Часть 9. Возвращение

Дима почувствовал лёгкое першение в горле ещё в четверг утром и наивно полагал, что это фигня. К вечеру градусник вынес смертный приговор – 38 и 5. Вот тебе и вся радость жизни. Залив в себя всё, что только можно было залить из лекарств, Дима подумал, что прыгающие по потолку черти – это явно лишний элемент дизайна в квартире. Сначала он даже посмеялся над своими неожиданными глюками, а к трём утра стало страшно. Нужно было вызывать скорую помощь, где-то на периферии сознания понимал Дима, но встать с кровати было равносильно поднятию вагона с щебнем.
- Высокая температура, - говорил Дима в трубку и уже не понимал, где он находится. Главное, что комод, о который он опирался рукой, стоял на земле твёрдо.
- Насколько высокая? – равнодушный мужской голос на том конце провода придавал сил и не позволял разомлеть совсем. За Диму никто отвечать не будет, и этот мужик-скороспасатель не приедет, если ему не ответить чётко, кратко и по существу.
Дима достал градусник из подмышки и автоматически повторил то, что он показал:
- 39 и 8.
- Выпейте таблетку парацетамола и одну таблетку анальгина. Это собьёт температуру. Назовите ваш адрес, дежурный врач подъедет в течение часа.
- Улица Пушкина, дом 8, квартира 79. У нас там внизу домофон. Позвоните, я открою.
- Вы живёте один?
- Один.
- Старайтесь не засыпать, пока температура не спадёт.
Мужик вроде даже посочувствовал, как показалось Диме. Хотя, быть может, ему просто хотелось этого. Чтобы хоть кто-то оказался рядом и посочувствовал. Посмотрев на замолчавший телефон, Дима чуть не заплакал от обиды и жалости к себе. Может, позвонить Вике? Она прекрасно разбирается во всяких болезнях, определённо что-нибудь посоветует… Но не в три часа ночи, когда она спит в обнимку со своим директором, одёрнул себя Дима и плюхнулся на диван. Плакать расхотелось, нужно было сосредоточиться на таблетках. Анальгин и парацетамол. Надо вылечиться как можно скорее, иначе все выходные пойдут насмарку. Александр не будет возиться с гриппозным организмом, а если и будет, что больше похоже на фантастику, Дима умрёт на месте от стыда.
- Давно бы уже умер, если бы это действительно так было, - таблетка смотрела на Диму белым круглым глазом и выражала согласие по любому поводу. – Постоянно в невменяемом состоянии… То квасит, то болеет, зашибись какой любовник!
Дима понимал, что нужно набраться спортивной злости и не позволять вирусам атаковать его тело. Где-то он читал, что человек болеет, потому что хочет болеть. Он программирует себя, заряжает свои клетки энергией, которая притягивает вирусы и позволяет им размножаться. А если человек может программировать себя на болезнь, значит, существует и обратный процесс.
- Я здоров. Я самый здоровый из всех, - бормотал Дима, мотаясь по кухне в поисках чайника с кипячёной водой. – Здоровый, как бык…
Голова кружилась, и всё тело колотила лихорадка. Охренеть! У него же температура под сорок, дошло наконец до Димы. Ещё чуть-чуть и можно помереть…
- Так, быстро выпил таблетки и лёг в кровать!
Командовать собой – это что-то новое. В мозгу болезненно пульсировало, и сознание само по себе стало рисовать картины того, кто мог бы командовать Димой. Диме казалось, что он слышит его шаги в коридоре. Он приехал раньше времени, потому что почувствовал, что ему плохо. Дима вернулся в комнату, но там было пусто. Теперь шаги слышались в кухне, Александр что-то готовит, определённо. Но сил на то, чтобы пойти посмотреть, у Димы не было. Он закрыл глаза и почувствовал, как прохладная рука провела по воспалённой коже на лбу, потом пальцы ласково помассировали виски и вернулись на затылок.
- Люблю тебя, - слышал Дима над самым ухом и улыбался, не открывая глаз. Он чётко знал, что комната пуста, поэтому решил, что пусть лучше будет так, как в сказке, пока температура не спадёт. Такие приятные глюки…
Дима проснулся в два часа дня и вспомнил про скорую, которую вызывал ночью. Интересно, что они подумали, если вообще приезжали? Наверное, решили, что пациент скорее мёртв, чем жив, поэтому скорая тут уже не поможет. Да и фиг бы с ними, нужно было срочно звонить Лиде и вновь просить его отмазать.
Никогда прежде Дима не болел один. Сначала была мама, которая возилась с ним, потом Вика, представитель семейства врачей. Всегда кто-то был рядом и что-то знал, поэтому задумываться над тем, что они делали, Дима никогда не считал нужным. Думать за всех никаких мозгов не хватит. Дима померил температуру – 38 и 2 – и открыл страницу в Интернете.
- И как же помочь себе самому?
На одном сайте советовали пить много жидкости, на другом категорически запрещали много пить. Один врач утверждал, что только антибиотики спасут от гриппа быстро и качественно, а другой, не менее титулованный врач предупреждал, что антибиотики – это смерть всей микрофлоре организма. После получаса пребывания в Интернете Дима не нашёл ничего дельного, кроме того самого парацетамола, который ему советовали пить ещё ночью.
Выпив одну таблетку, Дима вернулся в кровать и хотел прочитать новый журнал по компьютерной графике, чтобы не тратить время даром, но строчки прыгали как те черти по потолку и упорно не хотели складываться в слова. Дима закрыл журнал и отложил его в сторону, чётко понимая, что выходные он проиграл удачно атаковавшему его гриппу.

Где-то в параллельном мире пиликал домофон. Дима слышал красивую мелодию… трам-пам-пам… но что с этим пам-пам нужно было сделать, он не знал. А потом всё стихло, и Дима вновь куда-то поплыл. В детстве он часто плавал на водяном матрасе, даже когда научился плавать, он всё равно любил полениться и просто полежать на качающих его волнах. Волны качали мягко, любовно… солнце ласково грело, и в голове была блаженная пустота, а потом где-то вдалеке бухнул колокол. Раз… другой… Дима открыл глаза и понял, что кто-то звонит в дверь. Александр? О боже… только не это.
Из зеркала на Диму смотрел труп невесты, чуть посильней мотни головой и глаз выкатится точно так же, как у Бёртона.
- Грехи мои тяжкие, - вздохнул Дима и открыл дверь.
«Он так прекрасен, что нас колбасит…»
Александр был как всегда, на высоте. Неотразим, опасен и любим.
- Здравствуй, - проговорил он, кинув на Диму один лишь короткий цепкий взгляд. Ну вот… он недоволен. Ещё бы, подумал Дима, отходя в сторону и пропуская Александра в квартиру. Никаких тебе жарких объятий и трепетных поцелуев. Царство носовых платков и антибиотиков.
- Я тут приболел, - извинился Дима и машинально поправил волосы, которые, судя по ощущениям, были похожи на чьё-то место обитания.
- Я вижу, - Александр разулся и прошёл в комнату, где Дима так и не раздвинул шторы. Осмотрелся и подошёл к Диме вплотную. Тот почувствовал, что не выдержит этот тёмный взгляд напротив, и опустил глаза. Александр провёл пальцами по Диминой скуле и, наклонившись, прикоснулся губами ко лбу. – Температура высокая.
- 38, - промямлил Дима, чувствуя, что начинает таять, и голова медленно кружилась от приятного ощущения беспомощности. Ему позволили быть беспомощным.
- Ложись в постель, - Александр мягко подтолкнул Диму к кровати. – У тебя есть уксус?
Дима опустил кружащуюся голову на подушку и закрыл глаза.
- Там, в правой верхней тумбочке над плитой.
Когда Александр вернулся в комнату, Дима уже вновь где-то плавал. Но теперь плавать было намного приятнее, потому что он точно знал, что те звуки, что доносятся из кухни – это не глюки. Он действительно здесь, и пока никуда уходить не собирается.
- Не боишься заразиться? – прошептал Дима, когда Александр распаковал его из одеяла и стал развязывать пояс халата.
- Я собираюсь растирать тебя уксусом, - многозначительно усмехнулся Александр и полностью стянул с Димы халат.
- А я был бы не против… - вздохнул Дима и широко улыбнулся. – Никогда не пробовал.
- Оно того не стоит, - серьёзно проговорил Александр и, плеснув на ладонь уксус, опустил её Диме на грудь. Тот дёрнулся и громко засмеялся. Это было холодно и щекотно. – Дим, соберись, ты уже не маленький.
- Но я боюсь щекотки! И к тому же холодно.
- Терпи.
Александр быстрыми уверенными движениями втирал уксус в разгорячённую кожу, не глядя Диме в глаза. Тот видел его сосредоточенно сдвинутые брови, поджатые губы и спокойный взгляд. Казалось, что Александру даже нравится этот процесс втирания вонючей жидкости в Диму… Потом, когда запах уксуса перестал щипать нос, движения Александра стали более плавными, мягкими и волнующими. Он просто гладил Диму по груди, по шее, аккуратно разминал плечи и предплечья. Александр массировал большими пальцами тазовые косточки, и это было уже слишком… Дима глухо застонал и понял, что возбуждается.
- Саш… прекрати, - непроизвольно выдохнул он и хотел закрыть вспыхнувшее от стыда лицо рукой, но Александр не позволил. Перехватил руку и, наклонившись, поцеловал Диму в губы.
- Нужно ещё спину натереть. Перевернись.
- Я умру, - засмеялся Дима и перевернулся на живот.
- Расслабься, я тебя оживлю, - ответил Александр и вновь прижёг кожу холодным уксусом. Дима вздрогнул, но ржать как псих не стал. Он думал о том, что спина - это определённо самое чувствительное место его тела. Дима всегда считал, что ненавидит массаж и терпел его, стиснув зубы, но сейчас… когда твёрдые пальцы скользили по его плечам вниз к пояснице и ниже… Дима думал, что массаж – это лучшее, что может делать один человек для другого.
Движения больше не возбуждали, наоборот, успокаивали и расслабляли. Уксус испарялся с кожи, и постепенно она стала остывать. Дима чувствовал неожиданную лёгкость, словно в него не втирали что-то, а наоборот, снимали, раздевали и освобождали.
- Поспи, - Александр погладил Диму по голове и закутал в одеяло.
- Ты не уйдешь? - пробормотал Дима, понимая, что уже спит, осталось чуть-чуть и он совсем потеряется.
- Я только приехал.

- Как поживает Великая Британия? – Дима честно пытался говорить бодро и весело, но горло пересохло на середине фразы и вышло нечто задушенное и жалкое.
Александр сидел на кухне и увлечённо копался в Димином ноутбуке. Он медленно поднял голову и внимательно осмотрел Диму с ног до головы.
- Иди сюда.
Сказано – сделано. Ещё бы! Попробуй тут посопротивляйся. И что там Юра говорил о желании противостоять? Ни грамма не было!
Александр сдвинул ноут в сторону и усадил Диму к себе на колени, заставил наклониться. Опять коснулся губами лба, проверяя температуру.
- Ты прям как доктор Айболит, что под деревом сидит… - улыбнулся Дима, непроизвольно закрывая от удовольствия глаза.
- Так мне больше нравится, - Александр отстранился от Димы и повернул ноутбук экраном к нему. – Я в детстве хотел быть доктором.
- Патологоанатомом?
Александр хмыкнул и, прижав к себе Диму одной рукой, второй стал набирать пароль на своей электронной почте. Он явно что-то хотел показать. Но Дима ни на что не мог отвлечься от ощущения его присутствия и близости. От терпкого горячего запаха сносило крышу и хотелось целоваться или вообще раздеться…
- Психиатром, - серьёзно ответил Александр и нажал на кнопку проверки пароля. – Интересовался проблемой суицида.
Дима непозволительно крепко сжал пальцы на его плече, выдавая своё знание с головой. Но сдерживаться рядом с Александром было невозможно. Слишком всё было честно с самого начала, чтобы начинать вести себя иначе.
Он быстро поднял голову и посмотрел на Диму. Секунда сомнения, и Дима наклонился к его лицу, поцеловал сам, громко выдыхая через нос. На этом неприятный разговор был закончен.
- Юра прислал мне твои фотографии, - вернувшись к ноуту, сказал Александр и открыл папку с картинками недавней психологической атаки.
Дима без особого интереса смотрел на себя. Да, моделька из него получилась бы неплохая. Все необходимые параметры налицо, ну, кроме роста. Тёмненький, с большими глазами и улыбкой до ушей. Эдакий гламурный Буратино, съязвил Дима про себя. Богатенький Буратино.
- С детства не люблю смотреть на свои фотографии, - сухо проговорил он и погладил Александра по волосам, чтобы отвлечься от воспоминаний о недавнем разговоре с Юрой.
- Ты хорошо выглядишь на фотографиях, с точки зрения рекламы весьма располагающе.
- А с другой точки зрения?
Дима стал расстёгивать рубашку Александра и даже стянул её с плеч, чувствуя, что надолго его терпения не хватит, но так хотелось испытать. Как долго Александр позволит Диме провоцировать себя?
- Весьма скромный мальчик. Вызываешь умиление у девочек и желание защитить у мальчиков.
- А у взрослых мальчиков что я вызываю? – Дима коснулся языком ушной раковины Александра и слегка прикусил.
- Как минимум желание привязать к кровати суток на трое.
- Минимум? – охнул Дима, когда его сгребли в охапку и подняли в воздух.
- Надеюсь, ты выспался, пока меня не было?
- Я и при тебе выспался.
- Правильный ответ.
Александр уложил Диму на кровать и быстро раздел. Отстранившись, он скользил взглядом по его телу от шеи вниз по груди к паху.
- Тантрический секс… практикуешь? – нервно усмехнулся Дима, чувствуя, что температура тела вновь неумолимо растёт, но теперь причина была иного свойства. Александр снял свою рубашку и брюки, неотрывно глядя на Диму. Он его словно гипнотизировал, подавлял, подчинял. Да, что-то от восточных методик определённо было в его технике взглядов, прикосновений, он даже дышал не так как Дима, рвано и поверхностно, как любой нормальный волнующийся человек. Александр делал редкие неслышные вдохи и медленно пропускал воздух через себя.
- Я обещал тебя научить понимать своё тело, - Александр наклонился к Диминому лицу и вытянувшись всем телом, лёг сверху. – Раздвинь колени.
Дима послушно раздвинул ноги и Александр вжался в него ещё сильнее. Теперь Дима мог чувствовать всё его тело. Оно было тяжёлым, горячим и неожиданно большим. Одно дело понимать разумом, что Александр выше и шире в плечах, и совсем другое ощущать это кожей. Он казался невероятно большим, чудовищно огромным и очень опасным. Одно неверное движение – и Дима не спасётся. Александр его поглотит.
- Не бойся, - прохладные пальцы успокаивающе погладили виски, лоб, убрали назад волосы с лица. – Смотри на меня. Ни о чём не думай.
Дима открыл глаза, и чёрный взгляд напротив всё-таки поглотил его. Ничего не осталось от прежних ощущений. Наркотик, который неожиданно пустили в кровь и оставили там навсегда. Больше назад дороги нет.
- Ты во мне, - прошептал Дима, не в силах улыбаться. Это было настолько страшно и предначертано, что все чувства сдались под напором силы Александра и перестали сопротивляться. Паника медленно отступала. Наркотик стал частью крови.
- Ты мой, красивый мальчик… - Александр целовал Диму, но тот всё ещё чувствовал на себе его взгляд. Теперь он всегда будет его ощущать, где бы он ни был, с кем бы он ни был… Дима словно видел себя со стороны, свой путь… который лишь касается пути Александра сейчас… а потом… Но сожаления не было, было просто знание - так будет.
Тело медленно скользило, касаясь чувствительной кожи, увлекая в движение за собой. Дима выгнулся навстречу, хватаясь за плечи.
Александр спустился чуть ниже, целовал его грудь, живот. Дима потерялся в ощущениях. Да… это было приятно и больше не щекотно. Теперь он стал другим, искушённым? Нет, умеющим доверять. Александр поднял его ноги на плечи и наклонился, чтобы поцеловать. Дима растерянно смотрел в его горящие глаза и не понимал, почему он остановился. Александр облизал губы и лукаво улыбнулся. Он ждал… Дима засмеялся, понимая, наконец, чего он ждёт.
- Ну ты, бля, и садист, - сощурив глаза, низким голосом проговорил Дима и тоже облизал губы. - Трахни меня…
- Люблю, когда ты ругаешься.
Александр чуть приподнялся и, согнув Диму сильнее, медленно вошёл. Как всегда, это было неожиданно и немного больно. Но Дима уже привык, смог быстро расслабиться и увлечься поцелуями. А потом его поглотило движение, и сознание расслоилось. Одна часть всё чувствовала и понимала, что его перевернули на живот и вновь продолжили, что сначала руки устали, а потом и всё тело постепенно налилось усталостью, но он не хотел прекращать и всё просил и требовал, пока его не угомонили. Но это всё было где-то в другом измерении, а в настоящем мире царил покой и благодать. А потом сознание вновь вернуло себе целостность, и почему-то в глазах защипало. Дима вспомнил всё, что он видел и понял. Осталось только принять.
- Я всегда жил с ощущением, что люди, которые со мной, будут со мной вечно, - тихо проговорил Дима, погладив руку Александра, лежащую на своей груди. – Мама, Лялька, Витя, Вика… Я всегда знал, что могу позвонить им в любое время, и они мне ответят, и не потому что долг там или какая-нибудь другая хрень… Нет, просто… я знаю, что они меня любят. И дело не в словах… Просто любят и переживают, с кем бы они там ни спали в своих постелях.
- Потому что ты их тоже любишь и позволяешь любить себя.
Дима слышал, как громко бухало сердце в груди, и нужно было что-то говорить, чтобы отвлечься от этого звука. Он всегда был самым обычным мальчиком с прямолинейным мышлением, быть может, где-то романтиком, где-то робким, где-то нетрадиционным. Но люди принимали его таким, какой он есть, и он принимал их и никогда не хотел менять. А Александр был непонятен. Как абсолютно чёрное тело, абсолютный ноль, абсолютно круглый предмет. Сознание не могло найти ни одной лазейки для постижения его. И это было тяжело, так тяжело, что когда хорошо – хотелось плакать, когда плохо – хотелось стиснуть зубы и добиться всего на свете, чтобы догнать его, заставить обратить на себя внимание.
- Но этого мало… - прошептал Дима, чувствуя, как первая слезинка скатилась по щеке, и он успел перехватить её до того, как она упала на руку Александра. Нет, Дима не скрывал своего настроения, просто что-то должно остаться только с ним.
- Это важнее всего остального, - Александр приподнялся на локте и посмотрел на Диму. – Быть может, это именно то, чего я никогда не смогу понять в тебе.
- Чего ты не понимаешь? – Дима смахнул остальные слёзы и улыбнулся.
- Любовь к тебе не разрушает, не ломает… ты гей, но женщин это не задевает, наоборот, они готовы защищать тебя перед всем миром. Ты уехал из дома, но я уверен, что твоя мать тебя любит и по-прежнему считает своим самым любимым ребёнком. Ты развёлся с женой, но я опять же уверен, что после этого она стала относиться к тебе ещё лучше. Ты… как подарок для них, как чудо. Ты приходишь и честно говоришь всему миру – вот он я, любите меня, потому что я вас люблю. И он, твой мир, любит. Но не потому, что ничего другого не остаётся, а потому что ты создан им для любви. А мир всегда отвечает за свои слова.
Александр крепче обнял Диму и быстро поцеловал в уголок губ.
- А ты?.. Ты не хочешь сказать миру, что любишь его?
- Мир живёт не только по законам любви. Есть ещё другие механизмы.
- Деньги? Власть?
Александр хмыкнул и потрепал Диму по голове.
- Жажда обладания и разрушения.
- Либидо и мортидо?
- Да, вроде того. Всё зависит от того, какой механизм запустить… или запустили до тебя. Мне нравится идея мира, где всем правит любовь. Но как идеальная модель, не более того.
- Ты хочешь побеждать.
- Я хочу быть в движении.
- А куда двигаться? У тебя уже всё есть…
- Дело не в цели, а в самом процессе. Как ты ощущаешь потребность в любви и заботе, так и я ощущаю потребность в движении и действии.
Дима закрыл глаза и тяжело вздохнул.
- Мы совсем разные, ты к этому?
Александр наклонился к Диминому лицу – он почувствовал дыхание. Внутри всё напряглось в ожидании поцелуя.
- Мальчик… Какой же наивный ещё мальчик, - прошептал Александр и мягко накрыл губы Димы своими.

Александр строгал на кухне салат, когда Дима выполз из ванной и, шмыгнув носом, понял, что несмотря на то, что запах он еле чувствует, вид аппетитной колбасы всё равно вызывает в нём чувство голода.
- В тебе вообще есть хоть какие-то недостатки? – отщипнув кусочек колбасы, спросил Дима.
Александр отнял колбасу из рук Димы и закинул в тарелку с салатом.
- Не терплю, когда едят до еды.
Дима состроил театрально-недовольную мину и отошёл от предмета искушения.
- Зануда, - изрёк Дима и плюхнулся на стул. Было почти обидно. Он уже чувствовал вкус колбасы во рту, солёный, пряный, мясной… Никто никогда не отнимал у него еду из рук!
- Дисциплинированный, - поправил Александр и поставил перед Димой тарелку с готовым салатом. Выглядело привлекательно. – Люблю порядок, расписания, графики и прочие атрибуты занятого человека.
- А трахаешься ты тоже по расписанию? – Дима кинул на Александра короткий взгляд и игриво прикусил кончик языка.
- В перерывах и под настроение, чтобы не надоело.
Дима засмеялся, глядя на расплывшегося в милейшей улыбке Александра. Это же надо… он ещё и ребячиться умеет. Эх… да он может всё, что угодно.
- Слушай, мне даже интересно стало, а можно ли тебя соблазнить во время работы? - Дима набил полный рот салата и стал активно жевать. Очень уж вкусно было, прям как у мамы, каждый ингредиент на месте. И самое главное, фиг поймёшь, что там нарублено, общее впечатление было чем-то особенным, неповторимым.
Александр, задумавшись, смотрел на Диму и совсем не ел.
- Боишься, что не сможешь устоять? – подмигнул тот.
- Когда я работаю, я работаю. И не отвлекаюсь, - Александр отправил в рот немного салата и покачал головой, мол, да, получилось неплохо.
- Я так и подумал, - вздохнул Дима. – Предашь анафеме и отлучишь от церкви на счёт раз.
- Не знаю, никто не рисковал. Обычно все меня слушаются.
- А у меня обычно нет авторитетов. И я всё время забываю о том, почему нельзя совать пальцы в розетку. Ещё тот правильный мальчик…
- Я люблю тебя.
- А ещё я никогда не смотрю на до… - Дима замер на полуслове, не донеся вилку до рта и, не моргая, уставился на Александра. Тот ел с явно проснувшимся аппетитом и не обращал на Диму внимания. Издевается, определённо. Это было самое офигительное признание, которое Дима мог себе вообще вообразить. Прям так и офигел… не подавиться бы теперь. – Вот… бля. Если я попрошу тебя повторить, ты же не повторишь?
Александр поднял на Диму искрящийся задором взгляд и улыбнулся.
- Я люблю тебя, и твой салат падает на пол. Будешь сам потом убирать.
- Ух ты… - выдохнул Дима и почувствовал, что краснеет. – Это я не про салат…
- Я понял.
Дима не успел поймать падающую на пол колбасу и отложил вилку в сторону. Руки дрожали, и есть было сейчас просто невозможно.
- Взаимно, блин, товарищ начальник… Александр Владимирович… я щаз умру…
- Что-то ты часто умираешь, как лебедь из балета для траура.
- Тот лебедь был дебилом и скакал как слон, хрен с ним.
Дима поднялся с места и подошёл к Александру, встал напротив и, наклонившись, быстро поцеловал в щёку.
- За мной должок, - довольно хихикнул Дима и, заметив, как вопросительно выгнулась бровь Александра, тут же пояснил: – Когда-нибудь я тоже удивлю тебя так, что ты потеряешь дар речи. Честное пионерское!