер. Сильные руки оттолкнули судно на глубину, и Юрий завёл двигатель. Пробуя катер на ходу, он сделал круг вблизи берега. С косогора ему вслед махали руками и беретами солдаты и майор Волковой. Юрий прибавил газу и взял курс на остров
Таёжный.
На середине пролива течение было очень сильное, и волнение моря достигало 5 - 6 баллов. Ветер срывал белую пену с гребней волн и швырял её мохнатыми снежками на катер Юрия. Ему приходилось постоянно быть начеку и аккуратно вести неприспособленное к морским плаваньям судно строго поперёк волн. Борьба с морем отняла много сил и времени. Правда, вблизи берега острова Таёжный плыть стало намного легче, и волны и ветер здесь были гораздо слабее. И всё же, когда он доплыл до залива Богунай, силы его были на исходе. Юрий решил здесь остановиться и заночевать. Вода в заливе была почти спокойной. Мореплаватель приметил пологий травянистый бережок, близкий лес с густым подлеском, и решил высадиться здесь. Он выключил мотор, и катер по инерции въехал до половины в мягкий лесной дёрн.
Юрий спрыгнул на берег и привязал катер канатом к ближайшей лиственнице. Затем он опять залез на судно и собрал в рюкзак вещи, необходимые для ночёвки на берегу. Немного покопался, пока нашёл спички. Опять спрыгнул с катера и сделал несколько шагов вглубь острова.
Навстречу ему из темноты подлеска выглянуло чёрное гранёное дуло охотничьего ружья, но Юрий его не заметил. Ствол опустился до уровня груди Крохина. Палец убийцы уверенно нажал курок, ружьё содрогнулось, и звук выстрела отразился от ближних сопок. Но Юрий выстрела не услышал. Он лишь заметил летящую в него рыжую молнию и ощутил страшной силы удар в грудь. Удар отбросил его тело назад, и он упал навзничь, широко раскинув руки ...