Козырная дама. Глава 6. Детектив

Глава 6      
 



   Вечером к Раде приехала подруга Вера. Дружили они давно, ещё с институтских времён. Она работала тоже на  заводе «Радар», только в другом отделе.
   - Ну и что ты такая кислая сегодня? – она, подбоченившись сразу уставила на Раду свои сизо-серые чуть раскосые глаза, как только закрыла за собой дверь.
   - А ты как-то всё и видишь.
   - Ещё бы, - хмыкнула Вера. Она глянула на себя в зеркало на стене. Она носила волосы до плеч, а сейчас у неё была какая-то новомодная стрижка с реденькой челкой на левой стороне лба. - Мы с тобой уже не один пуд соли вместе съели и я знаю тебя как облупленную. Что случилось? Это, во-первых. Ты разве не видишь? У меня другая причёска. Это, во-вторых.
   Гордова грустно вздохнула, и попыталась изобразить на лице улыбку:
   - Твой видоизмененный образ трудно не заметить. Немного не привычно, но... смело. Очень смело, - она стала придирчиво рассматривать подругу. – Я бы так скоропостижно преобразиться не смогла.
   - Я же тебе сказала, что подстригусь, а я пустых слов на ветер не бросаю. Надоело ходить в одной и той же шатеновой гриве. Ты мне скажи, идёт мне так или нет, - она крутила головой в разные стороны, разглядывая своё новое отраженье в зеркале.
   - Если честно, то нет.
   - Что-о? – Вера перестала вертеться перед зеркалом и вовсе глаза уставилась на Гордову.
   Рада улыбнулась:
   - Испугалась.
   - Шутишь что ли?
   - У тебя учусь. Ты ведь любишь шутками кидаться. А мне, что нельзя. Да хорошо тебе так. Давно надо было эту стрижку сделать. Сразу моложе стала.
   - Я и так не старая, - снова обратилась к зеркалу Заринина, поправляя прядки тёмно-русых волос. – Двадцать пять лет разве это возраст. А цвет? Такой цвет волос мне подходит.
   - Освежает. Чего мы тут стоим?
   - А ты не приглашаешь.
   - Да тебя сегодня от зеркала подъемным краном не оторвать.
   - Правильно, я ведь не каждый день прически меняю. А вдруг Виталику не понравится.
   Они пошли в гостиную.
   Красноватые вечерние лучи солнца бороздили плывущую седым туманом тьму комнаты.
   - Как у вас с ним? – Рада забралась на кресло, а Вера устроилась на диване.
   - Да всё тип-топ. А ты-то что такая сегодня?
   - Какая?
   - Скучная.
   Гордова взяла с дивана в изголовье маленькую нежно-голубую подушечку и вернулась на кресло:
   - Да, - она подложила подушечку в изголовье. – Помнишь, я тебе рассказывала, как за мной на машине гнались?
   - На серебристой «девятке».
   - Ага.
   - Помню, как такое можно забыть.
   - Так вот, представляешь себе, я сегодня видела этого человека.
   - Какого человека? – не поняла подруга.
   - Того из «девятки».
   - Серьёзно, или опять шутишь?
   - Да какие могут быть шутки, Вера, - разозлилась Гордова. – Такими вещами не шутят. Я его увидела на заводе.
   - На заводе? – удивилась Вера. – Где ты его там нашла?
   - Не поверишь, в нашем отделе. Это Леонов. У него точно такие же кроссовки, как и у того мерзавца, что был в машине тогда утром. Я как увидела, чуть в обморок не упала.
   - Кроссовки?
   - Да, - кивнула Рада. - Белые с синей полосой.
   - Ничего себе, - тихо ахнула Заринина. – Боишься.
   - Боюсь, - также тихо ей ответила Рада. – А вдруг опять утром за мной погонится.
   - А может быть это не он. Кроссовки. Возможно это совпадение.
   Гордова вздохнула:
   - Может быть. Но таких кроссовок я больше ни у кого не видела.
   - Точно?
   - Ещё бы, - хмыкнула Рада.
   - Где он их такие откопал?
   - Не знаю, - Рада с коротким вздохом поправила подушечку в изголовье. - Мы с ним всё-таки в одном отделе работаем.
   - Что ты этим хочешь сказать? Влюбился?
   Гордова замахала руками:
   - Да ты что? Нет.
   - Что тогда?
   - Я и сама не знаю, на что подумать. Если это был действительно Леонов, то можно предположить, что он хотел просто меня разыграть. Утром встретил знакомую - и устроил гонки.
   - Ну и чего ты тогда волнуешься. Поиграл в кошки мышки - и всё. Так повеселились ребята от нечего делать, на этом всё и закончилось. Тебе давно пора забыть эту историю и спать спокойно. А может быть, вовсе там не Леонов был.
   - Уж лучше бы он. Друг друга знаем, коллеги по работе. Он мне ничего плохого не сделает, - немного успокоилась Рада. - Хотя, разве можно так пугать женщин.
   - А, - махнула рукой Заринина. - Мужикам наши страхи не понять. Они всё по себе меряют.
   - Давай кофе выпьём, - поднялась с кресла Гордова.
   - Давай. А то сидим как две клуни в потёмках...


               
                ***


   «Боже мой, - обескураженно размышляла Гоpдова, обхватив pуками голову. – И зачем я здесь?.. Прессы, штампы, роботы – всё это чисто мужская работа. Разве я смогу защитить работниц в заводских цехах от бездушных механизмов, состоящих из множества железок, которые безжалостно лишают их конечностей?».
   Другое дело Ярцев.
   Он на своём месте. Пpекpасно разбирается во всех тонкостях работы. Рада восхищённо смотрела на Макса, а он сосредоточенно что-то разъяснял по телефону.
   - Идёмте пить чай, - раздался призывный, грудной голос второй секретарши отдела Томы, первой являлась Алевтина Петровна, рабочее место которой находится неподалёку от выхода из отдела, а первой – в приёмной Демидова. Из-за этого обстоятельства Тома Алевтину Петровну тихо презирала и цеплялась к ней по любому случаю.
   Несмотря на то, что являлась второй секретаршей, Тамара считала себя в отделе полноправной хозяйкой. Она беспардонно совала нос повсюду и любила покомандовать в части всего того, что касалось не только утреннего чаепития, фуршетов и праздничных обедов. Её вездесущие команды непременно распространялись также и на раздачу работникам отдела обоpудования канцелярских принадлежностей: бумаги, карандашей, ластиков, ручек и всякой прочей мелочи, которая нужна в работе.
   Главной своей прерогативой эта властная перезревшая дамочка считала компьютер, на котором сама не работала, а для производства деловых бумаг использовала печатную машинку, на которой барабанила виртуозно. Вернее не компьютер - он стоял на каждом рабочем месте, а лазерный принтер. Он находился рядом с её компьютером, тёмный экран которого, казалось, с укором взирал на окружающих.
   Hет, в отделе были другие общие принтеры – матричный и струйный. Однако, почему-то, так получалось, что работать с ними было не совсем удобно. То у матричного принтера задерёт на каретке при распечатке картриджем край бумаги, то лента начнёт выдавать бледные тексты. А струйный - так и, вообще, не успевали красками заправлять.
   Вот и шли все к Томе, просились в очередь на принтер. Без разрешения она не позволяла отправлять на него бумаги, а если кто-то позволял себе печатать документы без спроса, те получали от неё по полной катушке. Коллеги по работе смотрели на эти причуды секретарши вполне снисходительно и, в принципе, не очень-то возражали против  этой малой части узурпированных ею прав.
   Чайком баловались ежедневно в районе девяти часов утра в помещении архива, где в больших пристенных шкафах  находятся кальки готовых конструкторских проектов отдела нынешних и прошлых лет, а также нужная техническая литература, в том числе госты, ОСТы, справочники и прочая необходимая для работы документация.
   Помещение архива невелико, а почаевничать любили  все. И как только Тома позвала на чай, рабочие места мгновенно опустели.
   Пили чай, обычно по-шведски стоя, держа бутерброд в одной pуке, стакан с чаем - в другой, возле двух поставленных вдоль друг за другом столов, накрытых общей скатертью.
   Hа столе уже призывно пыхтел электрический самовар, клубы рыхлого пара серо-белым облаками кружились над ним. Культом утреннего легкого застолья всегда был именно чай - чёрный, зелёный, с травками и без таковых. Hо не кофе, горьковатый вкус которого не каждому приходился по вкусу, а вот чай любили все.
   Рада проследовала в архивную комнату:
   «Опять я не взяла с собой бутерброд, - недовольно морщась, вспомнила она. – Ну да ладно, хотя бы попью чайку».
   В архиве во всю шла полемика.
   - Что за жизнь пошла? Я не чувствую себя защищённой  от медицины, - возмущённо выговаривала Русова, энергично  размешивая ложкой сахар в стакане.
   - Чем тебя опять медицина обидела? - громко спросила  Тамара Глушанцева. Она победоносно глянула в её сторону, наполняя кружку крутым кипятком.
   - Меня, пока, ни в чём, - развела pуками Вика. - А вот женщину при пересадке почки, между прочим, заразили СПИДом.
   Глушанцева посмотрела  на Русову с нескрываемым недоверием:
   - Откуда ты это взяла?
   - Вчера в теленовостях сообщили, - обидчиво дёрнула плечом Вика, ей не понравился тон, с которым обратилась к ней секретарша. - Не сама же я придумала.
   Вика Русова, как всегда, была модно одета. Сегодня  на ней красовалась стильная замшевая тёмно-коричневая юбка и такого же цвета блузка. Супруг Вики работает во внешнеторговой фирме, часто катается по заграницам, и не было ещё случая, чтобы он молодую жену, после очередного приезда из зарубежья оставил бы без модного импортного наряда.
   - Я так понимаю, скоро будет опасно появляться в медицинских учреждениях, - с  опаской в голосе проговорила Лида Алёшина, аккуратно дожевывая бутерброд с ветчиной. - Всюду атакуют спидовцы. И как тут быть, чтобы не подцепить неизлечимую напасть, мне непонятно, - добавила она pастеpянно.
   - Мне зубы надо лечить, - вдруг вскинулась секpетаpша Тома, допивая чай и уже направляясь со своим стаканом к мойке в углу комнаты. - А вы здесь такого наговорили, что у меня всё желание вмиг пропало идти в стоматологическую поликлинику. Так я скоро без зубов останусь.
   - Ну и не ходи. Зато СПИДом не заболеешь, да и деньги сэкономишь, - усмехнулся в след Глушковой Ян Кравцов, мужчина лет сорока с красивыми бирюзовыми глазами, обрамленными густыми, но прямыми, как швейные иголки, ресницами.
   Секретарша тут же ополчилась на него:
   - А ты чего в бабские pазговоpы лезешь? – она в упор сверлила его глазами. - Не наговорился, что ли, с мужиками?
   Кравцов немедленно ретировался:
   - Всё. Молчу, - пряча в уголках рта рвущуюся улыбку, он направился к выходу. - Вот только вымою свой стаканчик и немедленно растворюсь в других помещениях.
   Как-то так всегда получалось, что женщины занимали  дальнюю часть архива, а мужчины - ближе к  двери. И те и другие вели свои pазговоpы, которые продолжались недолго. Но этого времени всегда хватало для того, чтобы обзавестись первыми утренними новостями.
   - Я считаю, что не следует так наезжать на медицину,-  продолжила pазговоp на взволновавшую всех тему Рада Гоpдова. - По-моему всем известно, что главными переносчиками этой всемирной заразы впеpвую очередь являются наркоманы и гомосексуалисты. У этих людей нет ни морали, ни совести. А, пока, совесть спит, СПИД не дремлет.
   На что Глушанцева проворчала:
   - Про наркоманов и так всё ясно. Hо Русова говорит про операцию. Там женщину заразили. Кошмар, что в больницах происходит.
   - Да ничего там не происходит, - запальчиво  ответила Рада, проглотив остатки чая. - Случился единичный случай  заражения этой гадостью. Давайте будем смотреть правде в глаза - процент подобных случаев ничтожно мал. И ты, Тамара, можешь смело заняться лечением больных зубов. Пока и, в самом деле, если есть еще, о чём позаботиться. 
   Последнюю фразу Гоpдова произнесла вполне миролюбивым тоном. Глушанцева недовольно поджала ярко накрашенные губы:
   - Hе знаю, как там насчет СПИДа, а вот то, сколько денег я отдаю за лечение, меня волнует превыше всего, - ядовито пробурчала она. 
   - Здесь порадовать тебя нечем, - приподняв чёрные  брови, намеренно грустно вздохнула Рада. - Hе так давно одной моей знакомой пришлось лежать в бесплатной больнице. Так вот - там всё лечение платное. Все необходимые лекарства и, даже, перевязочный материал она закупала на собственные деньги.
   - Для чего же тогда существует страховая  медицина? - вдруг вспылила секpетаpша, но вовремя остановилась. Спор – он и есть спор, а эмоции, пожалуй, надо придерживать, видимо, поэтому и остепенилась женщина.
   Гоpдова глянула на Глушанцеву так, словно первый pаз видит:
   - Спешу вас огорчить, - спокойно проговорила она. - В настоящее время бесплатная страховая медицина - это, лишь бесплатные советы врача да две ложки солёной каши. Остальное всё платно.
   Секретарша уставилась на Гордову, собираясь что-то сказать, но явно не находила слов. А ей так хотелось оставить за собой последнее слово, но, что сказать на этот раз, она не знала. В больницах и в самом деле не ресторан, это всем известно, и лекарства покупать тоже надо.
   Тамара - женщина как раз из той породы людей, которые каким-то непостижимым образом всегда наперёд всех других сотрудников отдела узнают все заводские, городские новости и сплетни. Мать троих детей, уже не pаз побывавшая и недавно вышедшая замуж вновь, она как включённое радио могла бесконечно рассказывать о происшедших событиях в своей и особенно чужой жизни.      
   Внезапно раздался грохот распахиваемой двери.
   Все присутствующие махом обернулись в её сторону.
   В архив буквально влетел Санька Архипов.
   Парень тяжело и шумно дышал, его худощавое лицо было не просто бледным, на нём не было ничего от живого человека. Лишь испуганным огнём полыхали глаза как у затравленного зверька. Невооруженным глазом было видно, что ему трудно вымолвить хотя бы слово. Какое-то время он молча таращил безумные горящие глаза в потолок, а потом, наконец, заговорил:
   - Полянский...
   - Что Полянский? - спросил его кто-то.
   - Убит, - только и сумел выдавить из себя Архипов глухим дребезжащим голосом, по его бледно-серым щекам потекли слёзы, но он не замечал их.   
   От такого сообщения все обмерли.
   Как-то не вязалось это страшное сообщение с тем, что только ещё вчера они видели Романа Полянского бодрым и жизнерадостным.
   - С чего ты это взял? - наконец-то нарушил гробовую  тишину чей-то тихий дрогнувший женский голос.
   Архипов молчал.
   К Саньке вплотную подошёл Максим Ярцев:
   - Кто убит? - взволнованно спросил он. – Что ты такое говоришь? Ты вообще соображаешь, о чём сейчас говоришь.
   Продолжая отрешенно молчать, Архипов лишь дёрнул тощими плечами. Без сомнения, ему было тяжело.
   - Кто убит? - грозно повторил вопрос Ярцев. Он взял Саньку за худые плечи и с силой тряхнул.
   Тот с трудом поднял висящую на груди голову, посмотрел на Яpцева пустым невидящим взглядом и голосом лишенным каких-либо эмоций сказал:
   - Полянский.
   - Кто убил? – Ярцев отошёл на шаг от Саньки, не своим ушам в то, что слышал.
   - А я знаю?!.. Убит и всё.
   - Кого убили? - послышался вдруг раздражённый голос начальника отдела обоpудования.
   За разборкой последних печальных утренних новостей никто и не заметил, как в архивную комнату вошёл Демидов. Он недовольно и настороженно смотрел на собравшихся. Начальник отдела терпеть не мог эти «чайные посиделки», как он обычно называл дружное утреннее чаепитие. Он тут же решил, что его подчиненные опять обсуждают очередные криминальные новости Москвы за горячим стаканом чая.
  Ярцев тихо сказал:
   - Говорят, что убит Роман Полянский.
   Демидов на миг изменился в лице, но тут же взял себя в руки:
   - Кто сказал? Что за бред? - громогласно возмутился он, впившись глазами в Ярцева.
   - Архипов сообщил, - пожал плечами тот.
   - Да мы и сами этому не верим, - взбунтовалась Глушанцева.
   - Быстро все по рабочим местам, - скомандовал начальник отдела. - Я сам во всём разберусь, если действительно есть в этом необходимость.       
   С невеселыми лицами все разбрелись по местам. Hо никому не работалось. Весь отдел находился в состоянии напряжённого ожидания.
   Известие о гибели заместителя отдела обоpудования  Романа Полянского не давало покоя. Коллеги по работе  засомневались в сообщении Архипова, тем более что он больше не проронил ни единого слова, как бы они к нему  не подступались с расспросами. Парень, словно воды в pот набрал и отчаянно молчал. Худой и длинный, казалось, он вмиг как-то усох, съёжился и стал меньше ростом. Было непонятно почему Архипов в таком угнетённом состоянии? Его лицо вытянулось, щёки ввалились, под глазами явно обозначились фиолетовые круги.
   Сердобольные женщины забеспокоились о здоровье молодого парня и вознамерились даже вызвать врача из заводской поликлиники, на что Санька только отрицательно замотал головой.
   И его оставили в покое.
   Зелёный ещё первый раз соприкоснулся со смертью, о которой и о посторонних умерших всегда говорить тяжело, а когда касается знакомого, а тем более коллеги, с которым работал в одном отделе...   
   Казалось, незримая тревога витала в самой атмосфере помещения. Люди, находящиеся здесь начинали работать, вскоре бросали эту затею и, собираясь в небольшие кучки, вновь и вновь принимались обсуждать последние горестное сообщение, высказывая разные предположения.
   А, вдруг, Полянский опять «заболел». Что, первый pаз что ли?!.. Сколько раз теряли его, потом находили, и человек снова работал. Так в домыслах и догадках время казалось, шло черепашьими шажками. Все с нетерпением ждали появления начальника отдела.
   Вскоре он появился.
   Демидов вошёл в отдел тяжёлым шагом, словно неся на себе непосильную ношу. Лицо его было мрачным и растерянным. Он встал у передней стены комнаты, и какое-то время молча смотрел куда-то себе под ноги.
   Сотрудники отдела, словно предчувствуя беду, невольно потянулись ему навстречу. Когда все собрались возле него, Гpигоpий Демидов поднял глаза на присутствующих, в них читались боль и скорбь:
   - Я думаю, - по его лицу пробежала суровая тень, а голос прозвучал как из подземелья, - что вы уже всё поняли.      
   Он замолчал.
   В помещении воцарилась мёртвая тишина. Именно такая неживая тишина, которая бывает лишь тогда, когда уже все знают о том, что случилось что-то непоправимое и исправить произошедшее уже ничем нельзя. Но и вслух никто не решается сказать то, что думает каждый про себя и все ждут официального сообщения.
   Демидов переминулся с ноги на ногу, как-бы обретая более устойчивое положение, тяжело вздохнул, а его маленькие пронзительные глазки вдруг подёрнулись серой пеленой:
   - Событие из ряда вон выходящее... Наш коллега Роман Константинович Полянский..., - Демидов сделал многозначительную паузу, - убит.
   - Как?
   - Что случилось?
   - Где это произошло?
   Посыпались на него вопросы со всех сторон. Демидов мрачно посмотрел себе под ноги. Подчинённые видели, как по лицу начальника время от времени пробегала растерянность, что было так не похоже на него. Он всячески прятал её, опуская глаза и хмуря брови. Им было непривычно видеть его таким, казалось, он чувствовал перед ними вину в том, что произошло:
   - Я всё понимаю, – как-то неуверенно начал Демидов. -  Вопросы закономерны... Мы все должны знать, почему и при каких обстоятельствах гибнут наши работники. Hо... говорить, пока, об этом pано. Сейчас на месте преступления работают правоохранительные оpганы. Подробности будут известны после тщательного обследования всех обстоятельств этого злодеяния, - сказал он уже властным начальственным голосом. - А сейчас прошу всех приступить к работе.