Глухая оборона - 2

(Конкурсное. Тема "Осада" или "Оборона" /кем-нибудь чего-нибудь/)

эй, воин!
как же много лет ты стойко держишь эту оборону?
глаз не сомкнув.
и из мозолистых и крепких рук ни на единый миг не выпуская
разящего меча,
способного в единый взмах пресечь бездумно и жестоко
любое малое поползновенье,
будь то хоть лёгкий майский ветерок,
проникнувший чудесным образом к тебе в чертог,
чтоб освежить слегка твои потрескавшиеся от жестоких суховеев скулы
хотя б подобием румянца,
хоть глупый мотылёк заблудший…
ты подозрителен и напряжён настолько,
что даже и его готов принять за вражеского дерзкого шпиона,
из стана недруга пришедшего тайком с коварным умыслом.
ведь ты не веришь никому давно.
и ты не дремлешь.
чуток слух.
резки движенья и отточены до мелочей защитные инстинкты,
годами выпестованные твоим скупым на сантименты
и воспалённым докрасна сознаньем.
а ты попробуй, - подними забрало
впусти под тяжесть век хотя б немного света.
не щурься, всматриваясь в горизонт через бойницы,
пытаясь разглядеть там мнимого врага.
открой глаза.
его давно там нет.
затёкшую ладонь, уставшую сжимать стальную рукоять, расслабь.
и выпусти из рук хоть на мгновение клинок тяжёлый, -
ты увидишь, что в твоих руках уже давно не сталь, а прах…
сними проржавленные, сросшиеся с кожей
тяжёлые и старомодные доспехи,
натёршие тебе за столько лет две тысячи мозолей
и дозволь
приятным нежным солнечным лучам коснуться ласково
твоих уставших чресел.
избавься на мгновение от бремени тяжёлых ржавых лат.
и осмотрись.
прислушайся.
почувствуй.
вспомни, как это.
воспрянь.
встань в полный рост, покинув тесный свой редут,
не озираясь, не боясь, и не обороняясь боле
от мнимых и несуществующих атак тобою же самим придуманных врагов, -
их призраки давно лежат на дне глубокой Леты.
могучей грудью сделай первый робкий вдох.
не бойся, - ощути, как чист и девственно прозрачен воздух.
глотай его.
напейся жадно.
вдоволь.
захмелей.
воспой.
и удивись.
в одно мгновенье осознав, что твою крепость уж давно никто не осаждает.
что тщетны и глупы давно все стратегические исхищренья и потуги.
в тяжёлых своих мыслях о былом ты ещё полон сил, но приглядись – ты сед.
ты вымотан невидимой осадой.
ты измождён от ежедневной и всенощной обороны.
ты выжил в этой изнурительной войне, но ты её причин уже не помнишь.
ты жив.
но жив ли ты?
ты пуст.
ты бесполезен.
ты смешон.
на фоне развалившихся замшелых стен большого некогда величественного замка
в разбитых ржавчиной нелепых латах
на скелете верного коня.
давно нет войска у тебя.
и нет друзей.
и нет врагов.
твои былые раны уж не кровоточат.
в тяжёлых продолжительных боях с самим собой ты просто не заметил, как давно они зарубцевались.
время – лекарь.
лишь только шрамы рваными узорами оставили свой след.
он не болит.
он украшает.
а болит лишь память.
там,
очень-очень глубоко.
где знаешь только ты.
ведь чтобы не забыть заветных этих мест, ты каждый божий день,
до скрежета, сжимая зубы, бросаешь в эту глубину щепотку соли…

вода оборонительного рва давно протухла и зловонит едко.
в ней не живут давно уж даже змеи и лягухи.
тяжёлые ворота крепости прогнили вдоль и поперёк
и держатся на честном слове мудрёных некогда петель, изрядно временем проеденных.
лишь тронь их – превратятся в пыль.
осядут горсткой прошлого к ногам,
покрыв налётом времени сапог твой,
что давно дорог не помнит.
и ты увидишь, что во всей округе
давно в помине нет ни мельниц, ни драконов, ни гиен, ни ведьм,
ни смеха детского, ни звона колокольного, ни соловьиных трелей…
и в этом мёртвом поле ты один.
один ты.
воин?
да, полноте…
смотри, - прорезался сквозь твои латы ростком зелёным сочный плющ.
и села на твою ладонь коровка божья, видишь?
не видишь ни хрена?
так подними же, говорю тебе, забрало!
почувствуй кончиками огрубевших пальцев живительную влагу лёгких волн,
дарящих возбужденье, негу и истому.
и окунись в манящую морскую свежесть с головою.
отдайся чистому потоку жизнь дарящему и радость.
и очнись!
в конце концов, ты в отпуске уже неделю!
и это солнце, это море, этот пляж, песок, прибоя шум и тёплый ветер,
и эти волны, этот воздух, эти чайки – ЭТО ЖИЗНЬ!
она вокруг!
лишь подними забрало…

- мужчина, я прошу прощения за беспокойство, вы не спите?
а этот вот шезлонг рядом с вами не занят? вы один? без спутницы? мне так неловко вас тревожить, право, но это единственное свободное на всём пляже место.
вы позволите?…

какой приятный голос.
со старых довоенных ещё пор он смутно помнил,
что у обладательниц такого тембра
глаза должны быть очень голубыми,
а смех похож быть должен на весёлый звонкий колокольчик.
и ямочки должны быть на щеках.
и родинка на впадинке… вот здесь… на шее…
а интересно… есть ли у неё?
чёрт! как хочется взглянуть!
хотя б одним глазком…

он шелохнулся, выдохнул, перекрестился мысленно,
и осторожно приподнял скрывающий лицо
козырёк своей пляжной кепки…
и погиб.
тотчас.