Мастера и мастеровые

Еще я расскажу тебе о жизни c Мастерами.


А помнишь – я уже рассказывала  о встрече с Тарковским? Это было в 60-х. В клубе МГУ шел фильм «Рокко и его братья». Я, рыдая, выскочила после фильма и прыгнула в троллейбус. В ту же секунду за мной вскочил Тарковский. Увидев зареванную деваху, он бросился с платком на меня – иссушать мои слезы и сопли! Узнав, от чего рев – принял это совершенно нормально – сказал, что и он такой же – и мы сошли на Полянке, за пару остановок до моего дома, у дома Ромма, куда он направлялся. Но разговор затянулся, он стал рассказывать о замысле «Андрея Рублева», и мы полчаса бродили между моим и Роммовским домами.
А спустя неделю мы играли в студии спектакль, на котором оказался и Андрей. После спектакля было обсуждение. Тарковский взлетел на сцену, схватил микрофон, начал говорить что-то восторженное – и зарыдал!
Все – онемели! И тут я бросилась к нему, обняла за плечи и поволокла его на себе со сцены, вытирая ему слезы ладонями.
Потом опять какой-то пробел – и вот сидим мы с приятелем в ресторане Дома кино. Где-то вдалеке слышим «Ч;-ча», смех, шум – и вдруг через весь зал к нам бежит – с летящим взором – Тарковский, хватает меня за руки и зовет: «Идемте скорее! Там очистили стол – будем на нем танцевать! У вас должно получиться!»
Приятель стал вырывать меня из его рук – и мне не оставалось ничего больше, как сказать: «Я не танцую по пятницам на столах!»
Наверное, после этого Андрей и стал снимать прекрасные фильмы (а у меня так и не получилось сплясать с гением на столе!).



И был у меня дивный кусок гитарной жизни!
Помню (все в тех же 60-х) привели меня с гитарой в дом на Неглинной и посадили петь мой коронный номер – «Тегуантепек» (Кирсановский).
Но реки те, но реки те
К нам притекут ли?
Не ждёт теперь Попокатепетль
Дней Тлатекутли…

Но я бы и сам свернулся в лассо,
Цокнул копытом,
Чтоб только тебя увидеть в лицо,
Сиерры чикита!

Я стал бы рекой, три тысячи рек
Опережая, –
Тегуантепек, Тегуантепек,
Страна чужая!
Все хохотали, а один нелепый парень – с круглым лицом, белобрысый, скромняга – подошел и сказал: «А можно я подправлю колки на гитаре?» – А вы кто? – Да никто. Меня зовут Визбор.
Это был пик его популярности! Когда в клубе МГУ бывали его концерты – здание было оцеплено конной милицией!
Можешь себе представить мое состояние? Я так разволновалась, что сбежала от позора.
А на следующий день друзья привели его ко мне на Полянку – и начался совершенно непривычный для него кусок жизни: во всех компаниях он пел и страшно много смешного рассказывал. А у меня была другая компания – здесь читали стихи, спорили до мордобоя – и ему это было дико интересно!
А через некоторое время он позвонил мне и пригласил поехать с ним на «Мосфильм» пробоваться в новом Хуциевском фильме «Июльский дождь».
Приехали, мне сунули в руки сценарий, а Юрку куда-то увели. Не успела я расчитать текст – прибегают ко мне, и просят идти помочь с пробами Визбора.
В павильоне сидит дико разволновавшийся Визбор – и совершенно растерянный Марлен Мартынович (режиссер). Жалуется: «Он так зажат! Как бы его вернуть в человеческое состояние?». Я говорю: «Дайте ему гитару – и пусть песни перемежает своими байками! Даже если он вам не подойдет – вы получите настоящее наслаждение!»
А дело – к полуночи!
И до 4-х утра Визбор пел, шалил, все хохотали и подпевали – и был он взят в кинематограф без всяких проб!
(Приятно думать, что и я   помогла втолкнуть его во всемирную известность!).
;;;;;