Утятинский Лохнесс. главы 10-17

                10

         Рыбак мчался по шоссе в своей машине, совершенно не думая о том, что нарисованная в его воображении опасность осталась далеко позади. Пережитый накануне страх, выпитые вечером сто грамм водки, вопреки тому, что в обычных условиях он не пил, мучившие из-за этого всю ночь кошмары, крепко расшатали его нервы. И еще и сегодняшнее зрелище. Он был всецело во власти своих панических переживаний.
   «Что же это за монстр там завелся? - думал он.- А может, и раньше был, а попался на глаза только сейчас. В прошлом году, болтали, рыбак один пропал. Утонул? Так не нашли же. Даже лодки резиновой не нашли, хоть все дно перелопатили. Неужели сожрал? И еще сумка эта синяя… Сутки там валяется. А рыбака нет. Значит и на берег может выпрыгнуть!? Что же это за рыба!? Может мутант? До Чернобыля далековато, правда, но ведь не только от радиации. Говорят, и от ядов всяких. Откуда яды? Ясное дело – военные. Вон сколько частей в округе. И все за высокими заборами. Поди знай, чем они там занимаются, может и химией. Вот и нахимичили. Что ж делать-то? Понятно – сюда ни ногой. Бог с ней, с удочкой. Жизнь дороже. Но там же много рыбаков. А иногда и просто на озеро люди отдыхать приезжают. Семьями. С детьми. И никто ни о чем не догадывается. Надо предупредить. Надо в газету написать! Люди должны знать! А если не поверят? Почему – не поверят? Вон в Швейцарии, в озере Лох завелось что-то, так поверили же. Весь мир верит. Уже сколько лет гоняются, а поймать не могут. Надо заявить. Надо сообщить».
         Но куда и как сообщить и заявить рыбак–любитель не знал. Он работал агентом по снабжению на консервном заводе в Райцентре, и от монстров и мутантов был слишком далек. Звали его Семеном Поликарповичем Грабовым. Он жил одиноко в однокомнатной квартире, выделенной ему заводом, и почти не общался с соседями из-за частых командировок. И еще из-за того, что холостяцкая жизнь сделала его молчаливым и нелюдимым. А может быть, и наоборот: из-за своего характера так и остался бирюком. Единственная, пожалуй, женщина, с которой он иногда немногословно общался, была Нина Григорьевна Полынина – пожилая вахтерша у них в заводской проходной, которая сочувствовала его одинокой жизни.



                11

         Утром, когда друзья уже заняли свои места на берегу, Виталий заметил в траве что-то блестящее.
   - Слушай, Кот, - так Виталий иногда для краткости называл Костю, - тут опять кто-то рыбачил. Сука! Надо нам с тобой как-то вечером сюда заглянуть. Я его на русском языке проинформирую. – Он многозначительно поднял сжатый кулак.
         Костя подошел, взял рыбу и стал разглядывать. Дырка с разлохмаченными краями его сильно озадачила. Представить себе, что это след гарпуна, фантазии у него не хватало. Если и слышали они оба когда-то про подводное ружье, они даже представления не имели, как оно должно выглядеть и чем оно стреляет. Да и потом, откуда такому ружью взяться на селе? И сейчас в их незатейливых мозгах такая мысль зародиться просто не могла. Все их интересы уже много лет крутились вокруг рыбалки, бутылки и стакана. Остальные мысли давно вымерли.
   - Здесь что-то не так, пня, – сказал Костя, вставив палец в дырку. – Ее не удочкой взяли. И не сетью. Похоже, прокусил кто-то, пня. Может у него собака?
   - Какая же должна быть собака, чтоб такой клык иметь? Да  и от других зубов следов не видать.
   - Да ладно, пня. Чего лоб-то морщить? – сказал Костя и швырнул рыбу подальше в камыши.
         Настоящий рыбак никогда дохлятину в воду не бросит.
   - О! А вот и рожа его, – сказал Виталий, поднимая из травы какую-то бумажку. – Зарисовался. Ну за этим-то точно прибежит, боров.
         Он показал находку Косте. Это был ламинированный пропуск на консервный завод в Райцентре, выданный три года назад на имя Грабового Семена Поликарповича.
   - Завтра притащим сюда его удочку, - сказал Костя, разглядывая фотографию. - Когда придет, пня, сначала растолкуем кое-что, а уж потом он барахло свое получит. Мы – люди честные, пня, нам чужого не надо. Но и свое не отдадим. Место, пня.
         До конца лова к ним так никто и не пришел и, собрав свой улов, друзья не очень твердой походкой зашагали обычным маршрутом.


                12

         Степка сидел в углу комнаты и лениво перебирал кнопки тетриса. Отец ушел заправлять кислородные баллоны, и заняться ему было нечем. Кнопки ставшего уже старым тетриса западали и срабатывали не всякий раз, поэтому игра только действовала на нервы. Степка отбросил его, встал и вышел во двор.
         Он потаскал свои кирпичи, и когда насчитал двести шестьдесят восемь, увидел в соседнем дворе Нюрку. Только сейчас он вдруг заметил, что она изменилась, и уставился на нее так, как будто увидел впервые. Она подросла. Ее ноги стали длиннее и обрели довольно красивую форму. Вытянулась шея, из-за чего появилась гордая посадка головы. И самое волнующее: у нее появились небольшие холмики грудей! Изменилось и лицо, но Степка не мог понять, что именно стало в нем другим. Оно еще не было женским, но уже перестало быть детским.
   - Чего зенки вытаращил? – спросила Нюрка с легкой улыбкой. – Опять хвост ищешь?
   - Нюр, ты плавать умеешь? Что-то я тебя на озере и не видел никогда.
   - Конечно, умею. Но я тебя тоже давно там не видела. Ты все кирпичами своими занят.               
   - А под водой? – спросил Степка, положив на место забытый в руке кирпич.
   - Не, под водой не могу. Только ныряю, да и то не с берега.
   - Хочешь, научу? Там так красиво, – уже представляя себе их совместную подводную прогулку, мечтательно сказал Степа.
   - Не, страшно. Я глаза под водой не открываю.
   - Так я тебе маску дам.
   - А когда? – спросила Нюрка, чуть подумав.
   - Да прямо сейчас. Бежим на озеро! – окрыленно воскликнул Степка.
         Минут через десять они уже торопливо шагали к тому заливу, от которого Степка начал уже отвыкать. Нюрка наотрез отказалась идти в другое место из-за страха перед Филимоном. Она, как  и  все дети на селе, и не представляла, что можно плавать где-то еще.



                13

   - Доброе утро, Семен Поликарпович. Что-то вид у вас сегодня неважный. Плохо выходные провели? Не удалась рыбалка? – сказала вахтерша в проходной, вглядываясь в его лицо, когда утром Грабовой пришел на работу.
   - Доброе утро, Нина Григорьевна, – устало ответил он, роясь в карманах. – Черт, куда же я его засунул? Вроде и не вытаскивал…
   - Что потерялось-то?
   - Да, пропуск не могу найти. Подевался куда-то. Может, обронил где-то?
   - Да вас и без пропуска все знают, – улыбнулась Нина Григорьевна. – Идите, идите.
   - Это так, конечно, но порядок – есть порядок. А рыбалка действительно не удалась. И не по моей вине. Дело в том, что с Утиным что-то не так. Там какая-то нечисть завелась. Я бы не поверил, если бы не видел собственными глазами. Какой-то зверь или еще какая-то гадость. Черт те что, мороз по коже! Глаза огромные, рога. Больше двух метров длиной. Рыбу живьем ест. Помните историю с рыбаком, которого не нашли? Не исключено, что и его… А теперь еще одного стащило. Прямо с берега. Вещи на месте, а рыбака нет. Оно и на меня покушалось, лодку пыталось прокусить. Мне удалось спастись. Но как подумаю, что на озере постоянно народ, иногда дети, жуть берет. Им грозит невероятная опасность. Надо как-то предупредить, но я не представляю себе, как это сделать. Подумайте, может быть вам что-то в голову придет, – сказал он и с этими словами прошел на завод.
         Вахтерша сидела с широко раскрытыми от ужаса глазами. Лицо ее как-то вытянулось и слегка побледнело. Пока Семен Поликарпович произносил свой необычно длинный монолог, она только дважды коротко перекрестилась. Потом, немного придя в себя, она схватила телефонную трубку и стала лихорадочно набирать номер:
   - Лизавета! Что я тебе расскажу!..



                14

         Степка взял с собой только маску и трубку, потому что в заливе ничего другого и не нужно было. Мальчишки, купавшиеся в заливе, увидели маску в руках Степы и уже, наверное, представляли себе, как они сейчас здорово поплавают, но Степка с Нюркой прошли мимо них и расположились в некотором отдалении.
   - Тоже мне, жених и невеста! – проворчал кто-то, но ничего другого не последовало.
         Случай с Федькой не забылся, Степку побаивались.
         Когда зашли в воду, Степка сам надел маску Нюрке и объяснил, как надо пользоваться трубкой. Нюрка оказалась талантливой ученицей. Вскоре она уже свободно плавала под водой и, всплывая, всякий раз громко выражала свой восторг:
   - Господи! Красота-то какая там!
   - Это еще что, – гордый и счастливый, улыбаясь, сказал Степа. – А на глубине как здорово! Водоросли, рыбы большие, раки.
   - А ты видел? – недоверчиво взглянув, спросила она.
   - Да! – воскликнул он, но тут же осекся. – По телевизору.
         Он не хотел выдавать своей тайны, хотя Нюрка была единственным человеком, которому он бы с удовольствием  рассказал и показал все. Он мог рассказать и про тот давнишний сон с Нюркой-русалкой, но пока не решался. Время еще не пришло. Когда-нибудь он обязательно расскажет. Он просто замолчал и смотрел на нее, любуясь ее лицом, гибкими руками, всей ее тоненькой фигуркой, чувствуя какое-то волнение, но совершенно не задумываясь о его причинах.
         Наплававшись вдосталь, они высохли на берегу, позагорав, и отправились домой вслед за всеми ребятами, когда солнце уже перестало греть. По дороге Степка решил, что ему надо научить Нюрку пользоваться аквалангом, и тогда они смогут плавать так, как это было в его сне.



                15

         Быстрее всего «сарафанное радио» работает в маленьких городах и селах, где все люди знают друг друга. Слух о чудовище в озере Утиное с подачи Нины Григорьевны Полыниной с невероятной быстротой разлетелся по Райцентру, а оттуда ушел гулять и по другим местам. И как это обычно бывает, слух этот, пройдя сотни и тысячи ртов и ушей, обрастал новыми подробностями. Высказанное вначале предположение в следующих устах перерастало в утверждение и постепенно превращалось в неоспоримый факт. Уже назавтра в Райцентре перемалывали историю об озерном монстре. Как будто его видели многие и не один раз. Он имел черно-зеленую чешую, огромные глаза и острые рога и зубы, которыми задрал уже не одного рыбака. Живет он где-то в районе острова, и поэтому рыба туда не подплывает. Он разгуливает по озеру и охотится и на рыбу, и на самих рыбаков, особенно на тех, кто рыбачит с лодок. Одного бедолагу, а может быть и не одного, он утащил на глазах у всех, прокусив лодку. И кто знает,  один ли он там?
         Долетел этот слух и до села Утятино. Водится, мол, какой-то бес в озере в двух шагах от села, а мы и слыхом не слыхали. С рогами и рыбьим хвостом. Жрет все подряд, что движется, даже вместе с резиной. Пропавший в прошлом году Мастерин тоже, скорее всего, его жертва. Вон, по всему острову разбросаны человеческие кости, может и его среди них. Монстр метров пять длиной, и ему ничего не стоит не только лодку, катер перевернуть. Он может даже выпрыгивать из воды, чтобы схватить какого-нибудь зазевавшегося рыбака.
         Первое, что сделали сельчане – это запретили детям на пушечный выстрел приближаться к берегу озера, и те теперь были обречены на купанье в бочках.
         Филимон, сидевший в своем «шезлонге», удивленно всматривался то в непривычно гладкую поверхность залива, то на опустевшую тропинку в село. Через пару дней, когда слух дошел и до него, он осознал дальнейшую нелепость своего бессменного дежурства на берегу, да и своего существования в целом, и ушел в запой.
         В ближайшую субботу на озере было необычайно людно. На берегу по всей окружности озера стояли десятки машин. Люди приехали семьями. У кого-то были бинокли и фотоаппараты. Стоя в отдалении от берега, приезжие бурно обсуждали любой всплеск, даже тот, который бывает, когда рыба «играет».
         Новость не очень горячо обсуждалась и в Степкиной семье. Единственным человеком, кто поверил всем россказням, была бабушка. Когда Степка в очередной раз собрался на озеро, она кудахтала вокруг него, пытаясь отговорить:
   - Не ходил бы ты пока, Степушка. Вон ведь чего люди говорят. Опасно там стало.
   - Нет там никаких чертей, знаю я. Никого там нет. Я видел. А если встречу – у меня ружье есть, – отмахивался Степа.
         Мама, папа, да и дед тоже, просто посмеивались над вздорной молвой, и отговорить Степку не пытались.
         В один из тех дней он пришел на берег в обычное для себя время и остановился в нерешительности, когда увидел непривычное многолюдье по берегам. Он прошел довольно далеко в поисках уединенного места, но так его и не нашел. Но заприметил две-три бухточки в камышах, где было так же удобно подходить к воде, как и там, где он уже привык. Там он уже изучил дно, и ему хотелось чего-то нового.
         В этот день он не плавал, решив, что надо выбрать такое время, когда народу будет поменьше. Лучше всего рано утром.


 
                16

        В неведении о нависшей над ними «смертельной опасности», Виталий и Костя упаковали в мешок свой улов и направились к дому. Они выбрались из камышей и на секунду замерли. Никогда до сих пор столько народу на берегу они не видели. И среди расположившихся в тенистых местах приезжих было много женщин и детей, что было уже совершенным абсурдом. Женщины с детьми и рыбалка – вещи абсолютно несовместимые. Всю дорогу они пытались найти виденному хоть какое-то, мало-мальски вразумительное, объяснение, но так ни к чему и не пришли.
         Распродав рыбу, они встретились дома, и каждый принес известие о ходившей по устам новости.
   - Слыхал, в озере, говорят, какая-то хренотень завелась? На людей напрыгивает и жрет, – поделился своей информацией Виталий.
   - Да сказали, пня, – ответил Костя. – Но вроде на тех только, кто с лодки «рыбалит».
   - Может оно и нашего рыбака …того?  А мы все ждем, - предположил Виталий.
   - А что ж никто не ищет его, пня?
         Оба задумались. После второго стакана все события, наконец, сложились в логическую цепочку. Рыбака, скорей всего, сожрало это чудовище вместе с рыбой. А та рыба с дыркой, видимо сорвалась с клыка или рога, но спасаясь, выкинулась на берег, где и скончалась от нанесенных ранений. Мужик, вероятно, одинокий и никто не интересуется, куда он подевался.             
   - Вот как теперь с рыбалкой быть? – вдруг пришло в голову Виталию.
   - Да, это опасно, пня, – ответил Костя.
         Оба опять надолго задумались. Потом Виталий промолвил:
   - Надо бы ружье. Вот что, завтра на озеро не идем. Поедем в Райцентр, купим ружье и патроны. Без рыбалки не жизнь. А заодно пропуск отвезем с удочкой. Там ему и растолкуем, что у каждого должно быть свое место, и нечего в чужие лезть, – он снова поднял сжатый кулак. – Если живой.
         На следующее утро они отправились в Райцентр и провели там целый день, поскольку, как выяснилось в охотничьем магазине, для покупки ружья необходимо было принести справку от психиатра и нарколога, а потом еще и разрешение из милиции. Там им пришлось срочно, экспромтом придумывать цель этой покупки, потому что в этих местах дичь, пригодная для охоты, не водилась.
         Капитан, взглянув на их рожи, спросил, сколько они сунули в карман  наркологу, чтобы получить нормальную справку. Оба, перебивая друг друга, стали бурно оправдываться и осторожно возмущаться, придумывая что-нибудь правдоподобное. В конце концов, Виталий сослался на своего вымышленного двоюродного брата, который якобы приглашает его в гости в Тамбовскую область поохотиться на волков. Приврав еще что-то о регулярности этих поездок и возможной перемене места жительства, они получили-таки разрешение и вскоре, вооружившись, отправились искать владельца пропуска.               




                17

         С рассветом Степка расположился в одной из новых бухточек. Она понравилась ему даже больше, поскольку идти к ней надо было по довольно длинному извилистому коридору среди камышей, и с берега его было совершенно не видно.
         В этот день он решил побывать на острове. Преодолев большое расстояние, он подплыл к острову и выбрался на его поверхность. Сняв свое снаряжение, он побродил немного среди кустов и деревьев и скоро, к своему разочарованию, убедился, что остров очень даже обитаемый. Во всяком случае, был таким много раз. Костей разбросано там было действительно много, но к человеку никакого отношения они не имели. У них в школе был скелет, и Степка хорошо знал, как выглядят наши кости. Он постоянно наталкивался на пустые бутылки, консервные банки, куски бумаги и прочие человеческие отходы.
   «Что за люди! – думал он. – Ну отпраздновали там что-то, что ж не убрать за собой? Дома, небось, посуду после себя моют. Так и всю землю загадить можно».
         Посидев немного на берегу острова, Степка вдруг заметил, что по берегам озера снова начинают скапливаться машины и опять становится людно. Надо было поскорее выбираться, и он, надев акваланг, бросился в воду.
         Он и предположить не мог, что этот всплеск около острова увидят с берега десятки глаз, и это станет предметом оживленной дискуссии. Туда показывали пальцами, впивались биноклями и лихорадочно настраивали объективы фотоаппаратов. Но самого Степку никто не успел увидеть. Он спокойно плыл на глубине, наслаждаясь тишиной и рассматривая подводный мир. Ружье он с собой не взял, потому что охотиться не собирался. Он не мог заставить себя покушаться ни на чью-то жизнь, ни на всю эту красоту.
         Проплыв какое-то расстояние, он вдруг увидел на дне что-то черно-зеленое с гладкой поверхностью. Подплыв поближе и всмотревшись, он сообразил, что это  резиновая лодка, которая, судя по тому, насколько ее занесло зеленым илом, лежала здесь уже давно. Он стал искать повреждения, однако никаких видимых дыр не увидел, но отметил одну деталь, которая заставила его задуматься. Заглушка была открыта и болталась рядом на тонкой резиновой полоске. Тут что-то не так. Кто будет топить лодку, на которой плывешь сам? Он помнил разговоры в селе о том, что в прошлом году пропал рыбак вместе с лодкой. Он даже знал этого рыбака, дядю Диму Мастерина, как, впрочем, знало и все село. Может быть это его лодка, которую так и не смогли найти? Здесь была какая-то загадка.
   «Надо поговорить с отцом», - подумал  Степка, решив вытащить лодку на берег.
         Он потянул ее на себя, отчего вода вокруг сразу сделалась мутной. Ему пришлось поторопиться, чтобы муть не догнала его, и он на полголовы высунулся из воды и сразу нырнул снова в прозрачное место. Сдутая лодка повторила его маршрут, блеснула на солнце  и тоже ушла на глубину вслед за ним. Степка дотащил ее до камышей и, никем не видимый, выбрался на берег. Отключив подачу кислорода и отбросив маску и ласты, чтоб не мешали двигаться, он спрятал лодку в камышах по спиральной кривой, так, что ее невозможно было увидеть ни с какой стороны, даже с озера. Но возясь с этим, он внезапно почувствовал острую боль в правой ступне. Выйдя на сухое место, он увидел большую кровоточащую рану. По ее ровным, слегка дугообразным краям, он понял, что наступил на осколок бутылки. Пока он снимал свое снаряжение и складывал его в сумку, он успел потерять много крови, отчего на траве вокруг него образовались кровавые лужи. Промыв рану водой, он руками прижал ее края  друг к другу, как учил его отец, и стал ждать, пока кровь остановится. Посидев так минут пятнадцать, справляясь с болью, он отпустил рану. Кровь остановилась, но боль все еще была сильной. Он вытащил из сумки майку, разорвал ее по шву и замотал ногу потуже, чтобы можно было наступать. Больше всего его расстроило то, что на какое-то время плавание придется прекратить. Он посидел на берегу еще, пока не почувствовал, что боль немножко поутихла, а потом надел шорты, выбрался из камышей и, прихрамывая, побрел домой.
         Из-за этого происшествия Степка просто не обратил внимания на то, что на берегу бурно обсуждается виденное многими «нечто», что вылезло из воды метрах в трехстах от берега своей черно-зеленой блестящей спиной, и что какой-то счастливчик даже успел это сфотографировать. Но по той же причине и на Степку тоже никто внимания не обратил.