Взлеты. Часть 3

=Drei=
   
  За окном проносились огни каких-то деревень, темные тучи лесов, пятна полей... В наступивших сумерках было сложно разглядеть, что именно там мелькает. Да я особо и не старался. Курил в тамбуре под ровный перестук колес поезда. Отдыхал от безумной кутерьмы прожитых выходных. Отдыхал от нелегкого понедельника, проведенного в беготне по рабочим вопросам. 'Не мешало бы еще составить план действий на завтра...' Возвращаясь с этими мыслями в купе, я остановился у схемы московского метро, так благоразумно кем-то вывешенной в вагоне.
   
  - Вы разрешите? - раздалось справа. Коротко стриженая брюнетка вышла из соседнего купе и, видимо, спешила в сторону тамбура.
  - Да, пожалуйста, - ответил я и, отойдя от карты, прижался спиной к стенке купе.
  - Спасибочки! - пропела та с какой-то игривой улыбкой на губах и вышла в тамбур. Вслед за ней протянулся шлейф дорогих духов вперемешку с перегаром.
  'И что дальше? 'Догнать и перегнать' ее, что ли?... А ведь, с другой стороны, пора бы и отдохнуть. Завтра еще тот денек будет! Да, лучше отдохнуть'. Я уже открывал дверь своего купе, как снова раздался ее звонкий голос:
  - Мужчина, может у вас есть зажигалка? - я даже не услышал, как она подошла. Видимо, ковер, лежащий в коридоре, хорошо приглушал шаги. Она стояла совсем близко ко мне, с незажжённой сигаретой в тонких ухоженных пальцах.
  - Вот, пожалуйста, - я протянул ей зеленый 'Крикет', рассматривая ее. Короткая 'клубная' прическа и блеск влажных красивых глаз с чертовщиной почему-то наводили на мысли, что она не просто курьер по маршруту Минск-Москва, а достаточно квалифицированный работник в своей области. И, по всей видимости, занимает не последнее положение у себя на работе.
  - Скоро верну, - сказала она и быстро зашагала в 'хвост' вагона.
  Я проводил ее взглядом, оценивая ее полноватую фигурку, и с усталым вздохом отговаривал себя: 'Нет уж. Спать и никаких гвоздей'.
   
  Она даже не постучалась, а просто открыла дверь купе и вошла с загадочной улыбкой на губах. Бросила зажигалку на столик и через какое-то мгновение уже сидела у меня на коленях, впиваясь своими губами в мои. Моя рука обнимала ее за талию, постепенно съезжая вниз. Казалось, она куда-то спешила, потому что не прошло и минуты таких лобызаний и пачкания меня помадой, как она опустилась на корточки и пьяными непослушными руками начала торопливо расстегивать ширинку... Затем несколько раз я сбивался с ритма из-за перестройки поезда на другой путь. Когда за ней закрылась дверь, со мной осталась моя усталость, приукрашенная дорогими духами незнакомки. Я так и не успел с ней ни о чем поговорить. 'Похоже, девушка решила потренироваться перед своим въездом в этот Новый Содом и Гоморру', с сарказмом подумал я и улегся спать. Было такое чувство, что на уставшее тело действовала двойная сила гравитации. Было трудно поднять руку. И еще трудней оторвать голову от подушки. Но сон, как назло, не приходил.
   
  В какой-то момент захотелось приоткрыть глаза. По-видимому, сработало черт знает какое чувство, отвечающее за эффект присутствия. Я долго всматривался в темноту перед собой.
   
  - Да. Спешу тебя разочаровать, но это снова я.
  - Ты научился летать или купил билет на этот же поезд?
  - Летать не научился. Но быстрое перемещение в пространстве мне известно и доступно с момента пробуждения.
  - Может, и меня научишь?
  - Можно как-нибудь попробовать на досуге.
  - Спасибо, обнадежил. И много ты еще знаешь?
  - Если бы тебе все это влить в голову, то она бы лопнула, как перезревший арбуз.
  - Хм... ну а какие-нибудь интересные моменты все-таки можешь поведать?
  - Запросто. Что тебя интересует?
  - Ну, что-нибудь такое...
  - Точнее сформулируй.
  - Расскажи про то, как Все началось? Ну, типа, откуда вся эта каша заварилась... Что было в самом начале?
  - А-а... тебя, как и прежде, интересуют вопросы мироздания?
  - Ну, в общем, мне кажется, что это интересует каждого здравомыслящего. Ну, так как там было?
  - Ты про это существо?
  - Да. Про 'это'. Так что же там было?
  - Да, в общем-то, ничего примечательного.
  - Ну, если не сложно...
  - Да не вопрос! То существо действительно было строителем всего этого. Трудов было вложено огромнейшее количество. Оно трудилось, создавая очередной шедевр миротворчества, как говорится, 'от души'. И когда уже все было рассчитано и расставлено по местам, и даже некоторые процессы были запущены... Ты, может , помнишь очень древнюю шутку про то, как после всего сказанного оно 'вытерло пот с лица' и сказало 'Заебись!'? Так вот, это была не шутка. В самый последний момент была совершена эта ошибка при не выключенном инструменте. Ну а эффект, пожалуй, больше похож на то, как если бы художник, рисовавший долгие годы свою лучшую картину, в последний момент вылил на неё банку с краской. Произошли необратимые процессы, и то, что получилось в результате, ты можешь видеть и сам, хоть и в малой доле. Так сказать, краем глаза.
  - А что сейчас? Ну, я в некоторой степени понимаю, что мир не идеален, но ведь все-таки что-то можно было предпринять?
  - Да, собственно, ничего особенного. Как бы ты поступил с испорченной картиной?
  - Понятно. Ну а что тогда с пантеоном? Что это было? Всякие божки и демоны в разных религиях? Это уже чисто людской вымысел?
  - Да это... это было что-то вроде критиков. Они приходили увидеть шедевр, а в результате посмеялись и ушли.
  - Они были коллегами Строителя?
  - Нет, конечно! Они были потребителями и критиками. Если бы они создавали, то были бы строителями.
  - Симпатично получается. Хорошо. А про то, что в 'книге' написано? Был такой человек на свете с именем Иисус?
  - В общем-то, был.
  - И он действительно был сыном Строителя?
  - Ты с ума сошел, что ли? Это был недалекий бродяга, потерявший рассудок на почве 'всеобщего и всесильного Добра'.
  - Но ведь мысли-то добрые такие излагал, хорошие. Если взять в целом...Человеческие, что ли.
  - Ну, в этом случае дело выглядело так. В те времена необходима была некая отдушина для простого люда. Что бы как-то усмирить или отвлечь излишние поползновения, да и просто в целях укрепления дисциплины не за счет дорогой армии, тогда и был придуман институт церкви.
  - Типа, 'вторая власть'?
  - Скорее, один из пальцев руки с именем 'Власть'. Да и с другой стороны, это решало некоторые финансовые вопросы. Это ведь вполне приличный бизнес. Пусть даже аморальный и циничный. Зато вполне доходный.
  - Да ну? А как же призывы ко всему хорошему, доброму?
  - Сема, ты и сам должен уже понимать. Добро в этом мире - это патология. Как говорят, не от мира сего. Ну, сам на себя посмотри: ты много доброго сделал? Ты, ведь как сгусток зла. Но в то же время ничем не отличаешся от миллионов тебе подобных. А в те времена, это был просто такой вот маркетинговый ход для тех, кому хотелось услышать или увидеть это в лице чужих людей.
  - Маркетинг? Охренеть! В те-то годы...
  - Да. Отличный такой бизнес по продаже иллюзии покоя и уравновешенности, порядка и справедливости, света и добра. Спрос породил такое вот извращенное предложение.
  - Так какое же это предложение получается, если в целом это - солидная такая наёбка?
  - Вот такое и получается... Кстати, в Москве завтра будь осторожен. Скользкий город, сам уже знаешь. А чтобы немного было легче на переговорах, намекни Насибу, что ты в курсе про его обналичку через фирму 'Ультраснаб', и, мне кажется, он должен будет уступить.
  - Спасибо за информацию, дружище.
   
  Утром меня разбудили шаги за дверью купе. Сквозь тяжелые веки пробивалось яркое московское солнце. По коридору, шаркая ногами и шурша спортивными костюмами, бродили помятые пассажиры, дружно выстраиваясь в терпеливую очередь в туалет. В надежде, что очередь со временем станет поменьше, я провалялся еще минут двадцать. Но очередь не убывала. Пришлось выйти из купе и тоже встать в эту очередь. Также как и другие, не обращая внимания на соседей, я смотрел в окно и терпеливо ждал. Перед моими глазами проносились какие-то подмосковные станции, а по радио крутили что-то бодрое, ритмичное и оптимистичное. Вчерашняя гостья стояла в очереди и была следующая, кто достигнет стратегически важного объекта этого вагона. Я равнодушно разглядывал ее помятое казенной подушкой лицо. Вчерашний вечер остался в памяти только в виде каких-то снимков. Если бы она повернулась и обратила на меня внимание, может быть, для приличия, я бы ей улыбнулся. Но она не смотрела в мою сторону. И не посмотрела, даже когда вышла оттуда. Я бы не стал утверждать, что это сильно меня огорчило.