Утятинский Лохнесс. главы 34-36

                34

         Утром Степка с Аней сидели на лавочке и молчали. Делать было совершенно нечего. Настроение было тревожно-подавленным. Гипотеза о чудовище, кажется, подтверждалась, и они не могли не думать о том риске, которому подвергались. Теперь уже было понятно, что в озере опасно.               
   - А не могли они ошибиться? - вдруг спросила Аня. - Мы ведь тоже были в заливе и какие-то звуки издавали.
         Степка посмотрел на нее долгим взглядом и сказал:
   - Не знаю. Она говорила про плеск, гул и бульканье. Мы могли плескать и булькать. Но про гул… Мы же не гудели. И потом, она сказала, что в восточном районе, а не в заливе. А давай вот что, - вдруг оживился он, - давай прямо сейчас к ним сходим и спросим. Если сегодня тихо, значит это, действительно,  были мы.
         Они вскочили и быстрыми шагами пошли по старой тропе. Часовой их не останавливал. После выпитой им дозы, принесенной рыбаками, он мирно подремывал, прислонившись к дереву и обняв свой автомат.
         Уже подходя к озеру, ребята встретили какого-то мужчину с двумя большими чемоданами. Его лицо показалось им знакомым, но они не сразу смогли вспомнить, где они могли его видеть. Встречный не обратил на них ни малейшего внимания, погруженный в какие-то свои раздумья.
         Они пришли на берег озера, но там возле палаток сидел незнакомый им мужчина и что-то читал.
   - Здравствуйте, - обратилась к нему Аня. - А где та тетенька?
   - Какая тетенька? - отложив книгу, спросил дежурный.
   - Ну которая вчера здесь была.
   - Вашу тетеньку зовут Лидия Антоновна. И она не тетенька, а доцент, и скоро будет профессором. А вас как зовут?
         Ребята по очереди представились.
   - Ну прекрасно. А меня зовут Вадим Алексеевич. И зачем же вам понадобилась Лидия Антоновна?
   - Мы хотели спросить, что слышно сегодня в озере. Вчера она говорила, что были какие-то шумы в восточном районе. А сегодня?
   - А сегодня запад зашумел. Правда, сейчас уже замолчал. Во-он там, - он показал рукой. - Вот туда поближе они все и отправились. А почему вас это интересует?
   - Купаться хочется, - нашелся Степка. - Скоро каникулы кончатся, а вы еще ничего не нашли.
   - Если есть, найдем.
         Ребята поблагодарили за информацию и побрели обратной дорогой.
   - Значит, не в нас дело, - сокрушенно сказал Степка. - Плавать действительно опасно.
         Они долго брели молча, и вдруг Аня воскликнула:
   - Вспомнила!
   - Что?
   - Кто тот дядька с чемоданами был. Это Сашки Мастерина отец. Только похудел очень.
   - Мастерин? - Степка от неожиданности остановился. - Так он же пропал. Исчез, помнишь, в прошлом году? На озере. Так значит, он не утонул!? Что сейчас будет! Пошли скорей!



                35

         Это действительно был Дмитрий Никитич Мастерин собственной персоной. Год назад он встретил в Райцентре командированную туда из соседней области молодую женщину, вдову, и влюбился по уши. Они провели вместе два чудесных дня и разъехались по домам, договорившись, что он разведется и приедет к ней. Но разводиться Мастерину не хотелось категорически, потому что за троих детей пришлось бы еще много лет платить гигантские алименты. И тогда он сочинил сценарий  своей «гибели» и сделал все по плану. Лодку он утопил, а сам, доплыв до берега, забрал заранее приготовленные вещи и деньги и, оставив какую-то ерунду, как опознавательный знак, подался к своей возлюбленной с твердым намерением никогда не возвращаться. Документы он не брал, потому что догадывался, что будут искать. Да и кто ж с документами на рыбалку ходит? Он взял себе имя чужого человека из единственной справки, которую нашел на улице в Райцентре. Фотографий на справках, естественно, не бывает. На новом месте он наврал, что его обокрали и единственное, что у него осталось – эта бумажка, которая случайно затерялась в кармане. Дело с новыми документами затянулось, но возможность работать ему дали. Он был неплохим механиком, и жизнь потихоньку стала налаживаться. Но вдова при ближайшем рассмотрении оказалась довольно зловредной особой. А поскольку у ловеласов долгих связей и не бывает, она его скоро стала раздражать и, в конце концов, совсем осточертела. Он долго размышлял над планом отступления, но так ничего дельного и не придумал. А тут еще выяснилось, что человек, на чье имя была выдана та справка, спокойно проживает по старому адресу, и милиция стала осторожно интересоваться личностью Мастерина. И тогда он решил просто пойти и упасть в ноги своей жене. Клавка у него баба добрая, пошумит и простит. Деньги у него водились всегда, и он понакупил подарков жене и детям. Так во все времена было легче умасливать.
         Нагруженный покупками, он ехал автобусом из Райцентра, но прямая дорога в Утятино через лес вдоль озера  оказалась почему-то закрытой военным блок-постом и автобус пошел в село по длинному объездному пути. Но Мастерину захотелось пройтись по берегу озера. Уж больно много незабываемых воспоминаний было связано и с озером, и с островом. Слух о монстре в озере каким-то образом обошел его, и он ничего об этом не знал.
         Он вышел из автобуса, чуть отъехав от военного поста, и через лес прошел к западному берегу. Здесь он остановился, залюбовавшись красотами водной глади, зеленью острова, и наслаждаясь тишиной и покоем. Жаркий летний день разгорался, и его невольно потянуло искупаться, чтобы побыть еще какое-то время одному, в предвкушении неприятного разговора с женой. Он нашел маленькую закрытую бухточку, отметив для себя, что она идеально подходит для рыбалки, и плескался там около часа. Затем, обсохнув, он оделся и продолжил свой пеший маршрут. По дороге он встретил несколько странных людей, которые возились с какими-то приборами, примостившись у самой воды, но его голова была занята составлением оправдательной речи, и сейчас это было гораздо важней. По этой причине любопытствовать он не стал. А встретившихся ему подростков он за своими размышлениями и не заметил.



                36

         Семен Поликарпович, молча раздумывая, вел машину по объездной дороге в село Утятино. Сидевшая рядом Ольга не мешала ему, проникнувшись несчастьем, свалившимся на него столь внезапно.
         Когда выяснилось, что Грабовой теперь настоящий бомж, они поехали на консервный завод, чтобы объясниться, но натолкнулись в проходной на незнакомую молодую вахтершу. Лето – пора отпусков, и многих сотрудников заменяют. Вахтерша потребовала пропуск, и Грабовой пожалел, что не успел оформить новый взамен утерянного. Ни то, что он знает по именам почти всех сотрудников, ни предъявленное командировочное удостоверение, ни, даже, его паспорт, не произвели на нее никакого впечатления. При желании в наше время можно подделать любой документ. Ему удалось уговорить ее сделать всего один звонок по внутренней связи. Он позвонил директору, но там никто не ответил. Проверив фамилии сотрудников по спискам, которые уже успели обновить, и не найдя среди них Грабового, она тоже пригрозила вызовом милиции. Снабженцем числился теперь Осташин Илья Михайлович, которого Грабовой хорошо знал.
   «Вот и “доброжелатель” объявился», - подумалось ему.
         Семен Поликарпович швырнул на стол свое командировочное удостоверение, плюнул на порог и, хлопнув дверью, вышел. Он молча сел за руль, рванул было с ходу от досады, но вдруг осознал, что ехать ему больше абсолютно некуда. Он остановил машину, выключил мотор и, угрюмо глядя через лобовое стекло, погрузился в мрачные размышления.
   - Что происходит, Сема? - осторожно спросила Ольга.
   - У меня такое ощущение, Оля, что я влип в какую-то чудовищную по своей нелепости ситуацию. Похоже, что я стал жертвой чего-то, что я не в силах осознать. Интрига? Заговор? Не понимаю. Не по-ни-ма-ю! Меня вычеркнули из жизни. Я внезапно, без всяких объяснений и претензий от кого бы то ни было стал никем. И я нигде не живу. Они просто стерли все следы моего существования. И все угрожают милицией. Нашли пугало.
   - Но надо же что-то делать. Надо куда-то заявить.
   - Но это же идиотство! Я не хочу никому доказывать, что я не верблюд. Это мерзко! Меня отовсюду вышвырнули, как дырявый башмак, и теперь я должен тратить время, нервы, здоровье, чтобы доказать, что я белый и пушистый. Это нонсенс!
   - Что же нам теперь делать? - спросила в растерянности Ольга.
         Они оба погрузились в невеселые раздумья.
         Ольга, в страхе за свое хрупкое, внезапно свалившееся на нее счастье, думала о том, что в таком состоянии человек способен на импульсивные поступки и все, что они задумали и решили, повисло на тонюсеньком волоске. Она очень остро сочувствовала этому, такому слабому еще после болезни и душевно ранимому человеку, которого унизить все равно, что ударить слепого. Она готова была сломя голову кинуться на его спасение, но что нужно для этого делать она не знала.
         А в душе Семена Поликарповича в этот момент происходила удивительная метаморфоза. Первоначальное недоумение, растерянность и шок постепенно уступали место возмущению и справедливому негодованию. Хотелось стукнуть кулаком по какому-нибудь столу и заорать: «Какого черта!?». Но для этого ему не хватало лишь одной маленькой детали.
   - Скажи мне только, Оля, ты еще не передумала связывать свою жизнь со мной? С человеком, который, как выяснилось, нигде не живет, не имеет ни работы, ни средств к существованию, у которого ничего нет? Даже имени. Ты можешь не отвечать сразу. Если ты передумала, я продам машину и сполна верну тебе все, что мы потратили. И я никогда больше…
   - Я не передумала, Семушка, - мягко сказала она, положив свою теплую ладонь на его руку, которой он все еще судорожно сжимал руль. - А машину продавать не надо. Она нам самим еще пригодится.
         Он посмотрел ей в глаза долгим взглядом, а потом решительно сказал:
   - Тогда, поехали.
         Они заехали в гараж. Грабовой погрузил в багажник машины палатку, резиновую лодку и рыболовные снасти. Туда же он положил кое-что из запчастей для машины. Потом он закрыл гараж, сел за руль, и они поехали на озеро Утиное. Ключи от гаража Семен Поликарпович оставил висеть в замке.