ОКНО

ОКНО
Утро, только успев наступить, расцвело в день, и тихо свернулось змейкой в те-плый весенний вечер.
Джейм сидел за компьютером в спящем доме, отвечал на какие – то письма, так пустое - ничего важного. Погрузился в новостные ленты, состоящие из фактов, скандалов и фальшивых сенсаций.
Он просто жил в своём ритме. Это было одним из ритуалов, на которые и ухо-дит жизнь.
Надо бы уже ложиться спать, завтра еще один день лентой выкатится на него, и к вечеру, скрутится тугой полоской, отстрелянной гильзой. За окном свистели ласточки. Завтра первый день лета. Мысли побежали быстрее, но какие-то вяз-кие и душные:
- Тоска. Ощущение, что я бьюсь о стекло как муха, когда рядом открытое окно. Толь вот жаль, что об открытом окне ничего неизвестно, ни мне не мухе,- тихо бормотал он вслух. Тут цепь мыслей Джейма прервал тихий стук в окно, здесь, на четвертом этаже, маловероятный и пугающе настойчивый:
- Привет, приятель! Открой-ка мне окно, я не хотел тебя пугать,- на окне си-дел обычный воробей, в сумраке комнаты он, даже при большём воображе-ние, не мог никого напугать.
- Привет, птица, заходи! Что за дело тебя привело в мой дом?- светским тоном осведомился Джейми.
- Какая галантность, но Джейми ты задел меня. Я думал, ты удивишься, за-ахаешь: как так говорящая птица, и все в этом роде… - ответил воробей, бы-стро крутя головой, и маленькими блестящими глазами озирая сумрак ком-наты.
- Я не удивляюсь. Я сплю, видимо засиделся за компьютером, и не заметил, как уснул. Так о чем ты хотел мне поведать, мой крылатый гость? Кстати, ты знаешь мое имя. Могу ли я спросить твоё, мы, кажется, не имели чести быть представленными?
- Нет, мы знакомы! Я твой давний должник, помнишь в институте в душном и людном месте, ты открыл мне окно и выпустил меня на волю. Долг плате-жом красен, за это я, как водиться, исполню твоё любое желание.
- Ты сознательный воробей,  одно желание…
- Деньги не проси – это не в моей компетенции.
- А в твоей компетенции поймать для меня комара или муху?
- Обижаешь, я владею не материальной сферой жизни на самом деле я - боже-ство. – Воробей приосанился и развернул плечи.
- Почему же ты выбрал облик воробья?
- Удобней работать так. Внимания не привлекаешь, и всё такое, ну к делу – желай!!!
- Я хотел бы все обмозговать, так сложно сразу. Ты мне объясни, почему ты пришел именно сейчас?
- Раньше ты и сам не плохо справлялся. На тебе перо - воробей ловко дернул себя за хвост и, поморщившись от боли, вырвал перо, - своё желание напи-ши этим пером. Оно исполниться. И вселенского мира и добра тоже не же-лай, абстракции не исполнимы в принципе,- воробей попрыгал к открытому окну, считая разговор законченным.
- Ты уже уходишь? Я так хочу с тобой поговорить, не каждый день сняться божества. Может угостить тебя, я не знаю, что ты там ешь или пьешь, кофе кексы?
- Извини друг, но мои вкусы ограничены моим телом, просо уже не лезет в клюв. Бывай, и ты не сильно изменился за эти 10 лет.
- Пока, и.… Как тебе всё же зовут?
- - О… на твоем языке это трудно, но ты можешь звать меня Сирин, или Си-няя птица или …
За окном пиликала сигнализация машины.
Джейми поднял голову, компьютер давно отключился и спал, шея болела.
Досиделся, надо выпить кофе. Сирины, ну и сны, сказки, да и только.
На клавишах темнело перо воробья. Джейм уставился на него, что – то похожее на смутную радость - тревогу шевельнулось в душе.
Сон или явь? Странный гость оставил перо – желание. Осторожно, двумя паль-цами он взял в перо. Сомневаться не приходилось - Сирин был здесь вчерашней ночью. И желание, у него теперь есть одно волшебное желание! Мысли роились в голове, толкались, не уступая дороги друг другу: как быть с пером желания, что желать? Хоровод мыслей прервал писк будильника - пора вставать, и соби-раться на работу. Джейм вышел на кухню и включил кофейник. Через секунду на пороге появилась заспанная мордочка, за тем ещё одна, поменьше, но с та-кой, же копной желтых вьющихся волос. Жена и сын.
- Привет счастливчик, кофе готов? Я не слышала, как ты  вчера лег. Долго си-дел за компом?
- Нет, не очень, привет солнышко!
Как завороженный Джейм, позавтракал, и в таком же радостном оцепенении добрался до работы.
Весь день мысли о желаниях и волшебных птицах не покидали Джейми, он всё думал… «Вот, наконец – то. Я могу что - то изменить».
После пяти часов метаний и сомнений, в голове был полный хаос. Он открывал коробку испод сигарет и смотрел, смотрел на свой секрет.
«Надо оставить это до завтра… Семья - здесь все в порядке. Карьера, тоже вро-де нормально, можно пожелать славы дизайнера. Но тогда не будет самого ин-тересного. Того к чему стремиться. Здоровье отменное, странно, но кажется, мне нечего желать,-  я имею всё для счастья, или не все …
Махнув рукой на работу, он в обед закрыл кабинет, и поехал домой. Маленькая квартира была пустой и тихой. Жена и ребенок гуляли. Надо подумать, всё об-мозговать, что же мне надо?
Скука тоска и бессмысленность усилий, черная меланхолия и депрессии болез-ни этого века.
Вся эта дрянь не миновала и меня. Я робот, напрягаясь, я все равно не могу вспомнить ни одного дела, которое доставляло бы мне удовольствие и радость. Бог с ним с сейчас, но раньше – то, я ведь любил что – то? Какие – то увлече-ния, хобби -  не могу вспомнить. Любовь к Кей, с Кей. Мой сын.
Но, а как я - то сам? Нет, я читать вроде любил. И сейчас читаю все модные но-винки, но подспудно, я делаю это как работу, чтобы не отстать от жизни. Играю в теннис, тоже ещё одна галочка  в программе: нужно жить ярко, любить спорт, быть активным. Рисовать - вроде это пока еще теплице, но уверенности нет. Единственное дело, которое я, кажется, делаю не как машина это утренний кофе и сигарета на балконе. Общение с друзьями – еще одна формальность: я говорю им то, что они хотят услышать, они (их только двое) отвечают мне такой же удобоваримой округлой формой, споров нет, они бессмысленны.
Что же делать? Ну, было бы мне восемьдесят, можно было бы махнуть рукой и все так и оставить. Мне тридцать три – всего, и жить как машина это тяжко. Даже гуляя в парке с сыном, я чувствую себя роботом. И депрессией не назо-вёшь, вроде признаки не совпадают, но жизнь какая-то фальшивая. Старательно делаешь вид, что живешь как надо, ярко, интересно, только внутри самому, мне, от этого не жарко не холодно.
Нет, это не депрессия. Она была и прошла, её я отличить сумею. Сейчас все хо-рошо. Но стиль жизни такой поверхностный.  Может, стоит, как старый бывший друг Вовка ходить по кабакам, и искать приключений в драках - ради драк. Ко-гда - то он делился своим мироощущением: жизнь, гражданская жизнь, после восьми лет контрактной службы стала, не выносима: Там, только там настоящая жизнь. Вчерашняя встреча и жуткий вид видавшего виды одеяния Вовки без слов говорил - это путь вниз. Очевидно, что стало с его строительной компани-ей. Даже духу не хватило спросить о делах. На вопрос о жене и ребенке он мах-нул рукой - ушли они…
Махнул рукой, на которой виднелись старые татушки из другой военной жизни, и свежий шрам от лезвия ножа поперек ладони: « Перехватил не удачно нож у одного урода в «Водопаде» « - пояснил он.
Опыт ходьбы по психоаналитикам на примере Алексея, говорил о тщетности материальных затрат и легковерности друга. Он был замкнут ещё больше чем за год до его посещения. По-моему, у него как раз вполне клиническая картина де-прессии.
Нет, лучше жить жизнью фальшивого кукольного Кена, хорошо бы Барби - Кет не ушла. Это будет катастрофой, и крушением всего. В голове стояли её слова сказанные давно, давно: « Не хочу жить с морально опустошенным человеком или декадентом»
Укол ревности подбросил вверх. Лихорадочная ажиотажная возня. Где – то, я уверен, есть доказательства, что Кейт хочет от меня уйти, совсем. Где только искать? В телефоне, в почте? Нет ничего кроме спама. Вот какие-то файлы, до-кументы.
Открываю первый попавшийся файл и читаю, история о каком – то парне или мальчике, описание его комнаты, парашют над кроватью какие-то сады из кам-ней Япония, что ли … Дальше, похоже, это вообще литературные этю-ды…фантастика, фэнтази. Мальчик не японец. Живет он в стеклянном шаре, который она прячет в  чулане. Оживление сменилось обычной тихой апатией. Нет, для измен надо все же встречаться, одного интернета не достаточно. Я да-же как - будто я обижаюсь на отсутствие улик, как сказал бы какой-нибудь пси-холог, я подсознательно хочу их найти. Тогда мои переживания обрели бы нор-мальную, обыденную, понятную форму. Хотя я вполне могу переживать что жена, очевидно, живет в каком – то вымышленном мире, населенным… О ком там рассказ, почитаем дальше: японец - пьеро в обнимку со сноубордом… Вряд ли она пишет это для редакции женского журнала, там какие – то мыльные сю-жеты о нелегкой женской доле, живо пишет отлично и востребовано…
Надо ещё раз просмотреть рассказ, только быстро пока они не вернулись из ма-газина. Вряд ли Кейт обрадуется, что я здесь их начитываю, она трепетно отно-сится к своим творениям»»
В памяти всплыла первая публикация Кейт. Тогда вместе с радостью он почув-ствовал укол ревности. Надо спросить, издалека, не пишет ли она книгу или может не стоит? Следующий файл был с  главами какой-то фантастической по-вести о туннеле между мирами. Магии…
Барби из его кукольного мира живет своей жизнью даже как – то страшно. Она вегетарианец, помешанный на здоровом питании, каждый день фитнес, появля-ется как кукла красивая, с белыми волосами в коротких шортах, с бронзовой кожей за руку ведет ребенка, тоже игрушечного с облаком льняных волос, они семья из рекламного ролика. Предмет зависти и восхищения соседей и друзей. И эти её книги картины, странные проскальзывающие иногда головоломки. По правилам жизни она должна бы носит старые джинсы и футболки, вести сомни-тельную дружбу с волосатыми музыкантами, распивая коктейли. Форма и со-держание, так странно всё. Я стал читать наугад:
«В маленькой кладовке среди нужных – ненужных вещей, каких в каждом доме собирается видимо невидимо. В маленьком сундуке с детскими сокровищами, которые не имеют ценности, но бесценны для их владельца: компас,  калейдо-скоп, бусинами и морскими ракушками был шар.
Хрустальный шар, вмещающий в себя целый мир. И человек в красной тол-стовке. Захожу  кладовку, достаю шар - вечная зима, хоровод снежинок, в обла-ках снега сноубордист, кино в котором нет звука. Почти не помню, что значит для меня сам парень, я забываю, нет смысла хранить его. Мальчик давно вырос, и именно такого его уже нет. Только этот шар с минутой из его жизни, которая, увы, никогда не имела отношения ко мне. Надо разбить шар и отпустить воспо-минания. Раз, два, три - брызги стекла, и взрыв морозного свежего лимонного воздуха ударил в лицо, клубы ледяного звонкого азота. Как жалко! Зачем, зачем я разбила его, горечь потери шара - его нет, даже осколки исчезли, с шипением испарились. Слезы подступили к горлу, как жалко и тяжело с ним расстаться, но ощущение вдруг вернулось, почти забытое чувство, что мальчик рядом и … Ма-гия вещь опасная. Шар разбит, а воспоминания не исчезли, волшебство не про-пало. Законсервированное оно ждало только этой минуты, чтобы вырваться на-ружу. С магией не шутят, и раз связавшись с ней не думай, что удаться отде-латься от неё и забыть...» - хватит читать надо загадывать желание, пока всё ти-хо в доме …
Сев за стол Джейми достал перышко. Стоп. Наличие пера предполагает, чер-нила. Вот ведь - такой вещи в доме не было! И, удивительно, не было, кажется, никогда. В детстве он писал чернилами на старой почте, пока мать заполняла платёжные бумаги, и в университете на уроках по цветоведенью, но сейчас чер-нила… Исчезли и вымерли, навсегда растворились кляксами в прошлом веке. Недолго думая, Джейм развел акварельные краски и аккуратно вывел на белом листе бумаги: «Я хочу, чтобы в моей жизни осталось волшебство…»
- Довольно ожидаемо… - раздался голос из окна.
- Сирин!? Ты!
-Ага, пришёл забрать перо и бумагу, ну и потолковать о жизни, раз уж мое при-сутствие и есть часть твоего желания, – воробей сидел на подоконнике, зани-мался своим туалетом, пытался почесать голову лапкой.
-Предсказуемо, почему?- опешил я.
- Тебе вчера требовалось только открыть окно. Как мне когда – то. Открыть окно, - не двигать горы и моря. Ты открыл окно мне тогда, - я тебе теперь. Мы квиты.
- Окно?
- Да, окно из обыденности и скуки.
- А как думаешь, может, надо было выбрать головокружительную карьеру?
- Ты ценишь процесс, а не результат без процесса. Карьера это дело времени, ведь если бы ты пожелал стать олимпийским чемпионом, а я принес тебе в клюве золотую медаль, которая годна, чтобы пылиться на стене …
- Совсем не одно и то же то быть чемпионом, ты вернешься ко мне еще, ну чтобы я не забывал о чуде и волшебстве
- Я теперь всегда с тобой. Ты не забудешь о том, что мир шире и рядом есть открытое окно, пока...
Джейми закурил, подошёл к окну, переставил кактус, и распахнул вторую створку окна, настежь, пусть будет. Ведь теперь лето.
Сегодня первый день лета!