Московская сказка

Она – в воздухе, дрожащем над раскаленным асфальтом. В шорохе подсыхающей листвы, поймавшей в свои зеленые ладони легкое дуновение пропитанного бензиновым выхлопом горячего ветерка. В гомоне и суете  Садового Кольца, в нежной прохладе бульваров – островков покоя в потоках тысяч машин, застрявших в тромбах пробок.  Ее улыбка – блеск солнца на позолоченной колокольне, зажатой между новоарбатских высоток, всплеск теплой коричневой воды под нависшими ивами Нескучного Сада,  пара нот незнакомой музыки, вырвавшейся из распахнутого внезапным порывом ветра окна.  Она дает тебе миллион обещаний  и тут же берет их обратно. Ей нельзя верить, да  и она не станет верить тебе. Но ею можно восхищаться,  можно любить, можно спрашивать о том, что у нее на душе. И если тебе повезет, ты услышишь в ответ нежный шепот, пару слов ни о чем. Тебе показалось, ты начал улавливать что-то?  Увы, непрошенный шум улицы ворвался в ваш тихий разговор и унес прочь едва возникшее понимание! Не унывай, оно еще вернется, и не раз. Спрашивай, не торопясь, прислушивайся, и, может быть, тебе повезет.   И ты услышишь настоящую московскую сказку, такую, например, как эта:

Полезная штука – уметь читать по губам. Она научилась этому еще в школе, когда они с подружкой попеременно бились у доски, едва заметно подсказывая друг другу ответы на зловредные вопросы садистки-учительницы. С тех пор прошло… даже не хочется думать, сколько лет, но навык остался и намертво прирос к ней. Иногда ей казалось, что она не читает, а просто слышит голоса парочки, напряженным шепотом выясняющей отношения за столиком в кафе напротив, или участвует в разговоре с невидимым собеседником женщины, стоящей у открытого окна на третьем этаже, или вместе с рассерженной мамашей выговаривает непослушному сорванцу лет пяти, упрямо не желающему вылезать из развороченной песочницы. Вот и сейчас, сев на свою любимую скамейку у Патриарших, она обвела взглядом праздный народ вокруг и как бы погрузилась в неутихающий хор спорящих, шутящих, флиртующих, просто мирно беседующих людей. Внезапно взгляд ее зацепился за пару мужчин, сидящих метрах в пятидесяти справа. Разного возраста, по-разному одетых, но, в тоже время, чем-то неуловимо похожих. Мужчины сидели молча и внимательно разглядывали каждого человека, проходящего мимо, изредка обмениваясь еле-заметными кивками. Пикаперы? Вряд ли. Внимание пары привлекали все прохожие, в независимости от пола и возраста. Скучающие бездельники? Тоже нет. Если и была в движениях мужчин скука и замедленность, то, скорее, напускная. Для вида. Кидалы, выискивающие доверчивую жертву? Опять нет. От обоих просто за версту разило отсутствием конфликта с законом. Даже, наоборот, было какое-то смутное ощущение, что они как раз этот закон и представляют. – Точно, менты, - решила про себя она. – Ловят кого-то. Ну, пусть ловят. Ей-то что за дело?
Меж тем вечерело, и на пруд спустилась синевато-розовая дымка, как отражение закатного солнца от стен окружающих домов. Один из мужчин посмотрел на часы, потом, через пять минут, еще раз и тихо (но не для нее!) сказал соседу: Ну, что, Коль, пойдем писать рапорт и по домам?
- Может, еще чуть-чуть посидим? – с сомнением ответил второй.
- В инструкции сказано – до заката, значит – до заката, - авторитетно заявил первый. – И, вообще, дело это – чистая фигня. Начальство, блин, обосралось один раз, так теперь каждую весну и начало лета тут наружку ставит, сколько себя помню. А нам-то что, работенка не пыльная. Знай, сиди себе, на девок глазей. Ну, и про объекты не забывай, само собой. Все, рванули, сегодня тебе рапорт писать.
- А что писать-то? – лениво спросил второй.
- А, да ты ж у нас новенький, не дежурил здесь еще, - усмехнулся первый. – Так и пиши, что, мол, в ходе наблюдения за периметром, объекты, а именно, пожилой хромой иностранец с тростью с серебряной ручкой в виде головы пуделя и сопровождающее его лицо в клетчатом костюме и в очках замечены не были!