Старший брат

     Фото: 6-А класс. Валя Гусакова в первом ряду первая слева.(Из домашнего фотоархива)               

      Старший брат моей подруги Вали Гусаковой был очень похож на изображение  Иисуса Христа на одной картинке из книги, которую она  мне показывала: тонкое, красивое лицо с прямым носом, глубокие тёмно карие глаза. Волосы  Николая - волнистые, какого-то золотистого цвета,  ниспадали ему на плечи точно так же, как на картине.
      Валя называла его Иисусиком, а он блаженно улыбался в ответ. Он и был блаженным. Ещё в детстве, переболев менингитом, Николай так и остался в том, своём  детстве, и умом, и ощущениями, и поведением. Так и остался четырёхлетним, хотя в то время ему было почти восемнадцать. На вид взрослый, красивый парень, а умом  и повадками — маленький ребёнок.
      Брат и сестра  друг на друга были совершенно не похожи.  Николай — как лик с иконы, а Валя — самая обычная девчонка: полненькая, лицо круглое, улыбчивое; весёлые серые глаза и нос с конопушками, которые ей очень не нравились. Создавалось впечатление, что они не родные. Просто у Николая и Вали были разные отцы. Были. Когда-то. Валин отец погиб шесть лет назад, а отца Николая не знал никто. Досужие старушки, вечно восседающие на завалинках и лузгающие семечки, шутили, что Николенька  от непорочного зачатия — поэтому  и похож на лик с иконы.

      Мы с Валей не только  жили по соседству, но и учились  обе в 6-А классе. Большие уже девочки, а  умом  от Николая недалеко ушли, потому что всё время задирали его: очень было интересно смотреть на то, как он сердится. Особенно Николаю не нравилось, когда ему показывали фигу: он начинал свирепеть и гонятся за нами. Мы с Валей верещали и бегали от него вокруг дома вприпрыжку, хохоча и повизгивая от ощущения опасности. Единственным  спасением было то, что Николай бегал плохо и догнать нас не мог.
      Однажды за этим занятием нас застала мама Вали и Николая и очень рассердилась. Нина Ивановна смотрела на нас строго,  осуждающе.
-Девочки, как вам не совестно? - поинтересовалась она. - Вам уже по двенадцать, а  ведёте себя как четырёхлетние. Неужели, глупые девчонки, вы не понимаете, что играете  с огнём?...
      Нина Ивановна смолкла то ли ожидая от нас ответа, то ли давая время осознать нашу глупость.
-Нельзя Коленьку сердить, как вы этого не понимаете? Это он в умственном развитии дитя малое, а в физическом — уже мужчина... И рука у него тяжёлая... Тебе ли, Валентина, этого не знать?
     Она задумалась, глядя на нас, глупых девчонок, с сожалением и непониманием.
-А мы, что?! - попыталась оправдаться Валя. - Мы ничего...
      Но, перехватив взгляд матери, сразу сникла, понурив голову.
-Мы же просто играли, - вступилась я за подругу.
-Играли? - не поняла Нина Ивановна. - Видела я, как вы играли! Да, если он вас ненароком  догонит — убить может...

      Не поверила я ей тогда, и напрасно. Вечером того же дня Николай чуть не убил свою младшую сестру. Он подкараулил её в коридоре и начал бить сучковатой палкой. Валя пыталась прикрыть голову руками. Её крик слышали все соседи. Когда они сбежались в дом моей подруги, она уже лежала на полу. Её голова и руки были окровавлены, а над ней возвышался брат с палкой в руках. Вид у него, как потом рассказывали соседи, был не как у Иисусика, а как у разъярённого Сатаны: прекрасный и ужасный. Трое неслабых мужчин с трудом скрутили разъярённого парня. Николай  так и не понял, что натворил.
      Валюшка целых две недели провалялась в больнице, а я каждый день прибегала к ней проведывать. Когда я увидела подружку в первый раз, то не узнала её: лицо опухшее, синее, глазки — щёлочки, голова и руки перебинтованы. Ей даже улыбаться было больно, поэтому я старалась её не смешить. Но такая уж моя подружка была: улыбка с её лица не сходила никогда — даже сейчас, когда  улыбаться, казалось, было нечему.

      А Николая все соседи настояли сдать в подходящее для него заведение. Как Нина Ивановна не плакала, как не умаляла соседей оставить Коленьку дома, те были непреклонны.
-Ну уж нет! - заявил каждый из них. - У нас у всех дети малые. Если, Ивановна, твой Коля родную сестру так изуродовал, то наших тем более не пожалеет... Даже не уговаривай: ему не место здесь! Давно нужно было сдать в инвалидный дом, тогда бы и твоя Валюшка так не пострадала...
      Когда Колю забирали, он смотрел на всех кроткими, ничего не понимающими глазами, а, когда сажали в машину, неожиданно горько заплакал, словно всё понял.
-Мама, мамочка, - сквозь слёзы просил он, - я не хочу с этими дядями... Мамочка... Мама... Забери меня...
      Нина Ивановна кинулась было к сыну, но её удержали.
-Я буду навещать тебя, Коленька, - глотая слёзы сказала она. - Каждый день. Ты только не плачь, сынок... Родной мой... Кровиночка...