У меня есть критик строгий...

У меня есть критик строгий, он мне спуску не дает,
как споткнется на пороге - знаю, залил водку в рот.
Замечательный он парень, эрудиции  венец
правда, он для парня старый (дважды дед, трижды отец).
 
Третью женушку имеет, сколько девок загубил -
говорит, что всех жалеет, отказать "ну, нету сил",
Про таких бы я сказала: "Девки, девки (вашу мать),
скачет ваш "конёк троянский" будет, девки, вас хватать.
 
У него порода знатна - бывший он баскетболист,
двухметровая лопата - главное, что приколист.
Он мне нравится сердечно, правда, то скрываю я -
как забьется, вдруг, сердечко - то звонит "любоф" моя.

Говорит мне вяло в трубку: "Надь, чего к тебе ходить,
полнить ты не хочешь рюмку, ну, за что тебя любить".
Врет он, точно это знаю - нравится ему меня любить -
зенки свои нагло пялит... Рыщет - есть ли что налить?
 
"Эдик, родненький, не надо" - слезно я его молю:
"Ты ведь мужичок-громада. Дай... окрошечки налью".
"Что твоя окрошка, выпить дай хоть трошки -
посидим с тобой в тенечке, разберем твои стишочки"...

У Эдварда ум тонкий (что комаринный членчик) -
слабо не покажется, ну, фулюган - злодейчик...
Юморком припарит как - то струя комарика -
мало не покажется - пробуй, не откажешься!
 
Завидует, зараза... Хамит он мне с ехидцею,
мол, "Эдди-Агницветик" - столичная провинция,
Где Минск? Где Беларусь? - Ведь он американец!
"Какой тебе я гусь, нью-йоркский ты засранец"!

Рапируем мы юморком, война у нас в почете -
степной он здесь орел, я - бегемот в болоте...
Ругает, не щадя "редчайшую духовность" -
мол, "нету глубизны, не позволяет темность"...
 
Когда он сильно трезвый, юмор его резвый.
Но чаще - крепко пьяненький, беседы наши рваненьки...
Он надо мной приколется (я знаю - ему хочется)
Двадцатилетней  шуточки, реванш взять, наконец
 
А что это за шуточка? Первоапрельска "жудочка" -
с моей подачки сделана - ему был "холодец".
Он знает, что слаба я и к звездам подлетаю...
И чтоб не "зазвездилась" вовсю меня клюет:
 
То позвонит с редакции, мол "ищут, ищут автора!"
На свалке стишки найдены "труба тебя зовет!",
Я тоже не скучаю по Эдварду - соседику...
Бесшумно проезжаюсь по нем "велосипедиком",

Его я окрестила и мы теперь - РОДНЯ:
он "Эдик-Агни-Цветик" иль "Эд-Цветок-Огня"
Все утром на работу, а Эдвард у меня -
читает все стишечки, а у меня  - семья...
 
Меня он "размножает", никто нам не мешает -
стирает нам белье, такое вот житье...
Он хлопец очень добрый, ни в чем мне нет отказа,
Он бегает ко мне, на день - четыре раза
 
То книжки, то кастрюльки притащит из семьи -
всякое случается в "странностях любфи"...
Никто нас не ревнует, ни муж мой, ни соседи -
любовницы и жонки, семья его и дети...
 
Да, кто нам помешает творить свою стихию?!
Мой текст ксерокопирует, пока пишу стиши я
 
"Агни-Цвета" критику - люблю я до безумия -
куда же подевалось мое благоразумие,
 Ужели кто осудит: "Мол, в Бруклине разврат"!?
"Цвето-Агни Эдди"  - мне брат, коль мужа брат.