Последний герой

Ух ты, надо же, никогда бы не подумал, что это со мной случится. Много раз видел в новостях, фильмах, читал в газетах. Но сейчас всё происходит наяву.
Я сидел, прислонившись к холодной блекло-жёлтой стене, а рядом со мной находилось ещё человек шесть. Все они – мои одноклассники и одноклассницы. И сейчас мы с ними находимся на волосок от смерти. А может, и на пол волоска. Впрочем, это уже не важно.
Очень хотелось пить, но нельзя было. А ещё хотелось есть, в туалет и поразмяться – но всё это было запрещено. Вот изверги! Хоть бы дали постоять минутку, а то всю оставшуюся жизнь сидеть не смогу, ей богу! Ах да, как я мог забыть, мне же и жить осталось всего ничего.
Нас охраняли двое. Вернее, не охраняли, а караулили, ведь охрана подразумевает  хоть какую-то защиту. Только вот это явно не наш случай: одно неверное движение, и…в общем, хорошо, если не заставят соскребать то, что осталось от моих друзей (или от меня) со стенки. Хотя эти могут, очень даже.
Тот, что повыше и мощнее телосложением, что-то тихо сказал первому, слегка кивнув в нашу сторону, потом развернулся и вышел из класса. Наверняка пошёл к главному обсуждать свои грязные делишки. В соседнем кабинете было ещё трое, которые вели переговоры по телефону. У меня нестерпимо зачесались руки, но я прекрасно понимал, что едва ли смогу справиться даже с одним из них. Если же удача улыбнётся мне, то через десять секунд сюда прибегут остальные, все с оружием и взрывчаткой. Вот тогда фортуна точно отвернётся, чтобы не смотреть, что со мной сделают. А вот мне пришлось смотреть на то, что сделали с некоторыми из нас.
Перед глазами промелькнула жуткая картина: Саня Коновалов и Женька Рустов после двух быстрых коротких выстрелов падают на пол, и через мгновение по выцветшему коричневому линолеуму расползаются ярко-бордовые лужицы крови. Их убили просто так, чтобы показать, что намерения у преступников серьёзные. Мол, не выполните наши условия – убьём всех, нам терять нечего. И выкинули тела в коридор. А потом заставили Таньку и Лёху Красновых вытирать пол…
Я постарался отогнать это воспоминание и засунуть в самый дальний угол моего сознания. Мда, получилось явно плоховато. Помог отвлечься тихий разговор моих одноклассников. Похоже, говорят (вернее шепчут, чтобы не услышали захватчики) довольно долго, но я так отвлёкся, что всё прослушал.
- …Так ты думаешь, нас отпустят? – в голосе Лидки Изменцевой, миниатюрной шестнадцатилетней симпатичной девчонки,  слышалось скорее сомнение, чем надежда.
- Не знаю, не знаю…Наверно пару человек возьмут в заложники, чтобы спокойно отсюда уйти, вот эти счастливчики точно проживут больше нас. – прошептал в ответ Тёма Сухой. Вообще его фамилия – Сухимов, а эта кличка прилепилась года два назад, когда он перешёл в наш класс. А может, его прозвали так за его долговязость и худощавость.
- Мне так страшно… - с отчаянием прошептала Лида.
Мне вдруг очень сильно захотелось обнять её, прижать к себе и сказать: «Ничего не бойся, я не дам тебя в обиду!». Хм, может, перед смертью я, наконец, решусь на это? И буду счастлив хотя бы на небесах?! Если они существуют…
Захватчики ворвались в кабинет химии на третьем уроке. И конечно, здесь оказались мы, 11 «Б». Я всегда недолюбливал химию. Теперь ненавижу.
Сначала никто ничего не понял. Учитель повернулся к двери и застыл как вкопанный. Спустя пару секунд гром выстрелов сотряс кабинет, и все дружно спрятались под парты. Террористы начали что-то кричать, ругаться, иногда вставляя между словами выстрелы. В течение пяти минут парты были сдвинуты к боковым стенам у окон, а ученики 11 «Б» класса жались к задней стене кабинета.
Я помню, как за дверью, закрытой на ключ и охраняемой бандитом с автоматом наперевес, раздались топот, крики и беготня. Ученики спешно покидали школу вместе с учителями и администрацией. Как же мне хотелось убежать с ними! Нечеловеческими усилиями я заставил себя остаться на месте.
Дальше события  слились в одно размытое пятно, рассмотреть хорошенько которое я не в состоянии. Я помню выстрелы, ругательства, кровь, голос человека, который вёл переговоры с террористами, их резкий отказ, слёзы одноклассниц; помню, как вывели учителя в коридор, и больше он не вернулся; помню, как отпустили несколько человек, потом ещё несколько в обмен на вертолёт, крупную сумму денег и клятвенное обещание в безопасности и неприкосновенности…
«Их оставалось только трое из восемнадцати ребят…» - вспомнилось вдруг мне не вовремя. По крайней мере, те трое сражались за родину. Вот они, настоящие герои. Не то, что мы – сидим и не можем ничего предпринять.
Я украдкой взглянул на «охранников». Стоит мне только сделать неверное движение – и поминай, как звали. А умирать совсем не хочется. Не то, чтоб я боюсь смерти – нет, скорее, я боюсь неизвестности. Если сравнить жизнь с освещённой дорогой, то я сейчас стою на развилке в полумраке. Неизвестно, выживу я или умру. А смерть подобна концу дороги, я думаю. Там, где кончается Путь, начинается тьма. А тьма всегда была неизведанной для людей.
Я глубоко вздохнул. Так или иначе, октябрьский день (а может, и вся жизнь) безвозвратно испорчен. А я так хотел пригласить Лиду на свидание…
10 лет я учился рядом с ней, дёргал за косички в первых классах, потом играл в догонялки, болтал на переменах. И только сейчас понял, что она для меня значит. Однажды я посмотрел в её прекрасные карие глаза и осознал, что пропал. Либо с ней, либо никак. Думаю, она давно всё поняла – только слепой не видел моих чувств. Она стала как-то особенно улыбаться мне в последнее время. Хороший знак. Хотя я в таких делах ничего не смыслю, и вообще, скорее всего, мне просто показалось.
За окном зарядил дождь. Сейчас тысячи людей бегут куда-то по улицам, прячась от холодных капель, и мой любимый Город ёжиться под пронизывающим осенним ветром. Возможно, мне уже не суждено это увидеть…Возможно ,лучше не верить. Слишком тяжело будет обмануться в свой вере. Но я всё равно верил и надеялся.
Напряжение вперемешку с ожиданием и лёгким привкусом безнадёжности  чувствовалось в воздухе. Наверно, если бы можно было высказать свои мысли вслух, все в один голос бы сказали: «Что с нами будет?». И я бы добавил: «Лида, я люблю тебя!».
Сейчас, в этой ужасной ситуации, моя любовь стала в тысячу раз сильнее. Ради этой девушки я был готов на всё – и даже умереть. Хотя, скорее всего, умру я не за неё, а просто так. Потому что кучка болванов захотела поживиться…
Злость, как едкая кислота, начала разъедать меня изнутри. Я старался не смотреть в сторону захватчиков. Мне казалось, что если на глаза попадётся хоть один из них, я не выдержу и поступлю очень опрометчиво. А с жизнью мне ох как не хотелось расставаться.
Входная дверь распахнулась, и в кабинет ворвался главарь. Он дрожал от ярости.
- Какого чёрта? Почему мы ещё здесь? – спросил один из нашей охраны.
- Говорят, вертолёт не может прибыть так быстро! – злобно выкрикнул главарь. – Но время истекло. А я сказал им, что сделаю с пленниками! Возьми одного. Действуй. Путь это будет им уроком!
Он быстро развернулся и вылетел из класса. Подошёл второй «охранник».
- Кого же мне выбрать… - протянул гнусавым голосом тот, что поменьше.
- Не тяни. – бросил здоровяк и потянулся к автомату.
Я краем глаза заметил, как Андрей, мой одноклассник, обнял дрожавшую от страха Лиду.
«Не трогай её! Убери от неё свои поганые руки, ты, богатенький мальчик!» - хотелось заорать мне на весь класс. Какого чёрта он делает?! Мало ему всех его подружек, ещё и Лиду хочет заполучить?!! Пусть они выберут его, пусть его убьют!
Я ужаснулся своим мыслям. Боже, да что это со мной? Так нельзя. Нужно успокоиться. Я сделал глубокий вдох.
Тем временем убийца осматривал «ассортимент». Его взгляд остановился на Андрее с Лидой. На губах появилась противная ухмылка.
- Ты, - он показал на Андрея, - выйди.
В глазах моего одноклассника застыл неподдельный ужас.
- Нет, пожалуйста! Мой отец даст вам столько денег, сколько захотите, только не меня, пожалуйста! – умолял он.
- Тогда пойдёт девчонка. – грубо крикнул захватчик.
Лида взглянула на Андрея, ища защиту, но тот лишь жался к стенке. Она зарыдала.
Убийца вытолкнул её на середину класса. Никто не мог вымолвить ни слова. Все ждали смерть. Здоровый поднял автомат и прицелился.
Мой инстинкт самосохранения вопил во всё горло, но мне уже было всё равно. Я бросился к Лиде и оттолкнул её от пули.
Раздался выстрел, затем крики, сдавленные ругательства и всхлипывания. Я почувствовал острую боль в левой части груди и что-то горячее на руках. Боль разливалась по всему телу. Она накрыла меня с головой, и я провалился в темноту.

***

- Врачи говорят, что состояние улучшается. Он должен скоро очнуться.
- Я надеюсь на это… Но как ему будет непросто. Пережить такое может не каждый.
- Он сильный парень. Наш сын всегда был сильным.
- Господи, за что же ему такое…
Приглушённые голоса звучали где-то совсем рядом со мною. Мне нужно понять, откуда они доносятся, нужно открыть глаза, посмотреть…Ну же, давай…
Свет был неярким, но на некоторое время всё равно ослепил меня. Я сосредоточился и попробовал открыть глаза. Надо же, получилось.
Я находился в небольшой комнате с белым высоким потолком. Всё было расплывчатым. Во рту пересохло, и я не мог выдавить из себя ни звука. Мысли были словно в тумане. Внезапно я почувствовал резкую боль в груди. У меня вырвался стон.
Голоса замолчали, и через пару секунд я увидел над собой обеспокоенные лица своих родителей. Они засуетились, начали что-то кричать, прибежали медсёстры…Скоро я опять отключился.
Когда я очнулся снова, я уже мог соображать здраво. Родители плакали от счастья. Они рассказали мне всё, что случилось после того, как я получил пулю в грудь.
Захватчики вытащили меня на крыльцо и бросили истекать кровью. Это был их ответ на задержку требуемого. В этот же момент подлетел вертолёт, и они, взяв в заложники двух человек, вышли на заднюю площадку, чтобы поскорее убраться отсюда. Однако сделать им этого не удалось. В результате штурма погибли все бандиты, к сожалению, были ранены оба заложника, но сейчас они здоровы. В это время ко мне подоспела помощь, и я сразу был доставлен на операционный стол. Пуля чудом не задела сердце. Я был спасён, но пролежал без сознания больше двух недель.
После того, как я очнулся, родители от меня не отходили, часто навещали друзья. Лида не заходила.
Я мучительно ждал её прихода. Мне было важно её увидеть. Все знали о том, что я защитил её, но, к моему удивлению, многие посчитали мой поступок лишь желание быть героем в глазах других. Я мог бы всё объяснить, но не стал. Люди глухи к правде. Мы часто слушаем, но очень редко слышим.
Однажды меня разбудили тихие голоса. Я сразу узнал голос Лиды, второй принадлежал парню, но кто он, я не смог понять. Нужно было подняться, поговорить с ней, но в место этого я прислушался к их разговору.
- Думаешь, ему нужна твоя благодарность? Он просто решил покрасоваться перед тобой! – сердито шептал парень.
- Я знаю. Но он спас мне жизнь. Я должна с ним поговорить.
- О чём? Лида, пойми, он просто выскочка, решил тебя закадрить, а ты ведёшься…
- Даже если так! Он поступил как герой!
- Пойми ты, героев не бывает! Бывает сильное желание что-то получить. Или кого-то.
- На его месте должна быть я. Он поступил благородно. – в голосе Лиды слышалась жалость.
- Пойми ты, в мире не осталось благородства. Ни благородства, ни чести, ни отваги – ничего. Сейчас другие приоритеты. К тому же, ты ведь хотела пойти на премьеру нового фильма, помнишь? Папа достал пропуск к актёрам, они будут на презентации…Мы опоздаем.
- Ну… может, всё-таки подождём? – неуверенно спросила Лида.
- Он может подождать, а вот фильм нет. Ну же, пойдём!
- Ты прав. – сдалась Лида. – Идём. Зайдём к нему позже.
Раздались шаги, затем скрип двери, а потом наступила тишина. Я скинул одеяло и подбежал к окну.
Из больницы вышла парочка и направилась к стоящему неподалёку шикарному чёрному автомобилю. Лида села в машину, а парень замешкался. Я разглядел его лицо. Лиду сопровождал Андрей.
Я медленно подошёл к кровати, лёг и закрыл глаза. Боль в груди не унималась, и к ней добавилась новая. Болело сердце.

***
Я никогда не боялся быть собой в этом мире, говорить то, что думаю, делать то, что считаю нужным. Я всегда верил себе, поступал по совести. Я верил, что в жизни есть справедливость, что добро всегда побеждает,  и что всегда правда торжествует.
Но когда я наконец столкнулся с этим миром лицом к лицу, я осознал, что был глупцом, и не иначе.
Так заложено: добро и зло, правда и ложь, белое и чёрное уравновешивают друг друга. В наше время чаша весов переполнена чёрным, и люди забыли о равновесии. Оно достижимо, но какой ценой? И сколько лет, веков должно пройти, прежде чем люди осознают это?
Я поступил так, как велело моё сердце. Я не думал о наградах, почестях, славе. Я пошёл против законов мира, спас не себя, а другого человека. Я переступил через инстинкт, который заложен в каждом из нас. Я попробовал склонить чашу весов в сторону «белого».
Но люди настолько погрязли в черноте, что светлое ослепляет их. Проще погасить свет, чем пытаться вглядеться в него, через боль, через силу, через препятствия.
Я не пошёл на поводу у окружающих, остался верен себе – в ответ мир сломал меня. Может быть, так и должно быть, может, мне придётся принять законы новой жизни? Может, это моя судьба?..
Я лежал в тёмной палате, за окном шумел ураган. На душе было неспокойно. Мысли мешали мне заснуть.
Нет, я никогда не стану таким. И пусть жизнь диктует свои правила, я не сдамся! И если судьба уготовила мне участь быть одним из толпы, в таком случае я не верю в судьбу!
Ведь почти во всех книгах и фильмах всегда оставался один, последний герой, который находил в себе силы поменять ход истории. И темнота обязательно отступала перед светом, несущим правду…
Сейчас темно. Но свет придёт…Утро, скоро утро, подумал я сквозь сон.
Ветер завывал всё сильнее, ветки хлестали по окну, дождь разошёлся не на шутку. Тьма бушевала. Но ей не суждено было долго нарушать покой Города. Под утро облака исчезли, открыв чистое предрассветное небо, и первые лучи солнца озарили просыпающийся Город…
Наступило утро.