Операция КРОТ. Глава 16

Продолжение.
Начало: http://www.proza.ru/2010/06/18/479
Глава 1: http://www.proza.ru/2010/06/20/1350
Глава 2: http://www.proza.ru/2010/06/21/892
Глава 3: http://www.proza.ru/2010/06/21/945
Глава 4: http://www.proza.ru/2010/06/21/1017
Глава 5: http://www.proza.ru/2010/06/21/1158
Глава 6: http://www.proza.ru/2010/06/23/654
Глава 7: http://www.proza.ru/2010/06/23/1079
Глава 8: http://www.proza.ru/2010/06/25/939
Глава 9: http://www.proza.ru/2010/07/02/807
Глава 10: http://www.proza.ru/2010/07/02/865
Глава 11: http://www.proza.ru/2010/07/06/1118
Глава 12: http://www.proza.ru/2010/07/08/735
Глава 13: http://www.proza.ru/2010/07/08/907
Глава 14: http://www.proza.ru/2010/07/09/626
Глава 15: http://www.proza.ru/2010/07/12/1231


1

Черная представительская Волга с номером серии ЮКМ, по которому даже не специалист определит принадлежность автомобиля к силовым структурам, а точнее к МВД, остановилась у невысокого каменного бордюра. Недалеко шумел прибой, а на отполированной до блеска поверхности авто виднелись мелкие капли утреннего дождя.

Еще окончательно не проснувшееся солнце, уныло показалось за остроконечными макушками зеленых, будто искусственных кипарисов, отражаясь на заснеженных вершинах гор.
Водитель повернулся назад, где сидел Николай Леонидович Гордеев.

- Товарищ полковник, вас здесь ждать?

Гордеев кивнул и открыл дверь. По желтой песчаной дорожке он прошел немного, петляя меж живописных, похожих на большие шапки, кустов. Спустился по крутой, со стертыми наполовину ступенями лестнице и вышел на пустынный пляж. Человек в белом плаще на фоне серого утреннего моря сразу же бросился в глаза. Полковник медленно пошел к нему, отметив, что в стороне стоят два типичных бойца в серых костюмах, наблюдая за ходом встречи. Никто не должен вмешиваться.

На этот раз обошлись без рукопожатий. Первый даже не обернулся, глядя, как мощные волны набегают на берег, набирая силу, но, разбиваясь о волнорез, тут же теряют ее и мягко накатываются, лаская прибрежные скалы.

- Вот так же и мы бросаемся на преступность, - Первый указал рукой вперед, - но натыкаемся на неприступную стену и скатываемся назад. И так будет всегда. Люди довольны деятельностью правоохранительных органов лишь до поры, до времени, пока крепкие ребята в бронежилетах, как показывают по телевидению, хватают нарушителей общественного спокойствия. Но как только это задевает кого-то лично, поднимается скандал. И органы уже выглядят в ином свете. Нельзя не учитывать пресловутый человеческий фактор. Алчность, корысть, зависть. Все нарушают закон. В разной степени, но нарушают все. Чтобы прекратить это, придется превратить всю страну в одну тюрьму. А такой вариант мы уже проходили. Хотя тогда был порядок. Народ нам не даст уничтожить беспредел, ему это невыгодно. Иначе всем придется держать себя в определенных рамках.

Гордеев покачал головой.

- Скорее мы должны выступать в роли волнорезов, о которые разбиваются преступные бригады. И наша цель изолировать их от общества, чтобы граждане не боялись выйти вечером на улицу. А в словах о том, что все нарушают закон, есть доля правды. Но в нашей работе это является нормой. В схватке со зверьем можно победить только их методами. Что касается остальных, то ребенок, переходящий дорогу на красный свет, тоже нарушает закон. Какие санкции могут быть применены к нему, кроме родительских наставлений?

Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа.

Волны играли белыми барашками, накатываясь, оставляли неровный след на мокром песке. Молчание затягивалось.

- Как хочется плюнуть на все и скрыться за горизонтом, - широко открытые глаза Первого смотрели вдаль.

Он не имел ввиду заграницу, Турцию, расположившуюся на противоположном берегу Черного моря. Хотелось окунуться в вечность, в безбрежную синеву, где тепло, уютно и отсутствуют проблемы, над разрешением которых надо ломать голову.

- Владимир дал согласие...

Смысл этой фразы доходил до Первого постепенно, будто издалека.

- Он передал всю необходимую информацию и получил инструкции. Дело за силовым решением конфликта. Боевые ударные группы. Мы возьмем Креста и обязаны накрыть всю банду. Появление на старых дрожжах новых криминальных группировок просто недопустимо. Сейчас Южноморск держат два человека, операция крутится вокруг них. От остальных авторитетов удалось избавиться в процессе работы, что облегчает задачу. Кстати, оперативно сработали с Рыжим, - Гордеев был доволен.

Первый опустил глаза.

- Сам того не ожидал, - честно признался он, - не уверен даже, действительно ли его убрали. Однако вероятность совпадения ничтожно мала, а значит, бандиты представляют нам все большую угрозу, обзаведясь профессиональными ликвидаторами. Желательно его вычислить раньше, чем он начнет играть непосредственно против нас.

Оба и подумать не могли, что исполнитель "смертного приговора" находится так близко к ним, и от него зависит успех их общего дела.

- О времени "Ч" будет сообщено дополнительно, - Первый машинально взглянул на часы, - необходимо одновременно блокировать всех активных членов группировок. И Астафьева, и чеченцев, - впервые имя бизнесмена было произнесено вслух, отождествляясь с криминальной обстановкой в регионе. - Информация не должна успеть распространиться.

- Я хотел бы вывести "крота" из работы чуть раньше, озабоченно произнес Гордеев.

Первый удивленно повернулся.

- Этого ни в коем случае нельзя делать. Я согласен с тем, что операция целиком ваша, - обратное утверждать было бы попросту глупо, - но нельзя упускать Креста. А ваш Владимир доставит нам его на блюдечке. Система сложна и взаимосвязана, достаточно тронуть одну деталь, как все может сломаться. Операция ваша, вам с нее и пенки снимать. Остальное, как договаривались: ваша задача взять глав обеих криминальных структур, а дело МБ - обрубить все щупальца.

Полковник согласно кивнул, а Первый суммировал в уме цифры. Группировка Креста состоит из девяти бригад по семь-восемь человек в каждой. Чеченцы - пять бригад по шесть человек. Всех надо накрыть одновременно. Придется задействовать весь оперсостав, подкрепление он, как и Гордеев, уже запросил в Москве в обход бюрократического аппарата. Иначе в Южноморске о всех приготовлениях знали бы уже через час. Необходимые люди прибудут.

- Все должно выглядеть устрашающе и весомо, - повторил Первый то, о чем они говорили при разработке чернового варианта заключительной стадии операции, - чтобы эти бандиты навсегда запомнили, другим урок был, а общество бы видело, что МБ и МВД не зря хлеб свой едят и с преступниками расправляются жестоко.

Гордеев дослушал до конца: повторение - мать учения, - а потом напомнил.

- Вы обещали подсобить с оружием и экипировкой, - полковнику было неудобно выклянчивать снаряжение для своих людей, но иного выхода он не видел, - мне пришлось взять взвод практически без снаряжения, чтобы не вызвать подозрений раньше времени. Внеплановые учения и то восприняли с большим удивлением.

На базе дивизии Дзержинского Гордееву удалось сколотить группу профессионалов, прошедших Афганистан и Карабах, Прибалтику. Им не привыкать к стрельбе, и они не будут задавать лишних вопросов.

- Список всего необходимого у вас, - закончил полковник.
- Обещаю, что к прилету вашей группы все будет на месте.

Сказанному можно было безоговорочно верить, так как Первый не может повторно позволить себе сесть в лужу. А значит, у них действительно все будет. Об этом можно не беспокоиться.

- Ваши люди еще в Москве?
- Да!

Первый задумчиво кивнул, кутаясь в полы плаща. Морской бриз продувал его насквозь. Как только полковнику не холодно в одном костюме?

Чуть согревшись, он вымолвил:
- Мне необходимо знать об их прилете заранее.
- Хорошо.

Этой фразой разговор был закончен.
Первый, подняв воротник плаща, повернулся и, ссутулившись, направился в сторону пары звероподобных телохранителей. Видимо, он действительно сильно озабочен, раз перестал здороваться и прощаться. Жесты и телепатия явились теперь основным средством приветствия.
Полковник Гордеев пристально посмотрел на линию, где сходятся небо и вода. Может, там действительно есть что-то привлекательное?

Он развернулся и пошел к машине.


2

Военно-транспортный "АН" завис в безбрежной мгле, вязкой, как кисель, темноте кавказской ночи. Ровно гудели двигатели, не скрывая своей мощи, и легко вибрировал корпус. Понятия о каких-то конкретных вещах здесь, на высоте нескольких тысяч метров стирались полностью. Вечным и непоколебимым оставался лишь самолет и его пассажиры, все остальное казалось несерьезным, попросту ничтожным.

Внутри транспортника было темно так же, как и снаружи. Только небольшая красная лампа, давая слабое свечение, создавала видимость освещения. Отблески падали на хмурые лица людей, рассевшихся по обеим сторонам пассажирского отсека, создавая подобие страшных славянских идолов. Не живые, не мертвые они застыли почти в одинаковых позах, откинув голову назад, прислонив затылки к холодному борту. Внутри было душно, и это как-то помогало перенести жару.

Пятнистая камуфляжная форма не давала никакого представления, к какой структуре или роду войск относятся эти люди. Никаких нашивок или опознавательных знаков. Дюжина оторванных от будней бойцов. В принципе, камуфляж можно купить где угодно, и только "АН" выдавал их могущественного покровителя, да жесткие глаза каждого из группы говорили о нелегкой судьбе, наградой в которой была жизнь.

Стоило ли из-за двенадцати человек гнать огромный транспортник из Москвы на Северный Кавказ? Этот вопрос мучил пилота первые четверть часа после взлета. До последнего мгновения не было определенности: ни куда лететь, ни какого характера груз.

Атмосфера строжайшей секретности окутала весь рейс. И когда за пару минут до взлета подогнали автобус с дюжиной бойцов, он сильно удивился. Лишь потом здраво и философски рассудил, что раз это все-таки делают, то кому-то это непременно необходимо. "Груз" его законный, за границу он не летит и контрабанду не вывозит, значит, выполняет свой летный долг в соответствии с присягой. Разложив для себя все по полочкам, он окончательно успокоился и сосредоточился на приборах.

Один из бойцов устало вытянул вперед ноги, обутые в высокие шнурованные ботинки на толстой резиновой подошве.

- Майор, к чему такая таинственность? Ни куда летим, ни за чем, ничего неизвестно!

Майор Горелов подался вперед. Уголки его рта изогнулись кверху, изображая подобие улыбки. Сейчас стало возможным пролить свет на предстоящую операцию, чего нельзя было сделать в Москве. Каждого члена группы он подбирал лично и каждому доверял, как себе, зная, что вероятность любого из них проболтаться о деле практически равна нулю, но она, тем не менее, существует. Кроме того, характера вылазки он не знал сам. Все было направлено на то, чтобы ни один бит секретной информации не просочился к чужим ушам.

- Предстоит боевая операция. Географически мы находимся где-то в районе Северного Кавказа, - майор давно отметил, что командование ему доверяет не больше, чем рядовым бойцам, а ведь с завязанными глазами в атаку не ходят. - Нас доставят на место, делаем дело и улетаем домой. Сегодня вечером, думаю, будем уже в расположении части, - он сглотнул слюну: грех перед боевой вылазкой зарекаться, тем более, что никакого представления о ней нет.

Кто-то в темноте присвистнул и тут же спросил:
- А как быть с оружием, командир? Или мы с твоим пээмом на рожон полезем? - из всей команды, действительно, имел при себе оружие лишь Горелов, положенное ему как командиру.

- Оружие и инструктаж получим на месте, - отрезал категорично майор, зная, что эти неудобства не сильно беспокоят бойцов, но они привыкли к продуманным операциям, где риск, оставаясь большим, все же сведен к минимуму.

- Интересное кино получается, - не унимался голос, - пойди туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что. Да еще вопрос как?

- Руками, как обычно! - добавил еще кто-то.

Пассажирский отсек утонул в дружном гоготе.
Впереди внизу показались огни военного аэродрома. "АН", сделав над ним круг, пошел на посадку.

... Бойцы, лишенные какого-либо снаряжения, налегке выпрыгивали на черный асфальт взлетно-посадочной полосы и кучковались в стороне. Рядом гудел двигатель "АНа", надсадно давя на мозги.

И что теперь? Майор глянул на свои "командирские": самолет прибыл точно по графику, а их почему-то никто не встречает. Не лучшее начало для предстоящей операции.

Старенький желтый ПАЗ, скрипя скатами, вырулил на взлетно-посадочную полосу, яркий свет фар вырвал из темноты группу людей в камуфляжной форме. Гордеев лично встретил ударную команду МВД.

- Кто здесь майор Горелов? - закричал он, выйдя из автобуса, стараясь перекрыть шум самолетных двигателей.

От группы отсоединился невысокий коренастый человек с коротким ежиком волос на голове и широким рубцом через всю щеку. Николай Леонидович отметил, что он именно такой, как его описывали.

- Майор Горелов, спецназ МВД! - отчеканил боец.
- Полковник Гордеев, штаб МВД, - он протянул вперед руку для дружеского приветствия.

Бойцы внимательно наблюдали, как их командир беседует с каким-то гражданским: полковник был одет по обыкновению в твидовый костюм, и различить в нем сотрудника МВД являлось делом практически невозможным. Разве что выправка, так она есть и у настоящего, и у бывшего офицера любого рода войск.

Горелов махнул рукой и скомандовал.
- В автобус!

Приказ был выполнен моментально, и ПАЗик покинул территорию аэродрома, выскочив на извилистый горный серпантин.

В районе Южноморска был один единственный аэродром, да и тот гражданский. Поэтому о прибытии группы специального назначения сразу же станет известно заинтересованным лицам в городе, что повлечет за собой необратимые последствия. Именно по этой причине спецрейс
военно-транспортного самолета отправили на Северный Кавказ, где возможно соблюсти полную секретность: вся обслуга аэродрома скована присягой, и разглашение отдельных аспектов дела может приравниваться к измене Родине. Переброска группы автотранспортом в Южноморск займет несколько часов, именно в пути можно провести подробный инструктаж, выслушать мнение профессионалов.

- Ого, - Горелов взял в руки автомат, - АКС-74У. Честно говоря, думал, что при таком уровне секретности будет что-то покруче. Хотя вещь хорошая, - он проверял боеготовность калашникова: оружие не должно подвести хозяина, - специальный десантный вариант. Разработан для войны в Афганистане.

- Именно секретность не позволяет нам вооружить группу другим оружием, - ответил Гордеев, - никому не должно быть известно, что в штурме принимали участие отряды специального назначения. Такими же автоматами вооружен сейчас ОМОН, ему, судя во всему, и достанутся ваши лавры.

Майор сделал вид, будто не слышал последней фразы. Он привык выполнять задания Центра, остальное его не волнует.

- Вы получите снаряжение "Вымпела": бронежилеты, шлемы с пулестойким забралом. - Горелов, слушая, кивал головой, самому же было интересно, откуда штаб МВД достал экипировку этой секретной разведывательно-диверсионной команды КГБ, - все после выполнения задания вернуть.

- Так точно.

- Ух ты! - восхищенно проронил один из бойцов, - чур, мое! - Он достал из длинного ящика РПГ (ручной противотанковый гранатомет).

- К нему, - полковник указал на гранатомет, - прилагается всего одна граната. Больше вам не понадобится. Кроме того, там под задним сидением двенадцать ЯДГ (ядовитая дымовая граната) и комплект противогазов. Тоже, кстати, "вымпеловские". Каждый из бойцов получает калашникова и стечкина с двойным боезапасом. Патронов много, но стрелять лучше поменьше. Оружие распределите сами между собой. И ваш табельный ПМ лучше сдайте сейчас мне, чтобы не светились лишний раз, - он достал из кармана черно-белую фотографию, - вот этого человека надо взять живым.

Майор внимательно пригляделся. С фотографии на него смотрело лицо пожилого чеченца.
- Надо показать ребятам.

Полковник протянул ему прямоугольник фотобумаги и извлек откуда-то еще несколько бумажных листов.

- А теперь непосредственно об операции, - оба склонились вперед, - это план здания...


3

Владимир сбавил скорость и свернул с шоссе на проселок. Здесь, в отличие от города, дождя не было, грунт высох, и за "девяносто девятой" поднимались клубы пыли.

- Аккуратнее, Володя, - попросил Астафьев, держась за ручку двери. Автомобиль с трудом вышел из заноса.

Поле они проскочили менее чем за минуту. За окном мелькал лес, пальмы. Экзотика, к которой Ермаков уже привык. Он бросил руль влево и снова нажал на газ. "Девяносто девятая" вильнула задом, вернувшись в колею.

Десять минут езды сквозь субтропическую растительность закончились на пологом склоне, поросшем изумрудной травой. Здесь сходились несколько троп, ведущих строго с севера, юга, с запада и востока и указывающих четыре стороны света.
Мистика!

Владимир, оставив машину на дороге, вышел на место, где строго перпендикулярно сходились тропы, проторенные тысячами пар человеческих ног, и задумчиво перебирал четки, озираясь вокруг.

- Интересно? - Крест  видел его неподдельное изумление и был безумно доволен.

Ермаков рассеянно развел руками.
- Странно. Куда они идут? Одна падает с обрыва, - он указал вперед, где склон неожиданно обрывался, - другая скрывается в лесу. Ну, эта, - он кивнул в сторону, - может быть, бежит к Южноморску, но откуда? Последняя тропа наверняка теряется в горах.

Астафьев от души расхохотался.
- Не пытайся найти какое-то логическое объяснение, Володя. Его просто не существует. Прими, как есть.

Владимир покрутил головой из стороны в сторону. Четыре тропы в никуда из единого центра. Как солнечные лучи.

- Но как же?.. - недоуменно спросил он, присев на корточки.

- Вот так! - рубанул Крест. - Никто из старожилов не знает, как и для чего они появились. Кто их протоптал, остается загадкой. Все они либо обрываются, либо упираются в отвесные стены. Загадка. Ты в Бога веришь? Должен бы знать, что бывают в мире и чудеса. Не все можно понять умом. Есть что-то, стоящее гораздо выше человеческого разума. Мы вынуждены с этим согласиться: никуда не денешься.

Ермаков подошел к обрыву и глянул вниз. Черная скала, подмываемая на протяжении многих сотен лет морской водой, тонула в голубом зеркале, соединяясь с облаками.

Вдали загудел белый океанский лайнер. Но он пройдет мимо, не заглянув в Южноморский порт. Держа курс на северо-запад, к берегу приближался сухогруз, скрывшийся вскоре за отвесным утесом, выступающим далеко в море. Там за ним распластался на равнине старый город Южноморск. Новые постройки уже забираются выше, лезут настырно в горы.

- Это место святое, - произнес Крест, - здесь когда-то была церковь. Лет восемьдесят назад... - он умолк, будто вспоминая те времена, но тут же продолжил. - Простояла она около пятидесяти лет. Ее построили на народные деньги - вот действительно было народное достояние, но деревянная постройка оказалась недолговечная. Церковь сгорела в начале века. Говорили, что ее умышленно подожгли, но кто... А тропы уже тогда были. Это Крест, - чувствуя созвучие со своим именем, Астафьев наполнялся гордостью, словно сам был причислен к лику святых. - Здесь происходят чудеснейшие преобразования. Смертельно больные выздоравливают. Слепые становятся зрячими.
Я люблю это место. Тут душа успокаивается, мирские проблемы отступают. Становится легко, душа высвобождается, отдыхает.

Владимир видел, как блестят глаза босса, как тянется его лицо к небу. Он раскрывается, что-то доброе просыпается в нем, и он уже не Крест, вершащий судьбами людей, повелевающий жизнью и смертью, а простой смертный, поверивший в силу Господа Бога.
Через несколько минут этой идиллии должен прийти конец.

- Я построю здесь новый храм. Белого камня, - Астафьев активно жестикулировал руками, - с высокой колокольней, звонкими колоколами, золотыми куполами. Он будет единственный в своем роде. Сможет вместить столько прихожан, сколько потребуется. Построенный на высокой скале, храм будет виден издалека. Проплывающие мимо суда будут отдавать дань уважения. Про мало кому сейчас известный Южноморск будут знать все без исключения. Тысячи верующих будут сходиться сюда.

Ермаков убрал четки в карман.
- Складывается ощущение, Крест, что ты планируешь приток туристов, что скажется на городской казне и твоем кошельке, - перебил он Астафьева.

- Ты глупец, Володя, - без обиды ответил Крест, - придет время, и ты все поймешь. Там в машине, - он показал на "девяносто девятую", - "дипломат" с миллионом долларов. Это деньги на строительство, предоставленные благотворительным фондом.

- "Обеспечением"? - Владимир надломил бровь.

Астафьев кивнул в ответ.
В "дипломате" действительно были деньги. Туго перетянутые банковской лентой пачки зеленых купюр достоинством в сотню баксов. Сто пачек - Ермаков пересчитал их два раза - ровно миллион. Ни больше ни меньше. Некоторое время он сидел в оцепенении, потом начал кое-что соображать.

- Хочешь замолить грехи, Крест? - неожиданно резко вырвалось у него.- Что, вся грязь осточертела?

Владимир отошел от автомобиля, оставив открытый "дипломат" на переднем сидении. Его прорвало:
- Не выйдет. Черта с два. Проблема в том, что храм, о котором ты мечташь, тебе не поможет. Первым делом его надо построить внутри себя, но это невозможно: твоя душа, о которой сказано так много громких слов, продана дьяволу и уже давно. Бог повелел делиться, и ты охотно делишься, но не добром, а смертью, - он почти кричал, однако не замечал этого. Накопленная за время проведения операции негативная энергия неожиданно нашла выход, - мы оба знаем, что за этими "бабками" стоят человеческие жизни. Ни одна, ни две, ни три: их много больше. Нет человека, нет проблемы! Так?! Эта "зелень" грязная, она вся залита кровью. Ты сам, Крест, стоишь по колено в крови.

Астафьев машинально опустил глаза, осматривая ноги. Он никак не мог включиться в ситуацию, не понимая, что вызвало такую разительную перемену. А Ермаков продолжал, подступая все ближе.
- Ты думаешь, Бог примет от тебя такой "щедрый" подарок? Нельзя избавиться от своих грехов, продолжая грешить. Возьми почитай библию на досуге! А вся чепуха, которую ты нес, лишь прикрытие для расширения бизнеса. Астафьев - благодетель. Астафьев восстанавливает храм. Тебе же это нравится, Крест! Это престиж. Все газеты только и будут говорить о тебе. Стройка века под руководством криминального авторитета. Клево, да?!

Астафьев смог, наконец, связать беспорядочные фразы, метавшиеся в голове, в более менее нормальный вопрос:
- Ермаков, ты чего? - опешил он от стремительного наступления и начал отходить назад.

Медленно, шаг за шагом приближался обрыв за его спиной.
- Ничего, - рубанул Владимир, - ты утонешь в крови, Крест. Будешь тонуть, но никто не протянет тебе руки. У таких людей нет друзей, есть враги и подхалимы. И я не могу сказать, кто из них более страшен. Ты обречен жить в ожидании удара из-за угла. Предательский клинок в спину. Уже ничего нельзя изменить, Виктор! Теперь ты заложник созданной своими же руками системы. Она тебя не отпустит, а сожрет, - его напряжение пошло на убыль, все уже сказано. Тяжелый груз упал с плеч, он выступил против босса, а значит, отделился от банды, став обособленной единицей.

Крест остановился. Карие глаза, бросившие его в дрожь, перестали буравить душу. Ермаков дал слабину, успокоившись. Тут же зрачки Астафьева сузились, как у кошки, глаза превратились в маленькие щелки.

- Клинок в спину, говоришь? - шипящим шепотом спросил он, - такой как от тебя? - наступление уперлось в неприступную стену.

Владимир снисходительно глянул на Креста, устояв под его пронзительным взором. Столкнулись два титана, равных по силе, но в данный момент Ермаков занимал доминирующее положение, что решало исход схватки.

- Почти, - согласился он. - Разница лишь в том, что я не преследую свои шкурные интересы. Это - моя работа, которую я выполняю всегда качественно. Разве не так? - Крест вынужден был согласиться. - На тебя выписан ордер на арест, и я доставлю тебя, куда следует.

- Глупец ты, Володя, - повторил Астафьев сказанную недавно фразу. – Зачем? Меня выпустят менее, чем через два часа. Сам знаешь: у меня все схвачено, за все заплачено. Ради чего ты жопу рвешь?

Владимир покрутил указательным пальцем у него перед носом.
- Не выйдет, Крест. Это не просто менты, бери круче! Тебе еще твои стукачи не доложили, что на Черноморском побережье проводится уже более года операция под кодовым названием "Крот"? Не доложили? Жаль. Можешь их за плохую работу отправить к праотцам. Если успеешь.

Астафьев испугался. Владимир никогда не бросал своих слов на ветер. За ними всегда скрывалось дело. А раз так...

Взгляд остановился на открытом "дипломате". Неужели придется отказаться от всех щедрот, которыми богата жизнь? Но тюремная камера не для него.

- Почему все изменилось, Владимир? - голос звучал ровно, Крест старался не поддаваться обстоятельствам.
- Я мент, Крест, мент, - Ермаков раскинул руки, - неужели ты еще ничего не понял?

У Аставьева все опустилось внизу: он пригрел на груди змею. Шаг назад. Владимир перехватил его руку, удерживая на краю обрыва. Мелкие камешки полетели вниз.

- Если ты меня сейчас отвезешь в милицию, сделаешь большую ошибку, - без пяти минут арестант говорил начистоту, - лучше сбрось сейчас вниз. Я выйду на свободу. Сегодня-завтра, но выйду. Деньги, положение весят в этом обществе многое, если не сказать все. И того, и другого у меня предостаточно. Я могу поделиться: не жалко. Ты спас мне недавно жизнь. За это спасибо. Вынужден отплатить тебе той же монетой: с тобой ничего не случится. Даю слово Креста, - они смотрели друг на друга в упор, глаза в глаза,- но если еще когда-то наши дорожки пересекутся, ты вновь влезешь в мои дела - тебе конец. Смертный приговор, считай, подписан. От тебя зависит, поставлю ли я на нем свою подпись, и если поставлю, то когда.

Владимир подтолкнул его к машине.

- Наговорился! Вперед.

Крест поднял глаза к небу.
В мире ничего не меняется. И облака все так же бегут по голубым небесным просторам, оставляя ничтожных людей с их мелочными проблемами далеко внизу.


4

Майор Горелов оглядывал территорию, подступы к объекту. Длинный трехэтажный панельный барак тянулся вдоль пирса. За ним работали краны, разгружая сухогрузы, прибывшие из-за границы. Справа был пристроен небольшой кирпичный домик в два этажа. Он-то и являлся целью бойцов спецназа. Если верить Гордееву, в бараке располагаются складские помещения разношерстных коммерческих фирм, а в самой пристройке офис чеченской компании "Элко", являющейся, по оперативным данным, всего лишь "крышей" для организованных преступных бригад "лиц кавказской национальности".

Чеченцы укрепились здесь капитально, продумав безопасность до мелочей. Мой дом - моя крепость! Железная дверь с сейфовыми замками, видеокамеры наружного наблюдения по всему периметру, на окнах первого этажа причудливые кованые решетки. За дверью, по словам того же полковника Гордеева, расположен тамбур: двери из пуленепробиваемого стекла, металлоискатель. Потом идет длинный коридор, заканчивающийся лестницей на второй этаж. Там находится кабинет главы "Элко", предбанник и охранка. При этом нельзя попасть к Сагаеву, минуя охранку, что весьма осложняет работу.

Сотрудники службы безопасности официально вооружены газовыми пистолетами, что не означает полного отсутствия нормального боевого оружия. При необходимости найдется все, вплоть до автоматов. Горелов видел ситуацию так, как она есть, понимая, что группа может нарваться на серьезный отпор. Большинство охранников - рядовые "быки", не задумывающиеся, когда нажать на курок. Ставку надо делать на внезапность. Майор еще раз взглянул на дверь и на камеру-вертушку. Раз их до сих пор не заметили, значит, все может получиться.

Они сидели напротив здания, через дорогу за густым кустарником. В небольшой канаве было сыро.

- На втором этаже в охранке сидят два мента, - заканчивал инструктаж командир, - на вполне законных основаниях, между прочим. У Сагаева на его физиономии не написано, что он бандит, и у фирмы заключен договор с вневедомственной охраной. У них два калаша, но предупреждаю: ни при каких обстоятельствах сотрудники милиции не должны пострадать. "Быки" - ради Бога - но и только. В помещении они стрелять особо не будут. Могут своих положить. Вы тоже не распыляйтесь. Раненых... если таковые будут среди наших, забирать с собой и отходить.

Вроде бы все. Майор Горелов замолчал. Двенадцать бойцов в одну дверь - это нелепо. Там узкий коридор, при желании всех положат, как котят, достаточно одного автомата. Поэтому нужна страховка.

Он повернулся назад.
- Грек, - парня так прозвали за греческий профиль, - берешь троих и - наверх.
Необходимое снаряжение имеется. Вперед! Сигнал к действиям - выстрел РПГ.

Грек кивнул. Молча выбрал трех бойцов и жестом дал команду: за мной! Интересно было только, кто додумался в городских условиях использовать противотанковый гранатомет. Но, как известно, приказы не обсуждаются.

Их осталось восемь.

- Приготовились, - прошипел майор. Группа должна пересечь проезжую часть и ворваться в помещение.

Один из бойцов вскинул РПГ на плечо. Все обязанности были уже распределены, и Горелов повторялся:
- Ударная группа во главе со мной - три человека - прорывается на второй этаж. Будем надеяться, что Грек уже будет там. Остальные шерстят кабинеты на первом. Ни одна падла не должна возникнуть у меня за спиной! Держите под присмотром входную дверь: не исключено, что могут появиться еще боевики.

Бойцы кивали головами. Не впервой!

На крыше пристройки появился Грек и показал на пальцах: все о’кей. Пора действовать, ребята готовы. Ожидание давит на нервы куда больше, чем ситуация боя.

Горелов снял автомат с предохранителя.
- Начали!

Всю округу потряс страшный взрыв. Рабочие в порту удивленно оглядывались по сторонам, смотрели в небо. На грозу, вроде бы, не похоже, но мало ли? В близлежащих домах задребезжали стекла, заботливые хозяйки хватали посуду, стараясь, как они считали, спасти ее от землетрясения.

Клубы пыли поглотили подъезд. Кирпичная крошка полетела в разные стороны. Железная дверь, снесенная гранатой, влетела в тамбур. Специальные стекла, способные защитить лишь от пуль пистолета Макарова, не выдержали давления и разлетелись в стороны. Боевика, обязанного осуществлять пропускную систему, смело вместе с турникетом и накрыло стальным каркасом. Бульканье послышалось из его легких, тонкая струйка крови потекла изо рта.
Бойцы спецназа ринулись в образовавшуюся брешь. Это уже не был дверной проем. Гораздо шире и удобнее.

Хлипкие двери кабинетов не выдерживали натиска тренированных плеч, слетая с петель. ЯДГ летели в дверные проемы, и едкий дым распространялся по помещению, поднимался к потолку и стелился по полу, забиваясь в нос, застилая глаза. Сквозь пелену слез ничего не было видно, носоглотку щипало, пробрал жуткий кашель.

- Всем лежать! - рявкнули из тумана.

Не оправившиеся от шока после взрыва, сотрудники фирмы отрывали глаза от стола и видели перед собой страшных роботов из фантастических фильмов: большие на пол-лица глаза противогазов, торс, затянутый в корсет бронежилета. Реакция у всех оказалась разная: женщины падали в обморок, мужчины либо застывали, как изваяния, либо кидались на пришельцев, смекнув, что лучшая защита - это нападение.

Не особенно расторопных "быков", вовремя не выполнивших команду, сбивали с ног. Те тюками падали на пол. Тупой мыс ботинка врезался в скулу или меж ребер, служа уроком на будущее. Били профессионально, стремясь доставить максимальную боль и тем самым обезопасить себя.

Майор ледоколом шел вперед. Кто-то кинулся на него сбоку. Горелов на ходу отпихнул обидчика, раздробив прикладом калашникова челюсть. Двухметровый детина рухнул вниз. Жалкий стон выдавила из него резиновая подошва, наступившая на живот.

Командир спецназа первым летел по коридору, возглавляя ударную группу. Под их ударами двери срывались с петель, с мясом выдирая шурупы из дверного косяка. За очередной такой дверью оказался взволнованный крепкий чечен. Он горячо зажал телефонную трубку волосатой рукой и что-то орал на своем языке.

- На пол, мразь! - телефонный разговор мог таить опасность для всей команды.

Палец привычно мягко надавил на гашетку. Короткий треск автоматной очереди, и пластмассовый корпус телефонного аппарата разлетелся вдребезги. Приклад автомата тяжело опустился на загривок. Чеченец упал лицом вниз на стол, зажав в руке пистолет системы Стечкина, а Горелов уже несся наверх.

В мгновение ока он взлетел по лестнице на второй этаж, но ЯДГ, опережая его, уже вкатывалась в охранку.

С начала штурма прошло лишь несколько секунд. Милиционеры еще толком не включились в ситуацию, когда ядовитый дым начал заволакивать их. Два АКМ стояли в стороне, а они повскакивали с мест, пытаясь найти отдушину. Но неизвестно откуда появившийся дым настигал и душил. В дверном проеме появился кто-то, даже не кто-то, а нечто. Молоденький сержант скорее почувствовал это, чем заметил, рванувшись к автомату. Схватил и, круто развернувшись, нажал спуск.

Майор ощутил, как все похолодело внутри. Выстрела не последовало. Он стрелой рванулся вперед, ногой оттолкнув одного мента, и схватил рукой ствол нацеленного на себя калаша.

- Ты бы его с предохранителя хоть снял, кретин! - процедил он сквозь зубы.

Сержант сжался в комок от страха, ожидая крепкого удара, который оборвет его жизнь, но такового не последовало. Лишь звякнули наручники, соединив обоих напарников через трубу парового отопления. Одного, испуганного до смерти, и другого в бессознательном состоянии.
Прикладом майор разбил аппаратуру связи на столе и тяжело вздохнул. Внезапность возымела свое действие: охрана на первом этаже нейтрализована, мельчайшие очаги опасности ребята гасят предельно жестоко, учитывая сложности боевой операции, а впереди остается "предбанник" и кабинет директора "Элко" - обычные атрибуты офиса большого и не очень чиновника. Все мы родом из "совка"!

Не более чем за минуту, команда полностью заняла первый этаж и блокировала выходы со второго, обосновавшись в охранке.

Два бойца миновали лестницу, ворвавшись в комнату. Вид двух поникших сотрудников вневедомственной охраны рассмешил их, тогда как тем было совсем не до смеха: жесткий кашель и уже оседающий дым не позволяли дышать.

Горелов откинул ментовской автомат в сторону.

Три хлопка раздались за дверью. Группа рванулась вперед, но дверь предбанника устояла, выдержав натиск. Голос калашникова еще раз намекнул, что там что-то происходит.

Подтягивались бойцы, сиганувшие с крыши в окна второго этажа. Майор распределял людей по местам: придется вновь штурмовать, но не здание целиком, а два кабинета.
Счет шел на секунды. Если "бык" успел вызвать подмогу, то братва скоро будет на месте. Тогда придется туго.

...Грек, будучи профессионалом, совсем не хотел, чтобы из-за него подставилась вся команда. Только одному ему известно, как удалось обойти камеры слежения со своей группой и незамеченными выйти на крышу. Он дал знать командиру, что все готовы и, наспех укрепив трос, стал ждать сигнала.

Взрывом вышибло внизу дверь, и бойцы мгновенно покинули крышу. Натянулись, скрипя, тросы, зазвенели разбитые стекла, выбитые поломанные рамы полетели в помещение, круша всю стоящую на столах оргтехнику. Вооруженные люди в мириадах стеклянных брызг появлялись в кабинетах, словно мистические чудища. И все шло по известному сценарию: ЯДГ, дым и надрывный крик: "Лежать".

Трос натянулся, но заклинивший карабин не позволил Греку достигнуть окна, остановив бойца в полуметре над ним, сильно ударив плечом о кирпичную стену. Теперь главное, чтобы выдержал замок, а то в таком положении рухнешь вниз, даже сгруппироваться толком не успеешь. А машина ведь уже пущена, и ребята там, внутри подставляются под пули бандитов, тогда как он находится в подвешенном состоянии.

Грек клял все, на чем свет стоит, но руганью делу не поможешь, необходимо срочно что-то придумать. Он развернулся на тросе, оттолкнулся от стены раз, другой, третий и, достигнув максимального удаления от стены, отстегнул карабин. Трос, высвободившись, спружинил вверх, а боец, падая, пошел на сближение с окном.

... Джохар вешал в стенной шкаф, отделанный дорогостоящей фанеровкой под дуб, свой пиджак, когда от грохота задребезжали стекла по всему зданию, и где-то за стеной разбилось окно.

- Аслан, что происходит? - Сагаев повернулся к своему телохранителю, здоровому чеченцу с косой саженью в плечах. Голос его был озабочен.

Чего-то подобного авторитет ожидал и подсознательно всегда боялся. Но не думал он, что это будет вот так, как именно Джохар объяснить не мог. "Так" означало что-то страшное. И во время такого разгула преступности в стране это должно было произойти именно с ним.

Аслан, увидев на улице вооруженных людей в камуфляжной форме, тревожно оторвался от окна.
- Менты, шеф, - категорично констатировал он.

Сагаев кинулся в "предбанник" и опрокинул шкаф напротив противоположной двери. План обороны у него уже был придуман на всякий, как говорится, пожарный случай. Здесь не было ни одного окна, поэтому, держа на мушке оба входа, Джохар мог позволить чувствовать себя в относительной безопасности. В том, что это действительно сотрудники органов правоохраны, чеченец сильно сомневался. У него достаточно стукачей среди ментов не самых низших чинов, но ни один из них не предупредил о захвате. Так что весьма сомнительно. Ну да ладно, братва приедет - выручит. И среди чеченцев есть десантники и морпехи. Профессионалы своего дела. Ребята помогут, а там разберемся, что к чему. Аслан вон тоже вояка: разведбат ВДВ, Карабах - он знает, как пахнет порох!

Секретаршу Джохар, прямо как чувствовал, отпустил. И это к лучшему - она хороша, даже очень хороша, но на своем месте, которое должна знать каждая женщина, а базарная капризная баба совсем не нужна, когда говорят мужчины, выставляя в качестве аргумента свою силу и "стволы".

Из-под двери, связывающей охранку и "предбанник", потянулся, клубясь, едкий дым.
- Аслан, пальто мне, быстро!

Телохранитель, повинуясь, но недоумевая, бросил из кабинета в "предбанник" кашемировое длинное пальто, которое Сагаев поймал налету.
Зазвенело разбитое оконное стекло, ввалилась сломанная двойная деревянная рама, а следом за ней что-то большое зеленое и пятнистое шлепнулось на пол.

Аслан рванул из кобуры здоровенный вороненый "магнум" и, круто развернувшись, нажал на спусковой крючок. Бах! Бах! Бах! Выстрелы перекрыли все остальные звуки в здании, от грохота заложило уши. Он палил, не целясь, пули чиркнули о батарею и ушли рикошетом в сторону, но под окном уже никого не было.

Грек, выбив оконную раму, неудачно приземлился на пол, встав не на ноги, как положено, а рухнув на спину. Боль в локте левой руки пронзила все тело. Уйти с возможной линии огня - первый принцип проведения боевых операций. Сжав зубы, он кувыркнулся в сторону, тело сработало, как сжатая пружина. Секунда, и боец уже выпрямился, прямо с колена открыл огонь, полоснув автоматной очередью.

Острые АКМовские пули калибра 5,45 миллиметра разворотили мощную грудь, порезав внутренности. Чеченец неестественно вытянулся и кулем рухнул вниз.

Грек рванулся вперед, перескочив через уже лишенное жизни тело, но дверь захлопнулась перед самым носом.

В том, что из его собственного кабинета никто не вломится в "предбанник", Джохар был уверен на все сто. Дверь изготовлена специально на заказ, стальная с укрепленной коробкой. Она должна была послужить гарантом безопасности, не учитывая охрану, находящуюся в офисе. Другая, хоть и хлипкая, но перекрыта заваленным на пол шкафом. Так что немного времени у него все же есть.

Сагаев подоткнул в щель под дверью пальто, перекрывая доступы дыма более, чем наполовину. Глаза слезились, в горле першило. Надо быстрее действовать, пока он в состоянии еще что-то говорить. Пальцы быстро пробежали по клавишам телефонного аппарата, набирая знакомый номер.

- Быстрей! Ну же! Ну... - бубнил чеченец себе под нос.

Телефон никак не хотел соединяться, длинные гудки тянулись и тянулись. Сагаев считал мгновения, будто зная, что через пару секунд сюда ворвутся неизвестные вооруженные люди с одной лишь целью: лишить его, чеченского авторитета, окружающего мира с шикарными женщинами, виллами на Канарах, а главное с ярким солнцем, голубым небом и зеленью, зеленью не новых хрустящих купюр, - зеленью жизни, пальм и цветов.

Горелов приказал установить заряд пластиковой взрывчатки на дверь. Можно было бы, конечно, расстрелять этот сбитый из плит фанеры ящик автоматными очередями и потом, всей бойцовской мощью разбив его, ворваться в импровизированную крепость, но где гарантия, что Сагаев не пострадает при стрельбе. Пуля, как известно, - дура! А заряд небольшой мощности, пробив преграду сфокусированным взрывом, откроет путь вперед при минимуме риска.

- Приготовились! - скомандовал майор, - после взрыва - все вперед!

Он перевернул стол, чтобы защитить двух скованных милиционеров от разлетающихся щепок, и сам укрылся за ним.

Джохар бросил взгляд на дверь, отделявшую его от бойцов спецназа, и судорожно набирал номер уже в третий раз. От рассеявшегося газа по щекам текли слезы - слишком малая порция, чтобы оказать более сильное воздействие. Телефон по-прежнему не отвечал. Либо ребята уже выехали, либо "братва" отвернулась от него. В данной ситуации он уже не знал, что думать.

Грохнул взрыв. Куча обломков полетела в разные стороны. Шкаф, забаррикадировавший дверь, развалился. Заряд был рассчитан почти точно, мощности как раз хватило разблокировать вход. Пыль от измельченной штукатурки застелила свет. Сагаев выронил трубку и скатился под стол, инстинктивно ища любое убежище.

- Подъем! - кто-то крикнул и уже приветливо поманил пальцем. Мастер на все руки Грек как раз справился с хитрыми замками железной двери и вполне культурно отворил ее. Теперь короткий обрубок ствола его калашникова мерил преступника, распластавшегося под столом, своим однооким взором.

Команда майора, не теряя ни секунды, кинулась в образовавшуюся брешь, однако все уже кончилось. Грек повязал "клиента". Потери группы равны нулю - идеальный вариант для боевой операции.

- Отходим, - коротко бросил Горелов, - Латыш, Дис, Гор - в авангарде. Грек, прикрываешь наши задницы. Остальные "пасут" чеха. Давай его сюда.

Грек толкнул Сагаева вперед, подгоняя упертым в спину автоматным стволом. По большому счету ему было наплевать, кто перед ним: авторитет всероссийского масштаба или обыкновенный "бык". Бандит – он и есть бандит.

Быстро спустились по лестнице и миновали коридор, зажав "языка" в плотное кольцо. Сагаев, видя, что перед ним профессионалы, даже не пытался сопротивляться. Эх, жаль, их лица скрыты под резиной противогазов. Иначе он со всеми бы потом рассчитался.

Латыш, Дис и Гор выскочив на улицу, не успели даже рассредоточиться. Тугая автоматная очередь из нескольких стволов ударила прямо в лоб. Подоспевшая бригада - сплошь одни квадратные "быки" - боялась войти внутри и, зная, что выход из здания один, предпочла дожидаться обидчиков на улице. Они прибыли на двух машинах: "Ниве" и "девятке", за которыми успешно и укрылись, ощетинившись "стволами".

Дис, как подкошенный, выбросив ноги вперед и распластав руки, рухнул на ступеньках. Его АКС откатился в сторону и уже не мог ничего сказать. Единственная бандитская пуля, достигшая цели, пробила глазницу противогаза и сквозь глазное яблоко врезалась в мозг, сразив опытного бойца.

Латыш, оказавшийся рядом, подхватил тело друга и потащил назад, с силой надавив гашетку автомата. Калашников плевался смертью, сильно потрепав "Ниву". Бандиты за ней притихли на время, боясь высунуть бритые головы.

Гор тоже отступил назад. Левая рука обвисла: сразу три пули угодили в запястье, локоть и плечо, оставив рваные раны. Ну да ничего, главное, что живой! А за смерть друга эта мразь ответит!

Он заскочил в подъезд последним, прикрывая остальных.
- Назад! - отдал команду Горелов.

С бандитами придется разобраться самим. Полковник Гордеев обещал: чтобы не подставить группу, действующую полулегально, он сделает все возможное, чтобы милиция не прорвалась к офису "Элко". Но как действовать? Проход довольно-таки узок, чтобы развернуть полномасштабную оборону во весь фронт. Ребята отстреливаются, но у кого раньше закончатся патроны и кто поручится, что к бандитам не прибудет подкрепление?

Неожиданно резко он выхватил из нагрудного кармана стечкина и с размаха приставил к виску Джохара, демонстративно щелкнув предохранителем.

- Здесь есть второй выход?

Сагаев испуганно замотал головой. Когда-то был ход в складские помещения, но вот уже год, как его предусмотрительно замуровали, выложив кирпичную стену. Так было проще, но это казалось тогда, а сейчас чеченец отдал бы многое, чтобы дверь была на месте, что могло бы продлить жизнь. Ведь пристрелит его сейчас разъяренный боец и глазом не моргнет.

- Что, падлы, очканули?! - "быки" радовались, загнав настоящих профессионалов в угол, совсем забыв, что и сами боятся вылезти из-за машин.

Первым не выдержал Грек. От отстегнул полупустой магазин АКСа, влепил на его место новый и злобно дернул затвор.
- Ну все!..

Быстрой тенью он рванулся вперед, зная, что свои прикроют.

- Грек! - Горелов знал, что парня уже не остановить. Автоматы спецназа заговорили с новой силой.

Грек выскочил на лестницу, сделал полусальто в сторону, кувыркнулся, перекатился, чувствуя как за спиной взрывают землю пули бандитских стволов. Кульбит. Настоящая гимнастическая программа. Он вышел на одно колено и надавил на спусковой крючок.

- Подавитесь, тва-ари!

Калашников дрожал в руках, веером выбрасывая стреляные гильзы. Стальные посланцы смерти уходили к врагу. Пули пробили тонкую сталь. Рванула "девятка". Грек завалился на плечо, изменив траекторию стрельбы, даже не заметив, как что-то тупо врезалось несколько раз в грудь и в живот. Вспыхнула, как свечка "Нива". Объятые пламенем бандиты слепо кидались в стороны, одаривая огнем друзей. Пули косили их на ходу, позволяя быстро и гуманно умереть.

Грек откинулся на спину. Автомат был пуст так же, как и его душа. Бронежилет не выдержал очередей калашникова. Он стянул с головы резину противогаза и посмотрел наверх. Голубое небо и белые облака - это вечность. И это небо будет его последним воспоминанием. Раздался предсмертный вздох, и голубые дали навеки отразились в уже остекленевших глазах.

Два трупа. Один раненый. Рано майор начал подводить итоги. Профи такое непозволительно.

Кострами догорали два бандитских автомобиля.

- Уходим, - Горелов уронил голову на грудь, но не мог позволить себе потерять бдительность, - прикрываем отход... Забираем своих и уходим, - еще раз повторил он.

Группа передаст чеченца местным властям и сразу же - на самолет. Скоро они вернутся в Москву...


5

Ермаков снял подмышечную кобуру с "береттой" и, положив ее на сейф, оседлал верхом старый скрипучий деревянный стул. Неужели теперь все остается позади: лицемерие, ложь, кровь - все безвозвратно ушло в прошлое?

Он сидел в кабинете замначальника ОБК и чувствовал себя здесь гораздо лучше, чем в офисе или особняке Креста. Эти люди схожи с ним по духу, они профи, потом и кровью заработавшие себе авторитет, и все где-то в душе верят в нечто лучшее, нежели есть сейчас. А Крест - бандит, поклоняющийся двум идолам: деньги и власть!

- Ну ты, Володька, молодец, - Василий Леднев всплеснул восхищенно руками. - Мы ведь с тобой как-то - было время - сотрудничали. И сработались, надо сказать. Я знал, что ты на Астафьева пашешь, но и подумать не мог, что ты ментом окажешься. Уму непостижимо! Это же так сыграл! Честно признаться: при всем моем опыте работы в органах я бы так не смог, учитывая даже мои знания криминального мира.

Ермаков лениво передернул плечами.

- Тебя, майор, все блатные знают да и шелупень дворовая тоже, - он сконцентрировался на четках, зажатых между большим и указательным пальцами, - поверь, ты хорош на месте заместителя начальника отдела. Каждый человек должен знать свое место, и тогда мы добьемся хотя бы чего-то.

Леднев внимательно слушал. Этот парень молод, но невероятно умен и сообразителен. Умен не от полученного образования, а от природы. Он впитал в себя знания и опыт далеких предков. Единственный в своем роде, Владимир сочетает в себе агрессивность ягуара и милосердие Господа, жестокость раненого кабана и мягкость пантеры, силу медведя и зоркость орла. Подобных ему больше нет, и его главная черта - железные нервы. Только вот сейчас, когда банду повязали, он впал в депрессию. Ну да ничего, пройдет своего рода акклиматизацию и все вернется на круги своя.

- Как же ты умудрился обставить Астафьева, славящегося своей проницательностью? - продолжал недоумевать майор.

- Эх, Василий, Василий... - Владимир тяжело вздохнул, - будь самим собой, а остальное приложится. Не надо играть с такими людьми, иначе могут быть страшные последствия. Необходимо быть предельно откровенным, чтобы не возникло сплетен среди "торпед" и высшего командного состава.

- И почему же тогда Астафьев до последнего момента не раскусил тебя? - не унимался бывший опер.

- А он не спрашивал, кто я такой.
- А если бы спросил, ты бы что ответил?

Владимир лукаво улыбнулся.
- Искренность - дело хорошее. Но правда, она у каждого своя. И любой факт из моей биографии можно преподнести по-разному. Смотря с какой стороны посмотреть, - улыбка застыла на мгновение в уголках его рта.

Нет, он молод и красив. В нем упорство, и в жилах течет горячая кровь. Ермаков создан для мира и любви, его тело излучает огромную неуемную энергию. Именно поэтому женщины просто без ума от него. Но судьба распорядилась иначе, война стала его профессией, сделав из парня искусного убийцу. А ведь изначально предназначение этого молодого человека было совсем иное. Леднев поник головой. Не все в жизни получается так, как хочется. И грязь, в которую он окунулся, наверняка, оставит неизгладимый след в его душе.

Владимир задумался. Пальцы привычно перебирали бесконечную череду костяшек четок, помогая сосредоточиться.
- Где сейчас Крест? - в вопросе слышался малый, но интерес.

Леднев ответил сразу же:
- Он попросил аудиенцию у Гордеева. Настойчиво попросил, почти потребовал. Полковник, конечно, согласился. Сейчас он всем здесь командует. Хотя Астафьев вряд ли собрался "колоться": ему есть, что терять. Но думаю, сейчас он в кабинете у начальства. Скорее всего, хочет сторговаться, договориться.

Ермаков внимательно посмотрел на майора. Неужели Крест уплывет из самых рук? Такого просто не может быть. Они поспорят, поторгуются, но Николай Леонидович никогда не пойдет на уступки. Не такой он человек!

Без стука вошел Медведев. С порога поздоровался с Ермаковым и так же с ходу сказал, обращаясь к нему:
- Гордеев просит зайти. Срочно!

Владимир, не спеша, поднялся, отставил в сторону стул и вышел. До кабинета Медведева, из которого начальника ОБК временно выселили и в котором прочно обосновались более высокие чины, было рукой подать, но он не торопился, чувствуя необходимость собраться с мыслями. Почему полковник Гордеев захотел его увидеть именно сейчас, неужели с Астафьевым возникли какие-то проблемы? Опираясь на здравый смысл, можно с уверенностью сказать, что не должно бы. Все необходимые документы и информацию он предоставил в распоряжение штабу МВД, так что Креста можно упечь за решетку без всякого суда. Следовательно, необходимость в нем возникла по какой-то иной причине.

Ермаков смерил шагами коридор и вернулся к кабинету начальника отдела по борьбе с коррупцией. Постучав костяшками пальцев в дверь, он, не дожидаясь ответа, шагнул через порог.

- Вызывали, товарищ полковник?

- Попросил, - сморщившись, уточнил Николай Леонидович.

Владимир вошел, окинув взглядом кабинет. Напротив Гордеева за столом сидел как всегда безупречно одетый Астафьев. Словно и не было нескольких часов, проведенных в камере, будто не пережил он сильнейший удар от своего ближайшего помощника. В стороне, у самой стены между шкафом и окном удобно расположился еще один человек, по невыразительному лицу которого Ермаков безошибочно определил принадлежность того к одному из отделов бывшего Комитета госбезопасности.

Это был Первый. Он не вступал в разговор Гордеева с Крестом, а лишь внимательно слушал и делал выводы. Николай Леонидович руководит, правда, с его согласия и не без его участия, но выступает главой операции.

- Садись, Володя, - комитетчик указал на кресло рядом с собой, - послушай. Я хотел бы, чтобы ты был в курсе.

Ермаков послушно присел.

Астафьев, будто не заметив вновь вошедшего, продолжал говорить. Ни тени смущения не отразилось на его лице. Ермаков для него уже не существовал, остался крепкий и умный парень с длинными волосами, который ничем не может его заинтересовать.

- Так вот, - беспристрастно продолжал Крест, - сейчас в Южноморске относительный, но порядок. Не чета событиям годовой или даже полугодовой давности. Малыша вы уничтожили, Верницкий отправляется на зону. Рыжий трагически погиб в квартире своей любовницы. С разборками покончено. Они ведь невыгодны никому: губят людей, время и деньги - все это вредит бизнесу, мешая работать. В настоящее время городом правят два авторитета. Джохар Сагаев и я, - разговор был доверительный, и Виктор не боялся, что если их сейчас "пишут", то тогда точно посадят. Материалов по его делу хватит и так, - нам нечего делить. Размеры территорий здесь особого значения не имеют, но город поделен на две части, и каждая часть имеет своего хозяина. Вмешательство извне в хорошо отлаженную систему повлечет за собой непоправимые последствия.

Гордеев молча курил и изредка машинально кивал головой. Он понимал, к чему клонит Астафьев, и во многом вынужден был согласиться.

А Виктор тем временем продолжал.
- Рэкет уже не приносит больших доходов. Он хорош был на первоначальном этапе, для разгона. "Крыша" обеспечивается коммерческим предприятиям в основном лишь для того, чтобы залетные не совались. И за услуги предприниматели платят. Но это не важно! Дела нынче делаются по-другому и куда более крутые. Я повторяю: нам с Сагаевым делить нечего, мы завязаны в общих делах, что, в принципе, гарантирует стабильность в регионе.

Полковник подавил ухмылку.
- А коли вы что-то не поделите, начнутся очередные мафиозные разборки. И нет гарантий, что тогда не пострадают случайные прохожие?

Крест критически показал указательным пальцем.
- Мафия, Николай Леонидович, сейчас является единственным барьером между обществом и "отморозками". Не было бы нас, страна давно бы утонула в крови. Малыш доказал это на своем примере. Что же касается разборок, то вы все переоцениваете Креста. Сагаев "в законе", он блатной и он вполне может собрать воровской сходняк, где порешат мою участь "коронованные" особы. И если я до сих пор жив, то только потому, что никогда не вступал в противоречие с ворами. Снял с повестки дня зверей - спасибо, Крест, хотя никто и не просил, но дело-то в том, что беспределыциков нигде не любят. А воевать с блатными, пустившими корни во всех республиках бывшего Союза, мне не под силу. Я держу большую часть Южноморска, и здесь все спокойно. Если же вы хотите опять войны на улицах, вы ее получите! Ведите свою линию дальше, тогда вашим операм работы хватит надолго. Наш город - это же золотая жила. Все это прекрасно знают, так ведь, господа? - он обвел взглядом всех присутствующих и чуть дольше задержался на Ермакове, смеясь в душе над ним: я же говорил, что выйду. - Как только пройдет весть, будто Креста и Джохара менты взяли, в Южноморск ринутся полчища бандитов всех мастей. И тогда милиция получит такие разборки, равных которым еще не было. Когда я появился здесь, уже накачавший мышцы для длительной борьбы, город был разбит на несколько частей, и у каждой был какой-никакой, но хозяин, обязанный следить за порядком и пресекать всякие поползновения на свою собственность. Однако и это не спасло, пролилась кровь. Чудом удалось избежать войны.

Первый сидел молча. А ведь он явился локомотивом операции "Крот", пусть МВД проводило что-то подобное, но все было прикрыто "крышей" Комитета. Южноморское УКГБ, само того не зная, оказало поддержку Гордееву и его людям. Изначально идея казалась праведной: очистить страну от бандитов, а начать предполагалось с уничтожения поглотившей все и вконец обнаглевшей преступности Северного Кавказа и Черноморского побережья России. Но они не предугадали последствия. Ни МВД, ни МБ сегодня не смогут гарантировать стабильность обществу.

- Здесь представлены большие интересы: нефть, газ, транзитные грузы и прочее. И люди, вложившие в Южноморск и прилегающие к нему территории огромные деньги, сделают все возможное, чтобы чужак не влез на эти земли. Они не хотят делиться еще с кем-то. И поверьте, дорогой Николай Леонидович: не пощадят никого и ничего.

Полковник Гордеев достал из ящика стола пачку сигарет и, снова закурив, предложил Астафьеву, хотя знал - от отечественных тот откажется.

- Ты, Крест, хочешь уйти... - Николай Леонидович задумчиво постучал зажигалкой по столешнице, - твой арест еще не оформлен... Материалы до сих пор не преданы огласке...

Астафьев перебил его на полуслове.
- Чтобы столь длительные старания вашей организации не оказались напрасными, я вынужден многих своих людей отдать вам на откуп, но не всех. Только тех, кто не может нанести урон мне и моему бизнесу. И вы должны отпустить Джохара Сагаева. Иначе воры не поверят в мою непричастность к облаве. Меня заклюют. Но в ваших сетях и так останутся разрозненные части группировки Рыжего. Так что, по рукам?

Он протянул руку через стол.

Гордеев медлил с ответом, хотя уверенность в том, что Креста придется отпустить, крепла все больше и больше. Он, сомневаясь, взглянул на Первого, но комитетчик хранил полное молчание и не выказывал своей заинтересованности в том или ином финале.

* * *

Владимир рассеянно глядел в окно. Внутри все опустилось, ссутулившись, он облокотился на стену. Руки безжизненно повисли, а по спине покатились липкие ручейки пота.
Как же так? Где же справедливость?

Крест тем временем сбежал вниз по ступенькам и, не оглядываясь, сел в свой понтиак. Он на свободе, закон не имеет власти над ним. Вся эта книга общественных норм создана для народных масс, для толпы, а Виктор не чета рядовым гражданам Российской Федерации, он не быдло! В его силах управлять законом, вершить суд над виновными.

Понтиак тронулся со двора и через секунду скрылся за углом соседнего дома.
Ермаков уперся лбом в холодное оконное стекло. Как это назвать: не верь глазам своим?! Бандита отпустили сразу же после того, как он начистоту поговорил с начальством, заявив под конец, что Крест, мол, обид не забывает, но и благодарить умеет. Недвусмысленно брошенная фраза, понятная каждому. Выходит, миром правят только деньги, а не честь и здравомыслие.

За спиной хлопнула дверь. Гордеев и Первый молча вышли из кабинета. Говорить здесь было нечего, и трудно смотреть в глаза парню, который доброкачественно выполнил работу, а они оба растоптали все, выписав Кресту пропуск на выход.

Владимир сжал кулак и с силой саданул в стену. Один удар, второй, третий. Мозг затуманен, и в состоянии аффекта не чувствуешь боли. Стена стала окрашиваться в красный цвет, почти бурый. Кулак кровоточил, но Ермаков не мог остановиться. Он размахивался и бил, размахивался и бил, ударяя сильно и точно.

Подобные удары ломают позвоночник, ребра, крушат черепа.

Немного успокоившись, он устало опустился на стул и языком слизнул кровь с рассеченного кулака. По стене расползлось небольшое пятно, и местами отвалилась штукатурка.

Кто-то опустил руку ему на плечо. Вздрогнув, Владимир обернулся, туманные глаза узнали облик Медведева.

- Зря ты так, Вова, - Сергей Сергеевич сел напротив и, вскрыв пакет, начал бинтовать "Кроту" руку, - кому сейчас легко? Но они действительно могут обеспечить какое-то подобие порядка, а милиция этого сделать не в состоянии… Пока не в состоянии…

Ермаков вскочил со стула, как ошпаренный, отдернул уже перевязанную руку и хлопнул дверью.

Все, прочь из города, прочь от всего этого. Машины у него теперь нет - "девяносто девятая" принадлежала Кресту, ему она и осталась. От убийцы ему ничего не надо.
В ближайшем коммерческом ларьке он купил бутылку водки без закуски и пошел на остановку. Практически сразу же подошедший автобус распахнул свои двери.

Владимир уселся на сидение и, склонив голову, укрыл ее руками. Вот и все, конец! Он не привык к подлости, и какие бы аргументы ни приводил Медведев - это низко. Его воспитала Армия, Афганистан, а там не было места лицемерию, подлецы перевоспитывались быстро. Ты или со всеми, или один, один в горах, среди вездесущих духов, когда никто не спешит на помощь и не на кого положиться. Кого прельщает смерть шакала?

Но реальная жизнь оказалась куда страшнее и жестче той, которую видел зеленый юнец, щуря глаза от пустынного солнца и сплевывая осевший на губах песок в придорожную пыль. Его уже недетский ум столкнулся с непреодолимой стеной лжи, бахвальства и жаждой наживы.

Точка! Все позади, а он покидает Южноморск - город, плюнувший ему в душу - и, дай Бог, навсегда.

На очередной остановке в автобус, кряхтя, взобрался сухой дедуля в старенькой кепке на седой взъерошенной шевелюре и палочкой в крючковатых руках с желтыми пальцами. Многолетний груз, выпавший на долю этого поколения, согнул его плечи. Он протиснулся к местам "для инвалидов и пассажиров с детьми" и водянистыми старческими глазами безнадежно посмотрел на крепкого молодого парня с длинными смоляными волосами, перехваченными на затылке в хвост.

- Эх, сынок, - неподдельно простонал дед, - уступил бы место старику: ноги совсем не держат, - он замолчал, но парень, погруженный, видимо, в собственные мысли, никак не отреагировал, - не заслужил я такого обращения. Четыре года за тебя воевал, за жизнь спокойную, - всплакнул старик, - а ты так поступаешь.

Владимир поднял голову и выхватил из тумана лицо ноющего деда и поспешил встать, но слова того больно задели его за душу.

- Садись, отец. Только зря ты так. Я ведь тоже был на войне, видел, как друзья погибают, а ты остаешься жить, чувствовал запах пороха. Да и сейчас... - Ермаков отмахнулся рукой.

Как только двери автобуса открылись, он выскочил на улицу, а по щетинистой щеке старика покатилась одинокая слеза.


КОНЕЦ